Ребенок без имени⁠⁠

Однажды, еще в том возрасте, когда большая часть происходящих с тобой событий не откладывается в долговременную память, Игорь услышал, что свиньи необычайно похожи на людей как физиологически, так и анатомически. Дескать, некоторые органы родственников Пятачка настолько похожи на человеческие, что научившись преодолевать отторжение человеческого тела к чужеродным элементам можно было бы решить проблему донорства, упадок которого наблюдался по всему миру.

В тот вечер Игорь сидел на полу перед вечно работающим в его доме телевизором, а позади спал на диване налакавшийся хмельных напитков отец, искренне считавший, что его сын может почерпнуть из телепередач куда более полезные знания, чем со школьных уроков. Собственно, временами он даже заставлял семилетнего мальчишку смотреть вместе с ним новости, циклы про расследования громких преступлений и сериалы про бандитов, ведь это, в его понимании, давало будущему мужчине представление о жестокой жизни, которая ждет его за пределами родных стен.

Игорь отца любил, а вот эдакое «домашнее воспитание» - терпеть не мог. В тот раз папа посадил ребенка смотреть какой-то фильм про «настоящую жизнь без прикрас», где несколько друзей колесили по просторам страны на старенькой черной иномарке, постоянно от кого-то скрываясь. К счастью для Игоря, под конец фильма отец уснул, поэтому мальчик смог достать несколько найденных во дворе игрушек, которые прятал от отца.

«Они делают из тебя тряпку!», - наставительно говорил он.

В последнее время Игорю стало нравиться менять части игрушек между собой. К примеру, его весьма забавляло, как Бэтмен выглядит с одной ногой от Человека-Паука, или как мускулистую фигурку Супермэна венчает голова в маске летучей мыши. И когда он услышал по телевизору, где к тому моменту уже началась какая-то псевдонаучная программа для полуночников о том, что свиней можно «совмещать» с людьми, подобно тому, как он делал со своими игрушками, это его сильно впечатлило.

Настолько, что эту мысль он пронес с собой сквозь года, храня где-то на задворках сознания и всплывшую в решающий момент. Можно сказать, что «телевизионное воспитание», на которое делал ставку отец, в конце концов дало свои плоды.

***

В свои тридцать два года Игорь был вполне успешным хирургом, любящим свою работу. Ему пророчили головокружительную карьеру в частной практике; многие клиники наперебой делали мужчине предложения о работе, однако он всегда отвергал их, продолжая работать в государственной больнице. Этому удивлялись даже коллеги, искренне не понимая, как человек может отказываться от нормированного рабочего дня и оплачиваемой переработки, выбирая пятнадцатичасовой рабочий день с парой-тройкой выходных в месяц, и нищенской, при такой нагрузке, зарплате.

«Я хочу помогать обычным людям, которые не могут позволить себе лечение в платных клиниках», - скромно отвечал Игорь на недоуменные вопросы коллег. Это, с одной стороны, возвышало его в глазах окружающих, а с другой — переводило в разряд людей «со странностями».

«Странность» у Игоря определенно была: жажда богатства, периодически ощущавшаяся им едва ли не на физическом уровне. Появилась она примерно в подростковом возрасте, когда Игорь понял, что не хочет прозябать, как его отец. Поступая в медицинский, подросток мечтал в будущем построить карьеру в какой-нибудь частной европейской клинике, где месячная зарплата будет больше, чем его годовая зарплата отца на заводе.

Желание это было настолько большим, что когда к нему, в то время еще лишь недавно закончившему обучение молодому хирургу, позвонил бывший сокурсник по имени Антон, некоторое время назад отчисленный за неуспеваемость (а ныне, насколько было известно Игорю, работающий на бандитов в качестве «карманного» врача) и предложил заработать очень хорошие деньги за «кое-какие услуги», Игорь без раздумий согласился.

