Шесть сонетов о любви⁠⁠

Спасибо всем, кто откликнулся на мой первый пост о Дамблдоре Адвокат Дамблдора! Тем, кто высказал и объяснил другую точку зрения, я тоже благодарна, но особенно ценна была поддержка.

Хочу выложить свои стихи, которые мне кажутся очень удачными. Но сначала мне необходимо сделать немного дополнений по одной из тем того поста (что Дамблдор не гей). Снова скажу, что, поскольку поттериана не документалистика, каждый волен выбирать, в какой вариант верить. Мне очень дорог канонический образ, и более-менее справиться с болезненной для меня ситуацией помог один комментарий. Выражаю персональную благодарность @inthismess:

«интересно, почему её слова про Дамблдора все так всерьёз восприняли. она же, вроде как, изначально это ляпнула с психу, потому что сценаристы 6-го фильма хотели ввернуть там отсебятину типа Дамблдор ударился в ностальгию по какой-то девушке из молодости. Роулинг это не понравилось, и она высказалась в духе "с чего вы взяли, что он вообще по девушкам?".
ну а дальше как-то оно само пошло по накатанной повесточной колее, аж в Фантастических тварях этому вон целую линию посвятили»

#comment_334988013

А ведь правда «с психу», в знак протеста против действительно наглого произвола – такой радикальный поворот, типа, а вот фиг вам. И, мне кажется, это не противоречит характеру Джоан, насколько я могу судить. Эту историю я знала, но такой взгляд на неё ближе к жизни и утешительнее для меня. А будь у сценаристов элементарная вежливость – что прежде, чем нести отсебятину, нужно спросить у автора – вероятно, образ Дамблдора не претерпел бы изменений.

У меня есть ещё маленькая зацепка из текста, в тот пост не стала включать, писала там в комментариях. В конце 3 главы 6 книги Дамблдор произносит такую красивую образную фразу (всё думаю, как получше её перевести, я выбрала женское «имя», русский вариант не читала): "And now, Harry, let us step out into the night and pursue that flighty temptress, adventure." «А теперь, Гарри, мы шагнём в ночь и последуем за ветреной соблазнительницей, авантюрой». Можно предположить, что человек, умевший ценить земные радости в виде пиров, мог быть не чужд и этой стороны жизни) Хотя, скорее, это просто метафора. Но ведь не «соблазнитель» же (суффикс -ess)!

Я снова подняла эту тему ещё и потому, что у меня самой тут появилось нечто вроде лирического фанфика. Собственно, фанфика нет, он только в моём воображении, есть только 6 стихотворений в форме сонетов. Сюжет не выдерживает никакой критики и не представляет ценности, но напишу пару слов для пояснения.

Моя героиня – «попаданка». В нашем времени и магловском мире она случайно получила артефакт – одновременно маховик времени и портал (ещё не активированный), плюс со скрытым свойством делюминатора – трансляцией голоса (сквозь пространство и время). Как только героиня разобралась, что это за медальон, она попросила разрешения у Дамблдора нанести визит, когда ему было бы удобно её принять, и перенеслась в волшебный мир прошлого.

У меня были свои мысли по поводу возраста Дамблдора, о которых я писала в предыдущем посте, и сначала я хотела дать героине не самый юный возраст (около 40) и поместить её в 1981, после падения Волдеморта. Десять счастливых мирных лет, о которых ни слова в каноне… Она могла бы не только стать единственным маглом, который видел Хогвартс (с позволения и соответствующего заклинания директора), но даже поработать там преподавателем – магловедения, например.

Но если брать за основу 1881 год рождения Дамблдора, то придётся немного омолодить её и отправить в тревожные тридцатые. (Напоминаю, в каноне написано, что Альбус и Геллерт с момента смерти Арианы до дуэли в 1945 не виделись, что отменяет события третьей части «Фантастических тварей» для тех, кто чтит семикнижие, как я.) Жаль, что там моя героиня не увидится со Снейпом и Макгонагалл и не поработает в Хогвартсе, но зато понятно, куда она исчезнет – начиналась война в обоих мирах (в мире магов я имею в виду террор Гриндельвальда на континенте), много магических и магловских опасностей. Возможно, она погибнет от заклятия или под бомбёжкой Лондона в 1940 в том мире и вернётся из временнóй петли в отправную точку своего мира. А потом, спустя много лет, они с Альбусом встретятся там, где уже не нужно будет разлучаться.

Моя наивная история, как мне кажется, не противоречит канону, Дамблдор вполне мог быть вдовцом и не афишировать этого из-за болезненных воспоминаний. Но было и несколько лет счастья. В моём воображении) Время действия, возраст, внешность и имя героини можете выбрать сами по своему желанию) А лучше вообще не обращать внимания на сюжет (которого практически и нет).

А стихи получились очень удачными для меня. На английском сочиняла осенью, перевела за два февральских дня, было вдохновение. К сожалению, здесь не предусмотрен формат из двух столбцов - удобнее было бы сопоставлять на двух языках и выглядело бы не так объёмно... Поэтому я заморочилась и сделала скриншоты, а текстовый вариант размещу после них. Первые 5 сонетов – женские, а Sonnet 6 – от имени Дамблдора)

Sonnet 1

The world is doubled in reflections.

The sea a sunny story screens,

And it reflects the silent dreams

Of snubby stars and constellations.

