Ворон⁠⁠

Какой я мельник, говорят тебе,
Я ворон, а не мельник.

А.С. Пушкин

Антону Ивановичу Мельнику повезло – он умер во сне и практически не почувствовал боли. А сон, надо сказать, был довольно странный.

Ему снилось, что он ворон и сидит на ветке старой березы, а в клюве у него крючок из алюминиевой проволоки. Этот крючок он согнул сам, чтобы доставать из щелей вкусных жирных личинок шестизубого короеда. Раньше, когда алюминиевой проволоки не было, а медная была большой редкостью, он использовал небольшие палочки, но это было не так удобно.

Прямо напротив него на балкон третьего этажа вышел рыжий шкодливый мальчишка лет одиннадцати по имени Тарас и принялся крошить булку. Тут же толпа жирных глупых голубей слетелась под балкон и начала пировать.

Антон уже и сам хотел отложить в сторону свой инструмент и присоединиться к трапезе, но заметил стоявшее в углу духовое ружье и решил подождать. Ждать пришлось недолго, уже через несколько минут рыжий гаденыш оставил хлеб и взялся за ружье. Он медленно начал наводить ствол на копошившихся внизу птиц и тут Мельник почувствовал, как у него ужасно запершило в горле. Не выдержав, он открыл клюв и каркнул во все свое воронье горло. Голуби с шумом вспорхнули, а мальчишка, пробормотав «Ах ты сволочь картавая!» направил ружье на Антона. Мельник хотел взлететь, но не успел, острая тонкая игла кольнула где-то под левым крылом, и сердце его остановилось.

От страха Антон проснулся, и понял, что сердце его и в самом деле не бьется.

Вообще говоря, сердце у Мельника побаливало уже давно, он даже как-то раз собрался с духом и отправился в поликлинику, но врач ничего ему толком сказал, выдал кучу направлений на анализы, да посоветовал меньше курить и чаще бывать на свежем воздухе.

Анализы он сдавать не стал, так как прекрасно понимал, что пользы от этого никакой не будет, а к боли постепенно привык, и даже научился находить в своем новом состоянии приятную сторону. После приступа обычно накатывала какая-то ленивая расслабленность, не хотелось ничего делать, а просто лежать и думать. О чем он думал в такие минуты Мельник и сам не знал, то есть, знал, конечно, просто не мог сформулировать все это в виде слов.

Но странное дело, как только Антон понял, что он и в самом деле умер - страх сразу исчез. Осталось лишь легкое сожаление, словно при переезде на новую квартиру, когда все вещи уже вывезены, и ты стоишь посреди комнаты, в которой прожил почти всю свою сознательную жизнь и никак не можешь поверить, что покидаешь ее навсегда.

И в этот момент заверещал будильник. Он продолжал трезвонить до тех пор, пока жена Мельника, Лариса, не прихлопнула его, так и не проснувшись.

- Тошик вставай, на работу опоздаешь! – пробормотала она из своего сна.

Когда через десять минут будильник зазвонил во второй раз она, наконец, проснулась и очень удивилась, увидев своего мужа все еще в постели.

- Ты что лежишь? – спросила она и не получив ответа толкнула мужа локтем - Умер что ли?

Реакции по-прежнему не было, и тут она несколько встревожилась. Перевернув Антона на спину, она схватила его за плечи и принялась трясти, что было сил.

«Господи, до чего же она глупа! – думал Мельник, тряпичной куклой болтаясь в руках жены, - Неужели она не видит, что я умер? Или она думает, что я нарочно так ловко притворился, чтобы не идти на работу? Можно хотя бы после смерти оставить человека в покое?»

Между тем Лариса, не добившись никакой реакции, уложила мужа на спину и, прижав ухо к его груди, долго слушала тишину. Затем она медленно подняла голову, и Мельник увидел, как ее побелевшее лицо вдруг начинает вытягиваться, и вытягивается так, словно состоит не из мяса и костей, а из сырого теста. Это продолжалось в течение нескольких секунд, затем жена, подпрыгнув как ужаленная, с визгом бросилась вон из комнаты.

* * *

Скорая приехала через полчаса и врач, обнаружив вместо пациента труп, не то чтобы огорчился, а скорее обиделся.

- Ну и зачем вы нас вызывали? – проговорил он, захлопывая свой чемодан. Вам надо перевозку вызывать, а мы мертвецов не возим.

