Люди — космические орки. Доказательства
П/А: Хочу поблагодарить одного из моих замечательных членов discord-сервера Eddi, который несколько месяцев работал над аудиовизуальными протоколами и стенограммами. Я не писал их, это все работа Eddi, кто любезно позволил мне использовать их в этой главе. Мне они очень понравились, и я подумал, что они придадут истории большую аутентичность.
Это был прекрасный день.
Небо было ярко-голубым, и лишь изредка на нем встречались перистые облака. Солнце светило ярко, а температура была умеренной, не более 25-ти градусов.
Пловцы были не более чем белыми точками, окруженными блеском Женевского озера. Голоса эхом доносились из города, заглушаемые редким урчанием двигателей ховеркаров.
Большие белые здания поднимались высоко в небо, прибавляя высоты вместо ширины городу, который за последнюю тысячу лет не покинул своих границ, разрастаясь только вверх.
Это был более экологически эффективный способ строительства, и он оставлял сельскую местность нетронутой шрамами инфраструктуры.
Адам долго смотрел в окно, желая как никогда мирных объятий неба и рева реактивного двигателя. Раздался тихий стон, и он опустил взгляд, смотря на Вафлю, сидящую у его ног и пристально смотрящую на него. Когда он не ответил ей сразу, она снова заскулила и придвинулась ближе, мягко цокая когтями по деревянному полу.
Наконец он наклонился и почесал ее за ушами.
Она чувствовала его волнение, и было очевидно, что ей это не нравилось.
Он не мог винить ее.
Ему это тоже не понравилось. Он вздохнул и отвернулся от собаки и окна, обратно к зеркалу, перед которым он теперь стоял. Он смотрел не на себя.
Мужчина в зеркале был высоким, с прямой спиной, аккуратно подстриженными и уложенными волосами, с квадратной и приподнятой челюстью. Оба глаза были зелеными, хотя один то расширялся, то сужался, словно отверстие камеры. Выражение лица мужчины было суровым и непреклонным.
Он был похож на своего отца.
Он никогда не видел большого сходства между ними, но теперь он определенно мог его увидеть.
Не помогало и то, что звезды на его униформе прибавляли ему еще примерно десять лет.
С тихим вздохом он плотно натянул фуражку на голову и присвистнул, подзывая собаку.
Она села в идеально ровную позу рядом с ним, и он пристегнул поводок к ее ошейнику.
Ее черный служебный жилет был туго застегнут, а по обеим сторонам располагались сумки с бутылками с водой. Вафле всегда нравилось, когда было чем заняться, и небольшая дополнительная работа поможет ей расслабиться во время суда вместо того, чтобы нервничать.
Следующие несколько дней ей придется оставаться очень неподвижной в течение очень долгого времени.
— Готова?
Ее хвост стукнул по полу от его голоса.
— Что ж, хоть кто-то готов.
Он переложил поводок в левую руку, хотя технически в нем не было нужды, и вывел ее из спальни в большую гостиную. Это было довольно большой номер для одного человека. Он был бы вполне доволен куда меньшим, но раз ККОН платит, то нет причин спорить о тратах.
Было странно заселяться в отель на деньги ККОН, чтобы давать показания против ККОН на одном из крупнейших судебных процессов века.
Его желудок заурчал.
Вафля ткнулась носом в его руку.
Доктор К'рилл спустился с потолка после осмотра люстры.
— Я восхищаюсь человеческим мастерством, но прагматизм по-прежнему остается моим предпочтительным образом жизни, — он обвел рукой комнату. — Слишком роскошно.
Адам кивнул в знак согласия.
— И не говори. Я в жизни не спал на такой большой кровати.
Честно говоря, он просто пытался отвлечься от того, что должно было произойти. Его на самом дела не волновала кровать, и он уж точно не знал, спал ли он когда-нибудь на такой большой кровати.
Его начинали одолевать сомнения, ведь он сам часть ККОН.
В дверь постучали, и он повернулся, взялся за ручку и потянул ее на себя. Снаружи ждал вчерашний водитель в идеальном костюме. Он слегка поклонился.
— Машина ждет вас, сэр.
Он кивнул и жестом попросил мужчину показывать путь.
Водитель кивнул и повел их по коридорам в вестибюль. По пути много взглядов было брошено в их сторону, скорее всего, из-за К'рилла, хотя его униформа также могла привлечь некоторое внимание.
Его подвели к машине и открыли дверь, после чего, скользнув внутрь, он неожиданно обнаружил, что он не один.
