Тыквенный Спас⁠⁠

Детство и юность мои мирно протекали у бабушки в деревне под Вологдой с характерным русским названием - Опенки. Грибов в вологодских лесах и правда было немерено. И белых, и опят, и груздей набирали большие коробы, потом сушили их на зиму. Супы получались у бабушки просто объедение!

Но я хочу рассказать вам не о грибах, о них поведаю как-нибудь в другой раз, историй тоже на этот счет немерено. Мой рассказ будет о тыквах.

Соседка моей бабушки тетя Аксинья всегда, сколько я ее помню, засаживала огород тыквами. И такие они у нее вырастали большие, румяные и отборные! Ни у кого больше таких тыкв не видел. Пироги она пекла знатные, тыква придавала им особенный вкус. Такой вкус был у моего детства благодаря теть Аксиньиным пирогам. За ее пристрастие к тыквам в народе Аксинью прозвали Тыковкиной царицей. И так это прозвище прижилось, что фамилию ее позабыли, а величали Тыковкиной, Аксиньей Тыковкиной. Если шли к Аксинье в гости, то говорили: «А пошли на Тыковкин двор?» Аксинья не обижалась. С усмешкой доброй слушала разговоры и даже оборачивалась на кличку.

В молодости Аксинья, видимо, настоящей красавицей была. Она и в старости сохранила следы былой красоты - длинную косу, некогда жгуче-черную и густую, а сейчас седую, стройную фигуру, не испорченную тяготами и заботами лет, острый взгляд карих, чуть раскосых глаз и курносый озорной нос.

Подружек у Аксиньи в деревне не было, только с бабушкой болтала по-соседски, да и всё. Хаживал к ней председатель в свое время, да председательша это усекла и отбила ему всю охоту ходить налево батогом. Но Аксинья не тужила, печали на ее лице я не видел никогда.  Любила с бабушкой ходить по грибы и по ягоды, пела звонко и чисто - могла стать примадонной в каком-нибудь Вологодском народном хоре, но судьба распорядилась иначе.

Той осенью я приехал к бабушке в деревню отдохнуть от нелегкой студенческой жизни, подышать чистым деревенским воздухом и скуку бабушкину развеять. Я с наслаждением убивал время, гоняя во дворе кур. Мой договор с самим собой о том, чтобы дать бой интернет-зависимости, был в силе, хотя отсутствие столь дорогих сердцу соцсетей изредка вгоняло меня в уныние. Городские друзья, резко повзрослев, активно боролись за свое право быть самостоятельными. Им было не до детства с его незатейливыми играми, и в деревню никаким калачом заманить их было теперь невозможно. С деревенскими парнями дружбу как-то не завел. Да и не очень-то хотелось.

Так и проходили мои дни, полные праздности и лени.

Однажды Аксинья меня позвала, мол, приди, чем угощу. Я подхватился мигом, и вот уже сидел на ее чистой кухоньке, лопал пирожки с тыквой.

Аксинья мне подмигнула и сказала: «Ваня, хочу показать тебе тыковку одну, совсем она чудна́я». И призывно махнула рукой, мол, пойдем скорее. Мы спустились в ее погреб. На меня повеяло сыростью и теплом. На полу, на цветастом покрывале, лежали в ряд тыквы разных размеров и мастей.

«Найдешь диковину?» - Аксинья подмигнула.

Я переворошил с десяток тыкв. По мне, они все были одинаковые.

«Да вот же она» - хозяйка указала на маленькую тыкву, приютившуюся в самом уголке.

Я взял ее в руки, поворочал туда-сюда и пожал плечами: «Тыква как тыква».

«Эх ты, дружок, ничего-то ты не видишь, ничего не замечаешь, - хохотнула Аксинья, - а возьми-ка ты ее, братец, себе, дарю!»

Я уставился на Аксинью непонимающе: «Теть Аксинь, а что я с ней делать-то буду?»

«Разговаривать, уму-разуму учить, гляди- защитой твоей будет», - вдруг серьезно сказала Аксинья.

«Тыква?!» - от изумления я открыл рот. Шутит она. Конечно, шутит!

Аксинья кивнула. Бери, бери, пока дают!

Я прижал к груди ненужный предмет, вылез из погреба и остановился. Комната показалась мне не такой, какой она была до того, как мы спускались вниз. Что-то в ней изменилось, а вот что - не понятно.

Я мотнул головой, решив, что это обман зрения, по-простому глюк. И пошел восвояси. Дома тыковку я кинул на пол, помог бабушке с посудой и лег спать.