- Но я думала, вы что-нибудь сделаете… - попыталась возразить жена.

- Что тут можно сделать? Он же уже холодный. Я не Иисус Христос!

Перевозку пришлось ждать еще час. Когда санитары пытались развернуться в узком коридорчике Мельниковой квартиры, они все-таки умудрились уронить тело…

От падения Антон проснулся и обнаружил, что он лежит в своей постели, будильник показывает 7:35, а значит, пора вставать и собираться на работу.

Он вышел на кухню, чтобы поставить чайник и машинально глянул в окно. За окном кружили белые мухи, и весь двор был усеян их холодными трупами.

- Лариса, там снег! – сказал он, вернувшись в комнату.

- Ну и что? – вяло отозвалась жена, явно продолжая досматривать свой сон.

- Но ведь сегодня 4 июля! – попытался он достучаться до сознания жены.

- Значит такое лето. Бывает, - ответила жена и опять уснула.

- Ты знаешь я, наверное, сегодня не пойду на работу!

- Нельзя! – Лариса, наконец, проснулась и открыла один глаз, - Если ты не будешь ходить на работу, что мы будем кушать? Надень зимнюю куртку и иди. Все будет нормально!

Антон еще раз глянул в окно.

- Там сильный ветер! Метель!

- Надень шарф… мохеровый… - ответила жена и опять провалилась в сон.

Холодные колючие снежинки больно лупили Мельника по лицу, он попытался защититься от них, подняв воротник, но это слабо помогло. Его удивила царившая вокруг определенно ночная тишина и темнота; только желтые фонари освещали пустынную улицу. Пока он шел к остановке он не встретил на своем пути ни одного прохожего.

Автобус подошел через пять минут, такой же холодный как весь этот мир вокруг, и почти пустой. Только молодая девушка в модном сером пальто сидела у окна в середине салона. Она внимательно посмотрела на нового пассажира и опять отвернулась к окну.

Мельник сел на противоположную сторону, чуть сзади, так чтобы видеть ее профиль. Он (профиль) походил на графическую иллюстрацию из старинной книги. Ему показалось, что он мог где-то видеть ее, но где именно вспомнить не получалось.

Автобус долго петлял по каким-то незнакомым кривым улицам, с трудом продираясь сквозь снежные заносы и наконец, выехав на открытое пространство, встал.

- Все! – сказал водитель, выходя в салон, - Автобус дальше не пойдет!

* * *

Мельник огляделся по сторонам пытаясь осознать, куда его завезли, но так ничего и не понял. Вокруг насколько хватал взгляд, расстилалось ровное и совершенно пустое поле покрытое снегом. Ни людей, ни машин, только он и девушка в сером, хотя и модном, но как видно не очень теплом пальто. Да еще худая бездомная собака стояла и смотрела как ветер гонит куда-то пустой пакет.

- Идите за мной, - тихо сказала девушка и двинулась вперед по узенькой протоптанной в снегу тропинке.

Несколько минут они шли молча, потом Мельник спросил:

- Куда мы идем?

- Я думала, вы уже поняли, - отозвалась девушка, - не волнуйтесь, скоро все закончится!

- Я не волнуюсь, - возразил Мельник, чувствуя, что уже и в самом деле начинает волноваться, - а что «все»?

Девушка ничего не ответила, только упрямо продолжала двигаться вперед.

Между тем тропинка как-то незаметно закончилась, и теперь они шли уже по снежной целине. Причем девушка в своих модных сапогах на шпильках шла, едва касаясь снежного наста, а Мельник проваливался почти по колено.

Впереди, метрах в пятидесяти показалась невысокая изгородь, что-то вроде штакетника. Девушка легко перешагнула ее и, сделав еще несколько шагов оглянулась. Мельник подошёл к забору и вдруг понял, что не хочет дальше идти.

- Ну что же вы? – попыталась подбодрить его девушка, - смелее!

Но он в ответ только покачал головой.

- Но вам все равно придется это сделать. Я понимаю, вам страшно, но так надо. Тут главное принять решение. Соберитесь!

Мельник попытался побороть страх, и даже на несколько секунд закрыл глаза, а когда открыл, забора уже не было.

Он лежал на металлическом столе в холодной, скудно освещенной синеватой лампой комнате, совершенно голый и лишь нарытый белой простыней.