— Адмирал Келли!
— Доброе утро, Адам.
— Что вы здесь делаете?
— Я здесь в качестве свидетеля. Представители ККОН посчитали, что будет лучше, если кто-нибудь из новых руководителей приедет наблюдать за ходом дела.
Он быстро выглянул в окно, вдруг вспомнив, на чьей стороне конфликта был он. На его плечо легла рука.
— Я здесь не для того, чтобы заставить тебя жалеть о твоем решении адмирал. Ты делаешь то, что должно быть сделано.
—Я… — он вздохнул и кивнул. — Спасибо, мэм.
— Ты уверен, что готов?
Он на мгновение задумался, а затем покачал головой.
— Нет… я не готов и никогда не буду, — она хотела ответить, но он остановил ее: — Но я единственный, кто у нас есть, поэтому я сделаю все, что от меня требуется.
В машине стало тихо, и они медленно выехали в утренний трафик.
Это будет очень долгий день.
Адмирал Келли повернулась к К'риллу, тихо разговаривая с ним, в то время как Адам смотрел в окно.
Сейчас он был не в настроении говорить, хотя и знал, как это странно.
Его колено слегка тряслось, пока они ехали по улицам к окраинам города, где чуть более 2000 лет назад был построен Женевский суд.
Последние дома на окраине города покинули их поле зрения, и из окна машины им представился их первый вид на здание суда. Оно было выполнено в классическом греко-римском стиле с большими белыми колоннами и наклонной крышей, а также резьбой на вершине, изображавшей всех божеств справедливости, когда-либо придуманных человеческой религией, в виде мраморных скульптур.
Подъезд к зданию был длинным и широким, с декоративным чистым бассейном в центре и набором внушительных ступеней, ведущих к богато украшенным парадным дверям.
Территория была тщательно обустроена живыми изгородями из кустарников и цветущих кустов, а в стороне были, должно быть, сотни метров различных фонтанов и садов.
Это было красивое место, и туристы часто посещали его на своем пути по достопримечательностям.
Сегодня он мало что видел в красоте.
Это был Верховный суд ОН, и история Женевы придавала сегодняшнему делу еще больше важности.
Ховеркар остановился перед дверями, и несколько строго одетых служащих в перчатках выступили вперед и открыли двери с почти милитаристской точностью, позволяяадмиралам Виру и Келли выйти из машины.
Вафля выпрыгнула следом за ними.
Как только он ступил на мраморные ступени, он понял, что хочет уйти, и единственное, что удерживало его там, это воспоминание о лицах… о лицах всех тех людей, которые рассчитывали на него, которые никогда не получили шанса выздороветь, как он.
Он глубоко вздохнул и поднялся по ступенькам, направляясь к парадным дверям, где уже собралась группа людей.
Здесь было несколько репортеров, которые ожидали начала суда, чтобы присутствовать в аудитории и записывать происходящее для своих новостных агентств и дневного телевидения. Несколько человек сфотографировали его, когда он проходил мимо, и через широкие двойные двери его проведи в обширный внутренний вестибюль с прекрасно расписанным потолком и декоративными растениями по бокам.
Голоса эхом отдавались внутри здания, поднимаясь вокруг него и отражаясь от мрамора.
Сами голоса было трудно разобрать, пока он целенаправленно пробирался дальше в помещение.
У каждой стены стояло множество людей в костюмах.
Он окинул их критическим взглядом, задаваясь вопросом, нет ли среди них обвиняемых.
На его плечо легла рука, и он быстро повернулся к другому служащему, который, очевидно, пытался привлечь его внимание.
— Вам сюда, сэр.
Он кивнул, и его провели через залы в небольшую комнату.
Человек достал из-за пояса какое-то устройство.
— Пожалуйста, вытяните свою руку.
Он сделал, как было приказано, и наблюдал, как его имплант в предплечье был временно деактивирован.
— Помещение полностью изолировано, сэр. Никакие сигналы не входят и не выходят. Если вам необходимо позвонить, я призываю вас сделать это во время перерыва.
— Понял.
— Пожалуйста, войдите внутрь и сядьте на второй ряд справа позади обвинения.
Он кивнул и шагнул в другую обширную комнату.
Она была намного больше, чем он мог себе представить, в два этажа с амфитеатром и массивным изогнутым столом впереди, за которым должны будут сидеть девять судей Женевского суда.
Присяжных не было.
Судьи женевского суда будут исполнять их роль.
Юридическая практика сильно изменилась со времен Третьей мировой войны, но все еще сохранялось некоторое подобие старых способов.
