Стивен Кинг "Волшебная Сказка" (Stephen King "Fairy Tale") любительский перевод. Глава 5-2⁠⁠

3

Я всё ещё обдумывал все эти вещи, пока снимал с кровати в комнате для гостей, на которой мне придётся спать часть весенних каникул, или, возможно, на протяжении всех каникул. Кровать была застелена, но простыни пахли затхло. Я снял их и заменил свежими из бельевой кладовки. Я не знал, насколько они были свежи, но пахли лучше, и оставался ещё один комплект с одеялом для раскладного дивана.

Я спустился по лестнице. Радар сидела у подножия, ожидая меня. Я бросил постельное бельё на кресло мистера Боудича и увидел, что мне придётся переставить его и маленький столик чтобы можно было разложить диван. Когда я двигал столик, его ящик приоткрылся. Я увидел кучу мелочи, губную гармошку, настолько старую, что почти весь хром стёрся… и бутылку Карпрофена. Это меня очень обрадовало, потому что мне было неприятно думать, что мистер Боудич игнорирует дискомфорт, причиняемый собаке возрастом, и объяснило почему леди в Пет Пентри так охотно продала мне ещё одну бутылочку лекарства. А что меня не обрадовало – я понял, что лекарство помогало не слишком хорошо.

Я насыпал её корма, добавив пилюлю из новой бутылочки – потому что принесённое мной лекарство была свежее и, возможно, лучше действовало – затем снова поднялся по лестнице за подушкой для раскладного дивана. Радар снова ждала меня у подножия лестницы.

«Иисусе, быстро же ты всё слопала!»

Радар махнула хвостом и подвинулась достаточно чтобы я смог пройти.

Я взбил подушку и плюхнул её на то, что теперь стало кроватью посреди гостиной. Он мог поворчать по этому поводу, даже, наверное, стал бы, но я думал, что всё будет в порядке. Уход за спицами выглядел несложно, но я надеялся, что в «Домашний уход для чайников» было что-то о том, как перекладывать пациента с кресла-коляски, на котором, как я предполагал, он должен был прибыть, на кровать и обратно с кровати на кресло.

Что ещё, что ещё?

Нужно перенести старые простыни из гостевой спальни в стиральную машину, но это может подождать до завтра или даже до понедельника. Телефон, вот что ещё. Он должен быть под рукой.  Его стационарный беспроводной телефон белого цвета выглядел как реквизит старых фильмов про копов и грабителей из 70х годов, где у всех парней бакенбарды, а у цыпочек лохматые причёски. Я проверил его и убедился, что он работает и есть гудок. Я возвращал его на зарядку, когда он зазвонил прямо в моей руке. Я вскрикнул и с перепугу уронил его. Радар залаяла.

«Всё в порядке, девочка,» сказал я и поднял телефон. На нём не было кнопки чтобы принять звонок. Я всё ещё искал её, когда услышал голос мистера Боудича, тонкий и далёкий: «Алло? Ты тут? Алло?»

Итак, ни кнопки для принятия звонка ни способа узнать кто звонит. С таким старым телефоном вам приходилось рискнуть.

«Алло,» сказал я. «Это Чарли, мистер Боудич.»

«Почему лаяла Радар?»

«Потому что я вскрикнул и уронил телефон. Я держал его в руке, когда он зазвонил.»

«Напугал тебя, да?» Он не стал ждать моего ответа. «Я надеялся застать тебя тут, потому что время обеда Радар. Ты покормил её, верно?»

«Да. Она разделалась с ним в три укуса.»

Он хрипло рассмеялся. «Узнаю её. Она немного шатается на своих ногах, но аппетит в порядке, как всегда.»

«Как вы себя чувствуете?»

«Нога адски болит даже с наркотиками, которые они мне дают, но сегодня они вытащат меня из постели. Волоча этот фиксатор, я чувствую себя как Джейкоб Марли (персонаж «Рождественской истории» Чарльза Диккенса – примечание переводчика).»

