Записки моего любимого мента из СССР-4
ДЕРЕВНЯ РОДНИКИ КУРСКАЯ ГУБЕРНИЯ
Глава 4. Односельчане: Азарковы- Азарчиха, Сибиряковы,
Егорик, Васюк Денисов, Гудь, женитьба Ёрушки. Смерть отца.
Кроме моих родственников хочется рассказать и об односельчанах, тех, которые жили недалеко от нас. Это отличные труженики и интересные личности, они запомнились мне и я всех их люблю и уважаю.
Бабка Азарчиха, и её дочери Валя, Паша и Катя, и сыновья Гришка и Михаил. Они, после войны, построили единственный в деревне кирпичный дом, что говорило об их большом благосостоянии. Возле дома сад, ограждённый высоким забором. Вся деревня взирала на эту постройку как на невероятное чудо, хотелось пройти мимо и посмотреть. Мимо их дома и забора проходила дорога, а через неё, до самого болота тянется огород. За ним начиналось болото, там громоздились кучки торфа. Азарчиха была единственной повитухой в деревне, у всех деревенских рожениц принимала роды и не только. К Азарчихе, приходили из нашей деревни и из других районов. Шептались, шли к ней в основном молодые женщины, но было, что и деды и бабки, и еще много реже разного возраста мужики из колхоза.
Недолго до моего рождения, в 1936 году в СССР вышел закон о запрете абортов. Позже, работая в органах МВД, расследуя разные уголовные дела, я много раз сталкивался с не профессиональными и ужасными последствиями частного принятия родов и такими же сделанными абортами, и подобными конечно в разных областях деятельности преступлениями, что преследовалось советской властью. Это конечно не было самым главным преступлением в СССР.
Читая сборники для сотрудников внутренних дел, для служебного пользования, так называемые ДСП, которые представляли из себя фактические детективы, без прикрас и фантазий, жуткие, кровавые подробности фактов и обстоятельств разных неблаговидных поступков советских людей в местах, начиная от Владивостока до Калининграда, от которых волосы поднимались дыбом, и далее успешный подробный процессуальный ход расследования таких дел, я потихоньку, их складировал в туалете, на полке, выше сливного бочка. Позже, мой сын, когда подрос, вставал на унитаз, доставал очередную серенькую книжонку ДСП, и читал ее.
Но тогда, бегая босяком, в истрепанной рубашке и остатков штанов переживших зиму, я смотрел вместе с мальчишками на Азарчиху и ее дом, как на необычное завораживающее яркое явление, и нужно сказать, к Азарчихе тогда ни кто претензий не предъявлял, все ее уважали, и шли к ней за помощью. Может быть она знала, что и как делала.
Дашечка. Через ложбинку, в пятистах метров от хаты Азарчихи стояла на пригорке, Добротная хата Дашечки. Дочь Галина, красивая женщина в расцвете своих тридцати лет, у неё был сын Ломакин Толик. Он был моим ровесником и я с ним дружил.
Во время войны, в деревне был расквартирован полк, и в хате Дашечки на постое были солдаты, красноармейцы. Галина, заманивала своих подруг, делала вечеринки с выпивкой, песнями и танцами. После этих гулянок через некоторое время подруги становились беременными. Когда наши войска отступили, пришли немцы, они заняли наш район, а в нашей деревне было всего два немца и два полицая. Гришка Азарков, он был моим крёстным отцом, стал полицаем. В хате Дашечки, её дочь Галя продолжала делать вечеринки и принимались молодые деревенские женщины, танцевали с полицаями и немцами. Галина продолжала заманивать деревенских женщин. После таких гулянок, в своё время некоторые женщины рожали детей. После войны, вернувшиеся с фронта, их мужья обнаруживали в своей семье, приплод детей. Возникал конфликт, мужья покидали свои семьи, уезжали из деревни.
Муж Галины с войны не вернулся. Дашечка, слыла деревенской колдуньей. В деревне верили, что она напускает порчу на скотину, заколдовывает людей, привораживает влюблённых. С Толиком мы пасли стада гусей. Сразу как ушли немцы, он уехал с матерью в Ленинград, куда их увёз новый муж Галины. Дашечка доживала свой век в большой хате.
Вера Сибирякова, старшая дочь Дашечки, была отдана замуж в семью Сибиряковых. Муж её не вернулся с войны. Её сын Иван, закончил 10 классов, поступил в военное училище, дослужился до полковника, жил с семьёй в районном центре Поныри Курской области. Сибиряковы, все выделялись большой копной рыжих волос на голове. Дочь Тамара, огромная девочка и сын Женька. Он был толстым не по летам, большим мальчиком. Говорили, что у него детское ожирение и гигантизм. Он быстро рос, полнел, и умер в восемнадцатилетнем возрасте.
