Стивен Кинг "Волшебная Сказка" (Stephen King "Fairy Tale") любительский перевод. Глава 13-1⁠⁠

Звонок Энди. Радар принимает решение.

Жаркое. Гуситса.

1

Радар, казалось, была удивлена, что мы встали затемно, но она охотно съела завтрак (с тремя пилюлями, зарытыми в него) и охотно шла на холм к Дому номер один. В доме Ричленд было темно. Я поднялся на второй этаж к сейфу, нацепил пояс с револьвером и завязал шнурки. С пистолетом 22 калибра, принадлежащим Полли, лежащем у меня в рюкзаке, я чувствовал себя Сэмом-с-двумя-пушками. (долго искал что означает «two gun San», СКОРЕЕ ВСЕГО это аллюзия на пароход Дядя Сэм, во времена Гражданской войны в США переделанный в хорошо вооружённую канонерку. Встречается у Стивена Кинга и в «Противостояние» - примечание переводчика). В кладовой кроме прочего стояли пустые банки из-под соуса для спагетти. Я наполнил две из них собачьей едой, крепко закрутил крышки, завернул в полотенце для посуды и положил в рюкзак под футболку и пару трусов (никогда не отправляйся в путь без чистого белья – ещё одна из пословиц моей мамы. К этому я добавил дюжину банок сардин Кинг Оскар (к которым я пристрастился), пачку крекеров, несколько песочных печенек с пеканом (только несколько, потому что я не мог от них оторваться), и пригоршню мясных палочек Перки Джерки. Ещё пару оставшихся банок колы из холодильника. Кроме того, я засунул в рюкзак свой кошелёк, так что фонарик мне пришлось засунуть в задний карман, как и прежде. Вы могли бы сказать, что такие припасы были чрезвычайно скудны для пути туда и обратно в сотню миль. Конечно, вы будете правы, но в мой рюкзак не влезло бы больше, а ещё башмачница предлагала угостить меня едой. Возможно, она могла бы прибавить что-нибудь к моим припасам. А если нет – мне пришлось бы красть еду, и эта мысль наполняла меня и тревогой, и волнением.

Больше всего меня беспокоил замок на сарае. Я подумал, что, если бы сарай был заперт, никто бы им не заинтересовался. А вот если бы он был открыт, кто-нибудь мог захотеть посмотреть, что в нём, а пачки журналов на крышке колодца были так себе камуфляжем. Я лег спать с этой проблемой в стиле Агаты Кристи, а проснулся с тем, что казалось мне хорошим решением. Дверь в сарай будет заперта снаружи, кроме того, появится ещё один человек, который скажет, что я забрал Радар в Чикаго в надежде на чудесное исцеление.

Анди Чен – вот какое я нашёл решение.

Я дождался семи часов утра и позвонил ему, думая, что в это время он должен вставать и готовиться к школе, но после четырёх гудков я подумал, что мой звонок окажется переадресован на голосовую почту. Я думал какое сообщение ему оставлю, когда он ответил, слегка запыхавшимся и нетерпеливым голосом.

«Чего тебе надо, Рид? Я только что вылез из грёбаного душа и теперь с меня льёт на пол.»

«Ооо,» сказал я высоким фальцетом, «Жёлтая Угроза голый?»

«Очень смешно, расистский ты жуёбок. Чего тебе надо-то?» (позволю себе перевести обращение «fuck» таким образом – примечание переводчика)

«Кое-что важное.»

«Что стряслось?» Теперь его голос звучал серьёзно.

«Смотри, я в Хайболе за городом. Знаешь Хайбол, да?»

Конечно, он знал. Это была стоянка грузовиков, на которой был лучший ассортимент аркадных автоматов во всём Сентри. Мы набивались в автомобиль кого-нибудь, у кого были права – или садились на автобус, если под рукой не было никого с правами – и играли, пока не просаживали все деньги. Или пока нас оттуда не выгоняли.

«Что ты там делаешь? Сегодня учебный день.»

«У меня теперь собака. Та самая, что напугала тебя до полусмерти, когда мы были детьми. Она теперь уже не та, и есть парень в Чикаго, который знает, как помочь старым собакам. Как бы оживляет их.»

«Это херня,» сухо сказал Энди. «Не иначе. Не глупи, Чарли. Когда собаки стареют, они стареют, конец исто-»

«Может, ты заткнёшься и послушаешь? Один парень предложил мне и Радар поехать в его фургоне за тридцать баксов-»

«Тридцать-»

«Мне пора идти, а то он уедет без нас. Мне нужна твоя помощь чтобы запереть дом.»

«Ты забыл запереть свой-»

«Нет, нет. Дом мистера Боудича! Я забыл!»