-Давай! - его воображение уже рисовало великолепные картины, как он съедет с обшарпанной «однушки» на окраине, доставшейся от умершего из-за цирроза отца, найдет себе девушку, не боясь пригласить домой, начнет путешествовать по миру и увидит нечто большее, чем свой провинциальный грязный город, вечно затянутый дымом из труб металлургического предприятия.

Однако затем все-таки добавил:

-А как?

-Не телефонный разговор, - бывший сокурсник кашлянул. -Встретимся у меня дома.

-Хорошо.

Уже оказавшись во дворе элитного жилого комплекса, Игорь начал завидовать Антону. Было очевидно, что квартира в таком доме не может быть плохой. Ожидания оправдались: большой светлый пентхаус Антона заставил Игоря завидовать черной завистью бывшему однокурснику.

-Откуда у тебя это? - только и смог вымолвить Игорь, оказавшись внутри.

-Да в общем, работаю на ребят одних, - ухмыльнулся Антон. -Подробностей раскрыть не могу, скажу лишь, что в обычные больницы они по роду своей деятельности обращаться не могут, вот я их и латаю помаленьку. Работаю, конечно, не один — имеется целый штат «специалистов», обслуживающий наших работодателей. Платят мне очень хорошо - оплата не идет в сравнение даже с зарплатой лучших американских хирургов!

-Везет, - выдавил из себя Игорь, стараясь изобразить на лице что-то вроде улыбки.

-А меня-то зачем позвал?

Антон встал и подошел к окну, начав рассматривать завод, на который открывался «прекрасный» вид.

-Нам требуются человеческие, гхм, «запчасти». На черном рынке с ними бардак: в странах-поставщиках, вроде Китая и Индии, ввели жесткие законы, из-за чего они теперь стоят невообразимых денег, да и доставляют, как правило, не самого лучшего качества. Мои работодатели хотят войти на рынок, а я тут и подумал, почему бы не найти поставщика среди знакомых, работающих в государственных больницах?

-Да о каких «запчастях» ты говоришь?! - воскликнул Игорь. Он догадывался, о чем ведет речь Антон, но не мог поверить, что ему предлагают это наяву.

-Органы, - спокойно произнес Антон. -Печень там, легкие, сердце — все в таком роде. Ты же проводишь операции, когда у пациента по какой-либо причине умирает мозг или другой жизненно важный орган, так почему бы у него не забрать то, что осталось целым? Зная нехватку персонала и тот бардак, который творится в государственных больницах, я ни за что не поверю, будто это невозможно провернуть! Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

-Я... - начал было изумленный Игорь, все еще не верящий, что ему предлагают подобное.

-Да ты не спеши отказываться! -перебил его Антон. -Поверь — мои работодатели готовы платить тебе огромные деньги, которых ты в жизни не заработаешь ни в одной больнице! Только подумай об этом!

-Согласен... - закончил начатое предложение Игорь. В его голове, будто до того момента терпеливо дожидавшаяся своего часа, вдруг всплыла фраза из телепередачи, услышанной в детстве: «Свиные органы необычайно похожи на человеческие».

***

Как и предсказывал Антон, особой сложности в том, чтобы похитить «запчасти» в бесплатной больнице, практически не было. Из-за категорической нехватки медицинского персонала и переполненности патологоанатомического отделения, врачам, иной раз, приходилось самим «утилизировать» удаленные органы и конечности.

Раз в два-три месяца, сотрудники хирургического отделения собирались на загородный пикник, в ходе которого жарили шашлыки, употребляли горячительные напитки, а заодно сжигали, в составленных друг на друга автомобильных покрышках (найденных на ближайшей помойке), человеческие останки.

Пока выпивка лилась рекой, а рядом весело скворчал шашлык, метрах в двухстах полыхали «пирамиды» из покрышек высотой в человеческий рост, в которых не менее весело сгорали медицинские отходы класса «Б». За несколько часов, как раз к тому моменту, когда отдыхающие собирались домой, «пирамиды» полностью сгорали вместе со всем, что было внутри, оставляя после себя лишь гору золы.