«Вот цепи, что я носил при жизни» (неточная цитата из «Рождественской истории» - примечание переводчика)

Он снова издал хриплый смешок. Я догадался, что он был здорово накачан обезболивающим. «Читал книгу или смотрел фильм?»

«Фильм. Каждый сочельник, по TCM. Мы много смотрим TCM дома.»

«Не знаю, что это такое.» Конечно, он не знал. Канал Тёрнер Классик Мувис не удастся посмотреть на телевизоре, не оснащённым ничем кроме – как там миссис Сильвиус назвала это? Кроличьи ушки?

«Я рад, что ты у меня есть. Они собираются позволить мне вернуться домой в понедельник после обеда и мне сперва нужно с тобой поговорить. Можешь проведать меня завтра? Мой сосед по палате будет смотреть бейсбол внизу в холле, так что мы сможем приватно поговорить.»

«Хорошо. Я постелил вам постель на раскладном диване, ещё постелил кровать на втором этаже для себя, и -»

«Погоди минуту. Чарли…» Долгая пауза. Затем: «В твой репертуар кроме застилания кроватей и кормления собаки входит хранение секретов?»

Я подумал о годах, когда отец пил – о его потерянных годах. Мне приходилось много заботиться о себе самому, и я был зол. Зол, что моя мать умерла именно так, а не иначе, что было очень глупо – ведь она ничем не была виновата в случившемся, но помните, мне было всего семь лет, когда она погибла на проклятом мосту. Я любил отца, но злился и на него. Злые дети попадают в беду, и у меня был очень способный помощник в лице Берти Бёрда. Я и Берти были в порядке, когда с нами был Энди Чен, потому что Энди был кем-то вроде бойскаута, но, когда мы были предоставлены сами себе, мы творили возмутительное дерьмо. Это могло привести к большим неприятностям, если бы мы попались, даже к неприятностям с полицией, но мы так ни разу и не попались. А папа так ничего и не узнал. И хорошо бы никогда и не узнал. Разве хотел бы я чтобы папа узнал, что мы измазали собачьим дерьмом лобовое стекло нашего наименее любимого учителя? Даже когда я это просто пишу здесь, где я обещал всё рассказать, это вызывает у меня дрожь стыда. И это была не худшая из наших проделок.

«Чарли? Ты ещё тут?»

«Да, я тут. И да, я умею хранить секреты. Если только вы не собираетесь рассказать, что кого-нибудь убили и спрятали тело в сарае.»

Настала его очередь затихнуть, но мне не пришлось спрашивать его, по-прежнему ли он на связи – я слышал его хриплое дыхание.

«Ничего такого, но есть большие тайны. Завтра поговорим. Мне кажется, ты прямой как штык. Я надеюсь, во имя Христа, что не ошибся насчёт этого. Посмотрим. Сколько я должен тебе и твоему отцу?»

«Вы имеете в виду сколько мы потратили? Не так уж много. Продукты обошлись дороже всего. Всего около пары сотен. Я сохранил чеки -»

«А ещё потраченное тобой время. Если уж ты хочешь мне помогать – ты должен быть за это вознаграждён. Как насчёт пяти сотен в неделю?»

Я был ошеломлён. «Мистер Боудич… Говард… не надо вам ни за что мне платить. Я рад -»

«Работающий достоин оплаты. Книга Луки. Пять сотен в неделю, и, если всё будет хорошо – годовая премия. Согласен?»

Что бы он не делал во время своей рабочей жизни, он точно не копал канавы. У него было всё в порядке с тем, что Дональд Трамп называл искусством заключать сделки, что означало, что ему без труда удавалось преодолевать возражения. И мои возражения были слабоваты. Я дал обет Богу, но, если мистер Боудич хочет платить мне в процессе его выполнения – в этом я не видел противоречия. Плюс, как мне постоянно напоминал отец, я должен был подумать о колледже.

