Стивен Кинг "Волшебная Сказка" (Stephen King "Fairy Tale") любительский перевод. Глава 4-1⁠⁠

Визит к мистеру Боудичу. Энди Чен.

Погреб. Встреча в больнице.

Когда на следующее утро я показался в доме номер 1 по Сикамор-стрит, Радар встретила меня буйно, но не бешено. Я подумал, что она начала привыкать к новым порядкам. Она справила утреннюю нужду, съела свой завтрак (папа привёз домой 25-футовый пакет собачьего корма), после чего изъявила желание поиграть с обезьянкой. Когда она утомилась, у меня оставалось ещё немного свободного времени, так что я пошёл в гостиную проверить, работает ли винтажный телевизор. Я потратил некоторое время в поисках пульта, но, конечно же дурацкий ящик мистера Боудича был создан в допультовую эру домашних развлечений. Ниже экрана было две ручки. На правой были числа – я предположил, что это номера каналов, так что я повернул левую. Гул телевизора был не таким беспокоящим как звуки из сарая, но всё же немного раздражал. Я сделал шаг назад в надежде, что эта штука не взорвётся. Через некоторое время шоу Тудей всплыло в поле зрения – Мэтт Лауэр и Саванна Гатри общались с двумя политиками. Картинка была не 4К, даже не 1К. Но это было хоть что-то. Я попробовал подвигать антенну, которую миссис Сильвиус называла кроличьими ушами. Я повернул её с одну сторону, и картинка стала лучше (немного лучше). Повернул в другую – Тудей исчез в снежной буре. Я заглянул за телевизор. В задней стенке корпуса было множество отверстий для отвода тепла – которого было немало – и сквозь них я увидел оранжевое сияние ламп. Я был практически уверен, что они и издавали гудящий звук.

Я выключил телевизор, размышляя, как, должно быть, раздражает вставать каждый раз чтобы переключить канал. Я сказал Радар, что мне пора в школу, но сперва нужно снять ещё одно фото. Я протянул её обезьянку.

«Не могла бы ты подержать её во рту? Она милая.»

Радар была рада стараться.

2

Без бейсбольной тренировки я добрался до больницы в середине дня. У стойки я спросил принимает ли Говард Боудич посетителей – сестра говорила, что он ожидает очередную операцию. Леди за стойкой сверилась с чем-то на своём мониторе и сказала, что я могу подняться по лестнице и проведать его. Когда я повернулся в сторону лифтов, она велела мне подождать, мне ещё нужно было заполнить форму. Там требовалось указать контактную информацию «на экстренный случай». В графе пациент стояло Говард Адриан Боудич. Моё имя было указано как Чарльз Риэд.

«Это же ты, верно?» спросила леди.

«Да, но фамилия записана неверно.» Я стёр фамилию и написал Рид. «Он вам сказал связаться со мной? У него больше никого нет? Ну, брата или сестры? Потому что что я не уверен, что уже достаточно взрослый чтобы принимать значительные решения, не например если…» Я не хотел заканчивать предложение, и она меня к этому не принуждала. «Он подписал DNR перед тем, как отправиться на операцию. А эта форма только для того, чтобы если ему что-то понадобится, ты мог это принести.»

«Что такое DNR?»

Она объяснила. (Do Not Resuscitate – «Не Реанимировать» (в случае остановки сердца). Довольно популярна татуировка с такой надписью, но такая татуировка не имеет юридической силы если человеком не подписан соответствующий документ – примечание переводчика.) И это не то, что я хотел бы услышать. Она так и не ответила на вопрос про родственников, потому что, возможно, не знала ответа – да и откуда ей знать? Я вписал в форму домашний адрес, имейл и номер сотового. Затем я пошёл вверх по лестнице, думая не знаю о Говарде Адриане Боудиче ещё уйму вещей.

3

Он бодрствовал, и его нога больше не была на растяжке, но судя по его замедленной речи и стеклянному взгляду, он был здорово накачал лекарствами.

«Снова ты,» сказал он, что точно не звучало как «рад тебя видеть, Чарли».

«Снова я.»

Тогда он улыбнулся. Если бы я знал его ближе, я бы дал ему совет делать так почаще. «Придвигай стул и скажи, как тебе нравится вид вот этой штуки.»

Он был до пояса укрыт одеялом. Он сдвинул его, открывая взору сложное стальное устройство, охватывающее его ногу от голени до верхней части бедра. Тонкие стержни входили прямо в плоть, точки входа были прикрыты маленькими резиновыми манжетами, потемневшими от крови. Его колено было забинтовано и выглядело размером с буханку хлеба. Веер тонких стержней пронизывал повязку. Он увидел выражение моего лица и усмехнулся. «Выглядит как пыточное орудие святой инквизиции, не так ли? Эта штука называется внешний фиксатор.»