Схема же, которую придумал Игорь, была предметом его гордости. С одной стороны - проста до неприличия, с другой же - настолько хитра, что, как говорится, комар носа не подточит. Суть ее состояла в следующем: после операции, если пациент не выживал, Игорь задерживался в операционной под предлогом забора материалов для биопсии, а сам же, достав из импровизированного тайника в мусорном ведре хранящийся в термопакете тот или иной свиной орган, менял его на здоровый орган умершего пациента, тут же помещая в лед, а затем наспех зашивая тело. Время шло на минуты, ведь через двадцать минут после остановки сердца, «запчасти» становились бесполезными, если их не заморозить.

Игорь не боялся, что его схема раскроется: патологоанатом в его больнице проводил вскрытие формально, лишь для того, чтобы убедиться, что все органы на месте. Ну а так как свиные внутренности максимально похожи на человеческие, вероятность того, что вечно пьяный Николай, работающий в морге при больнице, обнаружит «подлог», была крайне низка.

Работодатели Антона действительно платили очень хорошо. Жизнь Игоря засияла новыми красками. Он переехал в новую квартиру, купил дорогую иномарку, а на недоуменные вопросы коллег неизменно отвечал: «Наследство от отца».

Заведенный банковский счет все полнился, давая шанс в скором времени переехать в другую страну и жить припеваючи на проценты от вкладов… когда с приходом нового руководства дела в больнице начали налаживаться.

Для Игоря это было крахом. Первым делом начальство решило проблему с медицинскими отходами, договорившись с ближайшим мусорным полигоном об уничтожении их в ямах Беккари. Кроме того, Николай был выгнан взашей, а на его место взят молодой патологоанатом, который рьяно относился к своим служебным обязанностям. Казалось, мечтам Игоря не сбыться, и суждено ему вдыхать ядовитый воздух родного городка, вместо бриза тропических стран, как вдруг ему в голову пришла отличная, по его мнению, идея.

За время работы в больнице, ему периодически приходилось проводить операции по трансплантации донорских органов — из-за отсутствия врача специализированного профиля, руководство взвалило на него и эту обязанность. С санитаром, который доставлял органы перед операцией - Славкой, Игорь был хорошо знаком. Конечно, посвящать человека со стороны в свои планы было большим риском, но Игорь на интуитивном уровне чувствовал, что санитар не откажется заработать неплохие деньги.

Интуиция не подвела хирурга - санитар действительно оказался не прочь улучшить свое материальное положение. К тому же, всего-то и надо было тайком менять донорские органы на те, что ему давал Игорь, практически неотличимые от «оригинала». Ассистенты, присутствующие при операциях, не замечали неладного, что до самих пациентов… Вероятность выздоровления для них была хоть и ниже, чем при использовании человеческих «запчастей», но не настолько, чтобы кто-то заподозрил Игоря в каких-то махинациях.

К тому же, это была бесплатная больница, где пациенты не разбирались, почему врач назначает им большее количество иммунодепрессантов, чем обычно. Жив - да и ладно.

Были, правда, кое-какие странности в поведении людей, которым Игорь пересадил свиные органы. Кто-то из активного, поджарого человека превращался в ленивого, страдающего ожирением, совершенно не следящего за собой. Другой начинал во время разговора периодически издавать звуки, подозрительно похожие на похрюкиванье…

И если поначалу хирург старался не связывать это со своими операциями, то когда ни с того ни с сего один из его пациентов бросился в лужу перед входом в больницу, с огромным удовольствием извалялся в ней, а затем ввалился в кабинет к Игорю, оставляя после себя на полу потоки грязи, ему пришлось сделать соответствующие выводы.

Еще во время учебы в институте, Игорь услышал не признаваемую официальным ученым сообществом теорию некоего Евгения Ковинштейна о том, что при пересадке органов реципиент может с большой долей вероятности обрести некие черты характера и предпочтения донора, из-за генной памяти, сохраняющейся в тканях донора.

