Сверхъестественный ужас — в «Смешариках»: Лавкрафт, Лем, Карпентер, Стивенсон

Ужас и «Смешарики» не так далеки друг от друга, как может показаться. Мультсериал, за счет начитанности своих создателей, невероятно интертекстуален, так что нет ничего удивительного, что сценаристы раскидали по эпизодам невидимые детям, но заметные взрослым отсылки к классике хоррора. Как поменялось мировоззрение смешариков с изобретением пинолёта и выходом в открытый космос? И что нового предложили сценаристы, взявшиеся за спин-офф легендарного мультсериала?

Сначала стоит разобраться в предпосылках тех проблем, которые затронуты в «Смешарики. Пин-Код» (2012-2018). Корни произрастают со времен оригинального сериала (2003-2012), а вернее из серии под названием «Не может быть». Сюжет эпизода отсылает к произведению Г. Ф. Лавкрафта «Цвет из иных миров». Именно в этом мультфильме сценаристом Светланой Мардаголимовой заложен пример дальнейшей работы с сюжетами мастера ужасов и его философией в формате детского мультсериала о дальнейших путешествиях смешариков в космосе. Основной принцип этой работы заключается в следующем: мир круглых зверей противопоставлен миру Лавкрафта.

В серии «Не может быть» иной мир посылает Лосяшу (ученому) нечто прекрасное. Можно сказать, почти божественное. Герой пытается изучить растение, появившееся на месте упавшего метеорита. Но оно будто противится воле ученого, что выражается в постоянном увеличении собственных размеров в то время, когда Лосяш собирается измерить высоту растения. Уместно будет заявить, что с позицией Лавкрафта о бессилии современной науки, столкнись она с чем-то необъяснимым, сценаристы «Смешариков» согласны. В серии также присутствует один из частых архетипов прозы Говарда Филлипса – деревенский житель. В данном контексте – это Копатыч. Он, будучи суеверным и педантичным в вопросах земной ботаники, окрестил растение из иного мира сорняком, даже не пытаясь в этом разобраться.

Копатыч: - Сорняк, самый настоящий сорняк!
Лосяш: - Нет, вы не поняли, аграрный вы мой. Я хочу знать, как именно это называется.
Копатыч: - А никак не называется! Сорняк – он и есть сорняк!

Однако если у Лавкрафта такие, как Копатыч, оказываются правы, то у «Смешариков» это не так. Поддавшись порыву безумия, Лосяш уничтожил растение. Он оказался не способным принять ненаучность в попытках описать и классифицировать «пришельца» из иных миров. Но всё же в финале серии ученый осознаёт чудесное воздействие, которое оказал необычный цветок. Таким образом мы видим, что явление человеку чего-то за гранью понимания сближает его с гармонией, с природой и самим собой. Данный тезис подтверждается финальной сценой, когда Лосяш сидит на холме с магнитофоном, проигрывающим пение необычного растения, а на музыку слетаются бабочки-нимфалиды.

Теперь поговорим непосредственно о «Пин-Коде». Данный проект много времени уделяет теме человека в космосе даже там, где это не столь заметно для зрителя. Например, в серии «Энцилад. Вода и жизнь» вышеуказанная тема хорошо считывается, поскольку герои пытаются обнаружить внеземную жизнь на спутнике Сатурна. Эпизод, кстати, заигрывает с основными приемами Лавкрафта из знаменитого «Зова Ктулху» или «Дагона»: огромный океан, переплетение реальности со сном и гигантское подводное чудовище.

Или в серии «Да будет свет!», которая представляет собой юмористический взгляд на главный страх человека, со слов Говарда Филлипса, – страх неизведанного. Создатели применяют методику автора в написании ужасов (звуки, шорохи, нагнетание и воображение) и ловко оборачивают их в комедию. При этом сценарист Дмитрий Яковенко (вероятно, незаметно и для себя, и для зрителя) смог соблюсти еще одно условие в написании ужасов Лавкрафта: исследования ученого (Лосяша) стали причиной возможной опасности для смешариков на борту пинолёта, лишенного электроэнергии и, следовательно, света. Как происходило, например, в рассказе «Герберт Уэст – воскреситель мертвых», где эксперименты Уэста стали отправной точкой многих бед.

