Я видел. Часть 3
День 5. 17 сентября.
Проснулся я, лежа на выкорчеванном корне большой сосны. Я не мог пошевелиться. В голове все трещало и свистело, в глазах все было мутно. Очень сильно болел правый бок. Я чувствовал запах дыма и жженой пластмассы. На улице шел небольшой дождь, который капал мне прямо на лицо. Тело было накрыто одеялом, а сверху лежал грязный кусок полиэтилена. Я пытался пошевелиться, но тело плохо слушалось. Спустя несколько минут вдали раздался выстрел, за ним еще один. Услышав этот звук, я соскочил с места и тут же свалился в лужу, которая была прямо под моим импровизированным лежбищем. Бок заныл с ужасной силой. С трудом поднявшись, я увидел, что левая сторона моей куртки разодрана, а сапоги были прожжены. Я попытался оглядеться, но глаза меня не слушались, и дальше вытянутой руки все расплывалось, как в густом тумане. Вдалеке я видел силуэт, который быстро приближался ко мне. Подойдя ближе, я увидел, что это мужчина.
День 6. 18 сентября.
Раздался громкий хлопок, очередной камень упал неподалеку, я соскочил с места. Я опять лежал на этом дереве. Рядом сидела Маша и чистила свой карабин. Увидев, что я очнулся, она подошла ко мне и улыбнулась.
– Проснулся что ли? Я уже думала, что ты окочуришься – спокойно и тихо проговорила девушка.
– Я вчера видел какого-то мужика, и выстрелы слышал. Кто это был? – прошептал я и закашлял.
– Мужика? – Улыбнулась Маша – да я это была. И не вчера – Сквозь смех ответила она. – Стреляла я в воздух, чтоб понять выжили ли птицы или какая другая живность.
– Долго я пролежал тут?
– Долго. Четвертый день, как тут дрыхнешь! Если считать со дня «бомбежки». Сегодня уже 20 сентября! Я уже думала ты в коме или еще что.
– Пять дней? – Я задумался.
День 6. 18 сентября.
Я запутался, но сегодня точно 20 сентября.
– Мы пережили, слышишь! – крикнула Маша радостно – Ты бы только видел, что на нас двигалось. Такого кошмара наяву и в тоже время потрясающего зрелища я не представляла даже в самых…
– Что произошло? Расскажи, что я пропустил! – перебил я девушку, проговорив это строгим голосом, я тут же начал задыхаться и очень сильно кашлять.
– Так я и начала рассказывать, а ты тут разорался – смеясь, ответила Маша – ты бы поменьше разговаривал и уж тем более орал!
Мы бежали вниз по склону, когда все вокруг падало и громыхало. Повсюду виднелись вспышки и с неба падали горящие деревья, будто кто-то поджег весь лес и подкинул его. Стало светло, как днем. Ты бежал немного впереди, когда здоровенный булыжник упал в нескольких метрах от тебя, и осколок угодил тебе прямо в бок. Ты, как подкошенный, рухнул на дерево, которое вырвало после землетрясения. Через секунду оно задымилось, и ты загорелся, точнее твоя одежда. После этого рядом упал еще один булыжник размером с дом, за которым ты сейчас и лежишь. Подбежав к тебе, я сбила огонь, и пыталась поднять тебя, но ты был без сознания. Тогда я оттащила тебя за этот камень и уложила в небольшую воронку, где и сама рядом легла. Через несколько секунд в небе над нами холмом пронеслись камни и горящие деревья, которые как пуля улетели дальше и тут же задул сильнейший ветер, который поднимал новые деревья и камни с земли как пушинки. Булыжник, за которым мы лежали начал двигаться! Но, видимо, от удара с землей он хорошо заглубился и волна не смогла его поднять. Потом я почувствовала, что воздух стал нагреваться и стал горячим, сухим, и во рту отдавало металлом. Я стала задыхаться и уткнулась лицом в землю. Спустя несколько минут вроде отпустило, ветер прекратился, небо стало темнеть. Ночь постепенно возвращалась. Камни и деревья еще падали, но спустя час все утихло и только изредка вдали слышались звуки. Ты лежал без сознания и дымился. До утра мы пролежали в этой канаве, изредка я проверяла твое дыхание. С рассветом я поднялась и осмотрелась. Все было перевернуто, ничего не напоминало мне то место, где мы были еще тем вечером. Пещеры, в которых мы хотели укрыться были разрушены и напоминали груды больших камней, которые недавно сюда завезли. Я с трудом перенесла и положила тебя на дерево, где ты сейчас и лежишь и укрыла тем, что нашла. Вот в принципе и все.
– Ударная волна прошла над холмом, что и спасло нас – медленно проговорил я.
– Все обошлось! – Строго и уверенно произнесла Маша.
– А что с нашими запасами? Мы же их даже не успели надежно укрыть – спросил я – где они?
– Все пропало! Почти все… – ответила Маша и посмотрела на меня.
– Смогла из под камней достать немного еды, пару штанов, и тент. Все. Остальное, видимо, разлетелось от волны по всей округе. Даже не представляю, что уцелело и где это теперь искать. По округе походила, насобирала что валялось, но как видишь, не особо много.
