В гостиной царил беспорядок, стеклянный столик перед камином был разбит вдребезги. Экран огромного телевизора напротив был безжалостно расколот надвое длиной трещинной. Повсюду валялись различные вещи интерьера. В гостиной на перевернутом диване сидела плачущая супруга, в углу, прижимая салфетку к губе, стоял высокий тощий мужчина, он с опаской смотрел в середину комнаты, где сидел по-турецки хозяин дома и медленно раскачивался из стороны в сторону.
Жена и худощавый мужчина одновременно пошли навстречу прибывшему Диме, но после гневного взгляда супруги, мужчина решил повременить:
- Дима я так рада вас видеть, - начала женщина.
Врач заметил, что ее губа была разбита, а на скуле расползался синяк.
- Что случилось?
- Михаил вам не сказал?
- Сказал, что что-то пошло не так, что Иннокентий Але…
- Просто Иннокентий, не надо отчества. Новый врач, Виктор, - супруга показала на худощавого мужчину, - попытался сегодня поговорить с моим мужем, как это делали вы. Но когда Иннокентий, та, его ночная версия, узнала, что вас не будет, она взбесилась. Или он взбесился…. В общем, он набросился на врача, разнес всю квартиру. Я услышала шум и решила спуститься и, - супруга зарыдала.
Дима нерешительно замер, не зная как поступить, пока женщина сама не прильнула к нему в поисках утешения. Врач осторожно прижал ее и похлопал по плечу.
- Он ударил меня, - тихо сказала супруга, - он ни разу, никогда даже голос на меня не повышал. А тут. Я, я не верю, что это произошло.
Дима задумчиво посмотрел на то место, где он в первый же день заметил синяк, но ничего не сказал.
- Это же не мой, Кеша, правда? Это ведь все болезнь? – женщина отринула и с надеждой посмотрела заплаканными глазами на врача.
- Я не знаю, - честно ответил Дима, - извините, но мне надо срочно поговорить с коллегой, чтобы разобраться, что произошло.
- Д-да, конечно, - понимающе кивнула Людмила и отстранилась
Только Дима пошел в сторону Виктора, как тот рванул к нему навстречу и сходу затараторил:
- Здравствуйте. Наконец-то вы пришли. Как же я рад видеть коллегу. Я, конечно, работал с буйными, но мне сказали…
- Короче, Виктор. Давайте ближе к делу, что произошло? – хмуро спросил врач.
- Ах да. Ну я прочитал ваши отчеты и решил повторить вашу методику. Я дождался, пока Иннокентий сядет на диван, - Дима недовольно отметил про себя, как коллега называет пациента, - и начал с ним разговор. Вначале он вообще никак не реагировал. А потом, когда услышал и понял, что вы больше не будете его лечить, начал буянить. После того, как он ударил жену, он сел туда и любые попытки достучатся до него, были уже безрезультатны.
- Понятно, - ответил Дима и, недослушав доклад, осторожно подкрался к Иннокентию.
- Новый, вы меня слышите?
- Да доктор, - лунатик продолжал раскачиваться из стороны в сторону.
- Что случилось? – доктор присел по-турецки рядом.
- Я-я не знаю. Я не помню, - растеряно сказал больной.
- Вы помните, как ударили свою жену?
Лунатик начал раскачиваться гораздо сильнее.
- Я-я не хотел. Я-я не знаю, как это получилось.
- Не хотите встать и присесть на что-то более удобное?
- Нет! – резко ответил лунатик, затем уже тише добавил, - я боюсь, боюсь снова навредить кому-то. Боюсь навредить любимым…
- Любимым? - удивленно переспросил врач.
Пациент перестал раскачиваться и повернул голову в сторону Димы:
- Почему это вас так удивило, доктор?
- Я не думал, вы разделяете ваши и Иннокентия чувства, поступки, мысли.
- Поступки и мысли, да, определенно да. Но чувства. Они нам не подвластны. Мы можем им сопротивляться, делать вид, что их нет, но это гораздо более глубокие механизмы, чем наше сознание. Разве нет? Разве можно лишь силой мысли перестать ненавидеть убийцу близкого тебе человека? Забыть безответную любовь?
- Значит, вы любите Людмилу.
Возникла пауза, после которой лунатик неуверенно ответил:
- Я бы не хотел об этом говорить.
- Хорошо. Давайте поговорим о том, что случилось.
- Я-я же сказал, я не помню.
- Не надо вспоминать, если это больно. Просто подумайте, почему вы бы могли так поступить? Представьте что вы сторонний наблюдатель. Почему Новый смог бы ударить любимую женщину, мать ребенка его основной версии?
- Основной? – голос наполнило раздражение.
- А как бы вы называли Иннокентия?
- Старый.
- Но разве старое не является основой для нового?
Лунатик снова замолчал, прежде чем дать ответ:
- Вы меня подловили. Может быть вы и правы. Но вы спросили, как бы я назвал. Я называю его старый.