Помимо мягкого копирования отличительных черт прозы мастера космического ужаса авторы оказались способны принять эстафету Говарда Филлипса в плане той философии, которую он закладывал в свои произведения. К примеру, серия «Домино и бабочки», сюжет которой не слишком уж похож на лавкрафтовский, но очень близок по духу к текстам автора. Пин, Кар-Карыч и Лосяш терпят крушение на неизвестной планете, где находят разрушенный инопланетный город. Лосяшу противопоставлен Кар-Карыч, персонаж, который берет на себя две основные функции: олицетворение невозмутимых законов бытия (в данном случае – эффекта домино) и социума, в котором находится Лосяш, который пытается исследовать остатки внеземной цивилизации ценой собственной жизни, так как в атмосфере много радиации. Однако Кар-Карыч останавливает Лосяша. На протяжении всей серии ворон пытается убедить ученого лося в непоколебимости эффекта домино. В финале Кар-Карычу это удается, и Лосяш, даже несмотря на путешествие в прошлое через черную дыру, смиряется с судьбой. Тем самым сценаристы возможно неосознанно, но соглашаются с одним из постулатов космизма: человечество обречено жить в рамках собственной ограниченной сути.

Продолжает тему исследования фатализма эпизод под названием «Лучший из миров». По сюжету Пин в целях эксперимента совершает полет в космос на новом топливе, но вынужден аварийно сесть на неизвестной планете, которая способна воплощать желания. Как видим, сценаристы вновь обратились к классике (в контексте данной серии) научной фантастики — «Солярису» Станислава Лема. Перед полетом Лосяш уговаривает Пина заглянуть в будущее при помощи шароскопа (устройства из будущего, которое Пину передала Игогоша из 3014-го), чтобы не подвергать себя напрасному риску. Однако герой, руководствуясь самонадеянностью, улетел, не думая о других смешариках и о том, как им может быть больно, если он потерпит неудачу. Он скучает по дому, и планета «переносит» Ромашковую долину к герою. От понимания, что все вокруг нереально, Пину становится еще больнее. Поэтому герой смиряется с судьбой и заглядывает в шароскоп. В эпизоде, когда Пин разговаривает с ненастоящими смешариками, он все же называет планету «доброй», даже несмотря на ту боль, которую она ему причинила. Пожалуй, в этой небольшой детали и заключается главный принцип борьбы «Смешариков» с космизмом. В произведениях Лавкрафта или того же Лема герои предались бы упадку и безумию, окажись они на месте Пина. Но пингвин смог зацепиться за толику хорошего, будучи в неродной Ромашковой долине, что в итоге помогло не сдаться и вернуться домой. Тем самым Пин смог измениться и научился думать о других, потому как близким не важен твой успех или неудача. Им дорог именно ты.

Развивает тему об инопланетном разуме и его столкновении с человеком эпизод под названием «Кремень». Смешарики оказываются на неизвестной планете, населенной «жизнью» на кремниевой основе. Несмотря на нейтральный эмоциональный окрас в целом, сюжет способен припугнуть. Помогают в этом и визуальные приемы, когда камни вырастают до исполинских размеров, а камера отъезжает и поднимается, что делает Кар-Карыча и пинолёт меньше камней. Стоит отметить любопытное сходство с манерой написания сюжетов Лавкрафта: главные герои, как правило, чувствительные натуры. Но тогда как у Говарда Филлипса данная особенность характера отнюдь не играет персонажам на руку, то в мире «Смешариков» она помогает героям преодолеть конфликт. Маленький кусочек кремния, что Карыч подобрал на поверхности планеты, оказывается «ребенком» для тех огромных камней, которые не давали смешарикам улететь. Таким образом, чувства ставятся выше сухого разума. При этом серия приближена к канонам философии Лавкрафта, но «переворачивает» их. Да, инопланетная жизнь представлена так, что человеческому разуму трудно ее воспринять, но даже она не лишена чувств, которые присущи людям. В данном случае — родительской заботы.

Под личиной ужастика в «Пин-Коде» может таиться также и творческое высказывание. Эпизод «Нечто», название которого очевидным образом отсылает к культовой картине Джона Карпентера 1982 года, использует отличительные приемы жанра хоррор. Сюжетная линия Ёжика снята в намеренно приглушенной цветовой палитре. В финале серии герои делают отсылки на другие знаковые картины научной фантастики: «Чужой» и «Марсианин». Тем самым уже знакомый нам сценарист Дмитрий Яковенко и режиссер Александра Аверьянова говорят, что жанр ужасов обмельчал, а новые фильмы следуют классическим лекалам. Это подтверждается манерой речи и выражением лица Бараша, когда он рассказывает Ёжику о возможном исходе поднятия на борт куска льда с еще не известным существом внутри. А слово «классический» часто употребляется в диалогах между героями. Авторы призывают экспериментировать и создавать что-то новое, и не важно, что это: литературное произведение или сценарий.

