Вечная осень. Глава 2. Привкус дорожной пыли⁠⁠

- Не двигаться и не дышать! - выкрикнул Фалк, обнажая клинки. За спиной он всегда носил две обоюдоострые сабли.

Существо целиком вылезло из кустов. Оно представляло из себя что-то вроде помеси двухметровой безглазой крысы и лысого медведя.

Фалк прыгнул и с кувырком приземлился чуть в стороне от твари. Зрачки его к тому моменту уже имели вытянутую форму. Крыса набросилась на воздух перед собой, однако быстро поняла, что ее обманули. В этот же момент Фалк рассек клинком воздух, попытавшись ударить тварь по спине. Та успела среагировать и, увернувшись, подпрыгнуть к наемнику, одновременно замахиваясь передней лапой, целясь в живот. Фалк выгнулся буквой "с", и лапа прошла в пустоте между его головой и ногами. Едва выпрямившись, наемник с молниеносным разворотом лишил животное носа. Из обрубленной морды хлынул фонтан крови. Существо вновь издало громкий рык, а затем внезапно начало бегать вокруг Фалка. Тот вдруг тоже стал вести себя странно - встал на месте и задержал дыхание. Секунд пятнадцать крыса бегала по кругу, оставляя след из крови из отрубленного носа, а потом вдруг потеряла интерес к врагу и обернулась на Продитора. Тут Фалк поднял одну ногу и замахнулся клинком, собираясь с выпадом лишить тварь задних лап. Это было ошибкой - существо обернулось и, перепрыгнув через двигающийся к нему клинок, совершило разворот в воздухе и зубами схватило наемника за руку. От пронзившей все тело боли он выронил саблю, однако тут же ловко извернулся всем корпусом и по самую гарду всадил левый клинок куда-то в плечо крысе. Та опять зарычала и отпустила Фалка, упав на землю. Наемник тут же отпрыгнул в сторону.

Задняя половина твари неподвижно лежала на траве - был перебит позвоночник. Всеми силами оно пыталось дотянуться мордой до обидчика, неловко перебирая передними лапами. Клинок, острие которого выглядывало из второго плеча, явно мешал ему двигаться. Фалк здоровой рукой поднял правую саблю с земли, а затем коротким ударом без размаха отрубил твари переднюю лапу. Через секунду за ней последовала вторая. В конце всех этих манипуляций наемник подкинул клинок, в воздухе перехватил его обратным хватом и вонзил в безглазую голову.

Существо в последний раз дернулось и затихло. Фалк вынул клинок.

Движение где-то сбоку. Опасность. Волной уйти от пронесшейся в сантиметре от лица головки боевого молота. Почувствовать кожей движение воздуха. Упасть на спину, понимая, что это единственный способ уберечь коленные чашечки от участи быть отделенными от ноги.

С громким хрустом молот Продитора разможил мертвой твари голову. Понимая, что, помедли он хоть на делю секунды, то же самое произошло бы и с ним, Фалк вскочил и заорал на парня:

- Ты что, блять, делаешь?! Я тебе, сука, что сказал?! Не дышать и не двигаться! Нахуя ты сейчас полез?! Эта хуйня сдохла уже, а я - нет! Ты, мля, понимаешь, что чуть не убил нахуй своего командира?!

Продитор выглядел виноватым и старательно прятал глаза. В глазах его Фалк, как ни странно, помимо раскаяния увидел ещё что-то. Идентифицировать это что-то он так и не смог.

- В следующий раз выполняй мои приказы точнее, - немного остыв, посоветовал он парню.

В тайне ото всех, даже самого себя, он возлагал большие надежды на Продитора. Сейчас где-то на краю его сознания маячило легкое сожаление о том, что они не оправдались.

Наемник наклонился, вытер клинок о траву и вогнал его в ножны за спиной. После этого он выдернул из крысы вторую саблю и проделал с ней то же самое. Раненая рука хоть и сильно болела, но хозяина слушалась.

- Команд... Фалк, а почему вы приказали нам стоять и не двигаться?

