Этот участок патрулирую я
В техникуме он был незаметным, очкастым и очень смекалистым в математике и физике. Ученый Мыш – звали его все за глаза, и бегали за помощью. Он знал свое прозвище, но не обижался и всем делал «шпоры» по тем самым предметам. Мне и самой не раз к нему приходилось «кланяться».
- Здравствуй Андрей, не ожидала тебя тут увидеть.
-Да вот, друга пришел проведать, - кивнул Андрей на памятник.
На гранитной стеле был изображен молодой парень со спокойным, умным лицом.
- Сожалею, давно он умер? – спросила я.
- Не в этом дело, он мне жизнь спас, - ответил Андрей. – Я недавно себе мотоцикл купил. К нему еще не успел привыкнуть, обкатать так, сказать. И вот ехал я чуть под вечер. Дорога мокрая была, дождик моросил. Выехал я на особо каверзный участок дороги, там, на обочине постоянно висел венок и корзина с траурными лентами. Я, как ворона вытаращился на новый венок, и через мгновение перед моим носом возникло дерево. Удар был такой, что я слетел с мотоцикла и пролетел метра три. Головой ударился и в горячке сел. Перед глазами все плыло, словно я катался на карусели. Тут ко мне подскочил какой-то парень и стал тормошить.
- Спокойно, сейчас в больницу поедем, с тобой все будет нормально.
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Серега. Зовут Серега, «скорую» звать не будем, тут до больнице два шага.
Мои ноги вдруг налились тяжестью, и Серега буквально взвалил меня на себя. Я еще сказал, что не брошу мотоцикл.
- Брось свою железяку, на этом чертовом участке дороги много людей на тот свет отправились, но тебе повезло, его я патрулирую. Ты пива хочешь?
Я действительно чувствовал страшную жажду. Серега вытащил из-за пазухи бутылку, ловко ее раскрутил и, сделав глоток, передал мне. Я выдул почти все и почувствовал себя лучше. Мало – помалу мы дошли до больницы. Он посадил меня на лавочку возле больницы, а сам пошел за врачом. Я закрыл глаза и отрубился.
Очнулся я уже в травматологии. У меня был перелом позвоночника, сотрясение мозга и перелом обеих ног. Врач удивился, как я сам добрался до больницы. Я сказал, что меня довел до больницы парень по имени Сергей. Врач сказал, что стоял возле больницы, курил и видел, как я шел – согнувшись и подбоченясь – но сам, один и никакого провожатого рядом со мной не было.
- Ну, как же, он еще напоил меня пивом – запротестовал я.
- У тебя в крови не обнаружили алкоголя, - ответил мне врач. – Ты сел на лавочку и потерял сознание, тебя я сам подобрал.
Я попал в травматологию пятнадцатого июня и пролежал в гипсе и корсете почти два месяца. Я и сейчас еще хожу неважно, хотя зажило на мне все, как на собаке. Очень быстро. Я решил, что дошел до больницы действительно сам, что все это сгоряча и Серега мне просто померещился. Так было до тех пор, пока я не приехал проведать могилу своей бабушки. Я вдруг увидел эту могилу. Раньше я не обращал внимания на нее, не обратил бы и теперь, если бы не узнал на памятнике лицо Сергея. Могилу убирала женщина, и я осмелился спросить ее, кто здесь похоронен.
- Мой сын Сергей. Разбился на машине три года назад, - ответила женщина.
Она назвала тот самый участок дороги, на котором я видел венок, и где разбился на мотоцикле сам.
- Он любит пиво? - спросил я почему-то.
- Да, а вы разве с ним были знакомы?
- Когда он погиб?
- Пятнадцатого июня – вздохнула женщина, и слеза скатилась с ее ресницы.
Как не крути, но получается, что познакомился я с Сергеем, когда он уже давно был мертв. Мне стало жутковато. «Этот участок я патрулирую».
Мотоцикл мой ремонту не подлежал, и было просто чудо, что я отделался «легким испугом». Теперь я стараюсь, как можно чаще приходить сюда с бутылочкой пива и жалею только об одном – что я не знал такого хорошего парня при жизни.
Мне вдруг пришла в голову жутковатая мысль:
- Слушай, так ведь таких венок возле дорого видимо – невидимо, неужели возле них всегда такие «патрули» есть?
- Если бы так было, на дорогах вообще никто не погибал бы. Я просто уверен, что мне повезло, я разбился в день гибели Сереги и он, наверное, не захотел, чтобы рядом с ним бродила еще и моя душа. А может просто человеком был хорошим. Есть ведь и такие, что специально аварии подстраивают.
Андрюха раскупорил вторую бутылку пива и протянул ее мне.
- Хорошее пиво, сказал я.
- Хорошее, не знаешь совсем не такое, каким поил меня Серега.
- Угу, скажи еще, что призрачное пиво вкуснее – это уже фантастика.
Я не знаю, как это выглядело со стороны – двое людей пили пиво у могилы и «чесали» языком, а третий, смотрел на нас с гранитного «окна» и все понимал, и не обижался. А мы стояли и чувствовали себя одной компанией, и он был рядом с нами – живой».
- Здравствуй Андрей, не ожидала тебя тут увидеть.
-Да вот, друга пришел проведать, - кивнул Андрей на памятник.
На гранитной стеле был изображен молодой парень со спокойным, умным лицом.
- Сожалею, давно он умер? – спросила я.
- Не в этом дело, он мне жизнь спас, - ответил Андрей. – Я недавно себе мотоцикл купил. К нему еще не успел привыкнуть, обкатать так, сказать. И вот ехал я чуть под вечер. Дорога мокрая была, дождик моросил. Выехал я на особо каверзный участок дороги, там, на обочине постоянно висел венок и корзина с траурными лентами. Я, как ворона вытаращился на новый венок, и через мгновение перед моим носом возникло дерево. Удар был такой, что я слетел с мотоцикла и пролетел метра три. Головой ударился и в горячке сел. Перед глазами все плыло, словно я катался на карусели. Тут ко мне подскочил какой-то парень и стал тормошить.
- Спокойно, сейчас в больницу поедем, с тобой все будет нормально.
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Серега. Зовут Серега, «скорую» звать не будем, тут до больнице два шага.
Мои ноги вдруг налились тяжестью, и Серега буквально взвалил меня на себя. Я еще сказал, что не брошу мотоцикл.
- Брось свою железяку, на этом чертовом участке дороги много людей на тот свет отправились, но тебе повезло, его я патрулирую. Ты пива хочешь?
Я действительно чувствовал страшную жажду. Серега вытащил из-за пазухи бутылку, ловко ее раскрутил и, сделав глоток, передал мне. Я выдул почти все и почувствовал себя лучше. Мало – помалу мы дошли до больницы. Он посадил меня на лавочку возле больницы, а сам пошел за врачом. Я закрыл глаза и отрубился.
Очнулся я уже в травматологии. У меня был перелом позвоночника, сотрясение мозга и перелом обеих ног. Врач удивился, как я сам добрался до больницы. Я сказал, что меня довел до больницы парень по имени Сергей. Врач сказал, что стоял возле больницы, курил и видел, как я шел – согнувшись и подбоченясь – но сам, один и никакого провожатого рядом со мной не было.
- Ну, как же, он еще напоил меня пивом – запротестовал я.
- У тебя в крови не обнаружили алкоголя, - ответил мне врач. – Ты сел на лавочку и потерял сознание, тебя я сам подобрал.
Я попал в травматологию пятнадцатого июня и пролежал в гипсе и корсете почти два месяца. Я и сейчас еще хожу неважно, хотя зажило на мне все, как на собаке. Очень быстро. Я решил, что дошел до больницы действительно сам, что все это сгоряча и Серега мне просто померещился. Так было до тех пор, пока я не приехал проведать могилу своей бабушки. Я вдруг увидел эту могилу. Раньше я не обращал внимания на нее, не обратил бы и теперь, если бы не узнал на памятнике лицо Сергея. Могилу убирала женщина, и я осмелился спросить ее, кто здесь похоронен.
- Мой сын Сергей. Разбился на машине три года назад, - ответила женщина.
Она назвала тот самый участок дороги, на котором я видел венок, и где разбился на мотоцикле сам.
- Он любит пиво? - спросил я почему-то.
- Да, а вы разве с ним были знакомы?
- Когда он погиб?
- Пятнадцатого июня – вздохнула женщина, и слеза скатилась с ее ресницы.
Как не крути, но получается, что познакомился я с Сергеем, когда он уже давно был мертв. Мне стало жутковато. «Этот участок я патрулирую».
Мотоцикл мой ремонту не подлежал, и было просто чудо, что я отделался «легким испугом». Теперь я стараюсь, как можно чаще приходить сюда с бутылочкой пива и жалею только об одном – что я не знал такого хорошего парня при жизни.
Мне вдруг пришла в голову жутковатая мысль:
- Слушай, так ведь таких венок возле дорого видимо – невидимо, неужели возле них всегда такие «патрули» есть?
- Если бы так было, на дорогах вообще никто не погибал бы. Я просто уверен, что мне повезло, я разбился в день гибели Сереги и он, наверное, не захотел, чтобы рядом с ним бродила еще и моя душа. А может просто человеком был хорошим. Есть ведь и такие, что специально аварии подстраивают.
Андрюха раскупорил вторую бутылку пива и протянул ее мне.