К очередной классике сценаристы обратились в серии «Свет и тьма», сюжет которой напоминает повесть Р. Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Предаваясь гамлетовским размышлениям о добре и зле, Пин собирает устройство, которое увеличило расстояние между электронами атома, и становится трикстером: примеряет на себя роли добряка и негодяя. Как и доктор Джекил, Пин смакует те пакости, которые творил, будучи невидимым. Авторы подтверждают идею Стивенсона: зло кроется в любом, даже в таком добропорядочном смешарике, как Пин. Примечательно, что другие смешарики не могут поверить, что все проказы на пинолёте творил именно он, даже после любопытного объяснения принципа работы устройства, которое делало Пина невидимым. Здесь же поднимается еще одна проблема: низкий уровень интеллекта коллективного разума. Смешарики не способны подвергнуть сомнениям собственные умозаключения о том, что порядочность у Пина на генетическом уровне. Об убийстве, конечно, не может идти речи в «Пин-Коде», но финал серии чем-то схож с концовкой повести Стивенсона: Пин в порыве гнева снова встает на темную сторону в попытке доказать смешарикам, что может быть плохим. Так же и доктор Джекил вновь выпивает микстуру и становится Эдвардом Хайдом, завершив свою арку грехопадения.

Возвращаясь к космизму и Лавкрафту, нельзя не упомянуть целую трилогию серий «Собратья по разуму». Скучающий ученый (Лосяш) решает найти иную форму жизни в параллельных мирах и попадает в мир огромных растений. Местный разум — гиперболизация земной флоры и фауны. Обнаружив мыслящее существо, Лосяш решает остаться в параллельном мире. Однако Копатыч рассказывает другу, что некоторые растения могут привлекать насекомых для переноса своей пыльцы. Лосяш подумал, что, вероятно, то существо не обладало разумом наподобие человеческого, а всего лишь следовало инстинктам. Ведущая тема трех мультфильмов – космическое одиночество. В свою очередь главной проблемой такого одиночества является человеческая ограниченность. Человек слишком мал для вселенной, что подчеркивают размер растений в параллельном мире и разговоры героев во сне (Крош борется с «кактусом», Совунья думает о приготовлении блюд). Если главный герой – Лосяш, который представляет собой архетип уставшего от собственной мелочности ученого, то другие смешарики олицетворяют общество, которое намеренно «приземляет» человека. Это выражается в отношении смешариков к Лосяшу, когда тот решает их оставить и отправиться изучать параллельный мир. Они словно стали на него охотиться, как на дикое животное (не будем брать в расчет то, что главные герои и есть животные, но «очеловеченные»). Но герой все же осознаёт в финале третьей части свою незначительность: «…Может, он окажется настолько иным, что это не будет укладываться в наше понимание». Провозглашается один из основных постулатов космизма — ничтожность человечества в масштабах вселенной, — который не раз препарировал Лавкрафт в своих сочинениях.

Завершить данное исследование хотелось бы, пожалуй, самой близкой к литературе мастера ужасов серией «То, что нельзя объяснить». Бараш – протагонист данной серии – натура скучающая и уставшая от повседневности и заурядности окружающего мира. В этой черте Бараш схож с Лавкрафтом, однако там, где протагонист жаждет встречи с чудом, сам Говард Филлипс чудес боялся. Лосяш в этой серии – герой, представляющий собой силы антагонизма: тот тип ученых, против которых выступал Лавкрафт, ведь их закоренелая педантичность буквально выводила автора из себя. Бараш в попытке встретиться с чудом решает уменьшить шаролёт и в итоге сам уменьшается настолько сильно, что оказывается в квантовом мире, где ему удается лицезреть загадочных кварков. «Там было так необычно и прекрасно… Похоже, я не смогу этого описать. И это тоже прекрасно!» - фраза, которую произнес Бараш в финале серии, выражая протест против убеждений космизма и Говарда Филлипса в частности. По мировоззрению смешариков мир – это не заброшенный старый замок с крысами в стенах, а прекрасный белокаменный дворец, который способен восхитить и в то же время удивить своей красотой и гармонией. В свою очередь то, что представляют собой кварки (по мнению авторов серии) и устройство мироздания (кварк – это маленькая галактика, поскольку атом имеет схожее строение с галактикой, как и сама наша Солнечная система), подтверждают данный тезис о сходстве между этими двумя моментами.

Итак, мы пришли к тому, что, несмотря на встречающийся в некоторых эпизодах «Пин-Кода» фатализм и обреченность человечества на космическое одиночество, смешарики остались верны своим убеждениям, а новые сценаристы смогли предложить свежие идеи и противостоять пессимистичной грани философии космизма и Говарда Лавкрафта в частности.

Автор текста: Михаил Русаков
Источник: https://darkermagazine.ru/page/sverhestestvennyj-uzhas-v-sme...

Сверхъестественный ужас — в «Смешариках»: Лавкрафт, Лем, Карпентер, Стивенсон⁠⁠

Другие материалы:

Правила сообщества