Записки пилота. Символ контакта – открытая Дверь, гл. 20. Сила следствий причин
После разговора со штурманом о «сцепках» разновременных событий пилот припомнила ещё два любопытных случая из своей жизни на эту тему.
Ей было около 28 лет.
Как-то ночью ей приснился очень яркий цветной сон. Было похоже, что это был период гражданской войны в России. Пилот увидела себя в одной из комнат деревянного дома, где кроме неё находилась её сестра, её мать и отец. Вернее сказать, эти люди были её близкими по сюжету этого сна, и совсем не походили на её родных в реальности. Первое, что сразу поразило пилота, это она сама. Такой красивой девушки пилот никогда ещё не видела. Это была действительно какая-то выдающаяся красота. Красиво было всё: лицо, фигура. Причём красиво настолько, что девушка казалась какой-то сказочной и нереальной. Очень впечатляли и длиннющие густые чёрные волосы, которые почему-то не были заплетены в косу, как тогда было принято.
Её родители были очень приятными людьми, запомнилось доброе лицо старика отца, хотя возможно он был и не так уж и стар, но он носил аккуратно подстриженную густую бороду что, конечно же, добавляло возраста. Сестра пилота тоже была очень миловидной девушкой с длинной русой косой ниже талии.
Пилоту показалось удивительным, что у неё одной из всей её семьи были такие чёрные волосы, и она вообще очень была не похожа как на своих родителей, так и на свою сестру. Странным было и то, что её родители как-то необычайно осторожно относились к ней. Они обращались с ней, как с чем-то настолько хрупким что, казалось, может рассыпаться в прах при одном неловком прикосновении. Однако, скоро та часть сущности пилота, которая была наблюдателем, и которая думала надо всеми этими нюансами, поймет, почему они были так осторожны.
Через несколько минут красавица, которая так поразила воображение пилота, забеспокоилась. Предчувствие огромной опасности накатывало на неё всё сильнее и сильнее. Это предчувствие застало её в момент, когда она хотела подойти к родителям, но она так и не дошла до них, а замерла столбом посреди комнаты. Глухим сдавленным голосом она неожиданно произнесла: «Надо уходить».
Её родители, услышав её слова, и увидев застывшую девушку, встрепенулись и кинулись к ней и, не слушая её, стали её ласково уговаривать, что, мол, всё будет хорошо, и всячески просили успокоиться. Но девушка снова и снова произносила одно: «Надо уходить».
Пилот чувствовала, что она в теле этой девушки хотела крикнуть им, заставить их покинуть дом, но то ли от того, что они её не слушали, то ли по другой какой причине, у неё вдруг сильно сдавило голову, и она почувствовала будто удушение. Слова «Надо уходить» совсем уже с трудом выдавливались из горла, и они буквально души её. Ощущение во всей голове трудно даже описать, оно было похоже на какой-то спазм.
И тут, не вынеся этого душащего её чувства опасности, девушка резко упала навзничь, и так резко, что её родители не успели её даже поддержать. Её начали бить конвульсии. Мать с вскриком: «Опять на неё падучая напала», – кинулась к девушке. Мать и отец, как могли, пытались её успокоить, привести в чувство, но ничего не помогало. К счастью, приступ длился недолго. Она затихла так же внезапно, как и упала. Её подняли, снова начали успокаивать. «Так вот почему с ней так осторожно обращались!», – осенило пилота-наблюдателя. Она была больна! Впрочем, сейчас девушка была уже абсолютно спокойна, и чувство опасности больше не душило её.
Когда её подняли, пришедшую в себя от приступа, практически сразу же в этот момент в дом вбежал мальчишка лет 12-ти – сын их знакомых с криком: «Бандиты едут!» Тут уже мать с отцом переполошились не на шутку, они жутко испугались за своих дочерей и велели им бежать из дому и прятаться.
Была или зима, или, возможно, ранняя весна. На улице лежал снег. Несмотря на это, девушки, практически в чём были, выскочили с другого выхода на задворках и бросились из дома. Они побежали в сторону оврага, который находился неподалёку. Пилот чувствовала, как они бежали по снегу, от страха даже не ощущая холода. Потом они быстро спустились в овраг, склон которого резко обрывался.