- Хорошее пиво, сказал я.
- Хорошее, не знаешь совсем не такое, каким поил меня Серега.
- Угу, скажи еще, что призрачное пиво вкуснее – это уже фантастика.
Я не знаю, как это выглядело со стороны – двое людей пили пиво у могилы и «чесали» языком, а третий, смотрел на нас с гранитного «окна» и все понимал, и не обижался. А мы стояли и чувствовали себя одной компанией, и он был рядом с нами – живой».
Спокойной ночи...
Даже не знаю с чего начать. Начну с того, что у родственников случилась трагедия: умер двоюродный дядя. Я, как все порядочные люди, вызвалась помогать с похоронами. Готовили на поминки сообща, собирали деньги, бегали по всем нужным инстанциям. Было очень тяжело, мы валились с ног. Вся эта суматоха выжимала все силы. Вот настал день strashno.com.ua похорон. Погода, как назло, выдалась плаксивой и пасмурной. На кладбище, честно говоря, очень жутко, и хотелось поскорей всё закончить. Вот уже все стали рассаживаться по машинам, а мне что-то стало плохо, меня все стали успокаивать, мол, это от усталости. Дядю мы помянули. Все разъехались по домам, и меня отвезли. Ночью я не могла заснуть, в голову лезла всякая жуть. Стоило только задремать – и мне начали сниться кошмары, покойники толпами куда-то шли. Со страху я свалилась с кровати, меня взял озноб, а так как жила одна, я на всякий случай решила включить везде свет – так спокойней. Время шло. Всё вроде встало на свои места. Правда, я стала замечать, что моя правая рука, как-то странно стала работать: она не выдерживала обычных повседневных нагрузок. Я пошла к врачу, сделали снимок – всё в порядке. Доктор объяснил мне, что это могут быть последствия от strashno.com.ua стресса, что лучше всего взять отпуск, хотя бы дней на десять, побольше бывать на природе. Я так и сделала, но уже после первого дня, проведённого дома, я об этом пожалела. Странная мистика стала твориться у меня в доме: то и дело скрипели полы, открывалась межкомнатная дверь и даже кружка разбилась, ни с того ни с сего. Жуть! Я начала думать, что моя психика не выдержит напора. Что делать, идти к психиатру? Ну нет! А то они меня быстро упрячут. Своим близким я про эти странные явления не рассказывала – у них своих проблем хватает. Я стала молиться, даже свечи церковные жгла – бесполезно. К тому времени моя рука стала болеть ещё больше, а вместе с ней и правая нога. Странная тенденция… Я опять к врачу, там всё, как и в прошлый раз. Медик утверждает, что я здорова, как бык, даже анализы все strashno.com.ua на отлично, хоть завтра в космос. А чувствую то я себя как старенькая бабушка, кости ломит, суставы крутит. Самочувствие с каждым днём ухудшалось, причём с огромной скоростью. Тут я наткнулась на одну заметку в газете, в которой писали о бабушке, которая помогала со здоровьем. Я, не раздумывая пошла к ней. Пришлось, правда, выстоять огромную очередь. Вот захожу я к ней, сидит бабуля в кресле, глянула на меня и пальцем к себе подзывает, я подошла. Она и говорит: «Знаю деточка, что дядю недавно схоронила, знаю, что помогала чем могла. Да только вот фотографию свою, зачем на кладбище оставила? Вот вижу тебя на памятнике, ты там красивая такая на фото, в белом платье узорчатом, от того тебе и плохо, нужно принимать меры, а то совсем худо будет!» И тут я опешила. У меня и в правду есть такая фотография. Я спешно поблагодарила провидицу и отправилась к своей сестре – не могла больше держать это всё в себе. В общем, рассказала я ей всё, как на духу, а она задумалась, достала фотоальбом, и принялась искать тот самый снимок. Через пару мгновений, он появился перед моими глазами. Тут моя сестра начала вспоминать похороны, она рассказала мне, что они долго не могли найти подходящий фотоснимок, для памятника, и взяли как раз точно такую же фотографию, и вырезали из нее дядин образ. Мы взяли такси и поехали на могилу к дядюшке. Я подошла ближе к фото, и вправду, на нём осталась как раз моя правая часть, моя рука и нога, которые так долго не давали мне покоя. Фото на памятнике поменяли. Силы ко мне постепенно вернулись, всё стало налаживаться. Но в памяти моей навсегда останется та самая фотография.
Ночь в морге
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Мало того, что оставили дежурить в этом дурацком морге, так ещё и с этим... Прошей! Патологоанатом, он, конечно, хороший, хоть и всего на несколько лет старше меня, но вот шуточки у него...
- Леся, давай чай пить! - позвал Проша.
Ну все, от его черного юмора мне не отвертеться! Придется сидеть на этом посту, пить этот несладкий чай и слушать шуточки про покойничков. Бр-р!
- Слушать шуточки про покойников? Нет уж, извольте, я лучше в "холодильнике" с трупами посплю, они хоть не шутят!
- А кто их знает? Иди чай пить, а то остынет!
- Ну учти, Проша, хоть одна "шуточка" про покойников - чай в компании живых людей ты больше сегодня пить не будешь!
- Убьешь меня? - усмехнулся парень.
- Нет, в "холодильнике" закрою.
- Ух, лаборант, а вы жестокая!
- А вы, патологоанатом, шутки про трупы отпускаете.
- Шутка за шутку. Иди, пей, пока я добрый.
- Оу, а что будет, если ты разозлишься?
- Узнаешь.
- Боюсь-боюсь! - фыркнула я, но чай все-таки пить села. Так, скорее из чувства голода, чем из безопасности. М-м-м, а чай-то с сахаром! Неужели Прошка раскошелился?
strashilka.com
- Ну, значит, ещё такая история. Идет мужик по улице и подходит к нему гадалка. Говорит: "Касатик, дай денежку, все о тебе расскажу, ничего не утаю", мужик ей отвечает: "Я и сам все о себе знаю, но черт с тобой, гадай". Ну она и начинает: "Вижу, что зовут тебя Володя, есть у тебя жена-красавица, хорошая работа, но повышения пока нет"... Мужик думает: "Все верно", а гадалка продолжает: "Вот вижу, наложена на тебя порча..." , Мужик ей отвечает: "А можно ли её как-нибудь снять?". "Можно, - отвечает гадалка, - дай монетку". Он находит в кармане пятак и протягивает ей. "Не, так дело не пойдет, заверни её в бумажечку. Ты же не хочешь, чтобы на меня твоя порча перекинулась?". Мужик достает кошелек, ищет десятку, чтобы монетку завернуть, а гадалка заглядывает, показывает на тысячную купюру и говорит: "Вот эта подойдет!". "Да что ты, меня вовсе без денег оставить хочешь?! - вспылил мужик. - Пошла отсюда!". Гадалка уходит, но через плечо бросает: "Парализован будешь!". А мужик только смеется. Идет он дальше и слышит, что каждый прохожий ему говорит: "Парализован будешь! Парализован будешь!". Он бежит домой, там застает жену, она спрашивает: "Что случилось?", ну, он и рассказывает ей историю вкратце, она выслушала и отвечает: "Да, дело, конечно, серьезное, но Коль, ответь мне на один вопрос - с каких пор ты Володя?"
Вот уже полчаса мы сидим. Проша травит анекдоты, а я ем конфетки. За полчаса образовалась вполне приличная кучка разноцветных фантиков. Вдруг раздался звук бьющегося стекла.
- Прош, это что такое? - испуганно спросила я.
- Покойник ожил. Да не бойся ты, сквозняк всего лишь.
- Да ладно? - несмотря на то, что я была напугана, я соскочила с места и побежала в комнату, где проводятся вскрытия - негде больше стеклянным штучкам падать. - Прош, тут твоим сквозняком литр спирта сдуло!
- Лесь, ну подумаешь, упал бутылек, с кем... в смысле, с чем не бывает!
- Если бы все было бы так просто! Спирт пропал, а разбился пустой бутылек!
- Сторож, наверное, взял. Он часто его крадет.
- Какой, к черту, сторож? Он уже дня два, как на работе не появляется! - крикнула я. Крик - вынужденная мера. Выходить из "разделочной" (как я это называю), мне было до жути лень, впрочем, как и Проше зайти сюда.
- Конечно, ещё бы ему здесь не появляться! Его же машина два дня назад сбила.
В дверном проеме показалась моя голова, с ну очень удивленным выражением лица.
- Да шучу я, шучу! В запое опять, наверное!
- А сюда, видимо, опохмеляться пришел. Ну, фиг с ним, с этим спиртом, будем считать, что его увезли розово-фиолетовые пони в свою страну.
- Ну, надеюсь, что к утру вернут! Давай дальше чай пить! - эх, этому человеку, лишь бы пожрать! Лопнет, наверное, скоро!
- Ну, давай!
- Один раз, в нашем морге... - начал Прохор, наливая чай.
- Договаривались же, без шуточек про покойников! - я наглядно надула губы.
- Лесь, не бурчи! Не им же, - он взглядом указал в сторону "холодильника", - потому, слушай!
- А-а-а-р! - мне пришлось издать такой звук и для наглядности закатить глаза.
