Земля Светлячков⁠⁠

Виктор Близнец

ЗЕМЛЯ СВЕТЛЯЧКОВ

Повесть

Веселая и немного грустная сказочная повесть о Сизе XII,

о лесных стоусах и триусах и их победе над страшными пещерными врагами

Эту повесть я писал, доброй памятью

вспоминая лесную Каланчу,

сосны и березовые опушки Пущи-Водицы,

моих лучших друзей в походах Олю и Раю,

которые однажды привели меня

к небольшому холмику над озером и сказали:

«Вот здесь он похоронен, наш бедный Чублик»

Автор.

Глава первая

Сиз XII, он же от рода Стоусов,

открывает двери своего знаменитого музея

и приглашает вас в гости

Как только за лесом садилось солнце, откуда-то далеко раздавался густой, словно разлитый в самом воздухе, раскидистый вечерний звон:

Бом!

Бо-о-м!

Бом!

Это страж леса сообщал, что день закончился и всем лесным стоусам и триусам пора просыпаться.

Солнце садилось за гору, медленно угасало в дальних водах. Склонялась темнота к окнам, и тогда в спальню Сиза XII, Стоуса, влетала кукушка. Тихо, не шевельнув крылом, она облетала его кровать и садилась на высокий комод. Там чистила клюв и умилённо смотрела на своего хозяина.

Как все лесные стоусы и триусы, Сиз XII был великолепный, самый большой в мире коллекционер. Что именно он собирал и чем ужасно гордился, мы пока оставим в тайне и пригласим вас в спальню. Вся комната Сиза завалена и забросана книгами. На полу, на креслах, на шкафу, даже на теплой одеяле, под которым спит сейчас Сиз XII, везде лежат книги. Некоторые из них такие огромные, в таких толстых кожаных переплетах, что кому-то одному невозможно и поднять такой фолиант.

Нужно сказать, что, кроме книг, Сиз XII имел еще одну слабость — любил поспать. Он брал в постель книгу, зажигал над головой фонарик и углублялся в древние писания. Но его книги были такой толщины и такой непостижимой мудрости, что он быстро уставал. И далее читал книгу одним глазом. Один глаз его читал, второй спал. А потом левый и правый глазики вновь менялись вахтой. Пока оба века его тихо не смыкались, и Сиз XII не проваливался в сладкий сон.

Со всеми своими родственниками, то есть с добрым десятком тетушек, дядюшек, племянников, внуков, Сиз XII принадлежал к мирному лесному народу, а лесной народ, как вы знаете, днем — от восхода до заката солнца — спит, а ночью выходит на службу. Сиз XII, следовательно, с утра до вечера отсыпался, а вечером, когда раздавался над лесом торжественный звон пробуждения, вставал и шел открывать свой музей. Однако и в музее, за книгой, он мог вздремнуть краешком глаза, хоть по древним лесным законам это был большой грех. Но наш многоуважаемый Сиз Стоус потихоньку грешил (видимо, годы брали свое), и, когда в музее не было посетителей, из какого-нибудь зала можно было услышать, как он тихонечко похрапывает.

Об этом знала только его добрая сестра Мармусия (пусть долго ей служат ноги! Девяносто семь лет ей, но она еще при здоровье). Неутомимая Мармусия приносила ему березового кваса, зажигала трубку и укладывала брата на маленький кожаный диванчик. Перед сном не забывала подложить ему мягкую подушечку под щеку, а еще одну, чуть большую, — под ноги. И чтобы никто из лесных триусов и стоусов не застукал ее брата за таким безобразным занятием (это же позор — спать ночью!), Мармусия вешала на дверях музея табличку:

_____________________________________

«СКОРО БУДУ. УШЕЛ В ЛЕСНУЮ АКАДЕМИЮ. Сиз XII».

______________________________________

Но повторяю: это случалось с нашим Сизом только в минуты скуки и уюта, когда в музее не было ни одного посетителя и лежала перед ним на столике очень толстая и очень ученая книга. Ну, а если на лестнице слышались шаги и кто-то из гостей наведывался к нему в галерею… О, вы сами увидите, как оживал тогда наш мудрый Сиз и что с ним творилось в такие счастливые минуты!

«Бом! Бом!» — раздавался над лесом пробуждающий колокол.

Кукушка уже почистила клюв и с восхищением смотрела на спящего Сиза: из-под теплого одеяла выглядывали его коротенькие толстые ноги и так сверкали красными пятками, что казалось, будто это лежали и от удовольствия аж похрюкивали на подушке два чистеньких поросенка. А еще шевелились, развевались его пышные белые усы.