Пилот знала, что прямо под склоном есть небольшое углубление, абсолютно невидимое, если ты стоишь на краю оврага. Пилот с сестрой забрались в эту нишу и пилот, в этой ситуации неожиданно взявшая инициативу в свои руки, велела сестре ещё и зарыться в снег, что сделала и сама. И буквально через несколько минут они услышали топот копыт – это на лошадях подъехали два всадника, которые, безусловно, заметили следы на снегу, ведущие к оврагу.
Всадники стояли прямо над обрывом. Пилот чётко слышала храп лошадей, глухой стук их копыт и недовольные голоса мужчин, которые глядя в овраг и, не видя там внизу никаких следов, не могли понять, куда двигаться дальше. Пилот всё это время с бьющимся от страха сердцем опасалась, что если всадники решат-таки спуститься то, несмотря на снег, в который девушки буквально зарылись с головой, их обнаружат. На их с сестрой счастье мужчины развернулись и поехали обратно.
Только через некоторое время, после того как затих стук копыт лошадей и вдали замерли голоса, пилот и её сестра решились выбраться из укрытия. Когда они выбрались, и страх немного утих, пилота вдруг, как молнией, ударила мысль о её родителях. Ведь бандиты могли их убить! Взглянув в сторону, где находился их дом, она увидела жуткое зрелище – это было пламя пожара. В ужасе за родителей сёстры изо всех сил побежали обратно к дому, и уже подбегая, они заметили две фигурки стоящих в стороне от горящего дома. Бандиты всё же не стали убивать стариков и просто выгнали их на улицу, а дом ограбили и подожгли. Не смотря на зарево пожара, увидев своих родителей живыми, пилот успокоилась и… проснулась.
Когда пилот проснулась, её сердце всё ещё колотилось от страха, пережитого во сне. Чтобы успокоиться, она решила выйти на кухню и попить воды. И, придя на кухню, она обнаружила, что кто-то из её семьи забыл на включённой газовой плите чайник. Вода уже выкипела и чайник начал коптиться. Выключив газ, пилот ещё тогда же подумала об интересной взаимосвязи сна и реальности: Чувство опасности, вид горящего дома в конце сна и включённый газ с забытым на плите чайником в реальности.
Другой случай, который припомнила пилот, был для неё ещё чуднее.
Ей было 17, заканчивала 10-ый класс в школе, а её тогдашней подружке 15 лет.
Как-то раз, гуляя, они шли вдоль дороги, когда появились одноклассники её подруги – трое парней. Увидев девушек, один из парней решил отделиться и направился к ним. У двоих других, должно быть, были более интересные занятия, и они пошли дальше. Тот, который направился к ним, ещё издали начал оскорблять подругу пилота. К ней почему-то, вечно цеплялись, наверное, она слишком выделялась из-за своего высокого роста.
Когда этот тип направился к ним, пилот внутренне вся сжалась, не ожидая ничего хорошего: «Ну вот, опять что-нибудь», – подумала она. Так и вышло: Парень подошёл и, не обращая на пилота внимания, что-то ещё оскорбительное сказал подружке и ударил её по плечу. Когда он ударил её подругу, пилот решила вмешаться, хотя ей было и страшно. «Я же, вроде как, старшая!» – она была старше подружки на 2 года, – «Надо же хоть сказать что-нибудь», – подумала она и, набравшись мужества, сказала что-то типа: «Чего ты её бьёшь то!?».
Тут-то он её и заметил. Он обернулся к ней. Пилот посмотрела ему прямо в глаза и в этот же момент подумала: «Сейчас он меня ударит». А далее что-то произошло с ней. Мозг как будто заработал в ином режиме и в абсолютно несвойственном пилоту направлении. Мысли летели быстрее ветра, так быстро, что это в реальности заняло меньше секунды: «Его приятели уже далеко, вряд ли вернутся. Он не намного выше меня. Вес – небольшой. Нас – двое и подруга крупная, она одной массой может задавить. Резюме: Мы вдвоём завалим его как нефиг делать! Вот только положение у меня неудобное».