«Как ты добрался до Хайбо-»

«Я пропущу поездку, если ты не заткнёшься! Запрёшь дом? Я оставил ключи на кухонном столе.» Потом, как будто только что вспомнил: «И запри сарай тоже. Замок висит на двери.»

«Мне придётся поехать в школу на велике вместо автобуса. Сколько ты мне заплатишь?»

«Энди, ну же!»

«Шучу, Рид, я даже не попрошу тебя отсосать мне. Но если кто-нибудь спросит-»

«Не спросит. А если вдруг спросят – скажи, что я уехал в Чикаго. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности, просто запри за меня дом. И сарай. Я заберу у тебя ключи, когда мы вернёмся.»

«Да, сделаю. Ты там заночуешь, или-»

«Возможно. Может, и останусь и на две ночи. Мне пора бежать. Я твой должник.»

Я завершил звонок, надел рюкзак и взял поводок. Я оставил ключи на столе и пристегнул поводок к ошейнику Радар. Я остановился на крыльце, глядя через траву на сарай. Я в самом деле собираюсь спуститься по этим узким закрученным ступенькам (различной высоты), держа в руках поводок? Паршивая идея. Для нас обоих.

Было не поздно дать отбой. Я мог позвонить Энди и сказать, что я в последнюю минуту передумал, или что воображаемый водитель фургона уехал без меня. Я мог отвести Радар домой, разорвать лежащее на кухонном столе письмо, и отправить в корзину имейл, ждущий отправки миссис Сильвиус. Энди был прав: когда собаки стареют, они стареют, конец истории. Это не означало, что я не мог продолжить исследование другого мира, мне просто следовало подождать.

Пока она умрёт.

Я отцепил её поводок и начал двигаться к сараю. На середине пути я обернулся. Они всё ещё сидела там, где я её оставил. Я подумал позвать её, желание было сильным, но я сдержался. Я продолжил идти. У двери сарая я снова обернулся. Они всё так же сидела на задних лапах на ступнях крыльца. Я собирался уже вернуться назад, когда Радар поднялась на ноги и нерешительно пошла через двор к месту, где я стоял перед открытой дверью. Она так же нерешительно нюхала воздух. Я не включал питающиеся от батареек лампы, потому что нос Радар не нуждался в них. Она посмотрела на груды журналов, которые я сложил поверх останков большого таракана, и я видел, что её чуткий нос быстро трепетал.

Затем она посмотрела на доски, закрывающие колодец, и произошло кое-что замечательное.  Она рысью подбежала к колодцу и начала скрести лапами доски, тихо скуля от возбуждения. Она помнит, подумал я. И воспоминания, должно быть, хорошие, раз она снова хочет туда.

Я повесил замок поверх засова и прикрыл дверь, оставив достаточно света, чтобы видеть, как пройти к колодцу. «Радар, теперь нужно вести себя тихо. Тсс.»

Скулёж прекратился, но не царапанье лап по доскам. Её желание отправиться вниз заставило меня лучше к тому, что ждало нас по другую сторону подземного коридора. И в самом деле, почему я должен был плохо относиться к тому миру? Маки были красивыми, а пахли ещё лучше. Башмачница была безобидной; она встретила меня, успокоила, когда я сломался, и я хотел увидеть её снова.

Она хотела снова увидеть Радар… и, думаю, Радар тоже была бы рада её увидеть.

«Лежать.»

Радар посмотрела на меня, но осталась стоять. Она пристально посмотрела в темноту между досок, затем на меня, затем снова на доски. Собаки умеют выражать свои мысли, и мне казалось совершенно ясным, что она пыталась сказать: «Поторопись, Чарли.»

«Радар, лежать.»

Она очень неохотно легла на живот, но в тот же самый момент, когда я сдвинул доски из параллельного положения в V-образное, она оказалась на ногах и побежала вниз по ступеням резво, как щенок. На её затылке и у основания хвоста были лоскутки белого. Я видел их, а затем она пропала. А я-то переживал как она будет спускаться по ступеням. Смешно, да? Как сказал бы мистер Невилл, мой учитель английского языка: ирония полезна для вашей крови. (Каламбур основан на том, что “irony” звучит и пишется почти как “iron” – «железо» - примечание переводчика.)

2

Я собрался было позвать её назад, но вовремя понял, что это ужасная идея. Она могла не обратить внимания. А если бы обратила, и попыталась бы развернуться на этих маленьких ступеньках, она бы почти наверняка разбилась бы насмерть. Всё что я мне оставалось – надеяться, что она не оступится в темноте и не свалится. Или не начнёт лаять. Это несомненно обратит в бегство гигантских тараканов, но также и отправит в полёт гигантских летучих мышей.