A mirror beauties hold to prove

That their beauty is unrivalled,

And when the children fool a trifle,

The mirror seems to disapprove.

When I am talking to a friend,

His nature is in mine reflected,

My words and manners are corrected,

As if my heart a mirror had.

If to reflect your heart it could,

I would be so truly good.

Сонет 1

Мир в отраженьях повторится:

Улыбка солнца в глади вод,

Надменный звёздный небосвод

Вновь в море спящим притворится.

Стекло довольно повторит

Красоткам всё, чем те прекрасны,

В ответ на детские гримасы

Притворно хмуро поворчит.

Когда я с другом говорю,

Его манерам подражаю,

Характер, сущность отражаю –

Всё то, за что благодарю.

Лишь Ваше сердце отразив,

Мой мир стал истинно красив.

Sonnet 2

I often silently admire

The ocean with its depth and might.

Such priceless gems it hides inside,

Not to compete, with all desire.

Most fathomless of all creations,

It cannot be subdued or tamed.

Perhaps, no king has ever reigned

So strong and free, yet wise and gracious.

And when the children play ashore,

They see the ocean smiling gently,

So kindly, tactfully and friendly

Directing them to know more.

I feast my eyes, but do not dare

My tender feelings to declare.

Сонет 2

Любуюсь, затаив дыханье,

Тем, как прекрасен океан.

Глубин его сокровищ, тайн

Не покорить при всём желаньи.

И не сравнится даже царь

С такою мощью и свободой,

И мудрой милости к народу

Я присягаю, будто встарь.

А сорванцам неведом страх,

На берегу они беспечны,

Им дарит знаний бесконечность

Мой царь с улыбкой на устах.

Любуюсь, но открыть не смею

Я сердце с нежностью моею.

Sonnet 3

I’m calm and thankful every day,

I savour days the way I see them.

The Classics taught us, “Carpe diem,”

My life is striding their way.

The nightingale is weaving night,

The sunlight spills its warming goblet,

It’s also catching every moment

And gilding it before its flight.

And when I see the cloudless sky,

Two azure fragments twinkling brightly,

I’m lifted like a feather, lightly,

Serenely, safely flying high.

These meetings so greatly matter,

And every time you are still better.

Сонет 3

Моих часов беспечен ход.

Ловлю мгновенья – “Carpe diem”,

И каждый день прекрасен, дивен,

Ликует сердце и поёт.

Ночь сотворится соловьём,

И солнце кубок опрокинет,

И миг перед полётом примет

Согретый солнцем медальон.

Лазурью глаз окрылена,

Плыву я с облаками рядом,

И озорным мерцает взглядом

Седьмого неба вышина.

Как дорог дар мне каждой встречи

И красота любимой речи!

Sonnet 4

Love sees the better in the man,

The way he was by God created,

The image he is meant, expected,

The summit he accomplish can.

Man is a dream, man is a wonder,

Man is a promise to complete.

As limit we can not predict,

The judgement measure should be kinder.

You may suppose, love blurred my sight –

I see no flaws, but only merits,

Your modesty will think it errors,

But am sure, love is right.

For only love can comprehend

Your nobleness that has no end.

Сонет 4

Каким задуман человек,

Способна лишь любовь увидеть,

Каких высот и вех достигнуть

Он призван за короткий век.

Он личность, план, осуществленье,

И обещанье, и мечта.

И меру своего суда

Смягчает мысль и уваженье.

Вас огорчат мои слова

О благородстве безупречном,

Вам несогласье скромность шепчет,

Но верю я, любовь права.

Любовь способна до конца

Раскрыть все замыслы Творца.

Sonnet 5

So much to say – and no words…

My heart is filled beyond all measure,

For one I value, trust and treasure

Lives in the better of the worlds.

I saw my conscience live apart,

Aware of my wrongs, but gracious,

With silent wisdom, grief, and patience

Look at the bottom of my heart.

And now I feel as if my heart

Enjoyed its freedom taken out,

Exposed to any storm about,

But safe in having love as guard.

My words are clumsy though sincere,

But they all fail, when you are near.

Сонет 5

Как много хочется сказать,

Как сердце чувств полно сверх меры –

И восхищения, и веры –

Так трудно слово подобрать…

Я вижу терпеливый взгляд,

Как будто совесть смотрит в сердце,

Ошибки и несовершенства

Прощая кротко без преград.

Мне сердце не принадлежит –

Оно в большом открытом море,

Твоя любовь от бурь и горя

Его надёжно сторожит.

И в счастье белого наряда

Слов не найду, когда ты рядом.

Sonnet 6

In the beginning was the Word.

It happens, time and space surrender.

I heard your voice, yet strong, though tender,

In distant and unknown world.

So starry skies a comet shoot,

As through the darkness of despair

A loyal heart with hope and prayer

Created its courageous route –

To save and brighten wizard’s life,

Evoking pure faith in wonder,

As if the gust of April thunder

Sent him a blossom of a wife.

Love gave us bond so hard and fast,

That even after death will last.

Сонет 6

Сильнее всех преград любовь.

Итак, в начале было Слово.

Звук нежный голоса родного

Из дальней глубины миров

Я слышал, отдалён, как прежде,

Уже не веря в чудеса,

Когда ночные небеса

Мне подарили свет надежды.

И этот взгляд весенний встретив,

Сдались глубокие снега,

И ближе стали берега

Из двух миров и двух столетий.

Незримую меж нами нить

Не сможет смерть разъединить.