Некоторые, по утверждению считающегося лжеученым Ковинштейна, внезапно обнаруживали у себя тягу к еде, которую раньше терпеть не могли, а во время так называемой программы Джо Арпайо, в рамках которой заключенным в США, ожидающим смертной казни, разрешили выступать в качестве доноров, у ряда их реципиентов после операции обнаружилась тяга к немотивированному насилию, прежде наблюдавшаяся у владельцев пересаженных им органов.

Видя, как меняется поведение пациентов, Игорь не мог не признать, что теория Ковинштейна - соответствует действительности. Впрочем, его это не особенно заботило.

В один прекрасный день, когда банковский счет Игоря раздулся до впечатляющих объемов, и он уже присматривал себе жилье где-то на юге Италии, как гром среди ясного неба прогремела новость, что правоохранителями раскрыта крупная сеть по торговле органами и ниточки ее тянутся из родного города Игоря… Оставалось только гадать, сколько времени следователям потребуется, чтобы выйти на хирурга одной больницы, некоторые пациенты которой внезапно обнаруживали у себя огромную любовь к «грязевым ваннам».

***

-А мы все думали: когда же здесь кто-то объявится? - проскрежетал старик, стоящий за спиной Игоря. -Ты Ивановне внуком приходишься?

Мужчина обернулся, не прекращая попыток совладать с ржавым замком, никак не желающим открываться.

-Нет — я у него дом купил. Решил пожить на природе, так сказать...

-Правильное решение, - кивнул старик, сверкнув ярко-голубыми глазами. -Здесь всяко полезнее для здоровья, чем в городах ваших.

-Точно, - пробормотал Игорь. -Наконец-то! - выдохнул он, когда замок все же удалось открыть.

Несмотря на то, что он никогда не допускал всерьез, что его "бизнес" может быть раскрыт, Игорь приобрел себе домик в глухой деревне в сотне километрах от города «на всякий случай». Больше всего его привлекало здесь отсутствие связи с внешним миром: ни сотовых вышек поблизости (только в единственном на всю деревню магазине, где стоял усилитель мобильной связи, можно было позвонить с телефона, да и то — когда стояла хорошая погода) ни уж, тем более, Интернета.

Услышав новости про успехи полицейских, Игорь сразу же рванул в деревню, придерживаясь малоизвестных грунтовых дорог, на которых вероятность встретить патруль была бесконечно низка. В его планах было пережить неспокойные времена в этом Богом забытом крае, после чего сделать новые документы и начать новую жизнь.

Однако жить вдали от "большой земли" мужчине неожиданно понравилось. Игорь имел при себе солидный запас наличных, а жизнь в деревне была недорогой - мужики были готовы за пару бутылок водки и с ремонтом дома помочь, и картошкой поделиться. Впервые за много лет, Игорь мог открывать окна нараспашку, не боясь, что смрад с улицы попадет в комнату, а шум автомобилей, периодически перемежающийся грохотом трамвая, не вызовут звукового опьянения. Он с удивлением обнаружил у себя любовь к рыбалке, которая в речушке, протекающей рядом с деревней, была отличная. Несколько раз в неделю мужчина хватал рюкзак и шел на ближайший живописный "тысячник", хребет которого заключал деревню в кольцо.

Однажды, сидя на веранде с кружкой горячего чая и наблюдая закат, Игорь с удивлением понял, что испытывает нечто похожее на счастье.

***

Это случилось через полгода после того, как Игорь переехал жить в деревню. Теплым июльским вечером, уже после наступления сумерек, возвращаясь с рыбалки он вдруг услышал полный горя женский крик в одном из домов, стоящих на окраине. Бросившись к двери, мужчина грохнул по ней кулаком.

-Что случилось?!

Игорь знал, что в этом доме живет молодая девушка Нина, пару недель назад родившая сынишку. Ее мужа в деревне не было: уехал на вахту, чтобы подзаработать денег к рождению сына, но вернуться еще не успел — Нина родила почти на месяц раньше срока, а мужика начальство домой раньше окончания контракта не отпускало.

