"Руха". 10 05 «Разбор операции на Хисарак»
Рассказывает Шабанов Андрей Викторович, сержант, командир отделения разведки батареи «Град»:
- Всю свою сознательную и несознательную службу я прошел в составе корректировочных групп, то есть – корректировщиком. В силу того, что это была моя основная воинская специальность, я очень хорошо знал, как устроить, чтобы артиллеристы не стреляли по своим пехотинцам. Артиллерия и пехота использовали разные радиочастоты, чтобы не мешать друг другу работать и избежать хаоса в потоке радиообмена. Для координации действий привлекали нас, корректировщиков. При получении боевого задания нам сообщали пехотные частоты и позывные, а пехоте - наши. Мой позывной Десятой градбатареи в радиообмене был «Магнит».
Мы использовали разные методы указания цели и места дислокации наших групп. Пехота использовала «улитку» с постоянным изменением наименований квадратов, артиллеристы применяли «икс-игрек»-координаты цели, а после обработки - дирекционный угол и дальность. В силу всех этих причин связь между пехотой и артиллерией должна была работать, как швейцарские часы. Без связи никто не мог понять, где наши, а где «ненаши», куда стрелять, а куда вертолёт со сгущёнкой направлять.
В день 16 октября 1984 года я находился на боевом дежурстве в КНП (контрольно-наблюдательный пункт) батареи «Град». Во время дежурства моей основной задачей было оперативно получить, обработать и передать данные по выявленным целям. Вокруг меня постоянно работали радиостанции, телефоны, прибор управления огня. С их помощью я получал информацию, затем наносил на рабочую карту, на которой были отображены как поступающие цели, так и данные о нахождении наших подразделений. Накануне дня описанных событий я получил от начальника штаба пехотного полка данные о расположении всех подразделений пехоты. В этих данных было учтено всё, в том числе координаты мест и информация, кто где заночует. Как положено, полученную информацию я нанес на рабочую карту. Шестая рота сообщила в штаб (и мне автоматически), что место её ночевки будет на гребне. Поздно вечером 15-го октября с Тринадцатого поста поступили данные, что в Мариштане замечено передвижение духов.
Наши «Грады» эффективны при работе по большим площадям из-за разлета снарядов. Для стрельбы по небольшой группе душманов не надо использовать «Град». Вдобавок ко всему, траектория полета наших снарядов проходила через Тринадцатый пост, значит у нашей батареи были все шансы перепахать на посту немного территории. У артиллеристов есть такое понятие – угол укрытия цели. «Грады» не могли задрать свои реактивные установки на требуемый угол, а самоходчики установок «Гвоздика» должны были суметь задрать стволы и перекинуть снаряды через гребень укрытия.
Исходя из всех этих соображений, блуждающих по Мариштану душманов передали, как цель, артдивизиону «Гвоздик». Однако по таблицам ствольной артиллерии также просматривалась вероятность зацепить своих на Тринадцатом посту. В сложившейся обстановке было принято решение рано утром вывести на полупрямую или прямую наводку две самоходки.
Я полагаю, что эта операция по ликвидации «духов» была спланирована в штабе полка. В пользу этого говорит то, что Тринадцатый пост, при обнаружении «духов», передал информацию в штаб, а сам не предпринял никаких действий. Не показал «духам», что они обнаружены. С точки зрения разработчиков плана было всё логично: Тринадцатый пост слева, Шестая рота на гребне справа, Разведрота по ущелью выше. «Духи» в котле. После обработки самоходками с прямой наводки, Седьмая рота должна была зачистить Мариштан и выдавить уцелевших «духов» либо на Разведроту, либо на Шестую роту. В пользу моей версии говорит и то, что самоходки открыли огонь, как только подошла Седьмая рота.
В этот трагический момент я находился на своем посту. Шестая рота и другие подразделения вышли на нашу артиллерийскую частоту, стали кричать, что бойцы Шестой роты находятся под обстрелом самоходок. Я сразу доложил об этом своему комбату и связался по телефону с артдивизионом. Мой комбат, капитан Курлыков, в чем был, «прыгнул» в машину и умчался к САУшкам. Я продолжал запрашивать их по радиосвязи, в надежде остановить огонь. В артдивизионе и в штабе полка тоже были приняты меры, но я не могу рассказать о них достоверно.
После гибели наших бойцов в Мариштане, был проведён полковой «разбор полетов». В вину Шестой роте было поставлено, что они доложили о месте ночевки на гребне, а сами спустили людей в кишлак. В вину артиллеристам поставили, что, начав стрельбу, они переключились на внутреннею связь, отрезали себя от внешней. Трагической ошибкой было не взять с собой КШМку (командно-штабную машину), которая могла и должна была обеспечить связь между всеми подразделениями. В ней должен был находиться командир артдивизиона, однако его подвела самоуверенность. Вместо того, чтобы следить за полем боя, следить за радиообменом, он забрался в самоходку, задраил люки и принялся собственноручно уничтожать цель. Его поступок можно сравнить с ситуацией, в которой капитан корабля во время сложного манёвра покинул свой пост на капитанском мостике и ушел бы в тир, пострелять по консервным банкам.