- Один раз в нашем морге работали два студента. Давай они труп вскрывать, а у него в желудке - каша. Один говорит: "О, кашка!", - хватает ложку и начинает жрать. Другой кричит: "Он же этой кашей отравился!". Ну и выходит это все из первого, а второй радостно орет: "А вот и разогрелась, а то я холодную не люблю!".
- Прош, это старый анекдот. Это во-первых, а во-вторых, ты мне его уже в пятый раз рассказываешь.
- Ну извините!
Ненадолго в воздухе повисла тишина, которую нарушил какой-то странный скрип.
- Что это? - и чего я сегодня с каждого шороха пугаюсь?
- Скрип.
- Слышу, что не медведь в гости зашел.
- А кто его знает?
Снова скрип. В этот раз все было понятно - открылся шкафчик на стене.
Вопрос другой - как он открылся? Я же его вроде бы сама на замок запирала...
- О, а вот и спиртик нашелся! - воскликнул парень, увидев в шкафчике прозрачный стеклянный бутыль, то ли с водой, то ли со спиртом, то ли ещё с какой-то лабудой.
- Ты бы ещё выпить предложил!
- А почему бы и нет? - он открыл бутылку и сделал пару глотков. - Хочешь?
- Н-нет, спасибо.
- Да не бойся ты, не спирт это - вода обычная, я сам вчера туда эту бутылку поставил.
Неожиданно послышался металлический лязг.
- А это что такое? Кошка с инструментами играет?
- Не, живых у нас здесь почти не бывает.
- Как смешно прям! Сейчас от смеха умру, - мрачно изрекла я.
И снова этот металлический лязг.
- Прош, может ну его, этот морг, а? Пойдем лучше по домам! - мне стало не на шутку страшно.
- Нет, это же наша работа! - черт, он сказал то же, что я выдала, когда он предложил закончить на следующий день.
- Да все равно на правила! Что мы должны сегодня ещё сделать?
- Ну, труп завести в "разделочную"...
- Так повезли и по домам!
- А до утра не вонять не начнет?
- Нет, сейчас же уже... - я мельком взглянула на часы, - шесть утра?!
- Не ори. Эти часы стоят. Сейчас час ночи, - сказал Прохор, смотря на экран мобильника.
- Спасибо, успокоил! - фыркнула я.
- Пожалуйста, - так же ответил он.
Мы зашли в "холодильник". Пока парень возился, я осматривала белую простыню, которой накрыли тело. Только рука лежала на железной каталке, крашенной белой облупившейся краской. От ничего делать я начала осматривать руку. Ну рука, как рука. Единственная примета - сколы на ногтях. Из чего следует предположить, что смерть была не естественная. По моим предположениям - насильственная. Ладно, отвлечемся от раздумий, вернемся к нашим баранам, а точнее ногтям. Подумаешь, сколы на ногтях, подумаешь, белая краска под ними... Стоп! Белая?!
- П-прош... - испуганно пробормотала я.
- Лесь, ну что опять?
- Р-рука.
- Что рука? Она и в Африке рука!
- Сколы на ногтях, а под ними краска... Белая...
- Ну подумаешь, мало ли, где и как человек умер!
- На каталке такая же краска...
- Ну труп это. Труп! Хочешь, простыню подниму и сама убедишься?
Парень отодвинул белоснежную ткань.
Закрыв рот руками, чтобы не закричать, я осела на пол.
Ведь на каталке лежал сторож этого гребанного морга.
А ведь два дня назад живой-здоровый, только пьяный, ходил.
И тут закричал уже Проша. Ну как тут не закричишь, когда труп поднимает руку?
"Покойник" медленно встал, проворчал что-то вроде: "Люди - звери. Спирта дали, а поспать нет"... и потопал в неизвестном направлении. Такого смеха морг ещё никогда не слышал!
- Леся, давай чай пить! - позвал Проша.
Ну все, от его черного юмора мне не отвертеться! Придется сидеть на этом посту, пить этот несладкий чай и слушать шуточки про покойничков. Бр-р!
- Слушать шуточки про покойников? Нет уж, извольте, я лучше в "холодильнике" с трупами посплю, они хоть не шутят!
- А кто их знает? Иди чай пить, а то остынет!
- Ну учти, Проша, хоть одна "шуточка" про покойников - чай в компании живых людей ты больше сегодня пить не будешь!
- Убьешь меня? - усмехнулся парень.
- Нет, в "холодильнике" закрою.
- Ух, лаборант, а вы жестокая!
- А вы, патологоанатом, шутки про трупы отпускаете.
- Шутка за шутку. Иди, пей, пока я добрый.
- Оу, а что будет, если ты разозлишься?
- Узнаешь.
- Боюсь-боюсь! - фыркнула я, но чай все-таки пить села. Так, скорее из чувства голода, чем из безопасности. М-м-м, а чай-то с сахаром! Неужели Прошка раскошелился?
strashilka.com
- Ну, значит, ещё такая история. Идет мужик по улице и подходит к нему гадалка. Говорит: "Касатик, дай денежку, все о тебе расскажу, ничего не утаю", мужик ей отвечает: "Я и сам все о себе знаю, но черт с тобой, гадай". Ну она и начинает: "Вижу, что зовут тебя Володя, есть у тебя жена-красавица, хорошая работа, но повышения пока нет"... Мужик думает: "Все верно", а гадалка продолжает: "Вот вижу, наложена на тебя порча..." , Мужик ей отвечает: "А можно ли её как-нибудь снять?". "Можно, - отвечает гадалка, - дай монетку". Он находит в кармане пятак и протягивает ей. "Не, так дело не пойдет, заверни её в бумажечку. Ты же не хочешь, чтобы на меня твоя порча перекинулась?". Мужик достает кошелек, ищет десятку, чтобы монетку завернуть, а гадалка заглядывает, показывает на тысячную купюру и говорит: "Вот эта подойдет!". "Да что ты, меня вовсе без денег оставить хочешь?! - вспылил мужик. - Пошла отсюда!". Гадалка уходит, но через плечо бросает: "Парализован будешь!". А мужик только смеется. Идет он дальше и слышит, что каждый прохожий ему говорит: "Парализован будешь! Парализован будешь!". Он бежит домой, там застает жену, она спрашивает: "Что случилось?", ну, он и рассказывает ей историю вкратце, она выслушала и отвечает: "Да, дело, конечно, серьезное, но Коль, ответь мне на один вопрос - с каких пор ты Володя?"
Вот уже полчаса мы сидим. Проша травит анекдоты, а я ем конфетки. За полчаса образовалась вполне приличная кучка разноцветных фантиков. Вдруг раздался звук бьющегося стекла.
- Прош, это что такое? - испуганно спросила я.
- Покойник ожил. Да не бойся ты, сквозняк всего лишь.
- Да ладно? - несмотря на то, что я была напугана, я соскочила с места и побежала в комнату, где проводятся вскрытия - негде больше стеклянным штучкам падать. - Прош, тут твоим сквозняком литр спирта сдуло!
- Лесь, ну подумаешь, упал бутылек, с кем... в смысле, с чем не бывает!
- Если бы все было бы так просто! Спирт пропал, а разбился пустой бутылек!
- Сторож, наверное, взял. Он часто его крадет.
- Какой, к черту, сторож? Он уже дня два, как на работе не появляется! - крикнула я. Крик - вынужденная мера. Выходить из "разделочной" (как я это называю), мне было до жути лень, впрочем, как и Проше зайти сюда.
- Конечно, ещё бы ему здесь не появляться! Его же машина два дня назад сбила.
В дверном проеме показалась моя голова, с ну очень удивленным выражением лица.
- Да шучу я, шучу! В запое опять, наверное!
- А сюда, видимо, опохмеляться пришел. Ну, фиг с ним, с этим спиртом, будем считать, что его увезли розово-фиолетовые пони в свою страну.
- Ну, надеюсь, что к утру вернут! Давай дальше чай пить! - эх, этому человеку, лишь бы пожрать! Лопнет, наверное, скоро!
- Ну, давай!
- Один раз, в нашем морге... - начал Прохор, наливая чай.
- Договаривались же, без шуточек про покойников! - я наглядно надула губы.
- Лесь, не бурчи! Не им же, - он взглядом указал в сторону "холодильника", - потому, слушай!
- А-а-а-р! - мне пришлось издать такой звук и для наглядности закатить глаза.
- Один раз в нашем морге работали два студента. Давай они труп вскрывать, а у него в желудке - каша. Один говорит: "О, кашка!", - хватает ложку и начинает жрать. Другой кричит: "Он же этой кашей отравился!". Ну и выходит это все из первого, а второй радостно орет: "А вот и разогрелась, а то я холодную не люблю!".
- Прош, это старый анекдот. Это во-первых, а во-вторых, ты мне его уже в пятый раз рассказываешь.
- Ну извините!
Ненадолго в воздухе повисла тишина, которую нарушил какой-то странный скрип.
- Что это? - и чего я сегодня с каждого шороха пугаюсь?
- Скрип.
- Слышу, что не медведь в гости зашел.
- А кто его знает?
Снова скрип. В этот раз все было понятно - открылся шкафчик на стене.
Вопрос другой - как он открылся? Я же его вроде бы сама на замок запирала...
- О, а вот и спиртик нашелся! - воскликнул парень, увидев в шкафчике прозрачный стеклянный бутыль, то ли с водой, то ли со спиртом, то ли ещё с какой-то лабудой.
