Танки и всё, что они могут дать механику-водителю (Ч.2)⁠⁠

СЛАВА

В один распрекрасный июльский день началась удивительная история, которая длилась три месяца и в итоге принесла простому механику водителю всесоюзную славу.

День начался обычно. С утра механики водители отбыли в парк для проведения текущего обслуживания техники. Закуток, где отдыхали четыре наших танка, был самым тихим местом во всем полку, туда редко заглядывали даже родные батальонные офицеры, не говоря уже про остальное полковое офицерье. Время прошло в каких-то неспешных простых делах, приятных разговорах под жиденький чаёк, и уже перед самым обедом мы лежали на горячей броне, нежась на солнце, дожидаясь заветного часа, когда можно будет перелезть забор и, огибая плац закоулками, пробраться в столовую.

Вдруг над забором появилась голова долговязого батальонного комиссара. Выпученные глаза и подергивающиеся в нервном тике уголки губ подполковника не предвещали ничего хорошего. Дурным голосом он приказал заводить и полез через забор

- Куда? Чего? Скоро обед! – сказали мы.

- Весь! Полк! По тревоге! – прокряхтел комиссар, вися на заборе.

- Нам никто не сказал. Скоро обед! – сказали мы.

Тут подполковник наконец-то оказался по нашу сторону целиком.

- …. … ….! – заорал он.

И мы завели танки.

Ехать без объяснения причин велели к пехотному стрельбищу. Это всего в паре километров, но за увалом, так, что пока не подъедешь, не увидишь. Въезжаем на увал.

Мамочки-родные! Посреди унылого, вылинявшего стрельбища два междугородных «Икаруса» какой-то ярчайшей расцветки. Вокруг них бабы в кокошниках и сарафанах. Много-много баб. И мужики в цветных косоворотках с гармошками. С пригорка все как на ладони. Ощущения как у дальтоника, которому вдруг вернулось нормальное зрение.

Подъехали. Сразу подлетает летчик в капитанских погонах, весь обвешенный фотоаппаратами, и мерзким тоном начинает командовать: «Этот танк сюда, этот сюда, пехота стройся». И действительно, вся наша пехота уже тут. С автоматами, минометами. В полной боевой выкладке. А летчик орет, руками машет. Мы просто в ступоре.

Тут кто-то из вменяемых отцов командиров нас в сторонку отвел и прояснил обстановку. Оказывается в отдаленный полк приехал окружной ансамбль песни и пляски, с ним корреспондент, он будет снимать концерт и учения. Учения не настоящие, концерт тоже.

Тут началось.

Солдатики бегают, стреляют холостыми, дымовушки горят, взрыв-патроны хлопают. Летчик бегает как угорелый, диспозиции меняет. Для пущего эффекта привезли ящик запалов от лимонок, стали их разбрасывать, от них толку никакого - шум один, хорошо я их парочку в карман пригрел, и взрыв-патронов горсть, и дымовушек. Хоть какая польза от пехоты.

Два часа пехота скакала. Мы свои танки как в диагональ выстроили, так больше и не двигали. Только несколько раз погазовать пришлось, чтобы дыму в кадр нагнать. Артисты тоже пока в сторонке стояли. Потом полевую кухню пригнали – вот и обед. Летчик жрать не дает, он постановочные сцены из нас выстраивает, потом артистов позвал, они тоже с котелками, но жратва кончилась, так они в пустых котелках ложками скребут, а летчик затворами щелкает.

Потом концерт. Видимо корреспондент уже утомился, и концерт через десять минут кончился. Показали хоровод из баб и двух прыгающих гармонистов. Уфф, наконец-то конец.

Вечером в клубе все же нормальный концерт был, и очень неплохой даже. Артисты прониклись отдаленностью нашего гарнизона и старались вовсю. Уехали они в ночь вместе с корреспондентом, так как ночевать ни в полку, ни в крохотном тувинском городишке такой ораве было негде.