И действительно, она стояла на проезжей части, а он лицом к ней на обочине, подруга – чуть сбоку на обочине. Машины хоть и нечасто, но ездили, и надо было оглядываться. Пилот не успела удивиться необычному ходу своих мыслей как, к своему величайшему изумлению, она напала первой! Поразительно, но она практически совсем не видела своих движений. Она просто не смотрела на свои руки, она не видела почти ничего, её глаза намертво «сцепились» с глазами того парня. Боковым зрением пилот всё же успела заметить начало своего движения, что она как-то захватила рукой за его шею, видимо было использовано то, что он невысокий. Потом получился лёгкий разворот, прямо как в танце, и в следующую секунду пилот уже стояла на его месте, то есть на обочине, а он на её – на проезжей части. Потом стало всё совсем не понятно. Если бы рядом не было подруги, как немого свидетеля. Немого, потому что, несмотря на то, что пилот ей крикнула, чтобы она помогла, подружка просто остолбенела. Так вот, если бы не она, пилот бы не поверила, что это происходит с ней и что это реально.
Казалось, пилот видела исключительно его глаза и ничего больше. Не видела ни его рук, ни своих, она вообще не контролировала свои движения. Самое примечательное, что в этой ситуации сознание пилота, прямо как в её снах, раздвоилось. Пугливая женская и отнюдь не геройская часть пилота, будто забилась в «уголке» своего мозга. Пилот, даже вроде как, ощутила в каком именно «уголке» мозга она забилась – в правом верхнем, ближе к затылку. И эта «часть» начала усиленно молиться: «Господи, скорее бы всё это кончилось, господи скорее бы всё это кончилось!», и так повторялось почти до конца процесса.
Итак, пока современная часть пилота молилась, вторая часть, которая тоже имела непосредственное отношение к пилоту и, которая в этот момент заняла весь остальной мозг, чего-то такое делала, и при этом она, о ужас, ещё и улыбалась! Современная часть пилота понимала, что она улыбается, и это казалось ей крайне неуместным в данной ситуации, но она уже не владела собой.
Между тем, парень пытался бить пилота, а она этого опять-таки не видела поскольку, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Она не чувствовала ударов, не видела и не осознавала, что она сама делает, а чувствовала только, что по её рукам что-то легко проскальзывало в области от запястья до локтя. Вот и всё. Никакого напряжения мышц, никаких усилий со стороны пилота, практически ничего, кроме видения глаз противника.
Затем пилот увидела, как у этого типа покраснели уши, наверное, покраснело и всё лицо тоже, по крайней мере, та область лица, вокруг глаз, которую пилот наблюдала, была красной. Потом, краем глаза, пилот всё же уловила, что парень пытается ударить её ногой, и бессознательно сделала какой-то жест, который напугал его, и испуг чётко отразился в его глазах. Он не смог нанести удар.
После этого пилоту почему-то самой нестерпимо захотелось ударить его ногой. Она уже было начала, но та современная часть пилота, сидевшая в уголке мозга, вдруг позабыв про молитву, внезапно вспомнила, что она, видите ли, в юбке! И ей таки, совсем не хотелось сверкать перед этим субъектом своими белыми трусами, и пилот тоже не закончила удар.
Через некоторое время, видимо окончательно употев, соперник приостановился и бросил пилоту: «Давай-ка, отойдём с дороги и там разберёмся, а то мне неудобно». Тут у пилота глаза на лоб чуть не вылезли от изумления: «Во дурааак! Ему неудобно?! Так я и сделала так, чтоб ему было неудобно. Счаз, я разбежалась, ему удобства создавать!», – подумала пилот.
Тут же, услышав его слова, снова оживилась и та пугливая часть пилота, которая забилась в правом верхнем «углу» мозга. В ней, по непонятной причине, возопил какой-то врождённый дамский аристократизм, должно быть эта «барышня» воспитывалась в пансионате благородных девиц: «Да как он смеет говорить мне такие вещи!!! Обращается ко мне как к мужику какому-то!!!», – возопила она возмущённо, от святого негодования даже позабыв про страх.
«Услышав» этот выплеск негодования, та часть, которая в данный момент была «у руля» неожиданно прислушалась к голосу «благородной девицы». Пилот посмотрела в лицо этого типуса и сказала ему спокойно и грубо, с нескрываемым небрежением, очень лаконично и по-мужски: «Пошёл ты на х-й». Видимо она решила разговаривать с противником на понятном ему языке. От таких своих вульгарных выражений внутренняя «благородная девица» пилота чуть-таки не «поперхнулась».
