Последний полёт Роджера Гранта (рукопись, найденная при странных обстоятельствах)⁠⁠

День первый

Джордж, как всегда, был на высоте: обед был подан вовремя и обед роскошный. Не всякий ресторан, претендующий на мировую известность, мог бы похвастаться таким нежнейшим филе барбадского ягненка, какое нам было подано на борту обычной прогулочной яхты.

Впрочем, не буду лукавить – моя «Королева мира» не совсем обычная яхта. Да и «яхтой» ее можно назвать весьма условно; это, скорее, небольшой круизный лайнер, стоимость которого сравнима с годовым доходом какого-нибудь аграрного мирка вроде Саванны или Лерунго. Но я, наследный лорд Грант, двадцать девятый в славном ряду Грантов, могу себе это позволить.

Увы, филе ягненка осталось не оцененным – нам просто кусок в горло не лез. Мы все, не отрываясь, смотрели на капитана Ласта, который, зажав ложку в кулаке, медленно хлебал суп-пюре из черного трюфеля. Лоб капитана избороздили глубокие морщины, под глазами набрякли мешки, и вид у него был усталый. Усталый - да, но не сломленный! И не было никаких сомнений, что такой славный храбрый парень будет бороться до конца и обязательно победит.

Помощник капитана, худощавый блондин А’Пойк, нервно сгибал и разгибал серебряную вилочку. Он был так погружен в свои мысли, что совсем не замечал ущерба, причиняемого моему имуществу. Мне ужасно хотелось дать ему по рукам, но я сдерживался.

Вообще-то, моя прекрасная яхта вполне могла обойтись без помощника капитана. Честно говоря, она вообще не нуждалась в экипаже, настолько она напичкана умной автоматикой. Но мне просто нравится, когда на борту есть люди в форме, это сразу придает значительность любой прогулке, даже самой короткой и легкомысленной. Кроме того, я люблю в какой-нибудь напыщенной скучной компании небрежно бросить: «Как-то раз мой экипаж…» И все, внимание мне обеспечено, я могу врать, сколько душе угодно, вызывая восторг дам и зависть мужчин. Меня считают удачливым авантюристом и рисковым парнем; но не будь я лордом Грантом, меня наградили бы менее лестными эпитетами.

Разумеется, встречаясь с профессиональными космолетчиками, я предпочитаю помалкивать. Мне вовсе не хочется выставлять себя посмешищем.

Капитан Ласт дохлебал, наконец, свой суп (боюсь, вкуса он не сумел оценить), вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула. А’Пойк доломал мою вилку (ручная ковка, между прочим! эксклюзив! фамильный герб!), бросил обломки на стол.

- Что скажете, капитан? – преувеличенно бодрым тоном спросил он. – Вы определили причину неполадок? Как быстро мы сможем все поправить?

Никто и никогда не слышал, чтобы гипер-двигатели класса А++ отказывали или ломались. Такого просто не было еще никогда. Но нам «повезло» - наш двигатель заглох, едва мы вышли из гиперпространства, и теперь моя «Королева» с огромной скоростью мчалась по инерции непонятно куда, не слушаясь команд. Это было чертовски опасно – чего доброго, мы можем врезаться во что-нибудь.

Капитан Ласт мрачно покачал головой:

- Без посторонней помощи нам не обойтись.

- Ну, ничего! – А’Пойк по-прежнему бодрился. – Вы, конечно, уже связались с кем надо, и помощь скоро придет. А пока мы будем отдыхать и наслаждаться полетом.

Капитан стал еще мрачнее.

- Боюсь, не все так просто. Я обязан проинформировать команду и пассажиров об истинном положении дел. Сэр Роджер, вы позволите?

- Э-э-э… да-да, конечно, - сказал я, предчувствуя недоброе. И не ошибся.

Если я правильно понял слова капитана, неполадки технического свойства возникли еще в гиперпространстве. Что-то там не так свернулось, не туда развернулось, в результате чего нас выбросило непонятно куда. Во всяком случае, он, капитан, сориентироваться не смог. Он только надеялся, что это все еще наша родная Галактика.

- Компьютеры работают на полную мощь, - добавил капитан Ласт. – Надеюсь, они справятся, и мы узнаем, в какую дыру нас занесло. Но, боюсь, это будет очень далекая дыра.

- Но вы хотя бы отправили сигнал бедствия, или как это там у вас называется? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросил я.

