Творчество или разрушение⁠⁠

Э. Фромм отрывок из “Искусства любить”.

Трансценденция: творчество или разрушение

Другим аспектом человеческой ситуации, тесно связанным с потребностью в связанности, является то, что, будучи созданием, человек испытывает потребность трансцендировать, превзойти свое положение пассивного создания. Человек брошен в этот мир без его ведома, согласия и помимо его воли и покидает его опять же без согласия и помимо воли. В этом отношении он не отличается от животного, растения или от неорганической материи. Но, будучи наделен разумом и воображением, он не может довольствоваться пассивной ролью создания, ролью игральной кости, брошенной из стаканчика. Им движет желание выйти из роли создания, трансцендировать случайность и пассивность своего существования, став “создателем”.

Человек может творить жизнь. Это чудесное свойство, которое в действительности объединяет его со всеми живыми существами, но с тем отличием, что он один сознает себя и созданием, и создателем. Человек, точнее, женщина может творить жизнь, рождая ребенка и заботясь о нем до тех пор, пока он не вырастет достаточно, чтобы самому заботиться о собственных потребностях. Человек —мужчина или женщина — может творить, сея семена, создавая материальные объекты, творя искусство, рождая идеи, любя другого.

В акте творения человек трансцендирует, преодолевает пределы самого себя как создания, поднимаясь над пассивностью и случайностью своего существования к царству целеустремленности и свободы. В потребности человека трансцендировать свои пределы лежит один из корней любви, а также искусства, религии и материального производства. Творчество предполагает активность и заботу. Оно имеет предпосылкой любовь к тому, что человек создает. Но как тогда решает проблему трансценденции самого себя человек, не способный творить, не могущий любить?

Есть другой ответ на потребность трансценденции: если я не способен творить жизнь, я могу разрушать ее.

Разрушение жизни позволяет мне также трансцендировать, преодолеть ее. Действительно, то, что человек может разрушить жизнь, столь же сверхъестественно, как и то, что он может творить ее, так как жизнь и есть чудо, она необъяснима. В акте разрушения человек ставит себя над жизнью; он трансцендирует самого себя как создание. Таким образом, основной выбор для человека, поскольку он стремится к трансценденции, заключается в том, создавать или разрушать, любить или ненавидеть.

Сила стремления к разрушению, которое мы видим в человеческой истории и которое со страхом наблюдаем в наши дни, коренится в природе человека, как коренится в ней и стремление творить. Слова, что человек способен развивать в себе изначально потенциально присущие ему любовь и разум, не означают наивной веры в человеческую доброту. Разрушение — …возможность, коренящаяся в самой сути человека и обладающая той же интенсивностью и силой,какую может иметь любая страсть.

Но — и в этом основное положение моей аргументации — это только альтернатива творчеству. Творение и разрушение, любовь и ненависть — это не два существующих независимо друг от друга инстинкта. Оба они являются ответами на одну и ту же потребность преступания пределов, и стремление к разрушению неизбежно возрастает, когда стремление к творчеству не может быть удовлетворено.

Однако удовлетворение потребности творить ведет к счастью, а разрушение —к страданию, и более всего для самого разрушителя. В трагедии Пушкина “Моцарт и Сальери” можно увидеть, что Моцарт обращается к творчеству, Сальери — к разрушению

Образ и подобие

Вот родословие Адама: когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его…

Бытие, 5,1

«По своему подобию Творец

Нас сотворил», —

Оно, конечно, лестно.

Но в чём же это сходство, интересно?

Пора бы разобраться наконец!

Господь — Предвечен. Мы, увы, — подёнки…

Всевышний Он. Мы, в основном, подонки.

Он — всемогущ. А человек так слаб…

Он — Господин. А я — лукавый раб…

Он — Всеблагой. А я порой так злобен…

Чем может быть наш брат Ему подобен?

Чем Духу может быть подобна плоть?

Непостижимо!

(Как и сам Господь!)…

Так бился я в сомнениях греховных.

Искал ответа у отцов духовных —

И внял Господь.

Упала пелена.

Мне Истина открылась.

Вот она:

Нас сотворил Творец. ТВОРЕЦ. И, стало,

Нас творческое с Ним роднит начало.

В том, кто творит, — всегда есть образ Божий,

Будь ты какой угодно гнусной рожей!

Способность к творчеству роднит человека с Богом. Один из мыслителей христианского Средневековья утверждает: “Бог из любви к нам стал человеком, мы будем несправедливы, если не станем богами из любви к Нему”. Итак, в чем же Богоподобие человека? В свободе и способности к творчеству, в частности, в способности творить самого себя. Один из философов антропоцентрического Ренессанса, итальянец Пикоделла Мирандола пишет о человеке: “Достославный ваятель самого себя”. Итак, проблема творчества тесно связана с проблемой свободы, с проблемой познания добра и зла и с проблемой богоподобия человека. Змийискуситель, согласно Библии, говорит Еве: “Будете как боги, познавшие добро и зло”. Для того чтобы иметь возможность творить самого себя, человек должен быть свободным.