После этого пилот взяла подругу за руку, повернулась к парню спиной, что на языке того человека, которым она сейчас была, и который только что подрался, выражало наивысшую степень презрения к противнику и они пошли прочь. Почему-то пилот была абсолютно уверена, что обидчик её подруги не посмеет их догнать.
Так оно и вышло. Он только матерился с досады им вслед, а потом видимо, пнул сгоряча ногой камешек, который покатился под ноги пилоту, но так, по странному совпадению и не докатился. И это было всё. Подругу, после этого случая, он больше не доставал, правда, материл, но исключительно издалека. А пилот, как-то было дело, подумала: «Э-эх! Если бы эту мою боевую часть можно было включать когда надо, то не страшно было бы ходить вечерами по улице».
Вспоминая эти случаи, пилот решила всё же проконсультироваться со штурманом по поводу последнего происшествия с дракой.
Пилот штурману: Слушай штурман, как такое может быть: «Когда ты дерёшься и при этом не смотришь на свои руки, не осознаёшь, что ты делаешь и не контролируешь свои движения осознанно вообще?»
Штурман: Ты о том случае, когда подралась из-за подруги?
Пилот: Ну, а каком же ещё?
Штурман: Это ж элементарно, Ватсон! Вспомни, куда всё время был направлен твой взгляд.
Пилот: Да никуда. В глаза я ему смотрела.
Штурман: Видишь! Ты смотрела ему в глаза. А это самый простой способ установить контакт. Вот только контакты бывают разные. Знаешь, почему ему не удалось тебя побить?
Пилот: Почему?
Штурман: А потому что ты установила с ним очень сильную связь. Благодаря этой связи, ты знала о любом его движении ещё задолго до того, как он успевал его произвести.
Пилот: Ничего я не знала. Только в первый момент мне пришла мысль, что он меня ударит, а потом я уже ничего не знала.
Штурман: Знала. Просто твоё знание было настолько быстрым, что твоя современная часть не в состоянии была это ОСОЗНАТЬ!
Пилот недоверчиво: Да? Ну, хорошо, предположим я, как ты говоришь, знала. Но я далеко не боец. Допустим, я знаю, что он сейчас сделает, но как правильно ответить то?!
Штурман: А это тебе тоже не обязательно осознавать. Пойми ж ты, наконец, глупая. При том уровне контакта, который был между вами, тебе не надо было ничего делать и чего-то там такое знать в привычном для тебя смысле этого слова. Дело в том, что твой противник всё делал за тебя. Условно говоря, представь, что вы с ним были связаны невидимыми верёвочками. Он дёрнул рукой и ты тоже. Понимаешь?
Пилот: Нифига я не понимаю.
Штурман: Мммм. Как бы объяснить то? Ну, это похоже на борьбу с собственным отражением в зеркале. Ведь он, по сути, дрался с самим собой.
Пилот мысленно повторяет про себя: Дрался с самим собой?
И тут же пилоту приходит, как очень далёкое воспоминание то, что на человеческом языке можно было бы перевести во фразу: «Стань «зеркалом», пилот. И любой, напавший на тебя, будет сражаться с самим собой». «Кто говорил мне эти слова? Кто? Не помню…», – думала пилот.
Штурман, продолжая беседу: Это древнее искусство, пилот. И когда-то ты владела им в совершенстве. Знаешь, а ведь некоторые культуры Востока заимствовали часть этого учения, но суть и смысл его практически затерялись во времени. Добавлю только, что знающий эту суть никогда не нападёт первым.
Пилот: А я напала.
Штурман: Ты напала после того, как напал он. Прокрути назад события, и ты увидишь, что первым напал именно он. Так вот, владеющий этим искусством никогда не нападёт первым, потому что знает то, что не знает его противник: Правило «Бумеранга», о котором мы уже говорили и Правило «Зеркала», что является другим проявлением первого правила, а по сути, они есть одно целое. Правило «Зеркала» говорит о том, что вступив в схватку с тобой, противник не только в результате сражается сам с собой, а он может даже убить самого себя! Ведь, если ему всё же удастся нанести тебе смертельный удар, то тогда и он сам тоже обречён. Ничто не сможет его спасти. Такова сила этой связи, пилот.