- Ну… в общем, да. «Королева мира» посылает сигнал SOS с самого момента выхода из гиперспатиума. Но это радиосигнал, он идет довольно медленно. Кроме того, он не является направленным. Строго говоря, его можно сравнить с кругами на воде от брошенного камня – рано или поздно они достигнут наблюдателя, но когда это произойдет, я сказать не могу.

- Но ведь у нас есть гиперсвязь!

- Так точно, сэр. Но пока мы не сориентируемся, толку от нее мало.

- Мы что, умрем? – пронзительно вскрикнула молчащая до сих пор Молли.

Или не Молли, а Долли. Или даже вовсе Полли. Я никогда не мог запомнить имени очередной «мисс-чего-то-там», призванной, согласно годовому контракту, скрасить мои холостяцкие будни. Главное, чтобы она была стройна, красива и обладала умом достаточным, чтобы не претендовать на звание леди Грант – еще раз жениться в свои семьдесят с небольшим я не собирался. И не потому, что я был стар или мне мешала моя сломанная прошлым летом спина. Вовсе нет! Мой врач утверждает, что я восстанавливаюсь отличными темпами, что через год-другой смогу полностью отказаться от гравикомпенсаторов и вновь испытать «радость отцовства». И что, если так дело пойдет и дальше, лет через пятьдесят я умру абсолютно здоровым человеком. Так что в смысле здоровья и мужской состоятельности я в полном порядке. Просто вот эта самая «радость отцовства» меня совершенно не прельщает. Я только недавно прошел через отвратительный фарс под названием «бракоразводный процесс» и повторения не хотел. Я был свободен и собирался наслаждаться свободой до конца своих дней.

- Так мы умрем, да?

Прекрасные голубые глаза Молли (пусть уж будет Молли) наполнились слезами, алые пухлые губки дрожали, и она была так трогательно-беспомощна сейчас, что даже у меня сердце дрогнуло. Что уж говорить о космических волках, которым на двоих было меньше лет, чем мне!

- Нет-нет, мисс, что вы! – бурно запротестовал Ласт. – Даже не думайте! Да и с какой стати? Системы жизнеобеспечения корабля работают штатно, едой и напитками мы обеспечены лет на сто, не меньше. Так что все, что от нас требуется, это набраться терпения и ждать. Помощь обязательно придет!

Молли благодарно улыбнулась капитану, смаргивая хрустальные слезинки с длинных ресниц.

- Можете не сомневаться, - вмешался А’Пойк, выпячивая грудь. – Я лично прослежу за этим!

Молли улыбнулась и ему тоже.

- Кстати, - нехорошо обрадовался капитан. – Замечательно, что вы напомнили, Пайк. Ведь вам пора на вахту!

- Меня зовут А’Пойк, - хмуро сказал помощник, но спорить с капитаном не рискнул и отправился в рубку.

- Прикажете подавать десерт, сэр?

От неожиданности я подскочил на стуле и схватился за сердце. Господи, Джордж! Я совсем забыл о нем!

Джордж стоял за моей спиной, сама почтительность и невозмутимость; он, разумеется, все слышал и все понял, просто не мог не понять, но не позволил эмоциям взять верх. Вот что значит настоящий вышколенный дворецкий! Нет, не зря Энтони Фокс, руководитель моей службы безопасности, рекомендовал мне «Уютный дом» - там и правда готовят первоклассных слуг. Для тех, разумеется, кто может за это заплатить.

- Не надо десерта, Джордж, - всё еще держась за сердце, сказал я. – Лучше приготовь кофе. И коньяк. Нам надо привести нервы в порядок.

Джордж поклонился и, двигаясь абсолютно бесшумно, убрал со стола практически не тронутый обед. Так же бесшумно он расставил кофейные чашечки, молочник, сахарницу; принес кофе и коньяк. Обслуживал он безукоризненно, появляясь там и тогда, когда был нужен именно в этот миг, а в остальное время был незаметен.

Пожалуй, подумал я, согревая в руках пузатый бокал, это лучшее мое приобретение за последнее время. Если так пойдет и дальше, я подумаю насчет премии.

Кофе и коньяк отлично сделали свое дело – я успокоился и согрелся. Молли разрумянилась и была чудо как хороша, и капитан рьяно ухаживал за ней. Он сыпал тупыми остротами и плохими каламбурами, а Молли смеялась, запрокидывая голову. Капитан чуть ли не облизывался, глядя на её шею, и усердно подливал девушке коньяк. Мой, между прочим, коньяк!