В любом случае, я ничего не мог с этим поделать. Всё что я мог – следовать плану. Я спускался по ступеням, пока снаружи осталось только то, что выше груди, а образующие букву V смыкались по обе стороны от меня. Я начал класть на них связанные стопки журналов, строя перед собой стену их них. Всё это время я ожидал услышать удар и последний стон боли. Или, если падение не убьёт её, множество стонов, пока она лежит на куче земли, медленно умирая из-за моих блестящих идей.

Пока я сдвигал доски как можно ближе к себе, я вспотел как свинья. Я протянул руки через ограждающую стену журналов и схватил ещё одну пачку. Я поставил её себе на голову, словно женщина из племени, несущая корзину белья к ближайшей реке, затем медленно присел.  Последняя пачка накрыло отверстие, в котором я скрылся. Она легла слегка косо, но это должно было сработать – если Энди перед тем, как закрыть сарай, заглянет в него.  Конечно, оставался вопрос как я выберусь из сарая, но это была задачка для другого раза.

Я начал спускаться по ступеням, снова следуя своим плечом за изгибами стены, а луч фонаря освещал мои ступни. Рюкзак замедлял мой путь. Я снова считал шаги, и когда я добрался до сотни, я посветил вниз по оставшейся части пути. Два светящихся пятнышка появились внизу, когда луч фонарика попал на отражающую поверхность собачьих глаз. Она уже спустилась и дожидалась меня вместо того, чтобы бежать вдоль коридора. Облегчение, которое я испытал, было невероятным. Я добрался до дна так быстро как только мог, то есть не слишком быстро, потому что я не хотел лежать на полу со сломанной ногой. Или двумя. Я опустился на колено чтобы обнять Радар. В обычных обстоятельствах она всегда охотно обнималась, но на этот раз она увернулась и повернулась к коридору.

«Хорошо, но не напугай местную живность. Тише.»

Она пошла передо мной, не бегом, но достаточно быстро и без всяких признаков хромоты. По крайней мере, пока. Я снова задумался чем же на самом деле были чудодейственные пилюли, и как много они забирали взамен того, что давали. Одной из любимых пословиц папы была: «Бесплатный сыр только в мышеловке.»

Когда мы приблизились к месту, которое я знал как границу, я рискнул побеспокоить летучих мышей, подняв луч фонаря от пола, чтобы посмотреть на реакцию Радар. Я ничего не заметил, и уже забеспокоился, что эффект пропадает после первого раза, когда испытал головокружение – и то самое чувство внетелесного опыта. Оно прошло так же быстро, как и пришло, и вскоре после этого я увидел проблески света в том месте, где коридор выходил на склон холма. Я догнал Радар. Я продрался сквозь свисающие лианы и посмотрел на маки. Красный ковёр, подумал я, красный ковёр.

Мы оказались в другом мире.

3

Мгновение Радар стояла неподвижно, глядя вперёд, навострив уши и шевеля носом. Она начала спускаться, сперва рысью, а затем с максимально скоростью, на какую был способна. Или я так думал. Я был на середине пути по склону холма, когда Дора вышла из своего маленького коттеджа с парой тапочек в одной руке.  Радди была, может быть, в десяти футов передо мной. Дора увидела, что мы идём – или скорее, увидела того, кто идёт на четырёх ногах вместо двух – и уронила тапочки. Она встала на колени и протянула руки. Радар помчала во весь опор, весело лая. Она слегка замедлилась в конце (а может, её задние лапы это сделали), но недостаточно чтобы не врезаться в Дору, которая завалилась на спину, и её юбка взлетела над её ярко-зелёными чулками. Радар залезла на неё сверху, лая и облизывая её лицо. Хвост Радар яростно вилял.

Я сам бросился бежать, тугой рюкзак скакал вверх и вниз по моей спине. Я пригнулся под раскачивающимися ботинками и схватил Радар за ошейник. «Девочка, прекрати! Слезь с неё.»

Но это не могло произойти, потому что Дора обвила свои руки вокруг шеи Радар и прижала её голову к своей груди… как она это сделала со мной. Её ноги, обутые в те же самые красные башмаки (с зелёными чулками это выглядело довольно по-рождественски), болтались вверх и вниз в счастливом танце. Когда она села, я увидел бледный оттенок румянца на серых щеках, и вязкую жидкость – служившую у неё слезами – сочившуюся из глаз без ресниц.

«Раиии!» закричала она, и обняла мою собаку снова. Радар принялась лизать её шею, махая хвостом влево и вправо. «Раи, Раи, РАИИИ!»

«Думаю, вы уже знакомы,» сказал я.