- Хорошо. Так вы можете предположить, почему Новый мог бы ударить мать детей Старого, которую она так же, как мы выяснили, любит?
Лунатик опять закачался из стороны в сторону, с силой сжав руками паркет под ногами:
- Я не ребенок и не дурак. Я знаю, что вы пытаетесь сделать.
- Так вы не можете вспомнить или не хотите отвечать?
Больной посмотрел прямо в глаза Димы:
- Я только обрел себя. Только начал себя осознавать как личность, в мире, в котором был лишь один человек. Вы. Вы стали для меня как опора, на которую я только оперся, и ее выбили из-под меня. Думаю, это могло разозлить Нового… Меня.
- Понимаю. Но это уже не область моей спецификации. Я боялся не справиться с задачей и отдал дело в руки специалиста, который в этом разбирается. Я хотел сделать как можно лучше.
Лунатик перестал раскачиваться и посмотрел на своего врача:
- Правда?
- Абсолютно.
- Я понимаю, - кивнул лунатик, - помогите мне, пожалуйста, встать. У меня, похоже, затекли ноги.
Врач, сам с трудом и кряхтя, поднялся и протянул руку.
Супруга дернулась было помочь, но Дима коротко кивнул в сторону кухни. Людмила быстро поняла намек и схватив застывшего Виктора вышла из зала.
- Зачем вы их прогнали? – спросил лунатик.
- Я думал, вам будет комфортнее остаться со мной наедине.
- Вы правы.
- Еще недавно вы с трудом сидели, боясь потерять сознание. Теперь вы совершаете сложные и энергичные движения. Что-то поменялось?
- О, - лунатик улыбнулся, - поменялось многое.
- Что?
- Я устал, Дмитрий. Давайте продолжим разговор завтра.
- Вы хотите, чтобы я снова пришел?
- Я думаю, вы сами захотите прийти снова, - Иннокентий вновь улыбнулся и, кивнув, ушел на кухню.
***
Дима сидел с диктофоном в руках и периодически засыпая, старался сделать запись. Он описывал свою последнюю встречу с Иннокентием. В какой-то момент голова врача вновь дернулась, и диктофон выпал из рук, а сам Дима упал на кровать и предался забвению.
Врач резко встал, услышав на кухне подозрительный шорох. Он медленно и осторожно, все еще сонный подкрался к двери и заглянул.
Люба, стараясь не шуметь, готовила себе ужин, скрипнувшая половица под ногой ее мужчины, заставило ее резко развернуться:
- Ох, ты напугал меня, - улыбнулась девушка.
- Извини, - смущенно улыбнулся Дима и подошел ее поцеловать, - как на учебе?
- Да все как обычно, пары, одногруппники, невкусная еда в столовой, - Люба намазала на хлеб джем из холодильника.
Мужчина с сомнением посмотрел на выбор подруги и ответил:
- Может просто стоит есть что-то более сытное?
- Что? Это ты сейчас намекнул, что я толстая? – возмутилась девушка.
- Да нет…
- Знаешь, тебе бы и самому не помешало в спортзал походить! – Люба подхватила сделанные бутерброды и быстро вышла с кухни.
Мужчина устало потер лоб, а потом поплелся следом.
- Что ты делаешь? – с набитым ртом спросила Люба.
- Да надо подготовить отчет начальнику о вчерашней встрече.
- Ты же обычно их на диктофон записываешь?
- Да я уснул с ним в руках, надо вырезать все лишнее, - устало улыбнулся врач, затем надел наушники и принялся редактировать запись.
Программа вывела на экран ноутбука графическое отображение звуковых волн. В начале, когда велась запись, виднелись сильные отклонения, после чего начиналась прямая линия с незначительными всплесками шума, что соответствовала сну.
Дима уже выделил мышкой лишнюю область, когда обратил внимание, на большое возмущение прямо посередине графика. Мужчина удивленно навел курсор и нажал прослушать, и по его спине пробежали мурашки:
- Я, - сначала шепотом, - Я, - потом громче, - Я, – в конце раздался крик. Его собственный крик.
Дима испуганно сдернул наушники и резко встал из-за стола. Его девушка удивленно на него уставилась:
- Ты чего?
Мужчина проглотил тяжелый ком и взял паузу, прежде чем ответить:
- Происходит что-то очень плохое.
Затем снова надел наушники и прослушал запись. Это была не помутнение рассудка, он услышал крик снова.
- Мне срочно надо к Иннокентию, - сказал Дима и быстро на ходу одеваясь, ушел в коридор.
- Что случилось то? – испуганно закричал ему в след девушка, но ответом послужил лишь хлопок двери.
Когда Дима уже подъезжал к дому Иннокентия, в его машине раздался звонок телефона. Звонили с неизвестного номера. Мужчина раздраженно ответил, выруливая одной рукой.
- Алё?
- Дмитрий? – голос был торопливым, тихим и испуганным.
- Да, кто звонит? Извините, я сейчас очень занят.
- Понимаю, понимаю! Но это очень важно, не вешайте трубку, пожалуйста.