Он сел на свое место, и Вафля соскользнула на пол рядом, тихо ворча себе под нос.
За ним внутрь последовали два человека в костюмах, женщина в темно-синем и мужчина в черном в тонкую полоску.
Женщина была элегантна, а ее волосы были собраны в пучок так туго, что на волосах можно было наиграть какую-нибудь мелодию. Она остановилась рядом с Адамом и протянула руку.
— Адмирал Вир, мы говорили по телефону.
— Мисс Тревор
Она кивнула и указала на мужчину.
— Это мой партнер, мистер Джексон. Я надеюсь, вы понимаете, с какой целью вы здесь сегодня?
— Да, мэм.
— Доказательства у нас железные, адмирал, — заговорил Джексон. — Это дело не о том, кто будет наказан, а о том, насколько они будут наказаны, не говоря уже о том, что, вероятно, будет установлено какое-то новое законодательство для этичного создания и использования военной техники. Как только мы закончим, что-то подобное вряд ли когда-либо повторится.
Он в это не особо верил, но все же кивнул и позволил им занять свои места за столом перед ним.
Вафля заскулила и ткнулась носом в его руки.
Он погладил рукой ее большие уши.
Зал суда заполнился в течение следующего часа, и, взглянув через зал, он увидел линию мужчин и женщин, сидевших во втором ряду защиты. Что-то в них заставило его нервничать.
У него было предчувствие, что они были учеными.
Именно они разработали доспехи «Стального глаза».
— Всем встать перед почтенными судьями Женевского суда!
Вся комната поднялась, когда девять судей вышли из задней комнаты и заняли свои места за столом. Все они были одеты в традиционные черные мантии с белыми воротничками, что было традицией на протяжении почти тысячи лет.
— Пожалуйста, садитесь.
Все сели обратно на места.
Главный судья в центре стола наклонился вперед.
— В этот день, 24 июня 4024 года, мы открываем заседание Женевского суда по делу «Народ против биомеханического отдела ККОН». Суд начнется со вступительных заявлений.
Представитель обвинения встала, выровняв свои бумаги, прежде чем подойти к кафедре.
— Уважаемые судьи и члены суда, сегодня мы собрались здесь, чтобы представить доказательства против фракции научного отдела ККОН за грубые нарушения этики, пытки и преднамеренное создание угрозы человеческой жизни. Имеющиеся данные свидетельствуют о более чем 29 убитых, более 21 тяжело раненых или навсегда искалеченных и более 61 с длительной психической травмой. И это не считая более 50 солдат проекта «Стальной глаз», которых без предварительного уведомления принудили к участию в программе, 30 из которых уже умерли, 15 из которых имеют длительные психические травмы, а пятеро, хотя и функционируют, все еще испытывают эффекты по сей день. Сегодня мы представим письменные документы, видеозаписи и аудиофайлы с предыдущих испытаний, свидетельства как испытаний, так и войны, а также профессиональную экспертизу от ученого, который читал и компилировал файлы перед судом. То, что было сделано с этими людьми, является военным преступлением, и их жертвы заслуживают компенсации и утешения за то, что с ними сделали.
Она отошла от трибуны и кивнула, уступая место представителю защиты.
— Ваша честь и члены суда, несмотря на то, что во время испытаний и разработки проекта «Стальной глаз» действительно произошли некоторые досадные инциденты, есть достаточно доказательств того, что никто этих мужчин или женщин не был принужден к участию в проекте. Все испытуемые были добровольцами и должным образом проинформированы до начала разбирательства. Кроме того, научная этика в то время не продвинулась достаточно далеко, чтобы понять, является ли то, что они делают, нарушением этой самой этики. Защита не требует полного оправдания обвиняемых, но сумма того, что происходит, несомненно, меньше, чем военные преступления.
Представитель сел обратно на свое место.
Адам не был юристом, но он знал, какое вступительное заявление ему больше нравилось. Возможно, он был предвзят, но определенно чувствовал, что одно представляет больше доказательств, чем другое. Конечно, именно обвинению предстояло предъявить доказательства, которые убедили бы судей, вне всяких разумных сомнений, что эти мужчины и женщины виновны.
Он выслушал еще несколько речей, наполовину засыпая и думая, что, возможно, это будет так же плохо, как он думал, когда один из представителей обвинения снова поднялся на трибуну.
— Обвинение представляет на рассмотрение суда датированные и зарегистрированные доказательства. Первый протокол испытаний, который мы хотим представить, датирован восемнадцатым октября 4016 года и ведется под наблюдением доктора Тато Нкоси под номером 23.