Холод был такой, что его начала колотить дрожь. Он слез со стола, замотался в простыню и вышел из комнаты. Коридор едва освещенный уходил, казалось в бесконечность. Он долго шел по этому коридору пока не уперся в шахту лифта.

* * *

Он наугад нажал цифру три и, выйдя из лифта, оказался в почти таком же коридоре. Пройдя несколько метров, он увидел перед собой что-то вроде барной стойки, за которой, положив голову на книгу, спала девушка в белом халате.

Мельник тихонько кашлянул, но девушка продолжала все так мирно посапывать. Тогда он осторожно дотронулся ее руки. Девушка проснулась и подняла на него серые совсем не сонные глаза. Мельник сразу узнал ее, это была она, девушка из автобуса.

- Вы так и не решились переступить… - проговорила она.

- Нет, так получилось… Впрочем, это не важно, это был сон. А когда я проснулся, то я оказался в такой холодной комнате. Я там чуть не умер от холода!

- Я знаю, это морг, - сказала девушка, - вам не следовало уходить оттуда.

- Я не вернусь в этот морозильник, - сказал Мельник, - и отдайте, наконец, мою одежду! Мне холодно!

- Утром придет сестра хозяйка, у нее ключи от кладовой. А сейчас я могу дать вам шерстяное одеяло.

Девушка нагнулась и вытащила из-под стойки одеяло.

Мельник замотался в одеяло, но теплее не стало.

- А теперь возвращайтесь в морг – сказала девушка.

- Нет, я туда не пойду, там холодно и страшно,- возразил он.

- Ладно, можете остаться здесь до утра. У меня есть второй стул.

Мельник уселся на стул, а девушка открыла учебник психиатрии, лежавший на столе, и углубилась в чтение.

«…Диссоциативная фуга – это острое психическое расстройство, которое развивается на фоне неблагоприятных событий, происходящих в жизни пациента. Больной с такой патологией забывает все о своей жизни, даже собственное имя. При этом сохраняются знания о культуре, истории и т.д. Пациент легко воспринимает и запоминает новую информацию, но совсем ничего не помнит о своем прошлом. Он создает для себя новый мир и живет в нем. Больной будто теряет возможность ощущать себя прежнего. Он блуждает далеко от места проживания, не может назвать себя либо рассказывает о совершенно другом человек, чей образ сложился в его подсознании. Никаких внешних проявлений заболевание не имеет. Понять, что с человеком что-то не так, можно только в процессе общения. Потеряв себя, пациент не может нормально работать и полноценно существовать в социуме. Часто у него остается брошенной семья, которая считает родственника пропавшим без вести. Еще одно название патологии, встречающееся в научной литературе – диссоциативное бегство. Приступ может длиться от 3-х часов до нескольких лет…»

Мельник почувствовал, как веки его тяжелеют, глаза сами собой закрываются и через несколько секунд он провалился в глубокий сон.

* * *

Проснулся он уже в палате. В окно светило яркое утреннее солнце, а он лежал на кровати накрытый шерстяным одеялом. На соседней кровати сидел средних лет мужчина с забинтованной головой и слушал радиоприемник.

«…По предварительным данным, в Киеве утром произошло три или четыре взрыва. Появилась информация об ударе рядом со зданием Службы безопасности Украины (СБУ) на Терещенковской улице в Шевченковском районе города. Очевидцы сообщают, что огнем охвачена киевская теплоэлектростанция. Движение метрополитена в Киеве приостановлено. Граждане укрываются от опасности на станциях. По словам мэра города Виталия Кличко, повреждены объекты критической инфраструктуры. Движение наземного транспорта также прекращено. «Украинские железные дороги» уведомили пассажиров о повреждении контактной сети и, как следствие, задержке поездов. В результате удара в Киевской области тяжело поврежден объект энергетической инфраструктуры, сообщили в «Укрэнерго». В компании предупредили, что возможны аварийные отключения и попросили экономить энергию, особенно в период с 17:00 до 23:00…»

- Что это,- спросил Мельник.

- Война,- ответил сосед.

- Какая война?

- Война с Украиной.

Открылась дверь и в палату вошла медсестра.

- Вставайте больной, Вас вызывает доктор Шредер - сказала она, обращаясь к Мельнику – идемте, я провожу.