- Говорите быстрее, - Дима резко крутанул колесо, стараясь не съехать в кювет.
- Вы мне пытались позвонить. Насчет того лекарства.
Врач сморщил лоб, стараясь вспомнить:
- Не понимаю.
- Лекарство от бессонницы. Я его дал попробовать Иннокентию.
- А! Да-да, слушаю вас, - вспомнил Дима.
- Послушайте, это очень важно. Вы ни в коем случае не должны говорить и находиться рядом с Иннокентием, дело в том, что он… - голос замолк, а потом человек заговорил заново, но совершенно с другой манерой речи и интонацией:
- Извините, Дмитрий. Я перепутал номер, - и в трубке раздались короткие гудки.
Врач удивленно посмотрел в телефон, и в этот момент машина врезалась в столб.
Дима пришел в себя лежа на кровати. В комнате стоял легкий полумрак, а к вене была подсоединена капельница. Врач попытался встать и выдернуть иглу, но понял, что плотно привязан к кровати. Мужчина попытался вырваться, но все безрезультатно.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в комнату зашел темный силуэт. На фоне света из соседнего помещения было сложно разглядеть, кто это был, пока гость не закрыл за собой дверь.
- Иннокентий, - сухим, сбитым от жажды голосом, произнес Дима.
- Здравствуйте Дмитрий, - Иннокентий прошел и сел рядом, в не поля зрения врача.
- Что происходит?
- Вы, как и многие совершили непростительную ошибку. Вы были очень рассеяны за рулем. И попали, к сожалению, в аварию.
- В аварию?
- Верно.
- Тогда где я? Это не похоже на больницу, - Дима обвел помещение взглядом.
- Верно, ведь это и не больница, - улыбнулся Иннокентий.
Врач промолчал, ожидая ответа, но его так и не последовало, поэтому он задал вопрос снова:
- Где я?
- Вы в семье, мой дорогой брат.
- Брат? В семье? Что вы несете? – Дима старался сделать голос более сердитым, но в нем проступали лишь страх и паника.
- Не стыдитесь. Бояться в такой ситуации это нормально. А я уж знаю о страхе многое.
- Что в капельнице?
- Это правильный вопрос, думаю, ответ вас встревожит, хотя и напрасно. Там активное вещество препарата «Сомнаниум».
- Сомнаниум?
- Снотворное, что мне выписал, уже кажется так давно, мой друг, хотя уже и более чем друг, фармацевт Олег. Вы еще хотели ему позвонить и узнать о лекарстве.
- А, - только и ответил Дима.
Затем замолчал и заплакал. Тихо, бесшумно и даже слез почти не было.
- Не плачь мой брат, тебе нечего бояться. Даже, возможно, тебе старому.
Дима сглотнул тяжелый ком и спросил:
- Почему вы меня называете братом?
- Потому что ты член нашей семьи. Активное вещество препарата, что мне любезно предоставил мой друг, вызывает необратимое диссоциативное расстройство. На фоне основной, как вы ее небрежно назвали ранее, личности начинает развиваться вторая. Все то, что вы в себе скрывали, подавляли, старались запихнуть поглубже, все это становится основой для новой личности.
- Так вот что с вами было… - прошептал Дима.
- Верно. Не знаю, как уж так получилось, но когда это вскрылось, мой друг уже также принимал это лекарство…
- Вы хотите, чтобы и я сошел с ума?
- Нет. Я хочу лишь освободить то, что заточено, сделать раба внутри вас свободным. Хочу справедливости, как и все в этом мире. Разве не этого желают все? Справедливости. Разве что она у каждого она своя…
- А что будет со мной? Что будет с ос… старой личностью? И что случилось с Иннокентием?
- Тут все сложнее, брат. Видишь ли, это индивидуально. Все зависит от человека. Сможет ли он принять новые правила игры, то, что его тело больше не его единоличная собственность. Сможет ли он договориться с Новым Я.
- А если не сможет?
- Мучительная борьба, в которой победит кто-то один. Но, к сожалению, цена такой победы слишком велика.
- Так что случилось с Иннокентием?
Дима вздрогнул от резкой смены голоса:
- Я принял правила новой игры, Дима, - голос принадлежал старому Иннокентию.
- Это вы?
- Да, это я, - рассмеялся бывший пациент, а затем голос опять резко поменялся, - но какая-то личность все равно будет доминировать, это неизбежно.
- Я начинаю понимать.… Но все еще не понимаю, почему вы называете меня братом? – задумчиво, с все еще страхом, но уже гораздо меньшим, в голосе, спросил Дима.
Иннокетий посмотрел на часы:
- Сейчас ты поймешь это сам.
И вдруг все вокруг поплыло, разум, словно пузырь, начал надуваться бесконечно быстро. Все больше и больше, пока не встретил такие же пузыри. Сотни пузырей сознаний, она были рядом, настолько близко, что были одним целым. Сотни сознаний объединялись в одну сеть, где каждый был равен перед другим…