- Ты бы ещё выпить предложил!
- А почему бы и нет? - он открыл бутылку и сделал пару глотков. - Хочешь?
- Н-нет, спасибо.
- Да не бойся ты, не спирт это - вода обычная, я сам вчера туда эту бутылку поставил.
Неожиданно послышался металлический лязг.
- А это что такое? Кошка с инструментами играет?
- Не, живых у нас здесь почти не бывает.
- Как смешно прям! Сейчас от смеха умру, - мрачно изрекла я.
И снова этот металлический лязг.
- Прош, может ну его, этот морг, а? Пойдем лучше по домам! - мне стало не на шутку страшно.
- Нет, это же наша работа! - черт, он сказал то же, что я выдала, когда он предложил закончить на следующий день.
- Да все равно на правила! Что мы должны сегодня ещё сделать?
- Ну, труп завести в "разделочную"...
- Так повезли и по домам!
- А до утра не вонять не начнет?
- Нет, сейчас же уже... - я мельком взглянула на часы, - шесть утра?!
- Не ори. Эти часы стоят. Сейчас час ночи, - сказал Прохор, смотря на экран мобильника.
- Спасибо, успокоил! - фыркнула я.
- Пожалуйста, - так же ответил он.
Мы зашли в "холодильник". Пока парень возился, я осматривала белую простыню, которой накрыли тело. Только рука лежала на железной каталке, крашенной белой облупившейся краской. От ничего делать я начала осматривать руку. Ну рука, как рука. Единственная примета - сколы на ногтях. Из чего следует предположить, что смерть была не естественная. По моим предположениям - насильственная. Ладно, отвлечемся от раздумий, вернемся к нашим баранам, а точнее ногтям. Подумаешь, сколы на ногтях, подумаешь, белая краска под ними... Стоп! Белая?!
- П-прош... - испуганно пробормотала я.
- Лесь, ну что опять?
- Р-рука.
- Что рука? Она и в Африке рука!
- Сколы на ногтях, а под ними краска... Белая...
- Ну подумаешь, мало ли, где и как человек умер!
- На каталке такая же краска...
- Ну труп это. Труп! Хочешь, простыню подниму и сама убедишься?
Парень отодвинул белоснежную ткань.
Закрыв рот руками, чтобы не закричать, я осела на пол.
Ведь на каталке лежал сторож этого гребанного морга.
А ведь два дня назад живой-здоровый, только пьяный, ходил.
И тут закричал уже Проша. Ну как тут не закричишь, когда труп поднимает руку?
"Покойник" медленно встал, проворчал что-то вроде: "Люди - звери. Спирта дали, а поспать нет"... и потопал в неизвестном направлении. Такого смеха морг ещё никогда не слышал!
Таежная поляна
Эта история произошла со мной в возрасте 16 лет. Моя бабушка родом из маленькой таежной деревни, где на момент моего последнего пребывания осталось только 12 жилых дворов. В её семье было 6 детей, все разъехались жить по разным городам необъятного Советского Союза, и получилось так, что в деревне осталась жить только одна из бабушкиных сестер. Раньше мы часто ездили летом в гости в это чудесное место: величественные сосны, извилистая и чистая речка, звуки природы и еще много прелестей деревенской жизни. И тут раз бабушка пришла к нам в гости и сказала матери, что планирует съездить к Галке (так зовут ее сестру), мол, уже старые стали, когда еще свидимся. Я, услышав этот разговор, начал уговаривать бабушку взять меня с собой: во-первых, родители в то лето начали строительство коттеджа и мне абсолютно не прельщало проводить все лето, мешая раствор, подавая алкашам-строителям кирпичи и вдыхать ароматы кирпичной крошки вперемешку с запахом «Примы», во-вторых, почему бы две недели не провести на рыбалке, поскакать на лошади — тем более, что к соседям тети Гали практически каждое лето приезжал внук Егор, с которым мы пересекались пару раз и вполне сносно общались. Мама на удивление легко согласилась, и вот я уже трясся с сумкой в душном «пазике».
После 10 часов мытарств по нашим дорогам мы наконец-то добрались до деревни. Встреча была организована на высшем уровне, присутствовали все местные жители, как и принято, выпили, вспомнили прошлое, поплакали, да закончилось все песнями типа Зыкиной «Из далека долго». Мне просто не передать вам мое настроение, когда я узнал, что Егор не приедет, и мне теперь необходимо занимать себя две недели самому. Скажу сразу, сто дом у тёти Гали был довольно большой, мне отвели место в дальней части, и только я устроился на кровати, как сразу погрузился в царство Морфея.
Проснулся я, как ни странно, в хорошем расположении духа. Окно было открыто, и в комнате было настолько свежо и пахло разнотравьем, что даже самый заядлый пессимист невольно бы улыбнулся. Я уже слышал, как на кухне готовятся к завтраку: бабушка с сестрой смеялись, гремели посудой и накрывали на стол. Я быстро оделся, вышел поздороваться и увидел сына тёти Гали. Ну как же я мог забыть про дядю Витю? Он был егерем в местных лесах и часть лета проводил в гостях у своей матери. Мужиком он был хорошим, лес знал как свои пять пальцев и очень интересно про него нам с Егором рассказывал. Мы обменялись крепким рукопожатием, перекинулись фразами типа : «Ну ты и вымахал, как жизнь?» — и т. д. После завтрака он предложил мне сходить на охоту, на что я с радостью ответил согласием. Идти нам нужно было до старого охотничьего домика, что составляло около 15 километров.
После коротких сборов мы выдвинулись в путь. Сначала идти было легко: хоть яркое солнце и пробивалось сквозь кроны вековых гигантов, но в бору было прохладно. Умопомрачительный запах хвои и трав и непривычные для городского обывателя звуки множества птиц делали наш путь увлекательным. Мы останавливались на рыбалку, поймали трех щук на уху — в общем, блаженство. Но по прошествии некоторого времени начала накатывать усталость. Для тех, кто не был в настоящей тайге скажу, что это не то место, которое представляют в кино: тропинка и маленькие ельники. На самом деле это поваленные сосны, дорога то уходит вниз, то круто идет вверх, ветки так и хотят хлестнуть тебя по лицу — в общем, есть неприятные моменты.
К вечеру дня мы вышли на большую поляну, и дядя Витя сказал, что за ней и находится охотничий домик. Я с радостью бросился в высокую траву, но он остановил меня и сказал, что лучше это место обойти. Я, проявляя весь свой юношеский максимализм, начал спорить с ним, объясняя ему законы проведенной прямой из геометрии, пытался склонить его пройти более коротким путем, но он почему-то был непреклонен. Итак, я в плохом расположении духа отправился за ним обходить эту огромную поляну. Он пытался разговорить меня, но я всячески давал ему понять, что очень обижен.
— Поверь мне, так будет лучше, — сказал дядя.
— Каким образом-то? — парировал я.
— Ну хорошо, слушай. Раньше на этом поле косили траву всем селом, — начал свой рассказ мой попутчик. — Оно делилось на деляны для каждого дома, и начинался сенокос. Делил поле староста деревни, делил справедливо, никого не обижал, но один раз мы с твоей бабкой чуть было не обиделись на него. Случилось это в один из дней, когда мы пошли с ней стога собирать, пришли на свой участок и начали сгребать сено. Видим — вдалеке на другом участке работает одна девушка, да только мы вдвоем стог собираем, а она за это время три. «Витька, а чей это участок?» — спросила тогда мня твоя бабушка. «Старосты это участок, вон и дочь его работает, только почему-то одна, да только смотри, какой староста себе участок взял — трава густая, раз так быстро она стога скидывает, вот хитрец!». И продолжили работу дальше. Вдруг слышим — кричит нам что-то Полинка (так звали дочь старосты) и руками нам машет, зовет. Я и говорю твоей бабке: «Сходи, посмотри, что ей там надо, а я работу продолжу». Ушла она, а я остался работать. Проходит время, а она вся бледная приходит и говорит: «Иду я к Полине, а она все дальше отходит и все зовет. Дошла я за ней до начала леса, там она остановилась и улыбается, стоит. Только, Витька, испугалась я, не пошла в лес, что-то в Польке не то».
— И что же дальше было? — спросил я у дяди, подогретый интересом.
— Да ничего, продолжили работу, смотрим — Полька тоже на участок вернулась и сгребает сено, потом опять кричать нам что-то начала и машет, мол, идите сюда. Я Екатерине (имя моей бабушки) и говорю: не смотри ты на нее, видимо, голову перегрела. Так и закончили работу, смотрим — а дочки старосты-то уже и нету. Вернулись в деревню, Катька первым делом побежала к председательскому дому, узнать у Полинки, что же она хотела. Я остался дома, стал коня распрягать, как вдруг вбегает твоя бабка и говорит: «Витя, нечистый это был», — и ревет. «Да какой нечистый-то? — спрашиваю я ее. — Ты чего несешь?». «Полинка с утра в город с отцом уехала на колхозном автомобиле». Тут мне стало не по себе, но доля сомнения осталась, вдруг шутка чья дурная. Успокоил я бабушку твою, занялся своими делами и забыл уже совсем об этом случае. Как вдруг слышу — остановилась машина у дома председателя, и из нее вылез он с дочкой. Я узнал потом у водителя, что они действительно были весь день в городе. В следующие разы на сенокосе ничего необычного не происходило, но, как оказывается, только у нас. Жители деревни начали говорить, что видят там разных людей, кто знакомых, кто незнакомых, а кто и самих себя. На собрании колхоза, пока не случилось еще чего страшнее, решили все вместе перенести сенокос на другие поляны, благо таковые имелись, хоть и меньше, конечно, но без чертовщины.