Несмотря на недоношенность, мальчик рос вполне здоровым, отличаясь от родившихся в срок сверстников лишь тем, что имел более слабый голосок, из-за чего его плач почти не было слышно. Игорь часто видел, как Нина сидит возле дома качая сынишку в подвешенной на крыльце колыбели. Бывшему хирургу оставалось только удивляться, как нормальное развитие недоношенного ребенка было возможно без надлежащего медицинского ухода и лекарств, которые деревенским заменяли отвары старика-травника, именуемого местными «целителем». Игорь объяснил себе такое крепкое здоровье жителей, в том числе и совсем крохотных, хорошей экологией и натуральной здоровой пищей, чем и удовлетворился.

Сейчас, занося руку над дверью второй раз, Игорь гадал, что же могло случиться в доме молодой женщины: вариант, что к ней проник посторонний, он полностью исключал — никто из немногочисленных деревенских жителей, коих насчитывалось, в лучшем случае, человек сто, был на такое не способен. Несмотря на некоторые странности своих соседей (как, например, строгий запрет на посещение бани после полуночи, которого заставляли придерживаться и Игоря), в основе своей это были доброжелательные люди, которые не пошли бы против друг друга.

Иной раз, если между кем бывала какая ссора, то стороны обращались к старосте, который на общем собрании (Игорь несколько раз посещал их из чистого интереса) разрешал спор — его решение было обязательным и неоспоримым для всех участников конфликта.

«Но раз это не вор и не насильник, то неужели...».

За дверью послышался звук отодвигаемого запора. На пороге стояла дрожащая от судорожных рыданий Нина. Где-то в глубине дома был слышен истошный детский плач.

-Позови целителя! - срывающимся голосом выкрикнула она. -Я обожгла ребенка кипятком!

-Позвольте мне взглянуть, - попросил Игорь. -Я врач...

-Не верю я вам, врачам! Позови травника!!!

Списав поведение Нины на состояние шока, Игорь, тем не менее, бросился к дому старика. Ближайшие к дому Нины соседи уже выходили на улицу, привлеченные шумом.

За несколько минут добежав до приземистого дома из потемневших от старости бревен, Игорь застал целителя спускающимся с крыльца, с холщовой сумкой, перекинутой через плечо.

-Знаю, - сверкнул он ярко-голубыми глазами, едва ли не светящимися в темноте, отмахнувшись от раскрывшего было рот Игоря. -Сказали уже, - в правой руке он держал крысу, указательным пальцем левой щекоча ее шерстку на маленькой голове.

***

-Плохо дело, - констатировал старик, осмотрев спину малыша, которая уже начинала бугриться волдырями. -Я конечно, помогу, чем смогу, но...

Нина громко зарыдала.

-Да как я об этом Антону-то скажу! Он так ждал сыночка!

-Надеюсь, ты дала ему имя? - целитель вдруг задал совершенно неуместный, по мнению стоящего рядом Игоря, вопрос.

Нина резко затихла.

-Нет...

-Ты что, совсем дура?! - рассвирепел старик, повернувшись к отпрянувшей Нине.

-Да мы же не ожидали, что он раньше срока родится! Антон как раз должен был приехать к рождению, а имя самой он мне запретил выбирать!

-Тьфу ты! И когда муж твой вернется?

-Через пять дней должен уже дома быть...

-Прекрасно, - проворчал травник. -День, максимум два, я, может, и продержу в нем жизнь травами, но пять... А ты что скажешь? - вдруг обратился он к Игорю. -Ты же врач, вроде как?

-Кхм, - Игорь, с момента поселения в деревне, никому подробностей своей прошлой жизни не раскрывал, поэтому осведомленность старика его сильно удивила.

«Нина что-ли ему сказала? Но когда успела?».