«Чарли? Мы с тобой договорились?»

«Если это сработает, думаю, да.» Если бы всё же оказалось, что он серийный убийца, я не собирался держать это в секрете за пятьсот долларов в неделю. За это я потребовал бы как минимум тысячу. (Шутка.) «Спасибо вам. Я не ожидал ниче-»

«Я знаю,» перебил он. Он был асом-перехватчиком, этот мистер Боудич (глагол «to interrupt» означает как «перебивать», так и «перехватывать» - примечание переводчика). «В каком-то смысле вы просто очаровательный молодой человек. Прямой как штык, как я уже говорил.»

Интересно, думал ли бы он так если бы узнал, как в один из дней, когда мы прогуливали школу, Бёрдмен и я нашли сотовый телефон в Хауленд Парке и сообщили по нему, что в Начальной школе Стивенс заложена бомба. Это была идея Берти, но я поддержал её.

«На кухне стоит банка для муки. Ты мог её видеть.» Я не только видел её, он сам упоминал её, но мог об этом забыть; в тот момент он испытывал сильнейшую боль. Он говорил, что в ней деньги, а потом сказал, что она пуста. Сказал и забыл.

«Да.»

«Возьми там семь сотен долларов, пять в качестве своего первого недельного жалования и две в качестве уплаты долга.»

«Вы уверены -»

«Да. И если ты думаешь, что это взятка, чтобы может быть, подмазать тебя перед какой-нибудь возмутительной просьбой… это не так. Услуги оказаны, Чарли. Услуги оказаны. Насчёт этого ты можешь быть совершенно откровенен с отцом. Насчёт того, что мы обсудим в будущем – нет. Боюсь, мне придётся просить о многом.»

«Если только речь не будет идти о преступлении,» сказал я, и затем поправился. «Не о тяжком преступлении.»

«Сможешь прийти в больницу около трёх?»

«Да.»

«Тогда хорошего тебе вечера. Пожалуйста погладь Радар от имени глупого старика, которому следовало держаться подальше от лестницы.»

Он повесил трубку. Я несколько раз погладил её по голове, а затем несколько раз от затылка до хвоста. Она перевернулась чтобы я почесал её живот. Я был рад стараться. Потом я пошёл на кухню и снял крышку с банки для муки.

Она была наполнена деньгами. Сверху лежал ворох купюр, большинство их них десятки и двадцатки, несколько пятёрок и однодолларовых купюр. Я вынул их. Они образовали изрядную кучу на кухонной стойке. Ниже мелких купюр лежали пачки пятидесятидолларовых и сотенных купюр. На бумажный обёртках стоял фиолетовый штамп «БАНК ФЁСТ СИТИЗЕНС». Я вынул их тоже, мне пришлось потрудиться так как они были напиханы довольно плотно. Шесть запечатанных пачек пятидесятидолларовых купюр, ещё десять отдельных купюр. Пять запечатанных пачек сотенных купюр, и тоже десять отдельных купюр. Радар пришла на кухню и уселась возле своей миски, глядя на меня и навострив уши. «Святое дерьмо, девочка. Тут же восемь тысяч долларов, не считая мелочи сверху.»

Я отсчитал семь сотен долларов из отдельных купюр, расправил их, сложил стопку пополам и засунул в карман, заставив его оттопыриться. Там оказалось, как минимум в десять раз больше, чем у меня когда-нибудь было. Я взял несколько запечатанных пачки, собираясь уложить их обратно в банку, затем сделал паузу. На дне банки лежали три маленькие гранулы, красноватого цвета. Я уже видела такую, в аптечке. Я вынул их и положил себе на ладонь. Я подумал, что они слишком тяжелые для BB, и, если я был прав, мистеру Боудичу предстоял долгий рассказ об их происхождении.

Я думал, что они были из золота.