- Эта тварь называется заргог. Знаю, слово уродливое, но и эта хуйня не такая уж и красивая. Что касается твоего вопроса, заргоги от рождения слепы. Они ориентируются на запах и на звук дыхания или свиста рассекаемого клинком воздуха. А ещё они почти не чувствуют боли, - Фалк взглянул на городскую стену, находившуюся буквально в полусотне метров от них. - И раньше они никогда не подходили так близко к Городу.

Он задрал пропитанный кровью изодранный рукав куртки и начал осматривать свою правую руку. Зубы у заргогов росли в три ряда, поэтому предплечье оказалось почти полностью покрыто небольшими царапинами.

- Фалк, а вы...

- Ненавижу фамильярность. Давай на ты. К остальным это, кстати, тоже относится.

- Фалк, а ты долго проживёшь после такого? Эти зоококи или как их там, они не ядовиты?

- Нет, насколько мне известно, от яда заргогов никто ещё не умирал. Меня больше тревожит кое-что другое, - он повернул руку так, что тыльная сторона ладони оказалась снизу. - Ух еб вашу мать, - вторая сторона предплечья также оказалась покрыта рядами небольших, но глубоких царапин. Кровь из перебитых вен текла чуть ли не рекой. Только сейчас он заметил, что стоит в багровой луже, которая стремительно увеличивается.

"Сколько из меня вытекло? - промелькнула мысль. - Литра полтора, не меньше."

Фалк открыл рюкзак и, немного покопавшись в его недрах, достал захваченный как раз для таких ситуаций жгут. Остановив кровотечение, он кое-как перебинтовал раны и поднялся с земли.

- Фалк, может, вернёмся в Город? Ещё не поздно. Там есть лекарь, - предложил Медиокрис.

- Смысл? Лекарь большего уже не сделает.

- Хорошо, а как мы будем штурмовать деревню, если основная сила нашего отряда потеряла почти два литра крови?

- Ну, насчёт двух ты загнул, но вот штурм пока откладывается на неопределенный срок, - он вновь взглянул на свои руки. Только сейчас он заметил, что они побледнели и мелко трясутся. - Надо немного перестроить наш маршрут.

Он достал из рюкзака карту. Карту старую, пожелтевшую от времени. Она была срисована с другой, более старой карты, которая, в свою очередь, была копией карты, нарисованной ещё до Катаклизма.

На севере неровной линией был обозначен берег моря. Крайняя западная точка берега была помечена якорем и подписана кривыми буквами "Бухта рыбаков". Прямо рядом с ней начиналась ломаная линия, обозначавшая горный хребет. Хребет шел на юг, а после сворачивал на юго-восток. Чуть восточнее южной оконечности хребта стояла жирная точка, подписанная "Город". Восточный край карты целиком занимал Злой лес, названный так ещё до Катаклизма, поскольку уже тогда в лесу водились твари сильнее и опаснее любых волков и медведей. Стоит ли говорить, что сейчас все вообще старались держаться как можно дальше от Злого.

Местность к югу от города, между южной оконечностью хребта и южной опушкой леса, целиком занимала штриховка неровными линиями, подписанная словом "Трава". Когда-то там простиралась обширная степь. Исчезла она в ночь после Катаклизма: на ее месте выросло огромное поле травы высотой в полтора человеческих роста. На первый взгляд трава не казалась чем-то опасным. На второй, в общем-то, тоже. Странности начались, когда люди от разглядывания стали переходить к поиску дороги через преграду. Никто из первых ушедших пытаться добраться до противоположного края поля не вернулся. Люди быстро смекнули, что те, кто ушел, просто нашли путь на юг и кинули оставшихся на севере. Кто-то сразу двинулся вслед за ушедшими, однако большинство все же предпочло остаться в Городе и ближайших деревнях. Через некоторое время до них дошла весть о скверне и тварях, порожденных ею, и тогда они массово начали прокладывать дорогу через заросли.

Продолжалось это до тех пор, пока люди не начали оттуда возвращаться.