Ночью разыгралась осенняя буря.

Ветер раскачивал ветки деревьев так сильно, что они стучали об окна и ставни, словно неистово просились подобно измученным путникам пустить их в дом, погреться. Я уже приноровился к этому шуму, как неожиданно услышал тихий шепот среди древесной пляски: «Жертва-а-а…нам нужна жертва-а-а….выходи-и-и-и….спать погоди-и-и….». Сон как рукой сняло.

Я подскочил на постели как ошпаренный. Сердце выпрыгивало из груди.

«Кто здесь?!» - крикнул я что было мочи, но из моего горла вышло только невнятное хрипение.

Ветер усилился, и мне послышался протяжный тоскливый вой. В окно что-то резко стукнуло, я вздрогнул. Голос не повторялся, но я сидел и завороженно, с ужасом глядел на окно. В нем маячили неразборчивые силуэты, смутные тени и тусклые кривые огоньки, похожие на язычки адского пламени. Неожиданно в дальнем углу комнаты я заметил движение. Что-то катилось ко мне. Я схватился за одеяло и натянул его до самой макушки, чтобы скрыться от чего-то настолько ужасного, при виде которого мой разум оставил бы меня навсегда. Сквозь одеяло я расслышал звуки, исходящие от этого «нечто» - «чш-ччч, чш-ччч», словно какой-то предмет раскачивали слабой рукой. Потом все стихло разом. И странные звуки, и ветер, и стуки.

Со словами «Господи, помоги!» я стянул одеяло с макушки до подбородка и открыл глаза. Тучи развеялись, комната утопала в лунном свете. Я опустил взгляд на пол. Рядом с кроватью лежала моя тыковка и чуть покачивалась. Лунные лучи косо подсвечивали ее, создавая причудливые тени на полу. Я встал, поднял тыковку, она была теплой и влажной, и отнес на место, в угол. Затем лег и быстро уснул.

Разбудили меня голоса - бабушка разговаривала с теткой Варей, жившей на соседней улице, большой сплетницей, которой меда в рот не клади, дай только кого-нибудь обсудить. Я выглянул в сени.

«Говорю тебе, Наталья Денисовна, творится у нас что-то совсем плохое…у Мироновых телок сдох, Овчаровских кур лисы погрызли, пять штук не досчитались. Кузьмич вчерась в лес пошел, до сих пор не вернулся. Петровна в голос голосит, кричит, что его волки погрызли». Вот те и ночка, а ведь скоро Велесова ночь. Ведьмаки вовсю разгуляются! Буря сколько деревьев поваляла…» - шептала, подвизгивая, тетка Варя, приложив к губам промокший от слюней платок.

«Да ну тебя, Денисовна, кур лисы и раньше крали, теленок митрофановских давно хворал, она ветеринара вызывала, кололи ему что-то, да видно без толку, а Кузьмич напился небось, и пьяный в кустах валяется. Протрезвеет к полудню, вернётся», - отмахнулась от назойливой тетки бабушка.

«Неверующая ты фома, Наталья, ни в Бога, ни в черта…а зря, как бы на твой двор беда не пришла», - затараторила тетка Варя. «Тьфу на тебя, иди отсюда, пока метлой не выгнала», - рассердилась бабушка и выгнала сплетницу взашей.

Бабушка в молодости была комсомолкой, потом в партию вступила, завклубом работала, пока путч не нагрянул. А там и пенсия подоспела. Так что она действительно не верила ни в Бога, ни в дьявола. Хорошо это было или плохо, я не знал. Но бабушку свою любил и доверял ей полностью. И все свои ночные кошмары быстренько списал на плод расстроенного воображения. Мало ли что в такую ночь не померещится.

День прошел гладко. Дров наколол, воды с колодца наносил. Бабушка решила баньку истопить, попарить меня и самой попариться, лишние хвори из тела выгнать. К ночи я устал так, что свалился без задних ног. Но все-таки еще некоторое время лежал в кровати, всматриваясь в дальний угол, пытаясь уловить движение. Но все было тихо, и я заснул.

Проснулся снова от тихого голоса, зовущего из-за окна. Ярко светила луна. Стояла жгучая тишина. И в этой тишине явственно донеслось до меня: «Выходи-и-и, выходи-и-и-и… спать погоди-и-и-и». Сердце екнуло и забилось часто-часто. Я боялся даже дышать. Голос не унимался, звал. Я встал с кровати и на цыпочках подошел к окну. Было темно, лунный свет лился, заливая округу, падая на скрюченные, обломанные ветром ветки и стволы деревьев. Я заметил маленькие огоньки, подобно светлячкам струившиеся в воздухе. И мне показалось, что это от них исходил странный зов.

