Зубцов, Ржев. Трёхградусная погода заставляет большинство дачников либо сидеть предпоследний майский день дома, либо мчатся на всех порах в тёплую квартиру, дабы встретить такой холодный 9 мая без пробок в уюте дома. Низкие, серые тучи придают всей картине пожалуй более осенний вид, чем что-то похожее на весну. Наша машина несётся вперёд несмотря на призывы поскорее отведать бензина.
На душе скребут кошки. Провожая потоки машин невольно стараешься вытянуть из череды архивных документов и топографических карт ту, чёткую линию повествования рассказывающую историю про те далёкие дни начала марта 1942 года в местах, где погиб предок. Я не был с ним знаком лично, и его манера речи, да и то чем жил человек остаётся тайной разве что немного приоткрытой благодаря воспоминаниям его брата, да и его же письмами, но почему язык не поворачивается назвать его незнакомцем. Почему? Потому что его как и тысячи других пропавших без вести не могу рассматривать как часть МТО для осуществления Победы, как цифровое значение статистики. Точное его место захоронение не известно, возможно он лежит на этом ухоженном мемориале (куда чисто физически не могло столько солдат по спискам лечь) после укрупнения его в конце 50ых, либо со своими товарищами в одной из безвестных воронок у ближайшего урочища близ Мостовой. Я стоял у монумента с землёй в руках, а внутри меня была ни с чем не сравнимая тихая, светлая тоска, которая зовётся Памятью. Шла весна 2017 года…
Помните Павших и Выживших. Помните…