Мне вдруг стало грустно. Я почувствовал себя старым, усталым и ненужным.

- Джордж, я хочу лечь!

- Да, сэр.

Мой прекрасный дворецкий помог мне встать. Я пожелал Молли и Ласту спокойной ночи и вышел. Они не обратили никакого внимания на мой уход.

К моему великому удивлению, кровать была уже готова: подушки были взбиты так, как я люблю, одеяло согрето, а в самой спальной царил полумрак и приятная прохлада. Я разделся, снял гравикомпенсатор и со вздохом облегчения вытянулся между простынями.

- Знаешь, Джордж, - сказал я. – Некоторые девушки… они порой ужасно легкомысленны. Но сердце у них доброе.

- Да, сэр, - сказал Джордж, подтыкая мне одеяло. – Вы совершенно правы, сэр.

Вот и всё, что я от него услышал! Поразительный малый! Интересно, согласится ли он пойти ко мне на постоянную службу?

Вы, конечно, сейчас посмеетесь надо мной – мол, старый дурак, оставил сладкую парочку наедине. Неужели он не догадывается, что может произойти, особенно когда третьим – двадцатилетний коньяк? Догадываюсь, конечно, догадываюсь, не такой уж я наивный простачок. Более того, совершенно точно знаю. Поэтому и сплю спокойно.

Всякие там пояса верности и прочие милые чудачества давно уже стали преданьем старины глубокой. Сейчас в ходу иные методы. Например, гормональная коррекция. Которая является обязательным условием для моих крошек. Все просто, безопасно и эффективно. Стоит мужчине, у которого кровь бурлит от тестостерона, обнять Молли (или все-таки Полли? а, какая разница!), как у бедолаги начинался страшный кожный зуд. И чем настойчивее он был, тем невыносимее становилась чесотка. Я знаю, о чем говорю, я проверял этот способ на себе. Поверьте, когда сотни невидимых москитов жалят и язвят вашу кожу, мысли о сексе как рукой снимает.

Капитан Ласт оказался очень терпеливым малым, он героически выдержал целых пять минут, после чего с проклятиями ринулся в медотсек. Об этом мне, повизгивая от смеха, рассказала Молли, прижимаясь ко мне под одеялом. Разумеется, на меня эти штучки не действовали, я ведь все-таки заказчик. Удовлетворенный морально и физически, я отослал Молли в ее каюту, погасил свет и крепко заснул.

День второй

К завтраку капитан Ласт вышел мрачнее тучи. И я как-то сразу понял, что не вчерашняя любовная неудача была тому виной. Ласт был небрит, глаза у него были красные и воспаленные, и складывалось впечатление, что он всю ночь не спал.

- У нас неприятности, - без обиняков объявил он. – Отказала система рекупирации и вторичной очистки.

- А что это? – спросила Молли, намазывая тост джемом.

- Это означает, дорогая, что мы будем испытывать трудности с водой и воздухом, - объяснил я.

- Мы задохнемся? – встревожилась Молли.

- Не думаю, - успокоил я ее. – Яхта большая, воздуха много. К тому же, насколько я знаю, в трюме есть баллоны с кислородом. Но все же лучше быть экономными.

Молли наморщила чистый белый лобик:

- А как можно экономить воздух? Я не понимаю. Меньше дышать, что ли?

- Ну, это у нас вряд ли получится. Но нам надо будет отказаться от чрезмерных физических нагрузок, ведь при этом мы активно расходуем кислород.

- Ну вот, - расстроилась Молли. – А я как раз хотела после завтрака сходить в тренажерку или в бассейн.

- Никаких тренажерных залов, - вмешался капитан. - И уж тем более никаких бассейнов! Вы же слышали – полетела система вторичной очистки! Так что ваш бассейн это, по сути, единственный наш источник чистой питьевой воды. В охлаждающем кожухе тоже есть вода, но я бы не рекомендовал ее пить.

От всех этих разговоров у меня тут же возникла одышка и пересохло во рту. Джордж немедленно налил мне стакан сока, и я с наслаждением выпил его. А потом стал обмахиваться салфеткой.

- Но как же так? – Молли, бедняжка, все никак не могла успокоиться. – Котик, ты же мне обещал! Комфорт и роскошь, помнишь?