-В общем, да. С подобными случаями мне приходилось сталкиваться. Судя по виду кожи — это ожог третьей степени. Поверхность обширная, - он взглянул на опрокинутый тазик, стоящий рядом с кроваткой, на которой лежал ребенок. От посудины все еще шел пар. -Тут может помочь только одно...

-Что?! - нетерпеливо воскликнули старик с женщиной практически одновременно.

-Пересадка кожи...

Игорь понимал, что это звучит совершенно иррационально в глухой деревне, от которой до ближайшей больницы сотня километров по плохой дороге, а до нормального центра, где занимаются подобными случаями - и того больше. Впрочем, не менее иррациональными были и остальные события вечера, среди которых нашлось место и травнику, давшему понюхать ребенку какой-то сверток из трав, от чего малыш мигом заснул забыв о боли, и его загадочная обеспокоенность тем, что мальчику так и не дали имя.

«Если у него есть такие травы, которыми можно мигом ввести в сон, значит операцию провести вполне реально», - мелькнула смелая мысль в голове у Игоря.

-И я могу это сделать, - закончил он.

Голубой взгляд сверлил Игоря.

-Нам надо, чтобы ребенок прожил до того момента, как приедет его отец и даст имя. Это возможно? - спросил целитель.

-Это возможно в том случае, если у вас есть средства, подавляющие иммунитет. Тогда у ребенка будет шанс прожить какое-то время.

-Найду, - отмахнулся старик. -Но где кожу-то новую взять?

Игорь тяжело сглотнул, быстро взглянув на стоящую в метре от него Нину.

-В деревне ведь найдется поросенок?

***

Дверь дома Игоря ходила ходуном от ударов кулаком. Он с трудом открыл глаза и взглянул на освещенные первыми лучами солнца стоящие на тумбочке возле кровати часы, стрелки которых показывали пять утра.

Чертыхаясь, мужчина вылез из кровати, пошатываясь добрел до стула, куда накануне сбросил домашнюю одежду, одел ее, и быстро дошел до двери.

На крыльце стоял Сенька — деревенский дурачок, которому местные часто доверяли выполнение нехитрых поручений. Несмотря на стоящий на дворе июль, непрошенный гость был одет в дырявое пальто и валенки, а голову его венчала шапка-ушанка, «уши» которой торчали в разные стороны. Однажды Игорь, еще не зная о чудачестве Сеньки, спросил кого-то из местных, почему тот в жару носит теплую одежду, на что услышал, что он «путает время».

-Доброго утречка! - поклонился Сенька, во всю ширь улыбаясь щербатым ртом.

-Тебе чего надо? - удивленно спросил Игорь, ожидавший увидеть Нину. -Время видел?

-Извините сердешно, - юродивый прижал руку к груди. -Но Староста объявил обязательное для всех собрание! Через полчаса все должны быть в его дворе.

-В пять утра?! - воскликнул изумленный Игорь. -Да что же за повод такой?!

-У Нинки сынуля умер пару часов назад, - покачал головой Сенька. -Староста приказал мне его сжечь, но он все равно переживает...

-Переживает о чем? - спросил ничего не понимающий Игорь.

-Что игоша у нас теперь объявится! - заорал Сенька, хохоча. -В общем, надо мне дальше идти, времени мало! - продолжая хохотать, чудак побежал к следующему дому.

«Игоша? Это что еще такое?».

Решив не ломать голову над бессвязным бредом Сеньки, из которого Игорь понял лишь, что мальчик, несмотря на операцию, прожил всего три дня, так и не дождавшись отца, он быстро собрался, накинул сверху ветровку и влился в людской ручеек, текший по улице в сторону дома старосты.

Толпа, стоявшая в довольно обширном дворе, напряженно молчала. Обычно жители возбужденно переговаривались между собой, пока слово не брал староста; теперь же не было слышно ни праздных разговоров, ни обсуждений темы собрания. Где-то в первых рядах Игорь увидел проблеск ярко-голубых глаз, что было для него удивительно: целитель никогда прежде не посещал собрания и слово старосты для него было не указ.