Протокол экспериментов №23:
До сих пор мы не экспериментировали с человеком. Все пробные тесты и симуляции показывают, что не должно быть никаких помех для нормального функционирования, а также никаких реакций, которые могли бы вызвать припадки. Это будет наше первое испытание на людях. Мы заметили, что испытания на животных привели к значительному раздражению и иррациональному поведению испытуемых. Однако мы подозреваем, что это произошло из-за того, что они не знали о причине имплантации.
Субъект находится без сознания в процессе имплантации, чтобы предотвратить движение.
-склейка-
Субъект бурно отреагировал на имплант, извлек его очень агрессивным образом, крича и пытаясь навредить ближайшим ученым. Мы ожидали некоторого уровня сопротивления, но это указывает на гораздо большую чувствительность, чем ожидалось. Потребуется дальнейшее тестирование.
— Обвинение желает представить аудиовизуальный протокол.
Вспыхивает свет, когда начинает проигрываться видео.
Стенограмма аудиовизуального протокола:
Субъект внезапно просыпается, кажется, что его разбудила сильная боль. Почти мгновенный крик и попытка удалить имплант на руке. Один из ученых пытается успокоить субъекта, но тот сильно бьет его, продолжая кричать. Ученый отступает от субъекта в тот момент, когда субъект, наконец, удаляет тестовый имплант, отрывая его от кожи, вырывая вместе с ним местную нервную систему субъекта вместе с большими участками мускулатуры и связок. Испытывая облегчение из-за отсутствия контакта с имплантом, субъект опускается на колени. Субъект теряет значительное количество крови, хотя мы подозреваем, что субъект не подозревает об этом, поскольку к импланту все еще прикреплены большие участки нервной системы. Субъекта охватывает шок, когда он замечает свою изуродованную нижнюю часть руки и кисть. Субъект возобновляет крики и теперь пытается привлечь внимание ученых, чтобы они вылечили его руку и кисть. Субъекту вводят успокоительное и обрабатывают руку. На этом запись заканчивается.
Адам закрывает лицо рукой, чувствуя, как желчь подступает к его рту от картины, теперь выжженной в его мозгу. Мышцы и связки бесполезно свисают с прототипа «Стального глаза». Он чувствует легкое головокружение и делает глубокий вдох и выдох, чтобы успокоить дыхание. По всей комнате раздаются вздохи шока и отвращения. Несколько человек встают, чтобы выйти из комнаты, не в силах смотреть дальше.
— Это был первый протокол в серии зарегистрированных протоколов с аналогичными эффектами. Мы знаем, что в экспериментах несчастные случаи случаются постоянно, и мы могли бы подумать о прощении, если бы эксперименты остановились на этом. Очевидно, что внедрение для людей не было готово, о чем свидетельствует дискомфорт животных. Возможно, если бы они остановились здесь, можно было бы допустить некоторую меру понимания, но они продолжили этот этап, полностью осознавая, что такое катастрофическое событие может произойти. Этот испытуемый никогда не сможет полностью использовать свою руку. Вместо того, чтобы остановить эксперимент, как следовало бы, ученые решили, что использование болеутоляющих средств будет достаточно для того, чтобы заставить субъекта работать. Для этого обвинение вызывает свидетеля-эксперта доктора Александра Глэдстоуна.
На скамейке рядом с ним встает мужчина, зачесывая назад волосы с проседью по пути к к месту для свидетелей, где он садится и дает присягу.
— Доктор Глэдстоун, расскажите нам немного о себе.
— Конечно, я получил докторскую степень в области биомеханических интерфейсов и инженерии, а также дополнительную докторскую степень в области механизированной робототехники. Я работаю главным научным сотрудником испытательного отдела ККОН уже почти пять лет после увольнения моего предшественника. Я помог перепроектировать этот проект под «Железный глаз» как шаг вперед по сравнению с проектом «Стальной глаз» в более контролируемой и этичной среде. Я также являюсь ученым, который просмотрел эти файлы и собрал их для анализа сегодня.
— Спасибо, доктор. Теперь, могу я спросить, почему эти ученые решили внедрить применение препаратов?
