Сеанс психоанализа⁠⁠

Вспомнилось тут...

Сто лет назад, на заре моей журналистской деятельности, дали задание - интервью с психоаналитиком. Они тогда в диковину были. Называть не буду, он известный сейчас человек. Надо понимать, в каком настроении я шел на задание. Почти дебют... А тут еще психоаналитик. В общем, я был уверен, что сейчас мне придется сознаться и в том, чего не совершал. Не по добру, так - под гипнозом. Нервно так шёл. Он еще по телефону отчеканил: "фотографировать меня не надо, фотографии свои дам". Строго так. Как отрезал. И, знаете ли, еще баском таким гулким. Короче я без напарника отправился.

Лето. Вечерело. Его офис с отдельным входом находился на первом этаже исторического старинного дома. Тихая безлюдная улица. И еще мальчик мне попался навстречу лет четырех, почти альбинос, с куклой, у которой были ноги выдраны... Короче, хоррор начинался.

Подхожу к дому. Дверь открыта настежь, перед ней, почти заслоняя проход, стоит коренастый табурет с могучим горшком. А в нём раскидистый исполинский фикус. Я протиснулся, вошел в просторный пустой коридор, следую в комнату - там тоже идеально пусто. Никакой мебели, голые стены. Я остановился.

И вдруг женский вопль.

Душераздирающий.

Я и так-то был на полусознании, а тут еще все эти странности и крик этот леденящий. Стою, как врытый в землю. А женщина где-то рядом беснуется. Потом затихать стала, звук сместился, и уже от двери слышу какой-то, видимо, в ее же исполнении, ведьминский свист: "ссссюда иди, сссюдаааа..."

А я бы и пошёл, чего уж тут. Но, правда, ног оторвать от пола не могу. Что за ерунда! Оглядываюсь и вижу - следы. Глубокие впадины от моих подошв. Начинаю прозревать. Это стяжка цементная. А я - человек, оставивший глубокий след в этой истории. Руками отрываю ноги и, стараясь след в след грустно, медленно так, приговоренно иду на выход.

В проёме памятником нерукотворным стоит женщина с перекошенным миловидным лицом, явно старательно держащая себя в руках. Дальше шёл эпический диалог.

- Так, это... вы тут ходите...?

Я делаю последние несколько шагов с предательским цементным чавканием (в акустике пустого помещения звучит идеально и оглушающе).

- Я к Яков Абгамычу - говорю я, почему-то грассируя в нос, пытаясь придать голосу одновременно строгий официоз и гордо-обиженные оттенки жертвы обстоятельств.

- Тааак здеесь же цвеееток стоиит - пропевает она, словно рыдая, каждое слово и модулируя от фальцета до глухого баса - вы что-ооо, не виидитеее!!!

Глаза у нее становятся навыкате.

Знаете, это было уже слишком. Давайте опять пальцы загибать. Дебют журналистский, это раз. Жуть перед исповедью, гипнозом и еще невесть чем у психоаналитика - два. Жуткий старинный дом, встретивший меня цветок, пустые комнаты и этот леденящий крик... Три. Осознание проступка - четыре. И теперь загадка про цветок. Пять!

И тут я почувствовал себя абсолютно свободным. Да! Я улыбнулся ей, сделал пошловатую саечку фикусу, и в цементных башмаках бодро зашагал прочь.

А что еще было тут ловить. Тут уже никого не вылечить. В довершении я почему-то подумал, что этот психоаналитик, наверное, на самом деле скрывающая себя от всех женщина. Та самая.

Я все шёл и думал про цветок. Как там было в кино про Штирлица в серии с профессором Плейшнером... Никак не мог вспомнить - цветок на окне, это явка провалена или нет.

Когда в редакции все оторжались, секретарь отвела меня в сторону, украдкой всунула в руки шоколадку: "Забыла совсем! От них же звонила помощница, сказала, что они залили пол, входить к ним надо со двора.. Прости, а?..."

Конечно, я ее тут же простил. Даже еще раньше.

Но с тех пор я так и не был у психоаналитика. Ни у того, ни у других. А надо бы...

p.s. Мне одному кажется, что Фрейд здесь на Кикабидзе похож?