Просто выжить 15⁠⁠

Глава 30

В общей сложности задержаться пришлось на десять дней. Бюрократия, она везде — бюрократия. Но сперва пришлось выдержать бой с Варой. Он ни в какую не хотел что-то подписывать без Морны. Если бы не Лица — кто знает, как бы всё вышло. Именно она нашла убийственный довод: — Фор Вара, если вы не хотите стать ГОРОДСКИМ ЛАВОЧНИКОМ, то больше я не настаиваю...

— Городским, эта, в смысле — в городе торговать?
— Да. Это значит торговать в городе, и не на ярмарке, а в своей лавке, с прекрасной стеклянной витриной и собственной продавщицей. Вам же никто не предлагает стоять, как простому крестьянину, за прилавком на ярмарке.

И Вара сдался. Мысль о настоящей ГОРОДСКОЙ лавке поразила его воображение. В конце концов, может же работящий непьющий мужик иметь маленькие слабости. Всё же некая доля снобизма в нём была. Жизнь она ни ему, ни Морне не портила, так что и Единый с ней.

В конторе фора Мэрля Вара чувствовал себя очень неуютно. Краснел, кивал на все головой и молчал. Подписал документы на аренду, подписал доверенность на ведение дел на Елину и ограниченную доверенность на Лицу, подписал ещё кучу бумаг и вышел оттуда через час, вытирая совершенно мокрое лицо рукавом.

— Ты, эта, Еля, сам-та понимаешь чо-нить?
— Да, Вара, ты не волнуйся. Когда зачитывали бумаги я очень внимательно слушала. Кстати, ты читать сам умеешь?
— Да откуды бы такое, эта...
— Гантею уже 15, и он тоже не умеет. А вот вы с Морной ещё ребёночка родите, так ты учти, малыш будет уже вполне обеспеченным человеком. Не бедным. Как без грамоты-то? Да и я бы поучилась, дела вести — читать нужно уметь обязательно.
— Дак, эта, школа, эта, только в городе есть.
— Ну, можно и переехать. Но мне в деревне нравится. Может стоит учителя поискать на зиму? Дел зимой меньше будет, спать ему можно у Гантея в комнате, а платить мы найдём чем. Как думаешь?

И тут Вара сильно удивил Елинку. Она ожидала, что он поговорит с Морной, как бы подготовит её, и потом, дома уже, они всё с ней решат.

— Дак, эта, ищи учителя-та. Лавочнику-та надо грамоту знать. А то Гантей выучится, а я как жа?

Остаток дня потратили на закупки домой. Трав купили — вернуть должок Лещихе, сладостей, сухофруктов. Опять взяли копчёный окорок, свои свиньи ещё молодые, рано забивать. Купили десяток кур и ткани для покрывал. Ещё от Корны был тючок старых тряпок. Вара торопился домой:

— Дак эта, скока задержались-та, Морна поди-ка волнуется, дак и трактир надоел страсть как.

Все коробки с фарфором сгрузили в новом ателье. Вара набил телегу покупками и обещал вернуться через неделю.
Дела закружили так, что Лица с Елиной обедать не успевали.

Не стоит забывать, что у Лицы были заказы, которые переезд-не переезд, а выполнить нужно. Тут, как на грех, одна из шести её мастериц уволилась — замуж ей так не вовремя приспичило. Заменяя её, девушки ещё каждый вечер ухитрялись по три-четыре часа шить сами. Через три дня, слава Единому, нашли двух новых девушек, чьи образцы удовлетворили взыскательную хозяйку.

— Ты пойми, Еля, я плачу больше, чем в любом другом месте. На четверть больше. Это — много. Но и работу я буду спрашивать строго. Я не могу себе позволить небрежность или опоздание. Конечно, у меня теперь есть "Морина", за ними прямо очередь стоит, но и фру Шарп не дремлет.

Марку Лица собиралась держать очень высоко.
Когда Елинка рассказала ей, что фру Шарп выгнала её из мастерской и даже не стала смотреть работы — Лица долго хохотала.

— Так ей и надо, жмотине!

Выяснилось, что свою карьеру Лица у фру Шарп и начинала.

— Вот никогда она не похвалит, зато за малейшую неточность — штраф. Даже за мелочь, которую видно только с изнанки. И переделать заставит, ну, это-то правильно, конечно, но ещё и оштрафует. А сама жмётся в мастерской лишний раз свет обновить. У неё светло только в приемной, представляешь? И вечно-то ворчит и бездельницами обзывает. И все-то у неё дармоедки. А в обед кормила так, что мы через час уже голодные были. Приходилось с собой что-то приносить. А ведь положено кормить работников.

Я, когда наследство-то получила, в тот же день ушла. А через месяц открыла своё ателье и от неё ещё 3 мастерицы ушли ко мне. Они у меня и до сих пор работают, хотя я сперва платила не больше фру Шарп. Кормила, правда, досыта. Ну и относилась по-человечески. Так что никак у нас любовь взаимная не получается.