С заплывшими от многочисленных порезов или вообще отсутствующими глазами, кусочками плоти, безвольно свисающими с костей, они просто ползли по земле куда-то домой. Сетка мелких сквозных рубцов превратила их губы в пары безобразных тряпочек, которыми они хлопали, пытаясь рассказать, что видели в глубинах зарослей.

Мало кто из вернувшихся жил дольше пяти минут. Они выползали и тут же умирали.

С течением времени количество трупов, появляющихся на краю поля каждую неделю, почти не изменилось. Постепенно изменялось лишь их состояние. Если раньше вернувшиеся выглядели, словно болевшие непонятно чем люди, то теперь это были просто живые кости, медленно выползающие из зарослей, наконец нашедшие дорогу домой.

Вот так этот уголок мира и оказался отрезанным от остальной части Империи. Естественные преграды окружали его со всех четырех сторон. И нигде не было никакой лазейки: горы что на юге, что на севере заканчивалась отвесными склонами, перелезть по ним через воду или траву не представлялось возможным; через сами горы пройти было нельзя, слишком они были крутыми и высокими; на северо-востоке, там, где лес опушкой выходил к морю, загрязнение скверной было слишком сильным для человека; а на юго-востоке трава пересекалась со Злым. Она росла прямо в лесу, перекрывая последний путь к выходу в цивилизованные земли.

Большое темное пятно ровно посередине обозначало Великую пущу. Она считалась далеко не самым опасным лесом в округе. Как минимум, по опасности она крайне сильно уступала Малой пуще, что лежала к востоко-юго-востоку от Города, прямо у края травы.

- Наша цель - здесь, - сообщил Фалк, ткнув пальцем в точку где-то около южной опушки Великой пущи. - Идти туда дня четыре, если по прямой. Мы же пойдем как-то так, - он переместил палец к жирной точке, обозначавшей Город, и провел по прерывистой линии, отмечавшей северную дорогу. Километров через сто от Города дорога раздваивалась; Фалк провел пальцем по западному пути. - Сейчас я не смогу идти быстро, поэтому на месте мы окажемся примерно через неделю, а это значит, что со дня на день мне надо будет ожидать приступа. Мы пересидим его тут, - палец резко дернулся на северо-восток. - Я бывал в тех местах и знаю, что там есть небольшая рощица, не отмеченная на карте, где можно безопасно развести костер и посидеть пару дней, - он перевел взгляд на отряд. Увидев, что все его члены готовы выдвигаться, он свернул карту и спрятал ее обратно в рюкзак.

Команда "В путь" привела всех четверых в движение. Они по тропинке дошли до северной дороги и направились в сторону новоимперцев.

Примерно через полтора часа Фалк начал чувствовать странную усталость. Поначалу он не придал этому значения. А потом в один момент вдруг почувствовал, что задыхается.

- Привал! - объявил он, стараясь скрыть одышку от подчинённых.

Никто ничего не заметил. Фалк снял жгут: кровь остановилась. Отдохнув и перекусив галетами из припасов, они отправились дальше.

До самого вечера они шли без происшествий. Фалку пришлось сделать ещё два привала - потеря крови давала о себе знать. На каждом из привалов он менял повязку, и к вечеру рана на предплечье целиком покрылась красной коркой.

Во время вечерней остановки он осмотрелся вокруг, вспомнил место и понял, что за день они прошли вдвое меньше, чем он планировал. Сидя на берегу небольшой запруды, образованной лесным родником, Фалк пытался подсчитать, сколько ещё им потребуется для того, чтобы дойти до новоимперцев. Подсчёты давали такой же результат, как и раньше - если они нападут сразу же, как доберутся до деревни, есть риск словить приступ прямо во время осады. Огонь небольшого костерка обжигал ему глаза, мешая думать. Горящий в полутьме костер всегда немного ослеплял его чувствительную сетчатку, поэтому на ночевках он обычно сужал зрачки, чтобы сохранять возможность видеть.

В круг света вступил Виргель, неся за уши три упитанные тушки кроликов.

- У нас сегодня мясо! - обрадовал он всех рассевшихся возле костра.

- Разделываешь и готовишь сам, - тут же предупредил его Фалк.

- Без проблем. С детства с отцом на охоту ходил. Все смогу.