Что-то внутри меня потянулось на этот зов, и я открыл окно. Внезапно взвыл ветер, и меня потащило из окна прочь, наружу. Я вцепился изо всех сил в ставни. Но не тут-то было, одна ставня хрустнула и с треском отвалилась. Меня потянуло еще сильнее, я закричал от испуга. Разом все стихло. Словно ничего и не было.

Я свалился на пол, под развороченное мною окно. Пытаясь отдышаться, я наклонился и увидел какой-то круглый предмет, прислонившийся к моей ноге. Ощупав его рукой, понял, что это моя тыковка. Я взял ее в руки, в очередной раз поразившись ее теплоте и влажности. Встал, подплелся на негнущихся ногах к выключателю и включил свет. Уняв бьющееся сердце, я внимательно оглядел тыковку. Почему она словно оживает вторую ночь подряд, когда со мной происходят странные вещи? Что в ней такого, в этой тыковке?

Обычная тыква, только маленькая. Такая даже на кашу не годится, разве на пару-тройку ложек. И цвет у нее ярко-оранжевый, даже красным отдает. Но почему она не холодная? Странное тепло исходит от нее. И руки при соприкосновении с ней становятся влажными…Загадка.

Утро снова не задалось. Я проснулся от криков на улице. Кто-то бранился, кто-то причитал и подвизгивал. Я выскочил, на ходу натягивая штаны и водолазку. Бабушка стояла в окружении местных теток, по краям странного хоровода притулилась пара дряхлых столетних дедов. Орала Ольга Петровна. «Нет его нигде! Вообще нигде! Бабоньки, да что ж это деется-то?!» Дед Василий, тряся белесой бородой, покряхтывая, бормотал: «Милицию, тьфу-ты, полицию надо вызывать. Бандиты гуляють, людей режуть»…

Тетка Мария Федотовна стояла молча, бледная, выкатив и без того огромные глаза. Ее обхватила руками поперек талии внучка Алёна, девочка лет шести.

Оголтелая Варвара размахивала руками и кричала: «Да мы тут все прокляты, бабоньки, нечисть в селе завелась. Всех перебьют нас! Ох, всех!»

Я подошел к бабьему кругу.

«Здрасьте, а что случилось?»

Бабы повернули головы на меня, разом смолкнув. «Иди в дом!» - шикнула на меня бабушка.

«Так ты почай внука свово назад гонишь?!» - заорала Варвара, - Ему уже 19 годков, не малый ребенок! Пусть знает, какая бесовщина у нас творится!»

«Да что случилось-то?» - я вопросительно взглянул на бабушку.

«Внук Марии пропал, вот что. Лег спать, а утром не нашли его. Постель смята, ставня открыта. Трава под окном примята. Искали везде - не нашли. Корова у Сазоновых, что на том краю живут - бабушка махнула рукой, - сдохла ночью. Вчера здоровая была. Маша утром зашла на дойку, а она лежит, милая, бездыханная. Ну и Кузьмич, конечно. Пил он немерено, но домой всегда приходил. А тут уже вторые сутки пошли, как нет его…»

«Полисию вызывать надобно», - бормотнул дед Архип, стягивая со лба шапку. «Бабы, пошли к председателю!» - гаркнула Варвара, и весь женский косяк потянулся в сторону представительного председательского дома.

Я остался один.

Значит, ночью мне ничего не привиделось. Все было взаправду, и дело явно не чисто. Вот и не верь после этого в бесов, а заодно и в Бога.

Весь день вся деревня гудела. Приехала полиция, пошла по домам. Вызвали поисковый отряд. Местный поп, батюшка Арсений, провел внеочередную общую молитву и закрылся в храме со свечой в дрожащей руке.

Я прибрался в доме, настроил бабушке телевизор. В очередной раз пожалел, что мобильник оставил дома. Дурак, решил испытать себя на прочность, отказавшись от интернета и соцсетей. Ведь и так знал, что не завишу я от них. Сейчас бы погуглил, что и как. Про шепоты, пропажи людей и тыковку..