4

В тот день я был без велосипеда. Прогулка до моего дома обычно занимала десять или двенадцать минут, но тем вечером я добирался дольше. Мне нужно было подумать и принять решение. На ходу я то и дело трогал выпуклость на моём кармане, убеждаясь, что деньги всё ещё там.

Я должен был рассказать папе про звонок мистера Боудича и его предложение работы. Показать ему наличность – две сотни в компенсацию трат, и пять моих сотен. Попросить его положить четыре мои сотни на мой счёт для оплаты колледжа (который по совпадение тоже был открыт в банке Фёст Ситизенс) и пообещать каждую неделю приносить ещё по четыре сотни каждую неделю работы на мистера Боудича… которая может продлиться до конца лета или по крайней мере, до начала футбольных тренировок в августе. Вопрос был в том говорить папе или нет о том сколько денег лежало в банке для муки. И, конечно, об этих золотых пульках. Если они были из золота.

За время пока я добирался домой, я принял решение. Я оставлю при себе тот факт, что в банке лежало восемь тысяч долларов, и что BB не были на самом деле BB. По крайней мере до тех пор, пока я не поговорю с мистером Боудичем.

«Эй, Чарли,» окликнул меня папа из гостинной. «Собака в порядке?»

«Да, всё хорошо.»

«Рад слышать. Захвати себе Спрайта и садись на стул. По TCM показывают «Заднее окно».

Я захватил Спрайт, вошел в гостиную и приглушил звук на телевизоре. «Я должен кое-что тебе сказать.»

«Что может быть важнее Джеймса Стюарта и Грейс Келли?»

«Как насчёт этого?» Я вынул стопку денег из кармана и рассыпал по кофейному столику. Я ожидал удивления, опаски и беспокойства. Но получил интерес и воодушевление. Папа высказал соображение, что прятать деньги в банке на кухне вполне вписывается в то, что папа назвал менталитетом агорафоба-накопителя (я рассказывал ему про Коридор Старого Чтива, не говоря уже о старом телевизоре и пожилой кухонной технике). «В банке были ещё деньги?»

«Некоторое количество,» сказал я. И не соврал.

Папа кивнул. «Ты заглядывал в другие банки? В сахаре могли оказаться еще несколько сотен.» Он улыбался.

«Неа.»

Он взял две сотни. «Чуть больше, чем мы на самом деле потратил, но я думаю ему понадобится что-то ещё. Ты хочешь, чтобы я положил четыре сотни на депозит?»

«Точно.»

«Хорошее решение. С одной стороны, он оценил тебя не очень дорого, по крайней мере в первую неделю. Думаю, профессиональная сиделка запросила бы больше. С другой стороны, ты сможешь зарабатывать пока учишься, и проводить там ночи только во время весенних каникул.» Он повернулся и взглянул на меня прямо. «Нам всё понятно?»

«Совершенно,» ответил я.

«Окей, хорошо. Мне трудно представить Боудича, ворующего деньги только потому, что мы не знаем их происхождение, но я хочу дать ему кредит доверия. Мне нравится, что он доверяет тебе, и мне нравится твоё желание приять это на себя. Ты ведь думал, что делаешь это бесплатно, верно?»

«Да, так и было.»

«Ты хороший парень, Чарли. Не знаю, чем я заслужил тебя.»

Помня, о чём я умалчивал – не только про мистера Боудича, но и про дерьмо, которое я вытворял вместе с Берти, мне стало немного стыдно.

Лёжа в кровати, я представил себе, что у мистера Боудича в сарае золотой прииск, может быть даже с толпой гномов, работающих там. У гномов были имена вроде Соня и Ворчун. Эта мысль вызвала у меня улыбку. У меня была мысль, что чтобы ни находилось в сарае, это большой секрет, о котором мистер Боудич хотел мне рассказать, но я ошибался. Правду о сарае я узнал намного позже.