— И все прошло? — спросил я.
— Да, больше никто ничего не замечал, — сказал дядя Витя. — Ну вот, мы и пришли почти.
И вправду, недалеко виднелась маленькая избушка аккурат за этим полем.
— Только недавно, месяца два назад, когда я обход делал... — продолжил мой попутчик. — Видел я самого себя на этом поле.
— Как самого себя?
— Да вот так, смотрю — стоит, на меня пялится, улыбка на все лицо, и рукой так слабо помахивает, мол, иди сюда, — ответил мне дядя.
— А ты что?
— Что-что, отвернулся, чуть не поседел окончательно, и пошел дальше. Больше ничего и никого не видел.
Скажу честно, меня пробрали в тот момент мурашки и стало не по себе, ведь я шел совсем рядом с тем самым местом, где приключились все эти истории. Задумавшись над этим, я и не заметил, как мы пришли. Начинало смеркаться, мы развели костер, сварили уху из пойманной нами рыбы, говорили о том о сем, немного выпили (я знал, что дядя Витя никому не расскажет про пару рюмок самогона) и начали готовиться ко сну.
Охотничий домик представлял собой бревенчатую избушку без окон, с массивной дверью и двумя лежанками. Вырубился я практически сразу, но проснулся оттого, что услышал чьи-то шаги за дверью. «И чего не спится?» — подумал я, но увидел, что дядя Витя сидит рядом с керосиновой лампой и показывает мне, чтобы я молчал. Я тоже сел, но страшно не было, я почему-то сразу подумал, что это медведь почуял стоянку и пришел поживиться чем-нибудь, что оставили люди. Мы же были за крепкими стенами избы, с крепкой дверью и засовом, а также у нас были ружья. Но вдруг все стало тихо. Потом мы услышали, что кто-то обходит избушку. Снова тишина — и вдруг стук в дверь. Меня начало не на шутку трясти, сердце забилось так, будто сейчас вылетит, но дядька был относительно спокоен и сосредоточен.
— Кто там? — спросил он.
Ответом была тишина, только слабое шарканье и толчки в дверь. Я весь покрылся мокрым потом и крепче стал сжимать ружье.
— Кто там? — снова повторил дядя.
— Люди добрые, впустите, — проговорил кто то за дверью севшим голосом. — Мне бы только водицы, да дорогу показать.
— Нет у нас воды, дорогу не знаем, иди подобру-поздорову, — ответил ему дядя Витя.
— Впустите,— снова раздалось за дверью, и сопровождалось это резкими тычками в дверь.
— Что это за херня?— дрожащим голосом выдавил я из себя.
— Не знаю, — ответил мне дядя, — но ни ног, ни тени нету, — и показал пальцем на щель между полом и дверью.
Я посмотрел туда и не увидел ничего, хотя в дверь толкались и стучались. Мне стало плохо, к горлу поступил ком, в висках застучало с такой неимоверной силой, что мне казалось, будто голова моя лопнет. А стуки в дверь и фраза «впустите» до сих пор продолжались. Потом в дверь начали биться с такой силой, что я не на шутку испугался — а выдержит ли она? После этой мысли я потерял сознание.
Пришел в себя уже утром. Дядя Витя сидел у открытой двери и судорожно курил. Он рассказал мне, что весь этот ужас продолжался до рассвета, потом все просто стихло. Мы быстро собрали вещи и ушли.
Больше я не ходил далеко в тайгу. Но остался один вопрос — что же это было и что бы случилось, если бы мы открыли дверь?
P. S. Деревни больше не существует: кто-то уехал к родственникам в
После 10 часов мытарств по нашим дорогам мы наконец-то добрались до деревни. Встреча была организована на высшем уровне, присутствовали все местные жители, как и принято, выпили, вспомнили прошлое, поплакали, да закончилось все песнями типа Зыкиной «Из далека долго». Мне просто не передать вам мое настроение, когда я узнал, что Егор не приедет, и мне теперь необходимо занимать себя две недели самому. Скажу сразу, сто дом у тёти Гали был довольно большой, мне отвели место в дальней части, и только я устроился на кровати, как сразу погрузился в царство Морфея.
Проснулся я, как ни странно, в хорошем расположении духа. Окно было открыто, и в комнате было настолько свежо и пахло разнотравьем, что даже самый заядлый пессимист невольно бы улыбнулся. Я уже слышал, как на кухне готовятся к завтраку: бабушка с сестрой смеялись, гремели посудой и накрывали на стол. Я быстро оделся, вышел поздороваться и увидел сына тёти Гали. Ну как же я мог забыть про дядю Витю? Он был егерем в местных лесах и часть лета проводил в гостях у своей матери. Мужиком он был хорошим, лес знал как свои пять пальцев и очень интересно про него нам с Егором рассказывал. Мы обменялись крепким рукопожатием, перекинулись фразами типа : «Ну ты и вымахал, как жизнь?» — и т. д. После завтрака он предложил мне сходить на охоту, на что я с радостью ответил согласием. Идти нам нужно было до старого охотничьего домика, что составляло около 15 километров.
После коротких сборов мы выдвинулись в путь. Сначала идти было легко: хоть яркое солнце и пробивалось сквозь кроны вековых гигантов, но в бору было прохладно. Умопомрачительный запах хвои и трав и непривычные для городского обывателя звуки множества птиц делали наш путь увлекательным. Мы останавливались на рыбалку, поймали трех щук на уху — в общем, блаженство. Но по прошествии некоторого времени начала накатывать усталость. Для тех, кто не был в настоящей тайге скажу, что это не то место, которое представляют в кино: тропинка и маленькие ельники. На самом деле это поваленные сосны, дорога то уходит вниз, то круто идет вверх, ветки так и хотят хлестнуть тебя по лицу — в общем, есть неприятные моменты.
К вечеру дня мы вышли на большую поляну, и дядя Витя сказал, что за ней и находится охотничий домик. Я с радостью бросился в высокую траву, но он остановил меня и сказал, что лучше это место обойти. Я, проявляя весь свой юношеский максимализм, начал спорить с ним, объясняя ему законы проведенной прямой из геометрии, пытался склонить его пройти более коротким путем, но он почему-то был непреклонен. Итак, я в плохом расположении духа отправился за ним обходить эту огромную поляну. Он пытался разговорить меня, но я всячески давал ему понять, что очень обижен.
— Поверь мне, так будет лучше, — сказал дядя.
— Каким образом-то? — парировал я.
— Ну хорошо, слушай. Раньше на этом поле косили траву всем селом, — начал свой рассказ мой попутчик. — Оно делилось на деляны для каждого дома, и начинался сенокос. Делил поле староста деревни, делил справедливо, никого не обижал, но один раз мы с твоей бабкой чуть было не обиделись на него. Случилось это в один из дней, когда мы пошли с ней стога собирать, пришли на свой участок и начали сгребать сено. Видим — вдалеке на другом участке работает одна девушка, да только мы вдвоем стог собираем, а она за это время три. «Витька, а чей это участок?» — спросила тогда мня твоя бабушка. «Старосты это участок, вон и дочь его работает, только почему-то одна, да только смотри, какой староста себе участок взял — трава густая, раз так быстро она стога скидывает, вот хитрец!». И продолжили работу дальше. Вдруг слышим — кричит нам что-то Полинка (так звали дочь старосты) и руками нам машет, зовет. Я и говорю твоей бабке: «Сходи, посмотри, что ей там надо, а я работу продолжу». Ушла она, а я остался работать. Проходит время, а она вся бледная приходит и говорит: «Иду я к Полине, а она все дальше отходит и все зовет. Дошла я за ней до начала леса, там она остановилась и улыбается, стоит. Только, Витька, испугалась я, не пошла в лес, что-то в Польке не то».
— И что же дальше было? — спросил я у дяди, подогретый интересом.
— Да ничего, продолжили работу, смотрим — Полька тоже на участок вернулась и сгребает сено, потом опять кричать нам что-то начала и машет, мол, идите сюда. Я Екатерине (имя моей бабушки) и говорю: не смотри ты на нее, видимо, голову перегрела. Так и закончили работу, смотрим — а дочки старосты-то уже и нету. Вернулись в деревню, Катька первым делом побежала к председательскому дому, узнать у Полинки, что же она хотела. Я остался дома, стал коня распрягать, как вдруг вбегает твоя бабка и говорит: «Витя, нечистый это был», — и ревет. «Да какой нечистый-то? — спрашиваю я ее. — Ты чего несешь?». «Полинка с утра в город с отцом уехала на колхозном автомобиле». Тут мне стало не по себе, но доля сомнения осталась, вдруг шутка чья дурная. Успокоил я бабушку твою, занялся своими делами и забыл уже совсем об этом случае. Как вдруг слышу — остановилась машина у дома председателя, и из нее вылез он с дочкой. Я узнал потом у водителя, что они действительно были весь день в городе. В следующие разы на сенокосе ничего необычного не происходило, но, как оказывается, только у нас. Жители деревни начали говорить, что видят там разных людей, кто знакомых, кто незнакомых, а кто и самих себя. На собрании колхоза, пока не случилось еще чего страшнее, решили все вместе перенести сенокос на другие поляны, благо таковые имелись, хоть и меньше, конечно, но без чертовщины.