Точно! Тыковка! Надо сходить к тете Аксинье. А вот странно- ее в бабьем хороводе не было, словно Тыковкиной царицы и не касалось это совсем. Хотя..она всегда была в стороне от сельских дел. Натура такая. Аксинью я нашел в огороде, укрывавшей землю прелой листвой и хвойными лапами. «Розы с пионами к зиме готовлю, - улыбнулась она, заметив мой вопросительный взгляд, - морозной зима будет, вымерзнуть могут». «Откуда вы знаете, что зима будет морозной?» - удивился я. «По приметам, милый, по приметам, - засмеялась тетка Аксинья, - пойдем в дом, я тебя отваром шиповника напою, уж больно ты бледный, витаминов маловато».

Сделав глоток горячего отвара, я уставился, не мигая, на Аксинью.

«Иван, смотришь, аж оторопь берет» - проговорила она, словив мой взгляд.

«Теть Аксинь, ты ведь в курсе, какие дела в Опенках творятся?» - начал я с конца.

Она кивнула с глубоким вздохом, мол, знаю.

⁃ А отчего это, знаешь? - я колупнул ногтем трещину в дубовом столе.

⁃ Могу предположить только, - ответила просто Аксинья.

⁃ Может, поделишься со мной? Я никому не скажу.

⁃ Да делиться-то особо нечем. Так. Размышления одни да догадки.

⁃ А ты все же поделись. Люди пропадают, скотина дохнет.

⁃ А ты ничего странного не замечал, - Аксинья посмотрела на меня в упор.

⁃ Замечал.

⁃ Что?!

⁃ Вторую ночь чертовщина творится. Голоса зовут, жертву требуют. Чуть не вытащили меня, если бы не…- я замялся. Как тут скажешь про тыковку?

⁃ Если бы не? Говори начистоту, Иван, неча мяться, ведь не пять годочков уже, - грозно отрезала тетка.

⁃ Хорошо, - я вздохнул, - тыква твоя мне помогает. Как она подкатывается ко мне, так сразу все и стихает.

Аксинья хлопнулась на стул. Молча обхватила голову руками и закачалась.

⁃ Беда, Иван, беда. Это только начало. Дальше будет хуже.

⁃ Что будет-то?!

⁃ Вымрет деревня, вот что. Было уже такое триста лет тому назад. Пришел он. Много народу уволок. Скот сморил. Детей сиротками оставил.

⁃ Да кто - он?!

⁃ Проклятый Бес. Из самого ада вышел. Мы его обратно в ад пытались загнать. Да не по силам нам было. Пришлось Спаса звать. Он его выгнал, да видно недалеко отогнал. Притаился бес, переждал. Силы набрал. И теперь опять вернулся.

⁃ Что значит - мы? Это же триста лет назад было, теть Аксинь!

⁃ Да, триста лет было. Назад. Как загнали его, так Спас и порешил - надо оставить дозорных на Земле. Стерегунов. Как появится Бес, так защиту ставить. Его звать. Я и есть один из стерегунов. Работа у меня такая, Ваня.

Я обомлел. Этого не может быть! Такое только в фантастических фильмах увидеть можно. А тут на тебе, в Опенках наших.

⁃ Неужто это все правда, теть Аксинь?

⁃ Правда, к сожалению. Мне бы уже пора на тот свет давно, переродиться бы…старая я стала. А все никак не могу пост оставить, - она тяжело вздохнула.

⁃ А остальные стерегуны где? Умерли? Или как?

⁃ Или как. Умереть стерегун не может без дозволения Тыквенного Спаса. Разбежались они по Земле. Растеклись как ручейки по планете нашей. Одна я здесь осталась.

⁃ Тыквенный Спас? О как… - я рассмеялся, - назвали же.

⁃ Когда Бес приходит снова на Землю, рождается Спас тыковкой, маленькой, оранжевой. Я удивилась, увидев на огороде твою тыковку. Сорвала ее, почувствовала тепло. Думала - почудилось. Ну и решила подарочек тебе сделать, в шутку тыковку, похожую на Спаса, подарить. А тут оказалось, что это не шутки совсем, Ваня. Тыковка твоя непростая оказалась. Значит, и тебя судьба не зря сюда притянула. Защищает она тебя. Силу твою чувствует. Подмогу. Так что придется нам с тобой, Ваня, вместе с Бесом бороться.

⁃ А что же сам Спас? Он из тыковки моей не вылезет? - я поднял на нее просящие глаза.

Аксинья расхохоталась.

⁃ Не, Ваня, не вылезет, тут ритуал нужен. Сегодня 31-е октября. Велесова ночь. Бес окаянный силу свою наберет. И пойдет крушить все в округе. Надо нам будет приготовиться. Беса удержать и Спаса провести в мир, - уже без улыбки сказала она.