«Больно?» Думаю, это был глупейший вопрос года. Эти стержни из нержавеющей стали входили прямо в кости его ноги.

«Уверен, что будет, но, к счастью, у меня есть вот это.» Но поднял свою левую руку. В ней был гаджет, который выглядел как пульт, которого не хватало его олдскульному ТВ. (некоторые англицизмы так глубоко укоренились в русском языке, что рука не поднимается их переводить – примечание переводчика). «Помпа с обезболивающим. Предполагается, что она заглушит боль, но не даст мне улететь. Только я в жизни не принимал ничего сильнее Эмпирина и теперь, похоже, взлетел как воздушный змей.» (to get high – кайфовать. Впрочем, это и так понятно из контекста – примечание переводчика)

«Похоже на то,» сказал я, и на этот раз он не просто усмехнулся, он захохотал. Я хохотал вместе с ним.

«Думаю, заболит.» Он прикоснулся к фиксатору, образовывающему серию таких мрачно выглядящих металлических колец вокруг ноги, что больно было смотреть. «Доктор, который устанавливал эту штуку нынче рано утром, сказал, что приборы вроде этого придумали Русские во время битвы за Сталинград.» Теперь он коснулся одного из тонких стержней, прямо над окровавленной манжетой. «Русские делали эти стабилизирующие стержни из велосипедных спиц.»

«Как долго вам придётся носить его?»

«Шесть недель, если мне повезёт, и я буду быстро выздоравливать. Три месяца если мне повезёт меньше. Они установили мне изысканное оборудование, верю, что не обошлось без титана, но, когда этот фиксатор будет снят, моя нога окажется неподвижной как будто она заморожена. Предполагается, что физическая терапия разморозит её, но, как мне сказали, «терапия будет сопряжена со значительным дискомфортом.» Ты знаешь, кто такой Ницше, потому ты сможешь перевести это высказывание.»

«Думаю, это значит, что будет адски больно.»

Я надеялся, что он снова засмеётся – или хотя бы усмехнётся – но он только слабо улыбнулся и дважды надавил большим пальцем на кнопку подающего наркотики устройства. «Уверен, что ты совершенно прав. Если бы мне повезло избавиться от бренного тела во время операции, я бы избавился и от этого самого значительного дискомфорта.»

«Не говорите так.»

Его брови – седые и кустистые – взлетели вверх. «Не говори мне что говорить, а что нет. Это принижает меня, а тебя заставляет выглядеть глупо. Я знаю с чем столкнулся.» Потом он неохотно продолжил: «Я благодарен за то, что ты пришёл меня проведать. Как Радар?»

«Хорошо.» Я показал новые фотографии. Он задержался, но той, где Радар сидела с обезьянкой в пасти. Наконец он вернул телефон.

«Хотите я распечатаю для вас фото, раз у вас нет телефона чтобы послать фото на него?»

«Мне бы этого очень хотелось. Спасибо, что кормишь её. И за то, что показываешь ей свою привязанность. Уверен, что она это ценит. И я тоже.»

«Она мне нравится. Мистер Боудич -»

«Говард.»

«Говард, правильно. Я бы хотел подстричь у вас траву, если вы разрешите. В сарае есть косилка?»

Его взгляд стал настороженным, и он положил пульт на кровать. «Нет. В сарае ничего нет. То есть, ничего полезного.»

Тогда почему он заперт? Я решил, что не стоит задавать этот вопрос.

«Ну, тогда я привезу нашу. Мы живём ниже по той же улице.»

Он вздохнул как будто на него свалилось больше забот, чем он мог вынести. Хотя, судя по тому, как начался его день, так оно и было. «Зачем тебе это делать? Ради денег? Тебе нужна работа?»

«Нет.»

«Тогда почему?»

«Я не очень хочу об этом говорить. Держу пари, есть вещи, о которых вы не хотите говорить, верно? Например, о банке для муки. Или о сарае.»

Он не усмехнулся, вместо этого его губы скривились. «Даже слишком верно. Это же так принято в Китае? Спас человеку жизнь – и неси за него ответственность?»

«Нет.» Я думал о папиной жизни. «Можно мы не будем вдаваться в подробности? Я просто подстригу вашу траву, может ещё починю забор. Если вы захотите.»

Он долго смотрел на меня. Затем он сказал с поразившей меня проницательностью: «Если я скажу да, я окажу тебе услугу?»

Я улыбнулся. «Так и есть.»