Я глубоко вздохнул. – Что дальше будем делать? – Улыбнулся я – мы живы, а это главное! Люди и в каменном веке жили, так и мы сможем, значит прожить – Сказал я, пытаясь воодушевить собеседницу.
– Как мы проживем? У нас даже топора нет. Леса нет, животные не бегают, птицы не летают, еды нам хватит максимум на две недели! Мы тут с голоду умрем, надо возвращаться в город и там что-нибудь найти.
– Ну-ну. Там нас и убьют.
– Лучше умереть с голоду, чем попытаться найти еду? Может, там и людей уже нет. Может мы одни остались на всей планете? Надо выбираться отсюда в любом случаи. Я не вижу причин, почему бы нам не попробовать.
– Я далеко не уйду, да и до города больше ста километров. Я тебя не пущу туда одну!
– Значит ты выздоровеешь, и мы отправимся! Раны у тебя не глубокие, как раз через пару недель будешь на ногах! Будем экономить еду. Хотя бы на мне.
Маша резко встала и кинула мне пачку таблеток. Это были антибиотики.
– Пропей курс. Лишним не будет – Сказала моя спасительница и пошла к месту, где раньше были пещеры, удаляясь проговорила – Я попытаюсь что-нибудь еще поискать вокруг. Может что-то принесло нам с другой части планеты. Сейчас, как пожрем бананов или фаршированного камнями кашалота!
Я взглянул на свои часы, они не работали. Треснуло стекло. Мы остались без времени. Панорамный вид, который открывался нам с холма, полностью поменялся. До горизонта лежали вековые деревья, поваленные, будто прошедшим смерчем, в местах падений крупных камней находились разного диаметра воронки, которые постепенно заполнялись дождевой водой.
Что произошло на другом конце планеты, я не представлял.
Весь этот день Маша ходила по окрестностям и как ищейка вынюхивала и собирала все что находила. К концу дня помимо найденного ею в дни, пока я был в отключке, добавилось пару непонятных железяк: старый погнутый металлический чайник, пустой дырявый бочонок, несколько больших гвоздей, которые обычно вставляли в шпалы. Были и мокрые непонятные разодранные тряпки разной длины и размеров, части мебели, которые Маша складировала отдельно, чтоб в будущем разводить огонь.
В целом за весь день не было найдено ничего нужного.
Когда стемнело, я, с помощью Марии, попытался встать, но простояв несколько минут, ноги начали подкашиваться и я лег обратно на свое дерево.
21 сентября.
Я проснулся от очередного выстрела. Скоро войдет в привычку вскакивать с места от грохота и выстрелов, подумал я. На улице шел дождь. Через несколько минут пришла Маша, через плечо был перекинут заяц.
– Как он выжил и где я не знаю, но приготовить его надо сейчас же, пока кровь не запеклась. Надо развести костер! Ты сможешь?– Живенько проговорила Маша.
Я попытался встать самостоятельно, но упал на колени. Девушка тут же подбежала, но я ее остановил.
– Все нормально! Сейчас я поднимусь!
Через несколько секунд, я, уже шатаясь, стоял возле кострища и искал сухие поленья.
– Ну как ты? – Спросила меня Маша.
– Да вроде все нормально! Двигаться начал. Бок правда еще болит, но не так сильно. Думаю, через пару дней буду в порядке. Пару недель на поправку ты загнула.
Разведя костер, и отварив зайца в найденном вчера чайнике, мы позавтракали, и решили перенести лагерь в другое место. Будущую стоянку Маша присмотрела еще в первый день после падения кометы. Место находилось в полу километре вверх по склону. Весь холм был усыпан огромными неотесанными камнями и один из этих камней идеально подходил под наше будущее убежище. Часть этого булыжника размером с небольшой многоквартирный дом, была сколота и образовывала нечто похожее на пещеру-грот глубиной около пяти метров. Сколотая часть лежала рядом и создавала нечто похожее на внутренний дворик.
Маша мне строго запретила вставать с моего лежбища, после того, как я упал, разводя костер. Весь день я наблюдал картину, как она ходит, таскает тяжести. Каждый раз при виде Маши я предлагал свою помощь, но всегда слышал строгий отказ с матом. Под конец дня ей уже надоело слушать меня, что, мол, я здоров и раны мои затянулись буквально за несколько часов, и в меня запустили, найденный вчера погнутый чайник. Было больно, и я заткнулся. С каждым днем я все больше понимал, что моя спутница не из робкого десятка и с характером строгого учителя.
Стемнело. Все вещи были унесены из нашего текущего лагеря в будущий, который я еще не видел, и представлял его только в своем воображении со слов Маши. Недолго посовещавшись, решили переночевать в текущем месте. Все последние дни после падения кометы моя спутница ночевала на соседнем дереве. Сегодняшний вечер был холодным и я предложил ей лечь со мной, чтобы не замерзнуть и греть друг друга, пообещав не трогать ее. Маша согласилась.