— И все прошло? — спросил я.
— Да, больше никто ничего не замечал, — сказал дядя Витя. — Ну вот, мы и пришли почти.
И вправду, недалеко виднелась маленькая избушка аккурат за этим полем.
— Только недавно, месяца два назад, когда я обход делал... — продолжил мой попутчик. — Видел я самого себя на этом поле.
— Как самого себя?
— Да вот так, смотрю — стоит, на меня пялится, улыбка на все лицо, и рукой так слабо помахивает, мол, иди сюда, — ответил мне дядя.
— А ты что?
— Что-что, отвернулся, чуть не поседел окончательно, и пошел дальше. Больше ничего и никого не видел.
Скажу честно, меня пробрали в тот момент мурашки и стало не по себе, ведь я шел совсем рядом с тем самым местом, где приключились все эти истории. Задумавшись над этим, я и не заметил, как мы пришли. Начинало смеркаться, мы развели костер, сварили уху из пойманной нами рыбы, говорили о том о сем, немного выпили (я знал, что дядя Витя никому не расскажет про пару рюмок самогона) и начали готовиться ко сну.
Охотничий домик представлял собой бревенчатую избушку без окон, с массивной дверью и двумя лежанками. Вырубился я практически сразу, но проснулся оттого, что услышал чьи-то шаги за дверью. «И чего не спится?» — подумал я, но увидел, что дядя Витя сидит рядом с керосиновой лампой и показывает мне, чтобы я молчал. Я тоже сел, но страшно не было, я почему-то сразу подумал, что это медведь почуял стоянку и пришел поживиться чем-нибудь, что оставили люди. Мы же были за крепкими стенами избы, с крепкой дверью и засовом, а также у нас были ружья. Но вдруг все стало тихо. Потом мы услышали, что кто-то обходит избушку. Снова тишина — и вдруг стук в дверь. Меня начало не на шутку трясти, сердце забилось так, будто сейчас вылетит, но дядька был относительно спокоен и сосредоточен.
— Кто там? — спросил он.
Ответом была тишина, только слабое шарканье и толчки в дверь. Я весь покрылся мокрым потом и крепче стал сжимать ружье.
— Кто там? — снова повторил дядя.
— Люди добрые, впустите, — проговорил кто то за дверью севшим голосом. — Мне бы только водицы, да дорогу показать.
— Нет у нас воды, дорогу не знаем, иди подобру-поздорову, — ответил ему дядя Витя.
— Впустите,— снова раздалось за дверью, и сопровождалось это резкими тычками в дверь.
— Что это за херня?— дрожащим голосом выдавил я из себя.
— Не знаю, — ответил мне дядя, — но ни ног, ни тени нету, — и показал пальцем на щель между полом и дверью.
Я посмотрел туда и не увидел ничего, хотя в дверь толкались и стучались. Мне стало плохо, к горлу поступил ком, в висках застучало с такой неимоверной силой, что мне казалось, будто голова моя лопнет. А стуки в дверь и фраза «впустите» до сих пор продолжались. Потом в дверь начали биться с такой силой, что я не на шутку испугался — а выдержит ли она? После этой мысли я потерял сознание.
Пришел в себя уже утром. Дядя Витя сидел у открытой двери и судорожно курил. Он рассказал мне, что весь этот ужас продолжался до рассвета, потом все просто стихло. Мы быстро собрали вещи и ушли.
Больше я не ходил далеко в тайгу. Но остался один вопрос — что же это было и что бы случилось, если бы мы открыли дверь?
P. S. Деревни больше не существует: кто-то уехал к родственникам в
Опыт с зеркалом
Моей мечтой с детства являлось надежда встретить что-нибудь паранормальное. Всегда завидовала рассказам людей, которые видели что -то необычное. Ну и сейчас пролистав страницы этой группы я наткнулась на такой вот "СОВЕТ" : Поздно ночью, между 12 и часом ночи встаньте, зайдите в ванную, не включая НИГДЕ свет, с собой возьмите зажигалку или спички. Закройте за собой дверь и стоя в темноте, повернитесь лицом к зеркалу, в течение 5 минут попытайтесь вглядеться в зеркало в кромешной тьме, после этого попробуйте зажечь зажигалку/чиркнуть спичкой, НО ТОЛЬКО 1 РАЗ, если у Вас не получится, то НЕМЕДЛЕННО, НЕМЕДЛЕННО открывайте дверь и как можно тише, не делая резких движений выходите из ванной и включите в ней свет. Если же у Вас получится... ну что ж, Вы узнаете и познаете много нового, но я еще раз прошу у Вас прощения за это." Я как самая смелая решила, что ничего страшного в этом нет, а если и будет, то переживу. Так уж я загорелась идей. Родители уехали на неделю в Москву, дома одна. Отличная возможность. На часах было, по- моему, 00:10. Время подходящее, как раз захватив пачку сигарет, я пошла в ванную. В квартире свет не горит ни где, только мак бук остался лежать в прихожей ( оставила его там, по пути в ванную). Закрыв дверь на щеколду села на ванную, напротив три зеркала во весь рост. Сижу, пялюсь туда, жду чего-то необычного, вглядываюсь, глаза привыкают в темноте. И тут я замечаю какое то движение, думаю ладно глюк, а сама уже трухнула не по детски. В голове отсчитываю секунды до пяти минут. Вот осталось совсем не много. Я достаю сигарету пристально смотря на зеркало не отводя взгляд, чиркаю зажигалкой, но....она не зажигается, только маленькие искры в доли секунд освещают комнату. мне этого хватило. за моей спиной было четверо девушек, в белых платьях, руки тянулись ко мне. глаза были огромные, они пугали. Все в грязи. Я вскочила с краешка ванной и лихорадочно начала, бить по выключателю ( он у меня находится внутри ванной), но свет не зажигался. Я слышала шелест занавески в ванной и дыхание...дыхание такое, что сводило дух. Я, чиркнув зажигалкой, снова, включила её (бензиновая). зря я это сделала....рты у этих девушек открылись, как мне тогда показалось на пол метра, они странно изогнули головы и тянулись ко мне руками, у меня мерзкое отвращение до рвоты. Я закричала, и начала открывать щеколду в ванной, но её как будто заело. Стоя спиной к двери (к зеркалу) и лицом к ним, я начала ногой выбивать дверь. Раза с пятого она поддалась. Я выбежала из ванной с диким визгом, не оглядываясь обратно, схватила мак бук, и вот сейчас сижу на площадке в подъезде, курю и пишу вам сюда. Зарядки хватит на 20 минут. Я чувствую на себе их взгляд...они рядом.
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Те, кто отвечают на вопросы
Кафе притаилось за изгибом шоссе, поодаль от дороги. Без названия — только неброская вывеска над входом: «Кафе — бильярд». Да и сам домик в глаза не бросался, пройдешь поворот на скорости — не заметишь. Посетители заходили сюда нечасто, еще реже они задерживались: в меню не значилось практически ничего, кроме булочек, чипсов, в лучшем случае — пельменей. Правда, небольшой бар предлагал довольно широкий ассортимент спиртных напитков, но водителям, спешащим пообедать и вернуться за руль, было не до бара.
Однако дефицит клиентуры не расстраивал владельцев кафе и был даже им на руку — деньги здесь делали совсем по-другому.
Если кому-то срочно требовались крупные неприятности, «Кафе — бильярд» было самым подходящим местом, чтобы начать поиски.
Улыбчивый смуглый бармен Джамиль, которому, казалось, заняться просто нечем, в действительности пристально наблюдал за гостями. Если гость приезжал на дорогой иномарке и выглядел хорошо обеспеченным, Джамиль ненадолго отлучался с рабочего места в бильярдную, где вместе с парой-тройкой равнодушных с виду игроков решал: да или нет. Если «да», Джамиль возвращался и, выждав пять-десять минут, подавал гостю кофе или сок «за счет заведения».
К моменту, когда гостя под более или менее безобидным предлогом приглашали в бильярдную или в «кабинет управляющего», тот уже находился под действием наркотика правды с сильным побочным эффектом, и оставалось лишь подробно его расспросить: где и с кем живет, какие ценности и сколько денег хранит дома, точный адрес.
После того, как жертва выдавала полную информацию о себе, ей позволяли уехать, а следом отправлялась машина с кем-нибудь из игроков в бильярд, куда для компании подсаживался бритоголовый качок Ильдар. Машина пристраивалась у жертвы в хвосте; через некоторое время действие принятого жертвой наркотика входило в завершающую фазу, и водитель останавливался на обочине — если успевал сориентироваться до наступления обморока. Бывало, что поездки заканчивались авариями; в таких случаях «машина сопровождения» проезжала мимо, и ее пассажиры знали — у них в запасе достаточно времени.
Подобные «операции» проводились редко, но тщательный подбор «объектов», целиком лежащий на Джамиле, в полной мере компенсировал периоды простоя. Сами «объекты» — те, кому посчастливилось не разбиться через пару километров — впоследствии не могли вспомнить, что заезжали в кафе: наркотик вызывал потерю памяти.
