1-е Мая! Неувядаемый шумный и светлый праздник. Все, кто пашет, сеет, жнёт, точит громадные болванки для маховиков пусковых двигателей или тянет электрический кабель, выходят на улицу и улыбаются солнцу.

А ещё все радуются светлой морали и законному поводу въебать водки. Мы, студенты Курского мединститута, были выгнаны на улицу Ленина и получили комсомольский наказ в придачу к транспарантам. Это всегда весело и толкает на поэтическую тропку. Ну, типа не жрать «Стрелецкую» на детской площадке, а смело и в ногу по главной улице с оркестром.

Стоп. Это я уже перепрыгнул. Демонстрация ещё не началась. Рано и, собственно, на душе погано. А всё потому, что у меня порвалась болоньевая куртка чёрного цвета. Вчера вечером порвалась.

Даже не так. Её порвал председатель студсовета Флейшер, когда отряд комсостава вылавливал нас из подвала общаги № 2. Ну, бухали мы там практически идейно и теоретически оправдано, какая нахуй разница. Никого не трогали, кроме баб и стаканов. Нет, надо же им было устроить облаву.

Это проходило как в фильме «Место встречи и всё такое». Короче, всех вытащили, а я разбил лампочки и прятался как вампир в тёмных провалах, блестя початой бутылкой «Осеннего сада».

— А теперь Беспяткин! – раздался хриплый голос активиста Глотова.

Я молчал. Я растворился во тьме белёсым туманом, в попытке быть невидимым. Но студсовет знал, всегда знал, что если меня в подвале нет, то Земля не имеет вообще никакой формы. А мы знаем из глобуса, что она шар. Короче, они стали жечь газеты и продвигаться вперёд по низким закоулкам подвала. Они, как «василиски», чувствовали меня, мою трепещущую плоть и запах «бормотухи».

И вот я вижу в мерцающем свете горящей «Правды» чьё-то любопытное и столь же суровое лицо. Скорее не лицо, а так, силуэт что ли. Мне оставалось только въебать по нему (силуэту) ботинком и кинуться к выходу, рассчитывая на внезапность. Но внезапность не прокатила. Председатель студсовета Флейшер успел схватить меня за новую куртку. Куртка треснула, а весь актив скрутил меня, как агнца, и понёс на заклание. Я был нем и достоин, но куртка была безжалостно испорчена.

И вот теперь я стоял и думал, каково это идти на Великий праздник труда и весны в такой рванине. Нет, лучше сидеть в комнате и завидовать коллективу, который плечом к плечу с песнями и алыми флагами пройдёт от института до кинотеатра «Октябрь».

Как глупо устроен мир — никакой диалектики, никаких декретов. Сплошное гегельянство и разврат.

— Беспяткин, хуле ты уставился. Возьми мою «Аляску», — прозвучало в спёртом воздухе.

Это был мой «сокамерник» по общаге хохол Свердан.

— А ты? – спросил я для проформы.

— Да ну его нахуй. Пока вы там орать будете, я кого-нибудь выебу, – зевая ответил Свердан.

— Точно, чувак. Ебля важнее политики, но отступает перед весной.

— Похуй, – услышал я спокойное слово и поймал брошенную твердой рукой обнову.

Куртка у Свердана была знатная, зелёная, с «косыми» карманами и блестящими замками. Она подошла мне больше, чем всей Украине тот полуостров Крым. И я одел её с гордостью и внутренним позывом к подвигам.

Короче, на демонстрацию я летел как паровоз — вперёд и всё такое. Весенние грачи приветствовали меня, словно важную поправку к Конституции. Прохожие оборачивались мне вслед и, возможно, махали разноцветными шариками. Вдалеке гремел оркестр и шли народы.

Многорукий, многоногий, живой организм, ощетинившись транспарантами и флажками, мощной рекой бурлил по улице Ленина. В эту реку вплетались ручейки из подворотен и рюмочных.

Как сжимается сердце при виде этой державной поступи моего, советского народа. Блядь, я должен быть в строю! Я знаю слова «Интернационала» и «Эх, хорошо в стране…». Без меня обойдутся, но я без коллектива – ноль, тля, мелкий собственник.

Я бежал, расталкивая демонстрантов, к своей группе. Ведь мы договорились после торжественного шествия срулить на блядки в общагу швейной фабрики. Там лучше, чем в педагогической обители. Никаких тебе Тургеневых и салфеток. Чистое искусство рабочей ебли без утончённости и эстетства. Там можно говорить слово «хуй» без кавычек и играть на гитаре без одной струны. Впрочем, это другая история.

Итак, я догнал «своих» и выхватил флаг у профорга Светы Булкиной. Потом я подхватил «Марш бригад» и забыл обо всём на свете.

Может быть, я так и прошёл бы весь маршрут в восторгах и классовой гордости, но это было бы неправдой. Ну, в смысле исторической достоверности. А история не терпит всяких там подтасовок и отсебятины. Это сейчас любой импотент-блогер может врать про Сталина и нести чушь о Лаврентий Палыче. Время брехунов и стяжателей, блядь!

А я не такой, я врать не буду, хоть это и позорный факт из советской истории, но вся ответственность будет лежать на мне, когда наступит время брать Зимний. Ну, собственно, ответственность лежит не только на мне, но и на тех грачах, которые прилетели специально к этому знаменательному дню.

Прилетели они для того, чтобы коллективно обосрать прекрасную свердановскую куртку, давшую мне пропуск на светлую демонстрацию. Об этом я узнал от моих товарищей по духу и идее.

Вся спина и пол рукава были засраны с профессиональной точностью. Это было похоже на остров Япония и там ещё островки помельче. Такие спорные, гадкие островки.

Я замывал помёт в ближайшей «колонке» и это было ужасно. Жирное говно чёртовых птиц только размазывалось по великолепной, плотной ткани и это не напоминало живопись фламандских классиков. Это напоминало только говно и ничего более.

Колонны товарищей ушли в светлое будущее, а я остался в мрачном настоящем и был зол на эволюцию и Дарвина. Меня терзали мысли, далёкие от «Марсельезы». Я думал о том, что сказать Свердану и как попасть на блядки.

Мелко скажете вы. Да, мелко. Да, недостойно комсомольца. Но это правда и стыдиться тут нечего.

Я до сих пор считаю, что эти перелётные твари, эти эмигранты и капиталистические агенты, специально готовили провокацию. Это были первые шаги мировой контры, направленные на расшатывание и дискредитацию советского строя. Ведь те, которым жажда наживы рвёт сердце и мозги, способны на всё ради прибавочной стоимости. На всё, блядь, готовы!

Через несколько лет мы увидели и познали насколько серьёзно «Моссад» и ЦРУ подошли к вопросу о развале СССР. По сей день мы наблюдаем, как нам срут на куртки и в головы. И уже не грачи, а сами знаете кто. Предстоит тяжёлая борьба для того, чтобы мы снова могли ходить на Первомайскую демонстрацию с чистым сердцем и ясными мыслями.

А началось всё с грачей, это я вам точно говорю.