За мою служебную деятельность прошло через меня, наверняка, несколько тысяч фамилий. Некоторые запомнились, вот про одну из них.
Кому долго читать, в конце есть короткая версия поста.
В начале двухтысячных солдатиков кормили и обеспечивали ещё не очень хорошо, во многих частях процветала махровая дедовщина, следствием которой являлся "неуставняк".
Это когда военнослужащие при общении между собой явно выходили за рамки неуставных взаимоотношений.
Боролись мы с этим, как могли, но профилактика была малоэффективной, ибо много чего покрывалось мраком круговой поруки и неверно сформулированным в 90-е понятием "стукача".
Но не всё удавалось командованию или самим сослуживцам скрывать. Такими "прыщами" на теле воинских отношений обычно были телесные повреждения, которые очень трудно объяснить тем, что "упал на лопату", "поскользнулся, ударился об умывальник" или "споткнулся и глазом об дужку кровати".
Например, перелом челюсти.
В те года их было достаточно много, поскольку разные парни с разным менталитетом из разных регионов в подавляющем большинстве конфликтов разрешали их тем путем, который видели самым очевидным: мордобоем (другие пути здесь опустим - не о них речь).
Позже восстановленная картина произошедшего (вкратце): большинство хранило заветный червонец, полученный почтовым переводом от родителей, в обложке или за обложкой военного билета. Чаще просто негде больше было хранить с возможностью быстро получить его в своё распоряжение, если внезапно выпадало счастье посетить солдатское кафе (чипок). Поскольку эти деньги были почти самым ценным, чем мог обладать тогда солдат, в тайне от других, их наличие в военнике проверялось с завидной периодичностью.
И тут, после прихода очередного молодого пополнения, через месяц в батальоне появилась "крыса". Этим словом называли того, кто мог что-либо украсть (это упрощённый смысл).
Сначала у одного деньги пропали, через некоторое время - у второго. Личные трагедии обворованных опустим, но напряжение в коллективе начало нарастать.
Как обычно, в рядах солдат постарше призывом нашлись Пинкертоны, которые путем сопоставления очевидных фактов пришли к выводу: каждый раз при пропаже в состав суточного наряда входило два (помимо других) одних и тех же "молодых". И деньги, вероятнее всего, исчезали ночью, когда личный состав спал (за исключением наряда).
Они (молодые) были, естественно, приглашены на "беседу", в ходе которой категорически отрицали свою причастность к крысятничеству. Чем-то или кем-то даже клялись, а побудительные к раскаянию тычки не возымели результата.
Прошло около недели.
В наряд по КПП помощником дежурного заступил наш герой, а с ним два дневальных, один из которых был земляком "героя", только младшего призыва. По-землячески он нёс над ним шефство: помогал, что-то подсказывал и иногда заступался. Оба были из Сибири.
Поэтому и расстроились оба, когда у "младшего" (это был тот второй случай) из военника утащили деньги.
Помимо наряда по КПП к ним в помещение, предназначенное для отдыха и приема пищи, заходили патрульные - передохнуть, просушить одежду, сходить в туалет. В состав патрульных входил рядовой Рощин из "молодых".
Была осень и бойцы уже одевали шинели, в них же и патрулировали.
В какой-то момент два патрульных очередной раз зашли на КПП: один снял шинель, повесил на крючок в комнате отдыха и пошел в туалет. Рощин остался там же ждать.
Совершенно случайно в эту же комнату быстро вошёл наш помдеж и увидел картину: стоящий в шинели Рощин ковыряется во внутреннем кармане шинели своего напарника.
На вопрос: "Какого хрена?!" Рощин ответил: "Просто шинель поправляю. Чтобы ровно висела".
Какие-то пазлы в голове помдежа сложились в одну картину и он выволок этого перфекциониста в коридор, где стал громко требовать объяснений. Подтянулись свидетели, которые стали говорить: "Если ничего не делал, покажи карманы!"
Тот отнекивался. Из туалета вышел хозяин шинели и пояснил, что у него во внутреннем кармане лежали деньги (по-моему, 100 руб, т.е. дофига по тем солдатским меркам, двумя купюрами).
Притащили военник, раскрыли, последний лист (жесткий) военного билета в обложку заправлен не был, и была только одна купюра.
Требуя вывернуть карманы, помдеж крикнул: "я тебя заставлю показать карманы!" и один раз ударил кулаком правой руки в область нижней челюсти слева Рощину...
Схватившись одной рукой за челюсть, второй Рощин достал из кармана своих брюк вторую купюру, как оказалось - недостающую.
В общем, Рощина в больницу с переломом челюсти, помдежа ко мне.
Привезли. По виду не каратист и не сумоист. Обычный 19-летний мальчишка. Взял документы, начинаю налаживать контакт: кто, откуда, что, почему...
- Фамилия?-спрашиваю.
- Вы смеяться будете товарищ капитан!
- Да мне уже смешно с тобой полночи возиться, а потом ещё в больничку ехать, пострадавшего допрашивать, да потерпевшим признавать, да экспертизы назначать...
- Пидоричев...
- что?!
- П И Д О Р И Ч Е В !
Открываю военник: "Пидоричев Имярек Имярекович". (Имя я помню, оно тут ни к чему)
- Ну и нахрена, ты, Пидоричев, Рощину челюсть сломал?!
В общем, расследовал я это дело без проблем. По его словам, ударение в фамилии было на "О" - вторую гласную. К обвиняемому я обращался во время следственных действий по имени. Так всем, понятым и прочим участникам просто удобнее было. А в протоколы записывал так, как было в анкетных данных. Не знаю, сменил ли он потом фамилию...Но это необычная была для меня фамилия.
Больше меня интересует другой вопрос: сейчас бывшему рядовому Рощину около 40 лет. А рассказал ли ты кому нибудь после армии, рядовой Рощин, за что тебе на самом деле челюсть в армии сломали?! А?
Короткая версия поста: жил был человек с фамилией Пидоричев.