⁃ Тогда говорите, что делать нужно, теть Аксинь, я все буду делать, как скажете.

⁃ И ты мне поверил? - с сомнением взглянула на меня старуха.

⁃ Поверил. Я уже такого за две ночи натерпелся, что готов во все поверить, - ответил я.

⁃ Ну, значит, тому и быть, - Аксинья встала и кивнула головой, - будем биться, Ваня. До последнего.

Под руководством тети Аксиньи мы вынесли все тыквы из погреба и порезали их на куски. Затем я резвым бегом разнес их по всей деревне, тайком разложив под окнами, помня о словах Аксиньи: «Проклятый Бес ненавидит тыкву, надо подбросить тыквенные кусочки под окошки домов, он к ним не подойдет. Гляди, эта ночь обойдется без жертв».

Аксинья тем временем сходила в церковь и забрала оттуда все восковые свечи, которые были на продажу у отца Арсения, получив от него в спину особый привет: «Ну надо же, на старости лет к вере обратилась. Чудны твои дела, Господи!».

Свечи мы все связали по три штуки вместе серебристой лентой и разложили кучками в ряд.

Аксинья приказала мне еще раз залезть в погреб и вытащить оттуда здоровенный кованый сундук, как она сказала, ее приданое. А это значило, что сундуку без малого было триста лет. Раритетная вещь, однако!

Сундук оказался непрост, и тащить его было тяжело. Весил он килограмм 50, в крайнем случае, мне так показалось. Пока я отходил, тяжело дыша, от вытягивания сундука на свет божий, Аксинья смахнула с него пыль и открыла. Потянуло плесенью.

«Давно не открывался, родименький», - улыбнулась она, поглаживая мозолистой рукою кованую крышку.

В сундуке оказались старинные рукописные книги, серебряные зеркала, я их насчитал штук семь, драные, побитые молью серые плащи с длинными капюшонами, арбалеты со стрелами да ружья с выбитыми на них узорами.

«Где-то тут пули имеются», - буркнула Аксинья и с головой нырнула в сундук.

⁃ Пули?! - удивился я, хотя чего тут было удивляться-то после всего, что я узнал.

⁃ Да, серебряные, от бесов. Вот они! - и старуха протянула мне кожаный мешочек, - пересчитай. Каждая - на вес золота.

Пули были тяжелые, словно не из серебра они были сделаны, а из какого-то более тяжелого металла. От времени они почернели.

⁃ Надо бы почистить их. Да не спиртом, дурашка, а святой водой. Где-то у меня припасена бутылочка…

Тетя Аксинья обернулась, подошла к шкафу и принялась шарить руками по полкам. Найдя бутылку, довольно хмыкнула и всучила ее мне. «Смачиваешь платок, протираешь пули. Да тщательнее это делай». Я кивнул и принялся за работу. Аксинья тем временем открыла толстую книгу в кожаном переплете с коваными краями. Перелистывая желтые страницы, наткнулась на тонкую травинку в углублении: «Во-от, я тут закладочку оставила».

Она принялась шептать губами. Я не мог разобрать ни звука.

⁃ Это молитва что ли какая? - поинтересовался я.

⁃ Заклинание. Верное, - Аксинья хмыкнула и углубилась снова в чтение.

⁃ Здорово, а я и не знал, что такие книги реально существуют.

⁃ Мало на свете живешь, не то еще увидишь, дружище, - засмеялась Аксинья мягко.

Она еще долго сидела над книгой, странно водила руками, словно кого-то призывала, а затем отгоняла. А потом вдруг сказала строго: «Не сам он пришел, вызвали его».

⁃ Кто - он? - не понял я.

⁃ Кто-кто, Проклятый Бес, вот кто!

⁃ А как ты узнала?!

⁃ Книга мне нашептала. Зря я что ли два часа битых читаю ее?

⁃ А что ж делать-то?

⁃ Ведьму искать. Это усложняет нашу задачу. Как ее найти-то. Народу много в Опенках живет. Здесь что ни баба, то ведьма, - Аксинья расхохоталась. И я подумал, что больше всех теток в деревне на ведьму похожа она.

⁃ А зря ты так, - словила мои мысли Аксинья, - ведьма, как водится, та, на кого никогда не подумаешь.

⁃ Значит, это тетка Варвара, такая она языкастая, постоянно орет, агрится.

⁃ Агрится?!