— Ку-ку, ку-ку! — ровно двенадцать раз прокуковала кукушка.

Этим самым она сказала:

— О великий Сиз Двенадцатый! Открой свои мудрые глаза. Уже прошел день, и наступила ночь. Просыпайся!

Сиз XII встал и, не открывая заспанных глаз, нащупал трубку. Вот так, прищурившись и еще совсем сонный, он вышел на улицу. Выбил трубку о пень, всыпал на ощупь табак, поднес уголек. И только после первой затяжки совершенно проснулся. Выдохнул из себя — вместе с облачком дыма — последний сон. И сказал: «Кхе, кхе! Хороший донник, будь он неладен! Пробирает до костей!.. Ну что же, за службу, брат Сиз! Уже ночь!»

Самое первое, что Сиз делал всегда, то это подходил к крыльцу и сильно дул. Он дул на ветрячок, который стоял, замерев, на крыше и ждал своего хозяина. От дуновения ветрячок оживал, быстро-быстро вертел крыльями и с фырчанием заводил свою бесконечную веселую песню.

Оживал ветрячок, и все знали, что в стране Долгих Озер началась хлопотливая, неусыпная лесная жизнь. Что профессор Варсава, наимудрейший среди стоусов и триусов, тот самый, который и на ученые советы приходил босым, зато носил целых три пары очков, именно сейчас изучает сложные и безумно запутанные траектории полета одуванчиковых парашютиков. Что брат Хворощ поливает на грядках несравненные, нигде не виданные в мире дыни, не просто дыни, а динеорехи и динетыквы. Что крепкий Вертутий с той стороны озера запускает во дворе сотни, а может, и тысячи водяных и песчаных мельниц.

Словом, ночь вступила в свои полные лесные права. И скоро стоусы и триусы пойдут командами в лес, где будут собирать грибы, а старики-копатели придут к Верхнему озеру, почистят заиленные родники, вызовут из-под земли чистую студеную воду, а потом позовут молодых парней и девушек и вместе с ними под звуки музыки будут садить над чистым озером вербы и елки, чтобы везде было зелено и чтобы везде пели весной малиновки и кукушки.

Но пока мы говорили, Сиз XII погасил свою трубку и подошел к воротцам. Только подошел, как сразу вспыхнуло множество фонариков, целый ряд маленьких огней на его лестнице. Те длинные деревянные ступени с огнями вели далеко-далеко вниз, к самому озеру, где стояла легкая лодочка и где любил посидеть с удочкой Сиз XII.

От множества фонариков стало сразу светлее во дворе, и мы теперь можем лучше рассмотреть домик Сиза.

Это очень странное и симпатичное сооружение.

Когда-то, видимо, в очень давние времена, стоял на берегу могучий ясень. Его спилили, и вот остался от него высокий, широкий, обхватов на восемь, пень. Пень немного потемнел, но был еще крепок, имел сверху, там, где его спилили, ровную, как стол, крышу, а по бокам — мощные опоры-корневища, углубленные в землю. Между двумя опорами кто-то прорубил двери. А над теми дверями Сиз Стоус повесил два фонарика, а еще выше — мельничку-ветрячок, который подарил ему близкий друг Вертутий. Уже позже крепкие сосновые двери пня были окованы железом, а еще позже Сиз XII повесил на двери табличку. По красной меди на табличке было выгравировано старинными буквами:

_____________________________________

Всемирно известный музей светлячков доктора

трухлознания и личинковедения

Сиза ХII Стоуса.

Вход бесплатный! Посещение только ночью.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

_____________________________________

Сиз подошел ближе, подышал на медь и рукавом натер табличку. Она засияла горячим красным блеском.

Открыл дверь, сказал кому-то в темные просторы леса: «Заходите!» И как раз вовремя сказал. От Нижнего озера длинными деревянными лестницами, над которыми синим и белым пылали маленькие коробочки-фонарики, поднимались к нему двое стоусов: лучший друг Вертутий и его двенадцатилетний внук Чублик.

Сиз заметил, что рыжий коренастый Вертутий несет под мышкой какой-то большой пакет. Если бы не новую мельничку! У нашего Сиза от радости запрыгало сердце. Он очень любил подарки, он радовался, как ребенок, не знал, куда их положить и где спрятать. И поэтому он шире распахнул двери музея и воскликнул…

(Дальше сейчас будет!!!)