Семья Денисовых. Егорик Денисов носил родимое пятно на лице. Нижняя губа была также поражена большим родимым пятном, разбухшим до размеров средней величины яблока. Правая нога согнута и не разгибалась в колене. Он хромал и ходил всегда с костылём. Как работник в колхозе он был шустрым, общительным и весёлым, всегда шутил, заразительно смеялся, ни чуть не стеснялся своего уродства. Работал в колхозе конюхом. Лихо ездил верхом на лошадях и возчиком на телегах. Он удачно женился, привёл в свою хату жену, Полину из соседней деревни. Девушка небольшого роста, симпатичная и стройная, несмотря на его уродство, вышла за него замуж. В деревне, после войны, было мало мужчин. Полина родила ему сыновей и дочерей. Все дети Егора были очень красивыми. Володя, сын Егорика, высокий красивый парень, женился на деревенской девушке Нине Кологоновой. Сперва стали уезжать из деревни ребята. Девушек тоже становилось всё меньше, некого было выбрать в жёны, все разъехались по городам: Курск, Орёл, Москва. В деревне остались несколько подростков, и их стареющие бабушки и дедушки. Недавно созданный колхоз «Победа» стал разваливаться.
Васюк Денисов, брат Егорика, местный дурачок. Смуглый, с красивыми вьющимися и не стриженными чёрными волосами, он ни кому не давал их стричь, чернявый и красивый мужик. Зимой и летом всегда был одет в одну и ту же одежду, никогда не стиранную, с ароматом немытого тела. Васюк был очень добрым и сильным. Любил трудиться на тяжёлых работах. Никогда не отказывал, когда его просили о помощи, и сам вызывался. Когда его хвалили, он готов был свернуть гору. Часто его спрашивали:
- Вась, ты когда жениться-то будешь? Небось присмотрел себе красавицу? Скажи кто она, твоя любимица? И когда свадьба-то будет? Эх и погуляем.…
- Люблю Вальку Азаркову, она письма носит, хорошая жена ….
- Вася, так она уже замужем!
- Ну и что, - говорит Вася, наморщив лоб. - немного подожду…. Она скоро холостой будет…
Все хохочут, а Вася недоумённо смотрит на них, жалко улыбается идёт продолжать работу. Над Васей смеялись по-дружески, он не обижался.
Вася умер во сне, ему было тридцать три года. Он перетаскивал тяжелые мешки с тока, грузил в машину, спешил, захолили тучи, мог пойти дождь. Вася устал, лёг отдохнуть на соломе, и больше не проснулся.
Вася говорил правду. Валя почтальонка через год после его смерти стала вдовой. Её муж, Иван Дудин, внезапно заболел, его увезли в больницу и там он через день умер. У него были уже взрослые дети.
Нина Кологонова, среди подрастающих девушек, была хозяйственной и разумной девушкой. Хорошо училась, работала в сельсовете. Она вышла замуж за Володю, красивого парня, сына Егора. Володя с детства был усердным работником, стал бригадиром, а потом и председателем колхоза, он учился до десятого касса. После ухода на пенсию моего отца, председателя. А Нину выбрали секретарем сельского Совета.
Виктор Комарёв, низкорослый, коренастый и добрый мужик, жил в большой хате, вместе со своей очень большой семьёй. Умер рано, когда ему было лет сорок. Всему причина, тяжкий крестьянский труд, и увлечение алкоголем. Лет через десять после его смерти, он вдруг пришёл к моему отцу во сне, на большое картофельное поле и зовёт его:
- Пойдём, Кондратьичь, картошку копать, вон на ту горку, - говорит он, - бери лопату и пойдём. Да позови и Володю, пусть и он с нами идёт….
- Да я то пойду, - говорит отец, - а вот насчёт Вовки, не знаю. Может пойдёт, а может и не захочет, он теперь взрослый, сам себе хозяин….
Когда Володя приехал проведать отца в больницу, отец рассказал ему этот сон. Володя не придал ему никакого значения. В районную больницу, отца приняли в начале февраля 1989 года, на лечение. Ему шёл восьмидесятый год. Утром он проснулся, умылся и, почувствовав слабость в теле, опять лёг в постель. Сосед по койке, молодой парень, сказал ему:
- Батя, может вам принести завтрак, или вы сами пойдёте?
- Принеси, если не трудно, - ответил отец.
Когда он принёс завтрак, отец уже скончался. Сообщили брату - Володе и просили забрать отца, для похорон. Володя приехал, его пригласили в морг. Он вошёл в камеру. Пришёл работник морга, подошёл к стенке и открыв шкаф, выдвинул большой ящик, в котором лежало тело мертвого отца. Володя взглянул на отца, потерял сознание и упал на пол.
Врач, оказал ему медицинскую помощь и он пришел в себя. После похорон отца, Володя рассказал мне этот сон.