Так что деятельность хозяев «Кафе — бильярд» до сих пор не привлекала ровно ничьего внимания. А уж ДТП на этом отрезке шоссе частенько случались и без их участия.
В последний день августа погода словно обиделась на людей. Мощные порывы ветра вздымали над шоссе клубы пыли, резко ухудшая видимость; свинцовые тучи порой сбрасывали на землю первые капли дождя, но дождь пока не начинался. К ночи синоптики обещали ливень и усиление ветра до урагана.
Михаил Черняк потянулся за пультом и убавил громкость телевизора.
— Как насчет того, чтобы сегодня закрыться? — спросил он приятелей. — А, Юрец, че думаешь? Сходим в баню, девок возьмём…
Юрец — Юра Малахов — был самым молодым в банде. Он и появился в ней совсем недавно — по рекомендации знакомого криминального авторитета, которому «Кафе — бильярд» отстегивало часть выручки в виде налога. До этого Малахов работал охранником в городском казино, где упомянутый авторитет каждый вечер развлекался с подругами. В последнюю смену Юрец зверски изувечил случайного прохожего, почему-то приняв его за киллера, после чего охраннику моментально отказали от места.
Послужной список Юрца внушал уважение: черный пояс по каратэ, воздушно-десантные войска, школа экстремального вождения и другие полезные навыки. Его склонность к немотивированной жестокости в «Кафе — бильярд» никого не беспокоила, и только Черняк искренне огорчался, что новичок никак не научится нормально играть в «американку» — шары по всему залу разлетаются.
— А я бы вот еще подождал, — возразил Малахов, закуривая сигарету. — Глядишь, лошок какой подтянется, а мы — в бане с девками…
— Ты смотри-ка, Есаул, молодому так и неймется лохов разводить, — хмыкнул Гаяр — тридцатилетний мужик с повадками блатного. Свою карьеру он начал в нижне-тагильской ОПГ, где его за глаза прозвали «Гарем садиста»; из Нижнего Тагила перебрался в Москву, где и познакомился с Мишей Черняком.
Черняк всех уверял, что происходит из потомственных ставропольских казаков, за что и носил почетную кличку «Есаул».
— Ну и правильно, неймется — о деле помнит, значит, — добродушно сказал Черняк.
Он умел прикинуться добродушным, но вечно встопорщенные усы и глаза на выкате выдавали его бешеный характер. Именно Черняк обычно являлся инициатором «небольших розыгрышей» клиентов, после которых в местное отделение милиции поступали заявления о нанесении телесных повреждений и даже об изнасилованиях, совершенных в «Кафе — бильярд». Но у бандитов была надежная «крыша», и хода такие заявления не получали.
…На стоянку возле кафе въехал запыленный «Рено» цвета морской волны. Невысокий мужчина в сером пиджаке поколебался несколько секунд, разглядывая вывеску «Кафе — бильярд», затем нажал на кнопку центрального замка, спрятал ключ в карман и зашагал к двери. Качок Ильдар, привычно несший вахту в «дежурной» машине, окинул посетителя оценивающим взглядом. Судя по виду, от этого больших наваров ждать не приходится — уж больно невзрачный. Да еще и в пиджак вырядился — понятно, что ветер, но он же не пешком топает, в тачке катается. Чмо столичное.
Ильдар напряг зрение, пытаясь разглядеть номерные знаки «Рено», но на них лежал толстый слой грязи, словно авто выехало из какой-то трясины. Когда мужчина скрылся в кафе, из-под радиатора на асфальт закапало что-то темное, дымящееся.
— …а я говорю — ставропольские чехов скоро вообще повышибают, — в бильярдной завязалась дискуссия о боевых качествах казаков и чеченских бандитов. Сторону казачества отстаивал, естественно, Черняк-Есаул. — Это им еще власти развернуться не дают, а то бы уже всех чурок обратно в горы отправили — овец пасти.
— Ну да, — глубокомысленно кивнул Гаяр. — Ты об этом Мамеду расскажи — пусть посмеется.
Мамед был тем самым авторитетом, который брал дань с «Кафе — бильярд», чеченцем по национальности.
— А и расскажу, — завелся Черняк. — Задолбал, «крыша» черножопая, как будто мы без него не проживем.
— Тогда и в районной прокуратуре сам разбирайся по поводу своих подвигов. Кстати, за отстрел бездомных собак тебе статью отдельно пришьют…
— Иди ты в… знаешь куда! Правильный нашелся! «Гарем садиста», на хрен.
— Да и бойцов у Мамеда поболе нашего будет, — не обиделся Гаяр. — Мне что-то не хочется, чтобы нам тут на ночь глядя мочилово устроили.
— Ничего, мы против них Юрца выставим — еще посмотрим, кто кого.
Юрец угрюмо молчал, глядя в окно. При всей своей отмороженности катить на Мамеда он бы не решился.
В бильярдную зашел улыбающийся, как обычно, Джамиль.
— Мужики, кажись, у нас тут кандидат, — сообщил он.
— Да? — Есаул поднялся с места и выглянул в зал. — Который из них? — по случаю непогоды число посетителей кафе в разы превысило норму.
— Ну, тот, за дальним столом…
— Тьфу, блин, — отмахнулся Есаул, приглядевшись. — Это… который в пиджаке? И кто он, по-твоему? Тайный олигарх?
— Да нет, видок у него, правда, несолидный, но, мужики — он сейчас за кофе расплачивался, так у него лопатник баблом набит, только что не лопается. Слушайте, давайте хоть бабки с него снимем?
— Базара нет.
Когда посетитель отказался от чашечки кофе «за счет фирмы», Джамиль сначала подумал, что ослышался. Он повторил предложение, но Серый Пиджак лишь покачал головой. Тогда Джамиль прихватил для виду пару бутылок пива из холодильника и отправился с ними в бильярдную. Серый Пиджак проводил его безразличным взглядом и, достав из кармана пачку сигарет, положил ее перед собой на стол.
— Не хочет — значит, не судьба, — резюмировал Гаяр. — Ты же его силком своей отравой поить не будешь, правильно?
— Народ расходится, — сообщил Юрец. — А этот сидит, как приклеенный. Закроем лавочку и прессанём его, сам всё отдаст. И пусть жалуется — мы его тут вообще не видели.
— Пацан дело толчёт, — согласился Есаул. — Только надо по-тихому. Ты, Джамиль, давай его на второй этаж, там и разберёмся, что к чему. Но сначала пузырь заряди.
— Алло, с вами хотят поговорить, — обратился Джамиль к Серому Пиджаку.
Тот поднял глаза на бармена.
— Кто?
— Дед Пихто, блин! Пошли, провожу!
— А… о чем разговор?
— Ты, блин, не спрашивай. Серьезные люди говорить будут.
— А если я ухожу? — Серый Пиджак покосился на дверь, но ее уже запирал изнутри, выпустив уходящих, бритый культурист. Задвинув щеколду, он прислонился к двери и скрестил руки на груди, сверля оставшегося клиента тяжелым взглядом.
Пути к отступлению были отрезаны.
— А уходить пока не надо, — сказал бармен. — Уйдешь, когда можно будет.
Серый Пиджак медленно поднялся.
— Ладно, — кивнул он.
Пройдя следом за барменом через бильярдную, Пиджак поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и попал в небольшую комнату с задернутыми на окне занавесками. Там его уже ждал Есаул. В бильярдной Гаяр и Юрец затушили сигареты и тоже двинулись наверх.
Ильдар оторвался от двери и прибавил громкости музыкальному центру.
— Да ты садись, гостем будешь, — акулья ухмылка Есаула выражала всё, что угодно, только не гостеприимство. — Коньячку дёрнешь за знакомство? А то базар долгий предстоит.
Серый Пиджак оглянулся: в комнате появились еще двое. Бармен незаметно удалился, чтобы не мешать «настоящим специалистам».
Гаяр с Юрцом оттеснили Пиджака к столу, и тому пришлось сесть спиной к стене, одинаково далеко и от выхода из комнаты, и от занавешенного окна. Пиджак вёл себя совершенно нейтрально, не выказывая ни малейших признаков беспокойства, и Гаяр вдруг подумал: «А если иностранец? Он же ни хрена не въезжает, что сейчас будет».
Однажды они здорово накололись с приезжим, оказавшимся советником американского посла. Мамед тогда сказал, чтобы это было в последний раз.
Однако дефицит клиентуры не расстраивал владельцев кафе и был даже им на руку — деньги здесь делали совсем по-другому.
Если кому-то срочно требовались крупные неприятности, «Кафе — бильярд» было самым подходящим местом, чтобы начать поиски.
Улыбчивый смуглый бармен Джамиль, которому, казалось, заняться просто нечем, в действительности пристально наблюдал за гостями. Если гость приезжал на дорогой иномарке и выглядел хорошо обеспеченным, Джамиль ненадолго отлучался с рабочего места в бильярдную, где вместе с парой-тройкой равнодушных с виду игроков решал: да или нет. Если «да», Джамиль возвращался и, выждав пять-десять минут, подавал гостю кофе или сок «за счет заведения».
К моменту, когда гостя под более или менее безобидным предлогом приглашали в бильярдную или в «кабинет управляющего», тот уже находился под действием наркотика правды с сильным побочным эффектом, и оставалось лишь подробно его расспросить: где и с кем живет, какие ценности и сколько денег хранит дома, точный адрес.
