Трах-тибидох
Жила-была Вероника. Работала в офисе, ходила гулять где хотела. Исполняла любые свои желания. Но не в том привычном виде, что ставила себе правильную мотивацию, вела ЗОЖ и личный блог про достижение целей. Нет. Блог она не вела. И никакими наставничествами не занималась. И ела, что хотела, но при этом выглядела прекрасно – именно так, как хотела.
А желания у неё исполнялись очень просто. Всё дело было в волшебных волосах. Прекрасные, розовые, с уклоном в красноту. С детства у неё волосы такие были, прямо с рождения. И родители поначалу стеснялись, а потом рукой махнули – как растут, так пусть и растут. Ну и что, что розовые с красным. Потом это стало привычным, особенно у школьниц, и никто даже вопросов не задавал. Иногда, правда, некоторые интересовались. Почему ты не перекрашиваешься в другие цвета, например, в синий с зелёным. А это мой натуральный цвет, отвечала девочка.
А немного позже, совершенно случайно, она узнала, что волосы у неё волшебные не только цветом. Оказывается, они могли исполнять желания. Вот прямо так запросто. Нужно было только вырвать живой волосок, обязательно с корнем, прошептать желание и разорвать волос на две части. Прямо как старик Хоттабыч. И даже можно трах-тибидох не говорить.
Главное, чтобы желание было добрым и независтливым. Возможно, и другие сработали бы, да только Вероника ни разу не пробовала. Всё для себя, и всё совсем безвредное. Вес поддержать, например. Вот пожелает она себе тортик со сливками, или медовик, или, в особом случае, наполеон. А потом утром встанет на весы, и как давай волосок выдирать и трах-тибидохать под нос, чтобы лишний килограмм вышел поскорее. Ну, он и выходит. Иногда, правда, она немного сомневалась, что дело в волосах, но, в конце концов, не зря же они такого волшебного цвета были.
Хотя, если думать только про цветовую дифференциацию волос, то любая школьница-анимешница запросто переплюнет любую Веронику в трах-тидибохстве.
И настал у Вероники один очень знаменательный день. Прямо как в Винни-Пухе, и прямо так же знаменательно – голосом Совы. День Рождения он назывался. И собрались у Вероники разные люди, знакомы и не очень. А ей чего терять? Она себе нажелала, чтобы день рождения прошёл без всяких неприятностей. Так можно хоть соседа-наркомана приглашать – он ни за что никакой пакости не учинит и ценности из квартиры не вынесет. Потому что Вероника пожелала ещё и радости всем пришедшим. А когда соседу-наркоману радостно, он ничего тырить не будет.
И вот среди гостей познакомилась она с Василием. Милый паренёк приглянулся Веронике, хоть и был на пару лет моложе её. Ну а что? Это же вполне нормально по сегодняшней жизни, да и разница в возрасте не такая заметная, а преимущества налицо. Он чуть моложе и выносливее, она – чуть старше и опытнее. Со всех сторон удачный тандем.
На том дне рождения им обоим стало радостно, а на утро – так и вообще.
И вот спустя время Вероника поделилась с Василием, что есть у неё секрет. Рассказала ему про волосы. Он, конечно, поулыбался, и про трах-тибидох пошутил, да и вроде как внимания не обратил. А ей что-то так муторно на душе стало, что он ей не поверил, взяла и дёрнула у себя волосок, да и спрашивает. Чего ты хочешь? Тыщу рублей найти, отвечает Василий. Вероника повторила желание, чтобы Василий тысячу рублей нашёл, разорвала волосок и пф-ф-ф – бросила на воздух. Волосок взял, да и растворился с искрами. Василий, конечно, напугался, но ничего не сказал.
А не следующий день приходит домой. Шёл, говорит, по улице и тыщу рублей под ногами нашёл. Вероника так на него посмотрела строго, и отвечает, что нельзя много денег заказывать, каждая найденная тобой тыща — это чья-то потерянная.
И с тех пор Василий стал этим пользоваться. Иной раз с расчески свежие волоски собирал, а иногда и в открытую у Вероники просил на всякие мелочи. Она, конечно, не жадничала – очень ей Василий нравился. Да и подарки он ей потом приносил, которые на эти волосы заказывал. Тут просто всё, говорил он, я удачи желаю и чего-то такого, и мне в бизнесе везёт, а на заработанные деньги я тебе подарки приношу.
Вероника и продолжала жить дальше: гулять ходила, с Василием жила да в офисе работала. Только тортов меньше ела – заметила, что вес поддерживать труднее стало. А Василий всё чаще у неё волоски просил, да всё чаще на работе задерживался.
Однажды Веронике это надоело, и пожелала она узнать, что же на самом деле происходит. Вырвала свежий волосок с крепкой волосяной луковицей, желание загадала и трах-тибидохнула.
И вскоре выяснилось, что Василий желания совсем не такие загадывал, а Веронику обманывал. И что она не одна у него была, и бизнес у него нехороший был, и деньги он не сам зарабатывал, а её волосами получал, и что множество людей разорились из-за этого трах-тибидохства.
Рассердилась Вероника, повздорила с Василием и выгнала его взашей. Он вроде как у неё прощения просить начал, за обман свой и всякие трах-тибидохства на стороне, а в конце ругаться начал, скандалить и кулаками размахивать. Вероника за сковородку схватилась, а Василий в порыве хватанул её за розово-красные волосы, да дёрнул, от сковородки увернулся и сбежал. Вероника только и пожелала, чтобы больше его в жизни не видеть. Но просто пожелала, не стала волосок на это тратить. А вот Василий, видимо, потратил.