В это время я служил в городе Якутске, и все узнал много позже, когда смог добраться на большую землю.
На горе, в начале Петрушкового хутора, слева от проезжей дороги, стояла большая хата, огромный и хорошо ухоженный сад, пасека и огород. Участок спускался с горы в Косик, где сходись два ручья. Здесь жил мужик по кличке Гудь, с женой и сыном Ёрушкой. Состарившись Гудь начал гонять свою жену по косогору. Он бегал за ней с палкой, или с граблями и даже с косой. При этом он громко кричал, ругал её, она с кем-то ему изменяет. Жена убегала в кустарник и пряталась за сараями от преследователя. Крики раздавались по пустырям и были слышны возле нашей хаты, на расстоянии больше километра. Вокруг никаких соблазнителей не было. Деревня опустела, основная часть мужчин не вернулись с войны, а из тех, кто вернулся, многие разъехались по городам и устроили себе более комфортную жизнь в городе. Молодежь, глядя на старших, ехали вслед им. В древне оставались старики и старушки. Вскоре Гудь умер. Ёрушка, сын Гудя, парень вышел всем хорош: и красив, и работящий, и хозяйство своё любит и приумножает. Вот только ростом не вышел. Мать хотела найти ему невесту и поженить, но невесты тоже все выехали из деревни в город. Воля и её сестра Маруся, жили напротив хаты Гудя, на другом берегу ручья. Только Волина хатка, была маленькой, в ней она жила одна, а сестра её Мария, редко показывалась в деревне. Воля выйдет, покопается в своём огороде и пять в хату. Кроме маленького огорода, ни сада, ни ограждений. Имя её Оля, но по-деревенски, называли Волей. Весной, к ней приехала младшая незамужняя сестра, Маруся, крупная, крепкая, цветущая девушка. Она работала в колхозе, сперва на полях, а потом стала дояркой. В городе она не прижилась, её всё тянуло домой, к сестре Ольги. Хоть у Оли и тесно было, но «в тесноте, не в обиде», судьба и земля зовёт, значит надо ехать.
Мать Ёрушки шла мимо, увидела Волину сестру Марию, остановилась и зашла к ним. Похвалила Марусю, какая она красивая и весёлая.
- Вот, пришла к вам на посиделки - говорит… ,
- Раз пришла, садись, чай будем пить. Какие посиделки без чая.
Раньше крестьяне про чай и не знали, но после войны, когда многие уехавшие в города, приезжали к своим в деревню, привозили много городских вещей, в том числе стали привозить и чай. Разговорились вспоминали свою молодость. Пришла почтальонка Валя Азаркова, отдала газеты и присела на крыльцо отдохнуть. Мать Ёрушки расплакалась, когда разговор дошёл до её сына, она заплакала.
Ёрушка, уже больше тридцати лет ему, а он не вырос и никто замуж за него не идёт.
- Да, плохо дело, - говорит Валя. - Вон смотрите, Егорик-то Денисов, губатый и хромой, а нашёл ведь в деревне Телегино, девку, статную и неглупую. Она пошла замуж за Егорика, в их деревне тоже мужиков не стало, вот и живёт, детей, каких нарожала. И мальчики и девочки – красавцы!
- А что Егорик, мужик, как мужик. Всё мужское у него есть, и даже
больше, чем надо – сказала Валя, поминая его губу и все захохотали, - А сосватала их Дашечка, может к ней сходить, поговорить, а вдруг поможет.
Спросили Марусю, пойдёшь ли за Ёрушку?
- А что, он мне нравится. Красивый, работящий, а что малого роста? Ну и что? Я согласна! Пусть Дашечка поговорит с ним, пойдёт ли он за меня.
Через неделю Ерушка был сосватан, он знал Марусю и с Волей, сестрой Маруси он хотел породниться. Сыграли весёлую свадьбу, вся деревня гуляла. Стала Маруся хозяйкой Гудёвым добротным хозяйством, хатой и садом. Хата Ёрушки, лучшая в деревне. Ёрушка, подтянулся, сапоги себе в городе купил на толстой подошве, чтобы смотреться повыше. А Маруська радуется, и говорит всем, что Ёрушка у неё, настоящий мужик, и на работе в колхозе, и дома, на огороде, и… в постели.
У моей сестры Нины была подруга по имени Напка. Жила с матерью старушкой в маленьком деревянной хате, обмазанной глиной и побелённой извёсткой. Мать её ни с кем не общалась, жила затворницей и усердно молилась богу. В колхозе они с матерью не работали, были единоличниками. На танцы возле нашей хаты приходила и Напка. Чаще всго она танцевала с Микалоном. Он приезжал из города, в костюме, в хромовых сапогах и соблазнял деревенских ребят и девушек, ехать в город на заработки. - Что здесь сидеть, - говорил он, - тут же одни старики доживают, надо ехать в город, там есть и работа, и деньги, и есть куда пойти, повеселиться. Напка очаровала его и они поженились. Микалон увёз Напку с её мать в город. Хата их обветшала, её разобрали соседи на свои нужды.