Наверное, стоит заострить внимание на внешности Марии. О возрасте я её не спрашивал, но на вид ей было 20-25 лет, телосложение обычное, ростом может быть чуть ниже меня – 165-170 см. У нее были черные волосы средней длины, которые были постоянно убраны в небрежный пучок для удобства. На вид Маша была вполне привлекательной девушкой с суровыми нравами и тяжелым характером. У меня не возникало мыслей о близости к ней, так как единственная цель, которую я (да и она) преследовал – это выжить, во что бы то ни стало, поэтому интим был мне чужд. Мне кажется, в такие судьбоносные моменты, когда жизнь висит на волоске, мысли совсем о другом, а не как показывают в фильмах, где последние ценные минуты жизни герои тратят на бессмысленные поцелуи, объятия и объяснения.
22 сентября.
Я проснулся рано, на улице все еще шел дождь. Маша лежала рядом и не двигалась. Я попытался встать и развести костер, но бок ныл почти при каждом моем движении, и я поднялся, кряхтя, как старый дед. От моих странных звуков проснулась и она.
– Ты куда? – Спросила Маша.
– Выспался, надо перекусить что-то – ответил я, и пошел разводить костер, чтоб вскипятить воды.
Спустя час мы позавтракали банкой тушенки и размокшими от влаги сухарями. Чай нам заменяли желтеющие листья земляники и пару веточек хвои.
Далее, нами были перенесены оставшиеся вещи в наш будущий лагерь. Тогда я его и увидел впервые. Это было весьма уютное отверстие в огромном камне, все именно так, как описывала его Мария. На пол мы сложили ветки хвои, поверх положили разодранные тряпки и прочий мусор. Стоять на таком полу было весьма приятно и тепло. Кровать расположили в самом дальнем углу. Хотя и кроватью это было сложно назвать. Аккуратно сложенные ветви той же хвои возвышались над полом примерно на тридцать сантиметров, поверх которых положили старый кусок полиэтилена, тот самый, под которым я проснулся в первый день после катастрофы.
Когда мы немного обосновались, нами был проведен учет наших вещей и продуктов. В общей сложности в нашем распоряжении имелось: коробка тушенки, где было 18 банок говядины; 4 пачки сухарей; 2 складных ножа; 2 зажигалки; старый чайник, дырявый бочонок, гвозди, одно одеяло, рулон полиэтилена, 2 каски, налобный фонарик, защитные очки, немного таблеток, несколько разодранных тряпок, и немного досок, охотничий карабин с 12 патронами и одежда.
Данных запасов провизии нам действительно не хватит надолго, и было решено, во что бы то ни стало найти еще еду. Вся округа была уже обыскана. Земля напоминала выжженную пустыню, где невозможно было найти ничего, кроме камней и выкорчеванных деревьев. Оставался последний шанс найти нашу брошенную газель, где мы оставили некоторые припасы. Цела ли она, мы не знали, но попробовать ее найти, определенно стоило. Существенной проблемой было отсутствие ранее намеченных ориентиров.
Маша строго сказала, что мне нужно набираться сил, и что она вполне справится одна и заставила сидеть «дома», а сама ушла. Ее не было до полной темноты. Я волновался за нее не на шутку, хотя и у нее при себе был карабин. Пришла она, с каким то мешком. Вся запыхавшаяся и едва стояв на ногах, Маша тут же без сил упала на кровать.
Мешок я не узнавал, это был точно не наш.
– Где ты это взяла? – Спросил я с огромным удивлением.
– Возле самолета – ответила она спокойно Маша – точнее возле его частей. У места, где мы оставили машину, ничего не было, но я увидела в дали белое пятно. До него было еще около трех километров. Подойдя ближе, я увидела, что это оказался большой разбитый самолет. Никого рядом не было. Ни трупов, ни следов. Видимо его принесла ударная волна с какого-то аэродрома. Вот и насобирала, что было и во что было. Завтра надо еще будет сходить. Удивительно, что еда в самолете в принципе была. Я думала мародёры еще задолго до конца света всё прибрали к рукам.
– Кстати, тот ручей, где мы бросили машину... его нет! Он просто исчез – Закончила она.
В мешке лежали разной длины провода, новое, чуть погнутое эмалированное ведро, батарейки, какие-то таблетки с инструкциями на непонятном нам языке, и контейнеры с едой. Видимо это был обед пассажиров. Контейнеры были герметичны и за хранение мы не беспокоились. Когда я открыл один из них, то чуть не расплакался. Там лежала небольшая котлета и макароны. Тот самый обед, который подают обычно в самолетах.
– Будешь? – Спросил я у Маши.
– Я ела уже – холодно ответила она.
Не подогревая, я съел все содержимое. Было просто ну очень вкусно. Последние дни мы ели только тушенку, а сейчас у нас в мешке наверное месячный запас еды.
– Там еще много всего, проще, наверное, туда наши вещи перенести, чем перетаскивать самолет сюда. – сказала Мария – я посплю если ты не против.
У меня было много вопросов к Маше, но она отвечала односложными фразами. Было видно, что ей не хочется говорить, и я не стал больше ее беспокоить.