Парень не соврал - с тушками он расправился довольно быстро и через некоторое время уже снимал их со сделанного на скорую руку вертела, предлагая остальным. Медиокрис, сердечно поблагодарив его за ужин, принялся с аппетитом жевать сочное мясо. Продитор, отделавшись простым "спасибо", принял еду из рук Виргеля и, задумчиво глядя в огонь, присоединился к трапезе. Фалк отказался - ему хватало и галет.

За едой парни завязали разговор. Фалк его не слушал, больше размышлял о предстоящей осаде и о том, как бы за дни похода научить подчинённых более-менее сносно стрелять из арбалетов. Один из диалогов, однако, все же чем-то привлек его внимание.

- А с тобой что скверна сделала? - спросил Медиокрис у Виргеля.

- У меня при рождении три руки было, - ответил тот. - До сих пор на спине под левым плечом обрубок. А с тобой?

- У меня на ногах пальцев нет. А на руках было больше, чем нужно. Два лишних на правой руке срезал доктор из Города, когда мне было три.

Помолчали.

- А у тебя что, Продитор?

Продитор, выдернутый из размышлений, слегка вздрогнул.

- У меня? А... Ничего. Я чистый.

- Так ты не из Города?

Как ни странно, люди, тела которых не затронула скверна - их часто называли чистыми - чаще всего рождались не на юге, а на болотистых берегах реки Селер, что брала начало в горах к северо-западу от Города и несла свои воды на северо-восток, к морю. В Городе, конечно, чистых тоже хватало, однако мутантов почему-то всё-таки было больше.

- Я родился и вырос в деревне Дорвуд, что на берегу реки Тамул - притока Селер. В Городе я совсем недавно.

- Это сколько оттуда в Город идти?

- Я шел две недели.

- Неблизко. А что, если не секрет, побудило тебя зайти так далеко от дома?

Во взгляде Продитора мелькнула странная эмоция, нечто вроде осторожности. Мелькнула и тут же исчезла.

- Думал, что в Городе воинов готовят лучше, чем там.

Виргель издал неуверенный смешок.

- Подготовка везде одинаковая, - просветил Продитора Медиокрис. - Если хочешь стать действительно хорошим воином, учиться надо у таких же хороших воинов, а не у обычных офицеров. Фалк, - обратился он к наемнику.

- Да?

- Вот ты у кого учился?

Взгляд ярко-зеленых глаз затуманился воспоминаниями.

- Это было давно. Того человека уже нет в живых, я своими глазами видел его смерть. Он обучил меня почти всему, что я сейчас знаю - искусству боя, охоте, грамоте. В свое время он заменил мне отца, продавшего меня ему в рабство. Весьма странный у него был способ набирать учеников - ездить по деревням и покупать детей. Странный и расточительный. Покупал якобы в рабство, а после покупки внезапно начинал учить, при этом относясь ко всем своим ученикам по-отцовски. Зачем ему это было нужно - хер его знает.

Медиокрис что-то ответил, однако Фалк уже не слышал его, поскольку целиком находился в своих воспоминаниях. Потом кто-то сменил тему и до позднего вечера его больше никто не трогал.

Вскоре отряд заметил, что уже стемнело, и было принято решение идти спать. На вопрос о ночном дежурстве Фалк ответил:

- Я сам буду дежурить всю ночь, - все уставились на него с недоумением. - Благодаря долгим тренировкам тела и сознания я могу не спать по несколько суток подряд. Возможно, это одно из последствий изменения моего тела скверной, но я об этом особо не задумывался.

Парни смотрели на него взглядами, которыми обычно смотрят на сумасшедших, однако спорить не стали. Вместо этого они затушили костер, завернулись в плащи и стали засыпать. Фалк тем временем залез на ближайшее дерево, с которого хорошо просматривались окрестности, для удобства мысленно разделил местность на квадраты и принялся наблюдать.

Лишь одна мысль тогда была у него в голове: "Тело заргога лежало в полуметре от меня. Либо Продитор слепой и не видит, куда направляет свой молот, либо он целился не в него".