– Чтобы понять, почему они должны были это сделать, вы также должны понять сам проект «Стальной глаз». Этот костюм был разработан для повышения силы, скорости и прочности владельца. У нас уже есть экзокостюмы, предназначенные для использования на заводах и в промышленных условиях, однако основная проблема, с которой мы сталкиваемся в боевых условиях, заключается в том, что машина реагирует слишком медленно. Узлы обнаруживают электрические импульсы от мышц и только затем приводят машину в действие, что означает, что субъект уже начинает двигаться почти за секунды до машины. «Стальной глаз» был создан для того, чтобы интегрировать машину непосредственно в тело, чтобы перехватывать нервные импульсы еще до того, как мышцы сработают, что делает владельца быстрее, а аугментация делает его сильнее. Для этого вам нужно установить прямой интерфейс с нервной системой. Сначала они внедрили небольшие микроволокна, которые обвивались вокруг рассматриваемых нервов для обнаружения электрических сигналов. Они были разработаны для группирования в основном вдоль позвоночника, но имеют дополнительные узлы в основных группах мышц. Однако прямая стимуляция нерва или нервного пучка посылает в мозг сигналы, которые интерпретируются как… невероятная агония, которая, вероятно, является раздражение , которое они наблюдали у подопытных животных. Однако при достаточно высокой дозе препарата вы можете смягчить эти эффекты или отвлечь мозг настолько, чтобы человек некоторое время оставался работоспособным.
Он сел обратно на свое место.
— А в «Железном глазу», как вы обошли эту проблему?
— Подкожные импланты, не требующие прямого контакта с самими нервными окончаниями.
— И наносит ли такой костюм какой-либо значительный ущерб владельцу?
— Нет, единственная опасность — это инфекция имплантов, но таковы риски практически любого имплантированного медицинского устройства.
— Субъекты чувствуют боль?
— Общая незначительная боль по всему телу, которая проходит в течение двух-трех дней.
— То есть, если я понимаю вас правильно, существовали альтернативы их первоначальному курсу действий? Они могли бы отступить и попытаться найти способ смягчить боль, а не маскировать ее дозами наркотиков?
— Безусловно.
— Но это не то, что они сделали?
— Нет.
— Обвинение представляет для ознакомления суду Стенограмму 27.
Протокол эксперимента №27:
Мы начали тестировать различные препараты для подавления боли, этот тест с ацетаминофеном, обычно называемым кодеином.
Как обычно, субъект был имплантирован в бессознательном состоянии, а перед пробуждением ему дали большую дозу кодеина.
-склейка-
Похоже, что хотя субъект был способен выдерживать боль от импланта в течение более длительного периода времени, чем наши предыдущие субъекты, он явно страдал от возрастающей психической нестабильности по мере того, как ощущения возвращались, кульминацией чего стала яростная попытка субъекта разрушить имплант. Научившись на ошибках предыдущих экспериментов и в попытке уменьшить вред для ученых, субъект был оставлен в покое, пока он находился в этом состоянии, и не было предпринято никаких попыток помочь субъекту.
Адам отвернулся, не в силах переварить то, что будет дальше. Его руки ужасно вспотели. Он чувствовал холод и слабость. Он видел ужасные вещи на войне и в свое время, но смотреть на это… это было слишком.
Во рту у него пересохло, а кожа была горячей, как будто у него была лихорадка.
Собака снова ткнулась в его руку, но он едва заметил ее.
Аудиовизуальная стенограмма протокола:
Стенограмма начинается, когда эффект кодеина начинает ослабевать.
Субъект начинает чесаться в области вокруг импланта, реакция гораздо менее бурная, чем у предыдущих субъектов. После нескольких минут все более раздраженного чесания и агрессивного дерганья импланта, а также жалобных звуков субъект начинает яростно бить имплант о стену. Удары становятся все более жестоким благодаря самому импланту. Это продолжается до тех пор, пока имплант не погнут до неузнаваемости, и субъект не начинает отрывать искореженные куски металла от своей кожи, однако это, похоже, не облегчает боль. Вероятно, это произошло из-за того, что имплант был разрушен, а контактные иглы не были удалены. Субъект продолжает царапать и тянуть кожу, жалобные стоны постепенно превращаются в крики боли. Это действие продолжается без вмешательства со стороны ученых до тех пор, пока субъект не разорвал большую часть кожи на руке и не вырвал куски из собственной мускулатуры. В конце концов субъект теряет сознание от боли или потери крови после нескольких минут членовредительства.
Комната закружилась вокруг него, и он сделал несколько глубоких вдохов, надеясь, что это прекратится.
Он не был уверен, что сможет выдержать еще несколько часов этого.
Совсем не уверен.
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла «Небесное око» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Ссылки на все рассказы можно найти здесь.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Рассказ
Тамблер
Ваттпад