Прошел месяц.

Кто-то, разглядывая картинки в свежем номере «Советского война», радостно заорал. На фотографии были размытые силуэты бегущих солдат, а подпись гласила «Солдаты Н-ского полка на учениях». Весь август мы с нетерпением ждали почту, рвали из рук друг у друга газеты, чтобы прочитать под картинками: «Лейтенант Иванов из Н-ского полка отдает приказ перед учебным боем», «Мотострелки 2-го батальона Н-ского полка готовятся к атаке», «Обед после учебного боя в Н-ском полку». Фотки появлялись через номер, иногда по две штуки сразу. К концу августа мы стали находить себя в «Красной звезде», это было круто. Номера исчезали из ленинских комнат мгновенно. Если фото было групповое, то бежали в город на почтамт и докупали газеты, что бы каждый из запечатленных на снимке мог вырезать себя для дембельского альбома.

В сентябре поток кадров стал иссякать, солдаты, не нашедшие в газете себя, грустили, и у меня была лишь одна фотка, на которой плясали бабы в кокошниках, и виден был черный затылок шлемофона.

И вот, наконец, наступил расчудесный осенний день. Утро было морозным, солнечным и тихим. Мы сидели в парке, курили, когда появился наш замполит. Вообще-то этот подполковник за год нашего с ним знакомства стал для меня демонической фигурой, после его появления в поле зрения всегда начинала твориться какая-то ерунда. И в этот раз ничего хорошего мы от него тоже не ждали.

- DimchDimch и Бутырин, вас срочно вызывает командир полка! Бего-ом!

О-ёё! Когда целый подполковник прибегает за тобой, чтобы доставить к полкану, перед глазами пробегает вся жизнь. Что мы натворили, нам было известно, но что из того, что мы натворили, стало известно командиру полка?

Бежим. Бежим мы с Мишей Бутыриным в чем есть, в грязных хэбэшках и тапочках, потому что в тапочках удобнее лазить по танку. Без пилоток, с распущенными ремнями бежим. Понимаем, что за внешний вид нам добавят по году дисбата, и от этого не становится легче. Наконец мы в штабе, первый раз в кабинете командира полка.

О-ёё! Собрались все! Все полковые командиры, все политработники полка, все батальонное начальство. Сидят полукругом и смотрят. Командир полка задает вопрос.

- Ефрейторы DimchDimch и Бутырин, вы газету «Правда» читаете?

- Читаем, - отвечаем мы, потому что читать эту газету обязан каждый солдат, и ответить нет, значит усугубить свою вину.

- А сегодня читали? – да грозно так спрашивает, и брови хмурит. При этом партработники дружно кивают головами, а ротный покрывается пятнами.

Мы почти описались. Начинаем лебезить, что, вот, срочно пришлось утром танки чинить, не успели прочитать…

Командир полка встает, берет газету со стола и протягивает нам.

- А теперь ЧИТАЙТЕ! Там написано, что вы отличники боевой и политической подготовки! Теперь вам ПРИДЕТСЯ стать отличниками боевой и политической подготовки! Кругом!

Бли-и-ин! На третьей странице «Правды» мы с Мишкой стоим перед танком, у Мишки ромашка во рту, у меня взгляд как у поэта-лирика конца восемнадцатого века, и подпись «Танкисты Н-ского полка отличники боевой и политической полготовки DimchDimch и Бутырин отдыхают после учебного боя». О-ёё!

Целый месяц мы ходили в начищенных сапогах и с бритыми рожами. Целый месяц в нас тыкали пальцами и провожали завистливыми взглядами. Это была СЛАВА! Да, очень тяжело быть отличниками, но постепенно все улеглось. Выпал снег, и вместо сапог мы обули валенки, лезвия для бритв кончились, а номер «Правды», хранимый моей мамой, до сих пор занимает видное место в личном списке достижений.

P.S. Время событий - 85-й год. Продожение танковых историй запланировано.