-Приветствую всех, - сухо произнес одетый в белую рубаху сухощавый бородатый мужчина лет шестидесяти пяти, выйдя из дома на крыльцо, игравшее роль эдакого помоста. -Поднял я вас в этот ранний час не просто так: в деревне умер ребенок, не имеющий имени.

В толпе кто-то испуганно вскрикнул.

-Тихо! - рявкнул староста. -Все вы знаете, как избавиться от игоши: достаточно ответить на вопрос о его имени, или о его родителях. Нина, - мягко обратился он к сгорбившейся от горя девушке, которую под руки вывели из толпы и помогли подняться на крыльцо, - как вы планировали его назвать?

-Антон хотел назвать его Фимой... - слабо ответила Нина.

-Все слышали? - обратился староста к толпе. -Если игоша спросит, как его хотели назвать, отвечайте Ефимом! Ну а про родителей вы сами должны знать — чай не в городе живем...

Староста тихо поблагодарил Нину и сделал знак, чтобы девушку увели в дом.

-Переживать при виде игоши не стоит, - продолжил он, когда дверь позади захлопнулась, -да, выглядеть он будет, мягко скажем, неприятно, но многие из вас уже сталкивались с игошей. К тому же, если вы правильно ответите на его вопрос, то он вас не тронет и навсегда исчезнет. А теперь — разойдись!

Игорь, уходя с собрания, решил задать мучавший его вопрос первому попавшемуся мужику, который когда-то латал ему крышу.

-А что это такое — игоша? И почему все так переживают из-за него?

Мужик снисходительно посмотрел на Игоря.

-М-да, видать в городе вы совсем уж в тепличных условиях живете, раз не знаете, кто такой игоша. Игоша — оживший мертвый ребенок, которому при жизни не дали имени.

-Что за бред! - едва ли не расхохотался Игорь суеверию деревенских.

«Я, конечно, знал, что они тут верят во всякую чушь, но в такое...».

-Ничего смешного, - мрачно отрезал мужик, нахмурено посмотрев на Игоря. -Тем, кто не может правильно ответить на его вопрос, он разрывает лицо.

-Ну-ну, - бывший хирург чувствовал, как смех вырывается наружу, поэтому отошел от мужика, чтобы не обидеть того своей реакцией.

***

Всю ночь Игорь провалялся без сна. Его бессонница была вызвана не чувством вины, ведь мужчина понимал, что даже те три дня, которые прожил ребенок благодаря пересадке кожи, были, по сути, чудом. Нет, его тревожила обеспокоенность за Нину: кто знал, что могло ей прийти в голову после такой беды? Поэтому как только у кого-то во дворе пропел петух, Игорь встал с кровати, быстро оделся и двинул в сторону дома, где недавно произошла трагедия.

Идя по улицам медленно просыпающейся деревни, Игорь думал о предлоге, под которым он собирался навестить Нину.

«А может сказать как есть — что переживаю за нее?».

Подходя к дому женщины, Игоря охватило ощущение, будто что-то не так. Нина не держала собак, но у соседей они были, и никогда не упускали случая облаять бывшего хирурга, будто чувствуя в нем чужака, в котором оставалось еще много «городского». Один пес — здоровенный одноглазый «кавказец» по имени Пират, проявлял особое усердие в облаивании Игоря: однажды он даже выскочил за забор, и, возможно, добавил бы отверстий в теле Игоря, если бы не велосипед, на котором мужчина ехал, и возраст Пирата, не позволяющий ему резво носиться.

Но сегодня собаки молчали. На улице стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь редким громыханием грома, которым периодически разражалась черная туча, идущая откуда-то с востока. Плохое предчувствие накатило на Игоря, когда он заметил Пирата, опасливо выглядывающего из своей будки и тихо поскуливающего, будто от испуга. А увидев тело женщины, лежащей во дворе своего дома лицом вниз, плохое предчувствие захлестнуло его сознание с силой мощнейшего цунами.