«Хорошо, договорились. Но косилка только начнёт рубить эти сорняки и сразу помрёт. В подвале есть несколько инструментов. Большинство из них дерьмо, но коса поможет подрезать траву до высоты, с которой справится косилка, если ты уберёшь с неё ржавчину и заточишь лезвие. На верстаке должен быть точильный камень. Не пускай Радар вниз по ступеням. Они крутые и она может упасть.»

«Окей. Что насчёт лестницы? Что с ней делать?»

«Положи её под заднее крыльцо. Лучше бы она там и оставалась – тогда я бы здесь не очутился. Проклятые доктора и их проклятые новости. Что-нибудь ещё?»

«Ну… репортёр из Уикли Сан хочет написать обо мне статью.»

Мистер Боудич закатил глаза. «Это газетёнка. Ты собираешься дать ему интервью?»

«Папа хотел бы. Он говорит, что это может помочь мне с поступлением в колледж.»

«Да, может, так и есть. Но это далеко не Нью Йорк Краймс, верно?» (известная радиопостановка – примечание переводчика)

«Этот парень хотел бы сфотографировать меня с Радар. Я сказал, что спрошу у вас и пойму если вы откажете. Это для меня в порядке вещей.»

«Героическая собака, так он хочет это подать? Или ты этого хочешь?»

«Я думаю, нужно оказать ей уважение, вот и всё, и ей даже не нужно гавкнуть для этого.»

Мистер Боудич принял решение. «Я согласен, но не хочу, чтобы он был на моей собственности. Встаньте с ней на тротуаре. Он может снять вас на фоне ворот. На фоне уличной стороны ворот.» Он подобрал пульт от обезболивающего и нажал на него пару раз. Потом неохотно, почти испуганно он сказал: «На крючке у входной двери висит поводок. Я не использовал его уже давно. Ей может понравиться прогулка вниз по склону… но только на поводке, имей ввиду. Если её собьёт машина, я никогда тебе этого не прощу.»

Я ответил, что понимаю это и непременно использую поводок. У мистера Боудича не было братьев, сестёр, бывшей жены или ещё кого-то на кого можно было бы положиться. У него была только Радар.

«И не слишком далеко. Давным-давно она могла пройти четыре мили, но эти дни давно прошли. Тебе лучше идти. Я хочу поспать до того, как мне принесут тарелку помоев, которые здесь называют ужином.»

«Окей. Рад был вас повидать.» Так и было. Он мне нравился, и возможно, нет нужды вам говорить почему. Он мне нравился, потому что он любил Радар, как и я.

Я встал, подумал не пожать ли ему руку, не стал этого делать и направился к двери.

«Ох, Иисусе, есть кое-что ещё,» сказал он. «По крайней мере я вспомнил одну вещь. Если я тут останусь и в понедельник – а я останусь – ко мне домой придёт доставщик продуктов.»

«Доставка от Крогерс?»

Он снова наградил меня взглядом «ты-что-дурак?». «Тиллер и Сыновья.»

Я знал про Тиллера, но мы там не закупались, потому что это было то, что они сами называли «магазин высокой кухни.» Что означало высокие цены. Я вспомнил, что моя мама заказывала там торт к моему дню рождения, когда мне исполнилось пять или шесть лет. Он был покрыт лимонной глазурью, с кремом между слоями. Я думал, что это лучший торт в мире.

«Мужчина обычно приходит с утра. Можешь позвонить ему и попросить перенести доставку на вечер, когда ты будешь в моём доме? У них есть заказ.»

«Хорошо.»

Он положил руку себе на лоб. Я не было уверен, потому что я уже стоял в дверях, но мне показалось, что он немного дрожит. «И ещё нужно будет заплатить. Ты сможешь это сделать?»

«Да.» Мне придётся взять у папы пустой чек и вписать в него сумму.

«Скажи им чтобы отменили заказ на следующую неделю и далее до тех пор, пока я им сам не скажу. Веди список расходов.» Он медленно провёл рукой по лицу, словно пытаясь разгладить морщины – самое безнадёжное дело. «Чёрт побери, я ненавижу быть зависимым. Зачем же я полез на ту лестницу? Должно быть, я принял таблетки глупости.»

«Вы будете в порядке,» сказал я, но идя по коридору к лифтам, я думал о том, что он сказал, когда мы обсуждали лестницу: проклятые доктора с проклятыми плохими новостями. Возможно, он просто говорил про то, как долго будет выздоравливать его проклятая нога, а возможно он имел ввиду занятия с проклятым физиотерапевтом (возможно, ещё и чёртов шпион в придачу) у него дома.

Но я задумался.

4

Я позвонил Биллу Харримену и сказал, что он может сфотографировать нас с Радар, если он всё ещё хочет. Я передал ему условия мистера Боудича, и Харримен сказал, что его всё устраивает.

«Он что-то вроде отшельника? Я не смог ничего найти о нём ни в наших документах, ни в Биконе.»