После того, как жертва выдавала полную информацию о себе, ей позволяли уехать, а следом отправлялась машина с кем-нибудь из игроков в бильярд, куда для компании подсаживался бритоголовый качок Ильдар. Машина пристраивалась у жертвы в хвосте; через некоторое время действие принятого жертвой наркотика входило в завершающую фазу, и водитель останавливался на обочине — если успевал сориентироваться до наступления обморока. Бывало, что поездки заканчивались авариями; в таких случаях «машина сопровождения» проезжала мимо, и ее пассажиры знали — у них в запасе достаточно времени.
Подобные «операции» проводились редко, но тщательный подбор «объектов», целиком лежащий на Джамиле, в полной мере компенсировал периоды простоя. Сами «объекты» — те, кому посчастливилось не разбиться через пару километров — впоследствии не могли вспомнить, что заезжали в кафе: наркотик вызывал потерю памяти.
Так что деятельность хозяев «Кафе — бильярд» до сих пор не привлекала ровно ничьего внимания. А уж ДТП на этом отрезке шоссе частенько случались и без их участия.
В последний день августа погода словно обиделась на людей. Мощные порывы ветра вздымали над шоссе клубы пыли, резко ухудшая видимость; свинцовые тучи порой сбрасывали на землю первые капли дождя, но дождь пока не начинался. К ночи синоптики обещали ливень и усиление ветра до урагана.
Михаил Черняк потянулся за пультом и убавил громкость телевизора.
— Как насчет того, чтобы сегодня закрыться? — спросил он приятелей. — А, Юрец, че думаешь? Сходим в баню, девок возьмём…
Юрец — Юра Малахов — был самым молодым в банде. Он и появился в ней совсем недавно — по рекомендации знакомого криминального авторитета, которому «Кафе — бильярд» отстегивало часть выручки в виде налога. До этого Малахов работал охранником в городском казино, где упомянутый авторитет каждый вечер развлекался с подругами. В последнюю смену Юрец зверски изувечил случайного прохожего, почему-то приняв его за киллера, после чего охраннику моментально отказали от места.
Послужной список Юрца внушал уважение: черный пояс по каратэ, воздушно-десантные войска, школа экстремального вождения и другие полезные навыки. Его склонность к немотивированной жестокости в «Кафе — бильярд» никого не беспокоила, и только Черняк искренне огорчался, что новичок никак не научится нормально играть в «американку» — шары по всему залу разлетаются.
— А я бы вот еще подождал, — возразил Малахов, закуривая сигарету. — Глядишь, лошок какой подтянется, а мы — в бане с девками…
— Ты смотри-ка, Есаул, молодому так и неймется лохов разводить, — хмыкнул Гаяр — тридцатилетний мужик с повадками блатного. Свою карьеру он начал в нижне-тагильской ОПГ, где его за глаза прозвали «Гарем садиста»; из Нижнего Тагила перебрался в Москву, где и познакомился с Мишей Черняком.
Черняк всех уверял, что происходит из потомственных ставропольских казаков, за что и носил почетную кличку «Есаул».
— Ну и правильно, неймется — о деле помнит, значит, — добродушно сказал Черняк.
Он умел прикинуться добродушным, но вечно встопорщенные усы и глаза на выкате выдавали его бешеный характер. Именно Черняк обычно являлся инициатором «небольших розыгрышей» клиентов, после которых в местное отделение милиции поступали заявления о нанесении телесных повреждений и даже об изнасилованиях, совершенных в «Кафе — бильярд». Но у бандитов была надежная «крыша», и хода такие заявления не получали.
…На стоянку возле кафе въехал запыленный «Рено» цвета морской волны. Невысокий мужчина в сером пиджаке поколебался несколько секунд, разглядывая вывеску «Кафе — бильярд», затем нажал на кнопку центрального замка, спрятал ключ в карман и зашагал к двери. Качок Ильдар, привычно несший вахту в «дежурной» машине, окинул посетителя оценивающим взглядом. Судя по виду, от этого больших наваров ждать не приходится — уж больно невзрачный. Да еще и в пиджак вырядился — понятно, что ветер, но он же не пешком топает, в тачке катается. Чмо столичное.
Ильдар напряг зрение, пытаясь разглядеть номерные знаки «Рено», но на них лежал толстый слой грязи, словно авто выехало из какой-то трясины. Когда мужчина скрылся в кафе, из-под радиатора на асфальт закапало что-то темное, дымящееся.
— …а я говорю — ставропольские чехов скоро вообще повышибают, — в бильярдной завязалась дискуссия о боевых качествах казаков и чеченских бандитов. Сторону казачества отстаивал, естественно, Черняк-Есаул. — Это им еще власти развернуться не дают, а то бы уже всех чурок обратно в горы отправили — овец пасти.
— Ну да, — глубокомысленно кивнул Гаяр. — Ты об этом Мамеду расскажи — пусть посмеется.
Мамед был тем самым авторитетом, который брал дань с «Кафе — бильярд», чеченцем по национальности.
— А и расскажу, — завелся Черняк. — Задолбал, «крыша» черножопая, как будто мы без него не проживем.
— Тогда и в районной прокуратуре сам разбирайся по поводу своих подвигов. Кстати, за отстрел бездомных собак тебе статью отдельно пришьют…
— Иди ты в… знаешь куда! Правильный нашелся! «Гарем садиста», на хрен.
— Да и бойцов у Мамеда поболе нашего будет, — не обиделся Гаяр. — Мне что-то не хочется, чтобы нам тут на ночь глядя мочилово устроили.
— Ничего, мы против них Юрца выставим — еще посмотрим, кто кого.
Юрец угрюмо молчал, глядя в окно. При всей своей отмороженности катить на Мамеда он бы не решился.
В бильярдную зашел улыбающийся, как обычно, Джамиль.
— Мужики, кажись, у нас тут кандидат, — сообщил он.
— Да? — Есаул поднялся с места и выглянул в зал. — Который из них? — по случаю непогоды число посетителей кафе в разы превысило норму.
— Ну, тот, за дальним столом…
— Тьфу, блин, — отмахнулся Есаул, приглядевшись. — Это… который в пиджаке? И кто он, по-твоему? Тайный олигарх?
— Да нет, видок у него, правда, несолидный, но, мужики — он сейчас за кофе расплачивался, так у него лопатник баблом набит, только что не лопается. Слушайте, давайте хоть бабки с него снимем?
— Базара нет.
Когда посетитель отказался от чашечки кофе «за счет фирмы», Джамиль сначала подумал, что ослышался. Он повторил предложение, но Серый Пиджак лишь покачал головой. Тогда Джамиль прихватил для виду пару бутылок пива из холодильника и отправился с ними в бильярдную. Серый Пиджак проводил его безразличным взглядом и, достав из кармана пачку сигарет, положил ее перед собой на стол.
— Не хочет — значит, не судьба, — резюмировал Гаяр. — Ты же его силком своей отравой поить не будешь, правильно?
— Народ расходится, — сообщил Юрец. — А этот сидит, как приклеенный. Закроем лавочку и прессанём его, сам всё отдаст. И пусть жалуется — мы его тут вообще не видели.
— Пацан дело толчёт, — согласился Есаул. — Только надо по-тихому. Ты, Джамиль, давай его на второй этаж, там и разберёмся, что к чему. Но сначала пузырь заряди.
— Алло, с вами хотят поговорить, — обратился Джамиль к Серому Пиджаку.
Тот поднял глаза на бармена.
— Кто?
— Дед Пихто, блин! Пошли, провожу!
— А… о чем разговор?
— Ты, блин, не спрашивай. Серьезные люди говорить будут.
— А если я ухожу? — Серый Пиджак покосился на дверь, но ее уже запирал изнутри, выпустив уходящих, бритый культурист. Задвинув щеколду, он прислонился к двери и скрестил руки на груди, сверля оставшегося клиента тяжелым взглядом.
Пути к отступлению были отрезаны.
— А уходить пока не надо, — сказал бармен. — Уйдешь, когда можно будет.
Серый Пиджак медленно поднялся.
— Ладно, — кивнул он.
Пройдя следом за барменом через бильярдную, Пиджак поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и попал в небольшую комнату с задернутыми на окне занавесками. Там его уже ждал Есаул. В бильярдной Гаяр и Юрец затушили сигареты и тоже двинулись наверх.
Ильдар оторвался от двери и прибавил громкости музыкальному центру.
— Да ты садись, гостем будешь, — акулья ухмылка Есаула выражала всё, что угодно, только не гостеприимство. — Коньячку дёрнешь за знакомство? А то базар долгий предстоит.
Серый Пиджак оглянулся: в комнате появились еще двое. Бармен незаметно удалился, чтобы не мешать «настоящим специалистам».
Гаяр с Юрцом оттеснили Пиджака к столу, и тому пришлось сесть спиной к стене, одинаково далеко и от выхода из комнаты, и от занавешенного окна. Пиджак вёл себя совершенно нейтрально, не выказывая ни малейших признаков беспокойства, и Гаяр вдруг подумал: «А если иностранец? Он же ни хрена не въезжает, что сейчас будет».
Однажды они здорово накололись с приезжим, оказавшимся советником американского посла. Мамед тогда сказал, чтобы это было в последний раз.