⁃ Ну, злится все время.

⁃ Ааа. Агрится, смешное слово.

⁃ Она, говорю, она.

⁃ Посмотрим, - Аксинья взглянула в окно, - есть у меня догадка, как ведьму нам отыскать.

Дождавшись 12 часов, мы вышли из дома Аксиньи на улицу. Стояла тишина. В глубине села раздавался лай собак. Напуганные событиями последних дней, люди прятались по домам.

«Сегодня бесовская ночь, ведьма должна готовиться», - пробормотала Аксинья.

«А как мы узнаем?» - прошептал я.

«По лучу», - ответила коротко старуха.

Мы шли в непроглядной тьме от дома к дому. Фонари не светили. Даже луна куда-то подевалась. Аксинья подходила к каждому дому и что-то шептала. Затем стояла и смотрела куда-то вверх, задрав голову. Затем поворачивалась, и мы продолжали свой путь. Так мы дошли до развилки. Дома расходились на две параллельных улицы. «Тебе направо, мне налево», - шепнула Аксинья.

«Зачем?» - не понял я.

«Нам надо время сократить. Подходи к дому, сощурься и смотри на трубу. Как увидишь луч, зови меня.

Он будет красный такой, прямой, упирающийся прямо в небо».

Я молча кивнул и побрел.

Подойдя к первому дому, остановился, пригляделся, нащупав глазами крышу.

Прищурившись, стал глядеть.

Крыша как крыша, ничего интересного. Нет луча.

Побрел к другому дому. Снова крыша. Снова труба. Мое прищуривание не привело ни к какому результату. Затем еще один дом, и еще. Без результата.

«Наверное, не умею я прищуриваться», - только и успел подумать я, как услышал тихий шепот за своей спиной: «Нам нужна жертва-а-а, иди к н-а-ам….жертва-а-а….иди…иди сюда…а…а». Сердце обдало холодом. Тыковки с собой нет, Аксинья далеко. Что делать?!

Я остолбенел. Передо мной стали роиться светлые искорки. Одна…другая…третья…Они звали, тянули за собой…и так хотелось поддаться им и идти, идти за ними следом…

«А-а-ах, какой ты сладкий….иди к на-а-амммм» - звенело в моих ушах. И я сделал первый шаг.

Вдруг раздался треск, яростное шипение, и голоса смолкли.

Я отряхнулся от морока. Что это было?!

⁃ Эх, Ваня, Ваня, что ж ты такой слабый, - услышал я за спиной голос Аксиньи.

Обернулся - никого.

⁃ Ты где? - крикнул я.

⁃ Да здесь я, здесь, иди ко мне, быстрее беги…

Я снова почувствовал неладное. Что-то было в ее голосе неправильное. Не такое, как всегда.

И тут руки, мягкие, костлявые, склизкие, шершавые стали тянуть меня в сторону, к соседнему дому, тому, над которым вился, переливаясь, тонкий огненный луч.

«Идиииии, я здесь, я здесь, я здесь….» - Руки тянули и толкали, обвивались вокруг меня и тащили…

«Аксинья!!!!! - заорал я что было мо́чи,  - сюда! Я нашел ее! Нашел!!!»

Грозный рык прорезал пространство. И все стихло. На этот раз, по-настоящему.

Обернувшись, я увидел тонкую фигурку старухи, стремительно приближавшуюся ко мне.

⁃ Какой дом? - она запыхалась, было видно, что бег давался ей с трудом и отнял много сил.

⁃ Вот этот, - я пальцем указал на дом с зеленой крышей.

⁃ Вот сукина дочь, кто бы мог подумать, - выругалась Аксинья.

⁃ А чей это дом?

⁃ Ольги, этой плутовки. Мужа, значит, в жертву первого принесла, старая ведьма. Надоел он ей, видимо, горше пареной репы. Да и подозрение отвела от себя, чтобы ненароком на нее не подумали.

⁃ А горевала больше всех.

⁃ А как же, что ж, молодец баба. Да, вижу луч. Вижу. Колдует она, жертвы Бесу притягивает. Да только не дома она сейчас.

⁃ А где?

⁃ Эх, не хотелось бы мне туда идти и тебя вести с собою, но придется.

⁃ Куда идти-то?

⁃ А ты как думаешь, Вань? - глаза Аксиньи горели в темноте ясным жертвенным огнем, - на погост, ясен крест.

⁃ Погост? Это что еще такое? - не понял я.

⁃ А это, Ваня, кладбище.

Продолжение следует...