«Не знаю. Утро воскресенья вам подойдет?»

Оно подошло, и мы условились на десять часов утра. Я сел на велосипед и направился домой, легко давя на педали и крепко раздумывая. В первую очередь о Радар. Поводок висел в передней, глубже, чем я когда-нибудь забирался в этот дом. Ещё я вспомнил, что на ошейнике Радар не было жетона с ID. Что, возможно, означало отсутствие собачьего паспорта, подтверждающего что у неё нет бешенства или чего-то такого. Посещала ли Радар ветеринара хоть раз? Думаю, нет.

Еду мистеру Боудичу доставляли, что выглядело для меня как высококлассный способ получения вашего пива и скиттлс, а Тиллер и Сыновья были определённо высококлассной компанией, чьими услугами пользовались люди из высокого класса с кучей зелени. Что заставило меня задуматься, как и моего отца, чем же зарабатывал на жизнь мистер Боудич до того, как ушёл на покой. Он выражался довольно элегантно, прямо как профессор, но я не думаю, что учителя на пенсии могут позволить себе делать покупки в магазине, который хвастался что у них свой собственный винный погреб. Старый телик. Нет ни компьютера (держу пари, что нет), ни мобильного телефона. Кроме того, нет автомобиля. Я знал его второе имя, но не знал сколько ему лет.

Когда я добрался домой, я набрал Тиллера и перенёс доставку на три часа дня вторника. Я думал отправиться делать домашнюю работу в доме Боудича, когда Энди Чен впервые за не знаю какое время постучался в заднюю дверь. Когда мы были детьми, Энди, я и Берти Бёрд были неразлучны, даже называли себя Три Мушкетёра, но семья Берти переехала в Диаборн (возможно, для меня это было к лучшему) а у Энди был мозговитым парнем, проходившим кучу AP-курсов (Advanced Placement – предметы повышенной сложности, изучение которых повышает шансы абитуриента в США на поступление в хороший колледж – примечание переводчика), включающих в себя физику, в ближайшем филиале Университета Иллинойса. Конечно, он был ещё и спортсменом, отличившимся в двух видов спорта, которые я не практиковал. Одним из них был теннис. Вторым был баскетбол, который вёл Харкнесс, так что я догадывался зачем пришёл Энди.

«Тренер говорит, что тебе надо вернуться и играть в бейсбол,» сказал Энди после того, как проверил мой холодильник на наличие вкусняшек. Он остановился на некотором количество остатков цыплёнка кунг пао. «Он говорит, что ты тянешь команду вниз.»

«Ох-ох, пакуй чемоданы, мы отправляемся в чувство сожаление,» сказал я. (цитата из песни Трейси Лоуренса Guilt trip. Игра слов основана на то, что trip означает «путешествие», а guilt trip «чувство сожаления» - примечание переводчика) «Я так не думаю.»

«Он сказал, что тебе не придётся извиняться.»

«Даже не планировал.»

«Его мозги просто подгорели,» сказал Энди. «Ты знаешь, как он назвал меня? Жёлтая Угроза. (метафорическое название азиатов, как угрозы для Запада – примечание переводчика) Типа как «Убирайся отсюда, Жёлтая Угроза, и приведи мне того здорового ублюдка.»

«Ты с этим согласился?» Я одновременно был заинтересован и напуган.

«Он думал, что это комплимент, который я найду забавным. Кроме того, два сезона спустя я уеду из Хиллвью и буду играть за Хофстра. Первый дивизион, вот и я. Полный ход, детка. И я больше не буду Жёлтой Угрозой. Так ты правда спас жизнь того старика? Я слышал об этом в школе.»

«Собака спасла его. Я просто набрал 911.»

«И она даже не выгрызла тебе глотку?»

«Нет. Она милашка. И она старая.»

«Она не была старой в тот день, когда я её повстречал. В тот день она жаждала крови. Там внутри страшно? Чучела животных? Часы Кит-Кэт, которые следят за тобой своими глазами? Бензопила в подвале? Дети говорят, что он может быть серийным убийцей.»

«Он не серийный убийца и его дом не страшный.» Это была правда. Был страшный сарай. Был страшный стрекочущий звук. Радар тоже считала этот звук страшным.»

«Окей,» сказал Энди. «Я передал тебе сообщение. Есть ещё что-нибудь съестное? Печеньки?»

«Неа.» Печеньки были в доме мистера Боудича. Зефир в шоколаде и песочные с пеканом, которые наверняка были доставлены Тиллером и Сыновьями.

«Окей. Увидимся позже, чувак.»

«Увидимся, Жёлтая Угроза.»

Мы переглянулись и разразились хохотом. Минуту или две нам как будто снова было одиннадцать