Она очень хороший мастер, правда. Но не очень хорошая женщина. Она и фру Калерия соперничали сильно. За заказы бились, да кто больше аристократок обслужит. А я и горожанкам никогда не отказывала. Какая разница, кто платит? Я-то всего четыре года сама хозяйка. И вдруг ей такой удар судьбы. Калерия подалась в Кроун, а она — всё равно не первая в городе. Баронесса, как увидала "Морину", так теперь у меня и заказывает. А раньше у фру Калерии шила.

Елинка подумала-подумала и пообещала научить Лицу ещё паре фокусов. Если даже у фру Калерии не получится в Кроуне и она вернётся — найдет, что в замен канзаши предложить и разойтись миром.

Договорились на изготовление прилавка с фором Мерусом. Немного доплатили за срочность. Фор Дор оказался смазливым красавчиком и не слишком понравился Елине. Он пообещал установить замки в витрине — "непременно самолично" и навязался проводить "двух прекрасных фру".

Вечером, за чашкой чая, Елина обратилась к Лице с просьбой помочь найти учителя.

— Даже не знаю, Еля. Так вот на ум никто не приходит. Я поспрашиваю. А сейчас пошли спать — сил нет, как устала.

Через день установили витрину. Вопреки всем советам, Елинка настояла на внутренней бархатной отделке. Заднюю доску и боковины, где обычно размещают зеркала, покрыли светящейся краской.

— Надо же, как красиво. Никогда не видела такого, обычно свет делают сверху.
— Ну, Лица, сверху тоже обязательно будет.

За спиной продавщицы должны стоять букеты. Поэтому у каждой полки выкрасили светящейся краской низ — он ярко освещал всю нижнюю полку. Всего полок вышло четыре. Пятая, верхняя — просто для подсветки.
И сбоку этого великолепия — удобный стульчик для продавщицы.

Лица лично перебрала все коробки и составила накладную на весь товар. Пришлось купить толстую тетрадь. Каждую мелочь описали и оценили. Это не рынок. Здесь цены фиксированные. Бумага стоила каких-то бешеных денег, поэтому очень ценилась способность писать мелко, но разборчиво, как Лица. Оставили пустую графу, где будет отметка — продано. И в конце каждого листа столбиком подбили цену. Оставили пустое место на ревизию. Надо срочно изобретать хотя бы счёты. Принцип подсчётов Елина знала, ну и продавца научит.

У Лицы в задних комнатах кипела работа. На двух огромных столах стегали "Морины". Ещё за одним шили платья.

— Ты не боишься, что мастерицы уйдут с секретом и сами начнут на себя работать?
— Во-первых, у них договора на пять лет у каждой. Так обычно не делают, но я сделала. Во-вторых, ни одна не знает, как размещать внутренности и, даже, что именно там есть. Это я делаю только сама. Им остается простёжка по рисунку. Я всегда, прежде чем на стёжку отдать, края обрабатываю лично, чтобы внутрь не заглядывали. Я даже режу только сама и без них. Так что, пока — секрет мой.

Пригласили плотника, он отделил небольшую часть помещения, поставил дверь с замком. Ключ Елинка отдала Лице. Там будет её личный склад. Много места ей не нужно, но запас товара должен быть.

Продавщицу привела Лица. Девушка, лет двадцать пять на вид, худенькая изящная блондинка с кокетливыми кудряшками, деликатная, милая, с тихим нежным голоском. Внешне — просто находка.

— Ты, Еля, не сомневайся, я Дину уже лет пятнадцать знаю. Она все годы в кондитерской работала у фру Крег. Уж на что баба вредная была, но Динка даже с ней ладила. А тут она померла родами, и фор Крег начал себя вести недостойно. Так что бери, лучше ты не найдёшь.

Договорились на пять процентов с продаж. Сама идея платить проценты вызвала удивление и у Динки, и у Лицы. Вечер сидели, разбирали на пальцах, что и как. Елина пообещала первый месяц, пока покупатели не прознают, маленькую зарплату.

До рекламных плакатов тут ещё не дошли, но Елина зашла в несколько маленьких дорогих кондитерских и договорилась за букеты, оставленные как реклама, что интересующихся будут отправлять к ней в лавку. Двум хозяйкам подарила новые серьги из тех, что попроще, с условием носить не снимая минимум два месяца и одной продавщице, там хозяйка только раз в седьмицу вставала за прилавок, когда у девушки был выходной.

День ушёл на выкладку товара, на обучение Дины, на разбор и выкладку витрин. Елина заказала для Дины не яркое, но очень дорогое платье. Шёлковый бархат стоил так, что Дина сперва надевать боялась.

— Носить его будешь только на работе. Не забывай стирать. Ты должна выглядеть очень привлекательно, дорого, но не броско. Сама, пожалуйста, ничего из ассортимента не покупай. Я подарю тебе потом, если будешь хорошо работать, целый комплект. С условием, что на работу не оденешь. Одно дело увидеть такой комплект на ком то, другое — на продавщице. Аристократки с их гонором не станут покупать то, что может носить продавщица. Понимаешь? Такие серьги будет носить фру Лица.

Когда утром в двери фру Лицы постучался Вара, Елинка чуть не расплакалась от радости.
Позавтракали, завезли Лицу в ателье, показали Варе его лавку, познакомили с Диной.

Слава Единому, можно домой!