С тех пор у неё сложности начались. И в офисе не ладится, и тортики не радуют. И даже лишние килограммы не уходят, сколько ты ни трах-тибидохай. А самое плохое – волосы у неё выпадать начали.
Маски она всякие начала применять, по трихологам ходить, анализы сдавать. И сказали ей, что это алопеция. Неприятно, и лечения нет. Вскоре у неё уже клоками голова оголилась, да так, что пришлось шиньон надевать. Нашла подходящий, такого же цвета. А как наденет, на себя в зеркало посмотрит, так слеза и наворачивается. Не может больше Вероника жизни радоваться, не лежит у неё ни к чему душа. И антидепрессанты пробовала, и психотерапевтов всяких. Потом анализы сдаст, а трихолог опять то же самое говорит. Слабые волосяные луковицы, и всё тут. И пересаживать смысла нет. Реклама, говорит, вещь хорошая, да в вашем случае это неврогенная хворь, и всё равно всё вылезет, только деньги зря потратите. Хороший трихолог попался, честный. Уже уходить от него Вероника собралась, а он ей и говорит, мол, подождите. Вот вам адресок, сходите, пообщайтесь. Не поможет, конечно, так хоть душу разгрузите. И бумажку протягивает, где адрес своим неразборчивым почерком накарябал.
Сказала Вероника спасибо, да ушла. Домой ушла. Думать.
Долго думала. Сидела на кухне до полночи, на адрес всё смотрела. Один вечер думала, другой думала. А на третий натянула вместо шиньона парик, потому что волосы совсем выпали, да и пошла.
Приходит, а по адресу какой-то общественный центр. Нашла нужную комнату. Входит, а там прям общество анонимных алкоголиков, как в американских фильмах показывают. Тоже кругом стулья стоят и люди какие-то разговаривают. Оказалось, что это совсем не алкоголики, а алопецики, и совсем не анонимные. Обстановка была довольно непринужденная, пока все не расселись по стульям. И тогда председатель всего это собрания встал и говорить начал. Меня зовут Саня, но вы это и так знаете. Он огляделся и добавил, уперевшись взглядом в Веронику. Тот, кто впервые пришёл в клуб, примет бой.
Вероника насторожилась, а Саня звонко шлёпнул себя по блестящей лысине, хохотнул и добавил, что так бы сказал Тайлер Дёрден, но здесь у них не бойцовский клуб.
Вероника выдохнула и огляделась. Она явно выделялась из всей массы лысых людей своим розово-красным париком. Мужчины, женщины – все сидели со своей естественной блестящей причёской и совершенно не стеснялись.
Она встала и сказала. Меня зовут Вероника и я недавно потеряла все волосы. Нейродермит с алопецией. Лечение не помогает. Пришла об этом рассказать, но, кажется, для первого раза хватит.
Все рассеянно похлопали, пока Вероника опускалась на свой стул. Саня опять встал и рассказал пару анекдотов про лысых людей, из них один – пошлый. Аплодисменты были чуть более жидкими. Кто-то встал и рассказал про новый крем, который совсем не помог. Ещё один крупный мужчина, у которого алопеция была очаговой, а поэтому приходилось часто брить голову, чтобы это не бросалось в глаза, встал и, почему-то опуская взгляд, поведал про свои первоначальные попытки скрыть участки выпадения длинными волосами, зачесывая их в невероятных направлениях. А председательствующий Саня пристально смотрел на Веронику. Смотрел и тихонечко улыбался, как будто что-то заметил.
Так прошли полтора часа. В конце Саня выдал ещё один умеренно пошлый анекдот про Штирлица, потом напялил невесть откуда взявшийся парик и объявил об окончании арендованного времени. Все начали расходиться, а Вероника подошла к нему и спросила. Неужели это не государственное мероприятие от общественного центра. Саня ответил, что это его инициатива. А потом добавил, что хочет кое-что ей показать.
Они вышли на улицу. Оба в париках, она в розово-красном, он в растрёпано-каштановом. И что же вы хотели мне показать, спросила Вероника.
Он окинул улицу взглядом. Прохожие спешили каждый по своим делам, совершенно не глядя вокруг.
Глянь. Мы никому не интересны. Все думают только о себе. И по нашей жизни редко чем можно удивить. Вот смотри!
Он вышел на середину тротуара, прямо под ноги шагающим прохожим. Кто бессознательно обходил, кто едва не наталкивался, но большинство даже не поднимали глаз.
Хей! Саня громогласно крикнул, а потом, когда на него обратили внимание, резко сорвал с головы парик. Как будто незаметный ранее эксгибиционист в парке распахнул свой коричневый плащ.
Внимание толпы сохранялось не больше секунды, после чего человеческий поток продолжил своё движение.
Саня повернулся к ней. Подошёл ближе, держа парик в руке. Поднял его на уровень глаз.
Это же только для начала хорошо, пока привыкаешь. Пока забываешь всё, что было важно. Перестаёшь ценить то, чего больше нет. И в твоём случае прекрасно поможет здоровый пофигизм. А у тебя внутри он есть, я видел. Нужно его высвободить. Я в этом деле специалист. Хочешь, научу?
***
Через пару месяцев Вероника, как и обычно по средам, пришла на собрание неанонимных алопециков. Саня увидел её, закончил рассказывать анекдот и улыбнулся. Она тихонько чмокнула его в щёку.
Ты исполнил мой трах-тибидох, а я исполню твой. Скоро нам всем станет хорошо.
Она стащила растрепанный парик и, взяв Санину руку в свою, положила на голову.
Он глянул на её макушку, пошевелил пальцами. Пошебуршал, погладил.
На голове Вероники пробивался едва заметный розово-красный пушок.