У меня вызывает недоумение тот факт, что люки (по крайней мере кормовой) были закрыты. При стрельбе, несмотря на систему отвода пороховых газов (конструкция газового компенсатора на стволе и включенное ФВУ), в боевом отделении и башне скапливаются угарный газ и отходы горения пороха. Экипаж должен был оставить люки открытыми, чтобы не отравиться этими газами. В таком случае до них докричались бы с полпинка.
То, что экипаж был в «говорящих шапках», это нормально, иначе нельзя. Черепушку и ухи по-другому не сберечь, и без ларингофонов не обойтись, потому что без них не докричаться до членов экипажа.
В результате проведённых разбирательств командира артдивизиона сняли с должности и увезли в Союз. Не знаю, что было в пехоте с командиром Шестой роты, с Начштабом полка, с командиром батареи, с бойцами, которые сидели в САУ, - не знаю.
Рассказывает начальник штаба Третьего горнострелкового батальона майор Зимин Сергей Петрович, ныне полковник запаса:
- Шестая рота попала под огонь самоходки, потому что замполит этой роты передал в штаб полка неверные координаты своего расположения. На этой операции он исполнял обязанности командира роты. На такую должность надо было ставить взводного. Но в те годы непрофессиональные командиры периодически назначали замполитов исполнять обязанности ротных по принципу, что замполит – это заместитель командира роты. Раз заместитель, то пусть замещает и всех делов-то! А то, что заместитель по политической части, так это уже не важно. Плевать, что замполитов учили не тому, чему учат в командных училищах.
В военном училище, в пехотном, нас обучали передавать координаты «по улитке». В качестве примера как это работает, приведу запись из Журнала дежурного по ЦБУ от 25.11.1985г:
- 14:00 Доклад «Вершины 24»: - «Обстрелян из ДШК и стрелкового оружия из района «Шакал» 0943(7). В скобках цифра «7» по улитке обозначает левый нижний угол искомого квадрата. Номер квадрата дан, часть квадрата указана, сама «улитка» на карте нарисована.
Таким образом «по улитке» можно быстро указать площадку 300х300 метров, на которой расположены силы неприятеля.
Это элементарные знания, а замполит этого не знал. Хотя, обязан был знать, раз взялся исполнять функции ротного. Он передал свои координаты по обычной схеме, а в штабе приняли «по улитке». По этой причине местоположение Шестой роты на карте в штабе не совпало с реальным размещением роты на местности. Отсюда началась неразбериха, в результате которой бойцов Шестой роты приняли за душманов.
Рассказывает рядовой Руслан Бекаев, Шестая рота:
- В Мариштане меня ранило. Свои же, на засаде. Мы попали под обстрел по вине замполита роты. Он поставил задачу устроить засаду в кишлаке Мариштан на душманский караван с боеприпасами. В полк доложил наше местоположение по координатам неправильно.
Мы просидели всю ночь в кишлаке, но не дождались каравана. Утром рассвело, мы вылезли из кишлака к реке, чтобы набрать воду. С Тринадцатого поста нас заметили наши, передали в полк, что в такой-то местности, ходят люди в советской форме.
После того, как вернулись от реки с водой, я дежурил наблюдателем у окошка. Видел, как из полка выехали две самоходки «Гвоздика». Они прошли по дороге, по которой вся техника ездит, остановились на берегу реки Панджшер. Потом смотрю, они пушки поворачивают прямо на нас. Только я успел взглянуть на них, раздался мощный взрыв в соседней комнате. Там было расположено отделение из нашего взвода. По дувалу пошла жуткая пылища. С Тринадцатого поста по нам открыли огонь, и ещё вертушки прилетели, тоже добавили.
Второй снаряд самоходок влетел в наше окошко, попал в комнату, где мы сидели. Меня ранило осколками в голову, я потерял сознание. Остальных ребят тоже поранило.
Выручать нас пришла Седьмая рота. В Седьмой роте у меня был земляк, Сулейманов Ахмед, он меня раненого вытащил из разрушенного дувала. Я носил сапоги очень большого размера, они торчали из развалин. Ахмед узнал мои сапоги, позвал ребят, быстро откопали меня. Я живым остался, а шесть человек насмерть уложило в то утро.
1. мл. с-нт Орлов Александр Владимирович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
2. рядовой Бочкарёв Геннадий Петрович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
3. рядовой Дячук Пётр Серафимович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
4. рядовой Ишчанов Фахриддин Юсупович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
5. рядовой Калинов Владимир Петрович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
6. рядовой Куманцев Вячеслав Петрович - 2-й мсб 682-го мсп 108-й мсд
погибли в результате огневого воздействия артиллерии 682-го мсп 108-й мсд по кишлаку Хисарак в ущелье Панджшер провинции Парван.
