Этой весной, у бабушки в древнее, один из жителей решил поджечь траву. Делал он чисто из каких-то своих выводов, как и многие другие люди, которые этим по весне занимаются. Только человек никогда не следит за кострищем.
Выпало дело на апрель, который был достаточно тёплым. Мужику взбрело поджечь овраг, в котором куча бурьяна, в том числе и сухого. Сказано-сделано. Поджег. Вместе с лесом и чуть ли не деревней.
Это было к справке.
Вот сидим мы, я и бабуля, пьём чай. Разговорились про этого мужика.
Я- это я, Б- бабуля.
Я: - ... и гореть бы вам тогда, что и в космосе было бы видно!
Б: - Милая, ну с кем не бывает, ошибся человек, не ругайся! Я тут вот тоже однажды чуть всю деревню не сожгла.
Далее со слов бабушки.
Пасли мы овец, значит. В смене были я да Зинка. Молодые мы тогда были, зеленые и бестолковые. Лежит, значит, Зинка кверху задом, а я и думаю: "Подожгу-ка я ей жопу!"
Думала-думала, да и решилась. Взяла соломину из стога, давай поджигать, пока та в ус не дует. Подожгла, поднесла к ней, та через несколько секунд вскакивает, кричит: "Маня! Манда ты, а не Маня!"
А Маня и вправду манда: горевшие соломины улетели в сухой стог, а там дело оставалось за ветром, который не заставил себя ждать.
Горело хорошо, тушить - плохо. Жарко, до реки не побежишь с одними-то руками. Ну, ничего, потушили кое-как, вроде обошлось.