Здравствуйте! Вы верите в вечную жизнь?⁠⁠

С таким вопросом ко мне на улице обратились два молодых евангелиста с брошюрами. Свидетели Иеговы или Адвентисты. “А Вы?” – спросил я. “Конечно! Конечно, мы верим! Вы читали Библию?” – обрадовались евангелисты. “Как вы себе ее представляете, эту вечную жизнь? Бессмертие? Вечная молодость?”. Один из евангелистов приготовился прочитать мне заготовленные цитаты, но я оборвал его вопросом. “То есть вы живете, не умирая, а вокруг люди стареют и умирают? Умирают от старости ваши дети, потом внуки. Это и есть вечная жизнь?”. Один из евангелистов бросился спорить. “Вы не так понимаете Библию! Бессмертие обещано тем, кто соблюдает заповеди. Не будет ни боли, ни страха. Те, кто Вам дорог, воскреснут и вы будете жить вместе вечно!”. “Бессмертие — это неуязвимость?” – прервал я его. Евангелисты смотрели на меня, не понимая. Мне понесло. “Если человек бессмертен, но уязвим – это не бессмертие, верно? Его можно убить, он может погибнуть, задохнуться, утонуть. То есть он должен перестать нуждаться в воздухе, воде, пище. Зачем они ему, если умереть нельзя?”. Евангелисты поскучнели. Я хотел им объяснить, что такое бессмертие явно не совместимо с нашим обменом веществ. А прекратится обмен веществ – тело умрет с медицинской точки зрения. Мускулы перестанут сокращаться, сердце – биться, мозг – функционировать. Все это работает благодаря обмену веществ. Но евангелисты не были настроены продолжать научный спор. Они извинились и пошли дальше – наверное, искать менее образованного человека.

А я стоял и думал. Предположим, неким чудом или божественным вмешательством я получил вечную жизнь. Я разменял полтинник – он всегда останется со мной. Я стареть не буду, не буду болеть. Меня нельзя убить. Мне не нужно дышать, пить, есть, влюбляться. Те, кого я знаю, постареют и умрут. Рано или поздно, мне надоест знакомиться с людьми. Зачем это мне? Ведь их скоро хоронить придется. Они стареют буквально на глазах.

А если я попаду в катастрофу? Полечу, например, в Сидней, а самолет упадет в океан? Все погибнут, кроме меня. Допустим, корпус останется цел. Через несколько десятков минут он ляжет на дно. Меня может завалить вещами или стиснуть смятыми переборками. Но даже если я выберусь и встану на дно ногами - что я буду делать? Я слеп, я глух на многокилометровой глубине. Куда идти – непонятно. Неделями, месяцами, годами наугад, ища берег. В кромешной темноте, наощупь, все время рискуя попасть в расщелину или впадину с крутыми стенками, где я останусь навсегда. Выдержит ли моя психика такое?

Наверное, надо принять меры заранее. Не летать самолетами, на лазить в пещеры, не жить в сейсмическом районе, не терять из виду людей. Но чем заниматься? Меняются профессии, потом общественные нормы, потом языки. А потом, привыкнув к мельканию веков, я замечу, что люди меняются.

Раньше все решали удачные мутации, потом – удачные комбинации генов, потом – селекция, потом редактирование генома, потом в дело вмешался искусственный интеллект и прогресс невообразимо ускорился. Люди стали умнее, быстрее, получили новые органы чувств, научились летать без аппаратов, плавать лучше рыб, соединять разумы, видеть другие реальности, менять мир вокруг себя усилием воли.

Но не я.  Я остался, таким, каким когда-то родился. Чудовищным реликтом, древним глупым существом, которое ничего не умеет, кроме как быть бессмертным.

А потом люди, точнее их потомки, уже ничем не напоминающие людей, перестанут возвращаться на Землю, чтобы на меня поглазеть. Кругом столько интересного! Зачем им этот безжизненный каменистый шар в уже забытом трехмерном мире, с удушающей раскаленной атмосферой, почти погруженный в хромосферу огромного красного гиганта, в который превратилось наше Солнце? Жизнь давно покинула его, и забурлила где-то в иных мирах, куда мне пути нет.

Я буду сидеть на раскаленном песке в густом ядовитом тумане и ждать, когда красный гигант взорвется. Может, тогда я смогу умереть.

Я встряхнул головой и пошел дальше. Эти евангелисты…