Вечная память погибшим ребятам!
Рассказывает командир взвода управления миномётной батареи 3-го ГСБ Денисов Сергей Николаевич, ныне подполковник запаса:
- «Чёрным Тюльпаном» в мирный Союз отправились шесть цинковых гробов с войны. А с кем война случилась-то?
В начале октября 1984 года была спланирована боевая операция по блокированию и уничтожению отряда душманов, зашедшего накануне ночью в н.п. Мариштан. Это в двух километрах от штаба полка и в семистах метрах от двух наших постов боевого охранения.
Планирование боевых операций – это прерогатива командиров и начальников штабов частей и подразделений.
ЦБУ не имел полномочий и задачи что-либо планировать – поэтому и назывался Центром Боевого Управления, а не планирования. Его основные задачи:
- постоянный контроль обстановки в районе ответственности полка;
- оперативное реагирование на возникающие для ППД угрозы;
- координация действий подразделений различных родов войск при ведении боевых действий.
В состав ЦБУ входил дежурный, помощник дежурного и ещё два офицера для связи с артиллерией и авиацией и управления их действиями.
Операцию на Хисарак планировал не ЦБУ. Учитывая привлечение к операции Разведроты полка, Шестой мотострелковой и Седьмой горно-стрелковой рот, личного состава поста боевого охранения №13 и подразделений полковой артиллерии, планированием должен был заниматься штаб 682-го полка, а командовать действиями подразделений – командир полка подполковник Кошкин.
Но почему-то в это самое время он вызывал недоуменный смех военнослужащих Седьмой горнострелковой роты, произнося откровенные глупости на строевом смотре перед боевым выходом.
Одно из подразделений Шестой роты, в соответствии с планом, должно было занять позиции на горном гребне к западу от н.п. Мариштан, с целью блокировать пути отхода противника в этом направлении.
Но почему-то исполнявший обязанности командира Шестой роты замполит Черноскутов отправил подчинённых в близлежащие дома н.п. Дархейль, якобы «на засаду», доложив при этом на ЦБУ, что они находятся на предписанных планом позициях. Версия о том, что замполит перепутал координаты, не выдерживает никакой критики – даже на карте спутать горный хребет с кишлаком невозможно. Я не верю, что он ошибся насчёт «улитки». Координаты своего места ночёвки он передал 11-го октября, а в н.п. Мариштан его роту с Тринадцатого поста заметили вечером 15-го октября. Значит четверо суток он мёрз по ночам в горах, а на пятые устал мёрзнуть, спустился в кишлак и никому об этом не сказал. Я считаю, что он наплевал на приказ и увёл людей в дома, чтобы переночевать в более или менее комфортных условиях.
А с рассветом сидевшие «в засаде» солдаты, оставшиеся без управления, пошли по воду – на виду у поджидаемого противника и наших постов!
К этому времени мы занимали Руху уже полгода. Знали, что по ночам в Мариштане и окрестностях постоянно «шарились» «духи». Знали, что бывали случаи переодевания «духов» в нашу форму с целью ввести нас в заблуждение перед нападением.
Но почему-то ни у кого из командиров не возникло мысли, как люди в советской военной форме оказались в Мариштане днём, в зоне прямой видимости наблюдения с постов боевого охранения. Никому не захотелось запросить гуляющие по Панджшеру роты об их текущем местонахождении, чтобы исключить вероятность спутать их с противником.
Подразделения артиллерии всегда действуют в интересах и по запросу мотострелков, и с планированием боевых действий у них всё обстоит так же: начальник штаба планирует, а командир уточняет, утверждает и осуществляет управление подразделениями, отдавая приказы. И постоянно находится во взаимодействии с «пехотой».
Но почему-то командир дивизиона полковой артиллерии самовольно бросил исполнять свои обязанности, покинул командно-наблюдательный пункт, забрался на место командира самоходного орудия и без команды открыл огонь по неопределённой цели. Начальник его штаба никоим образом не мог планировать такое использование орудий дивизиона.
Такая вот случилась «война».
Каким бы ни был план, осуществляться он должен в соответствии с приказами командира полка и командиров привлекаемых подразделений. Но в это время:
- командира полка на своём месте не было;
- командира Шестой мотострелковой роты на своём месте не было;
- командира самоходного артиллерийского дивизиона на своём месте не было.
На военном языке это называется «потеря управления войсками». При Сумане не могло присниться в страшном сне, чтобы командир бросил операцию на самотёк.
В результате плохо организованной работы с кадрами в нашей родной армии, в одной точке глобуса сошлись три разгильдяя и непрофессионала, которые нарулили так, что погибли люди, наши бойцы.
Виновные в подобных деяниях должны нести ответственность по всей строгости закона, но в данном случае за чужие должностные преступления шестеро молодых бойцов заплатили своими жизнями.