Мой сын Дима, рассказал мне. Зимой ребята играли в хоккей. Костюмов для выхода, не было. Да и коньки то были только у одного Кольки Мосяка, была куртка, а у остальных – обычные фуфайки. В то время «гремела» команда хоккеистов Канады. Вот Колька, приятель Димы и решил удивить ребят. Он белой краской написал название на спине своей куртке. Хотел писать «КАНАДА», но промахнулся, пропустил одну букву, и получилась: «КАНДА». Все смеялись, стали Колю звать его : Канда.
Соседями нашими были Мосяки - из этой семьи был у меня приятель Юрка Вялых. Отца его звали Максим, а в деревне ему дали имя Мосяк. В их семье было одиннадцать детей и все мальчики: Миша, Колька, Васька, Юрка, Гришка, Петька, и ещё пятеро, уже взрослые жили в городе. Отец поочерёдно устраивал их на работу, кого на железную дорогу, кого в милицию, в пожарную часть, некоторых и в учебные заведения.
У Витьки Седуха брат жил в Москве. Витька поседел после взрыва, когда погиб Пашка эвакуированный. Витька тоже был в этой кампании, но при взрыве его только слегка контузило. Он долго не мог слышать, стал глухим. Слух постепенно восстановился, но волосы на голове стали седыми. Поэтому его и прозвали Седух. Говорил он после этого случая плохо, заикался, шепелявил, некоторые слова не мог выговорить. Он окончил, четыре класса и больше нигде не учился. Работал в колхозе конюхом дружил с моим братом Николаем, хотя и был года на три старше его. Седух взял себе в жёны Светлану Потагарову. Она была моложе Седуха, красивая девочка. Он был лет на десять старше её. К Седуху приезжали москвичи, родственники, семьёй. Брат Витьки Седуха, Василий, высокий и худой как жердь, его жена Люба и двое детей. Жили они бедно, как впрочем и все простые люди. Но в деревне, намного беднее и колхозники смотрели на москвичей, как на богачей.
Городские люди, мало бывали на солнце. В деревне, они облюбовали поляну, и не стесняясь колхозников, раздевались и загорали. Деревенским людям такое поведение было в диковинку и производило на них неизгладимое впечатление, люди специально собирались посмотреть на почти голых москвичей.
Пашукова Надежда, вдова, её муж тоже не вернулся, погиб на войне. Крупная женщина, властная, работала в колхозе в основном, то бригадиром, то заведующей колхозной фермой. Её в деревне воспринимали, как начальника. Она жила с дочерью Дуняшей.
Многодетная семья Волокушиных, три сына и две дочери, жили в большой и ухоженной избе, с красивыми оконными рамами. Они не были похожи на наших колхозников. Все чернобровые, с курчавыми волосами, чернобровые, стройные и высокого роста. Они приехали откуда-то с юга, облюбовали наш хутор «Становские дворики», построили красивую и просторную избу, с пристройками. Одежда у них была тоже не как у колхозников, которые все ходили в ватниках или фуфайках.У них были пальто из черного толстого сукна. Жена и девочки носили красивые платки и шали. Мальчики ходили в костюмах.
Остроуховвы, муж, жена и один маленький сын Иван. Они построили, свою хату, рядом с избой Волокушиных, как будто нарочно, чтобы сравнить очень плохое с очень хорошим. Времянка Остроуховых, стояла на пригорке, отдельно от других строений и вокруг никаких посадок, не больших и не маленьких деревьев или садовых. У этой семьи не было ни своего хозяйства, ни скота. Иван, маленький, худой, плохо одетый и согбенный мальчик, с виду как испуганный. Сейчас я его вспоминаю, но тогда, я тоже был таким же и не лучше его, и выглядел худым и некрасивым. Однажды меня кто-то сфотографировал. Мне передали фотографию. Я посмотрел, себя я узнал, у нас в хате было большое зеркало в хорошей резной рамке. и я видел себя в нём и не реагировал на свой жалкий вид. Но на фото, я не шевелился и можно было рассмотреть самого себя со стороны, какой я был на самом деле.
Я был без одежды, на мне были одни короткие штанишки. Вид у меня на фото, был очень плачевный, на меня смотрел мальчик до того худой, что кости выпирали из-под шкуры. Я ужаснулся. Мне стало так жалко этого мальчика на фотографии, что я горько разрыдался и долго плакал. Вскоре Остроуховы уехали по вербовке на заработки, куда-то далеко в Сибирь и больше я их никогда не видел.