-Нина! - мужчина подбежал к Нине, надеясь, что та просто упала в обморок. Он старательно не замечал темную лужу возле ее головы и окрашенные чем-то красным руки, раскинутые в стороны.

«Наверное, разбила нос при падении...».

Однако переворачивая тело, Игорь понял, что она не просто разбила нос — он попросту отсутствовал. Также как и добрая часть лица, вместо которого теперь был «ухмыляющийся» череп.

***

Игорь сидел в закрытом на все засовы доме; во всех комнатах горел свет. За окнами стояла стена дождя, за полчаса размывшего единственную дорогу из деревни до такой степени, что по ней не смог проехать даже трактор. В руках Игорь сжимал ружье, взятое у одного из деревенских жителей, промышляющих охотой.

«Не поможет оно», - произнес мужик, когда Игорь неожиданно ввалился к нему в дом с просьбой продать оружие. «Игоша это ведь не человек уже...».

«Да дай ты мне его! - разозлился Игорь, протягивая стопку пятитысячных купюр.

«На эти деньги ты себе десять таких ружей купишь!».

«Бери» - вздохнул охотник. «Но я бы на твоем месте лучше выучил всех родственников мертвого ребенка и то, как его хотели назвать, ведь будет лишь один шанс ответить на его вопрос. А что он спросит — неизвестно...».

Губы Игоря постоянно шевелились: он повторял имена и даты, надеясь правильно ответить в нужный момент.

«К тебе следующему, скорее всего, пойдет», - не глядя в глаза Игорю сказал староста, когда тот принес ему весть о смерти Нины. «Или к целителю — ведь вы все трое связаны особой эмоциональной связью. Не знаю, почему родная мать не ответила на вопрос игоше, но тебе лучше подготовиться. Вон, возьми ту книгу — там все жители нашей деревни с прошлого века записаны, в том числе и родственники Нины с Антоном».

-Чертов ливень! - возопил Игорь, проклиная стихию, не давшую ему уехать прочь из деревни.

На часах пробила полночь.

«Главное, до рассвета продержаться», - вспомнились Игорю слова старосты.

Вдруг, где-то прямо под диваном, на котором он сидел, послышался громкий шорох. Отпрыгнув на пару метров вперед, Игорь дрожащими руками поднял ружье, продолжая шепотом повторять родственников игоши, и прицелился в сторону дивана.

Из-за спинки показались темно-синие детские руки. Через несколько мгновений, над ними выплыла половина детского лица того же цвета, что и руки: были видны лишь горящие желтым светом глаза.

-Ну же?! - выкрикнул Игорь, нервы которого были натянуты как струны. -Задай свой вопрос!!!

Игоша приподнялся над спинкой дивана на несколько сантиметров. Нижнюю часть «лица» занимала широкая пасть, из которой торчало множество острейших кривых зубов.

Несмотря на ужас, Игорь силой воли заставил себя сконцентрироваться на вопросе, который должен был сейчас последовать. Игоша начал хрипеть; издал звук, похожий на покашливание, а затем начал «говорить».

И тогда Игорь понял, почему никто не сможет ответить на вопрос этому игоше: он задавал их на «поросячьем языке» - хрюкая и повизгивая.

Мужчина выстрелил в сторону игоши. Однако несмотря на кажущуюся неуклюжесть, монстр быстро прыгнул в сторону, избежав дроби, а затем совершил молниеносный рывок в сторону Игоря, издавая громкий поросячий визг.

В следующее мгновение Игорь почувствовал нечеловеческую боль, когда игоша начал разрывать его лицо острыми клыками. В сознании мужчины что-то порвалось, некий спасительный трос, который мозг обрывает в безвыходной ситуации, лишая человека связи с реальным миром, для облегчения страданий.

Игорь безумно захохотал в пустой комнате, продолжая отрывать от своего лица куски мяса.