- Помню, дорогая, - вздохнул я. – Но, видишь ли, обстоятельства…

- Я думаю, ты мне должен выплатить моральную компенсацию, - заявила Молли, и глаза ее заблестели. – Я ведь ужасно страдаю.

- Как скажешь, дорогая, - смиренно согласился я. А что мне оставалось делать? Ведь этот пункт был заложен в нашем контракте.

Молли успокоилась и повеселела. Мы поцеловались, и я приказал подать вина. А капитан таращился на нас с очумелым видом.

- Вы что, не понимаете? – с трудом проговорил он. – У нас авария. Наши дела плохи, хуже некуда.

Бедный капитан ошибался – через несколько часов стало намного хуже.

Во-первых, испортился холодильник. По каким-то причинам он переключился на разогрев, и больше тонны чудесных, замороженных особым образом продуктов пропало. Конечно, голодная смерть нам не грозила, оставалась еще целая куча консервов и сублиматов, но все же я сильно расстроился. Я люблю хорошо и вкусно поесть, эта одна из немногих радостей жизни, которую я до сих пор ценю. Мой диетолог вечно ругается на меня, призывает к умеренности, и я вынужден его слушаться, раз уж плачу ему такие деньги. Но сюда, на яхту, никакому диетологу ходу нет, так что я собирался отдать должное разным вредным вкусностям.

Во-вторых, пропал свет, осталось только аварийное освещение. И, собравшись на ланч, мы смотрелись довольно зловеще в тусклом красном свете. Потом, правда, нормальное освещение вернулось, но то и дело многозначительно помаргивало, словно намекая на блэкаут.

Ласт и покинувший рубку А’Пойк выглядели совершенно измученными. Бедолаги! Они искали причины поломок, проводили диагностику, запускали целые отряды ремонтных ботов, но тщетно.

- Мы понятия не имеем, что происходит с этим чертовым кораблем, - признался капитан, жадно поглощая картофельное пюре с мясной пастой. – Диагностика утверждает, что все в полном порядке, но сигналы от центра управления к отдельным узлам и системам не проходят, им словно бы не хватает мощности. Ремонтные киберы выходят из строя один за другим, а их аккумуляторы высосаны досуха. Если бы я верил в мистику, я бы сказал, что на корабле завелся техно-вампир. Во всяком случае, энергия исчезает буквально в никуда. Пожалуй, завтра попробую проверить аккумуляторы. Возможно, там случился пробой.

- Нам по любому крышка, - похоронным тоном сказал А’Пойк, мрачно качая головой. – Если батареи разрядились в ноль, нам их не раскочегарить.

Молли заплакала.

- Я не хочу умирать, - причитала она, всхлипывая и размазывая горькие слезы по щекам. – Почему я должна умереть? Ну вы же мужчины! Сделайте хоть что-нибудь.

- А мы чем занимаемся? - огрызнулся Ласт.

Я взял Молли за руку.

- Ты не умрешь, - твердо сказал я. – Обещаю! Кто угодно, только не ты! Ты будешь жить долго, растолстеешь, покроешься морщинами и умрешь в глубокой старости.

Перестав плакать, Молли испытующе посмотрела на меня. И вдруг улыбнулась.

- Я тебе верю, Роджер.

И почему девушки так доверяют словам? Не требуя при этом никаких доказательств? Видимо, таково свойство женской психики – искать утешение в любой, даже самой призрачной надежде. Впрочем, нам, мужчинам, это только на руку.

Ласт и А’Пойк обсуждали что-то техническое, открывая на уникомах какие-то схемы и таблицы. Я в этом ничего не понимал, но это не мешало мне злиться на мой экипаж. Мне казалось, они должны были действовать более энергично, спасая наши жизни.

- Джордж, налей-ка нам коньячку, - приказал Ласт, не отрываясь от уникома.

Разумеется, Джордж не двинулся с места. Коньяк, как и всё на яхте, как и сама яхта, принадлежали мне, и без моего разрешения мой замечательный дворецкий и пальцем бы не пошевелил.

- Джордж! – Ласт поднял голову. – В чем дело? Оглох, что ли? Налей мне коньяку!

Стоя у стола слева от меня, Джордж невозмутимо смотрел поверх головы капитана. Ругаясь, тот привстал, потянулся за бутылкой, но Джордж ловко убрал коньяк. Ласт вскочил, лицо его исказилось от ярости.

- Ах ты! Лакейская душонка!

И он, отшвырнув стул, двинулся к дворецкому. Я – тихий, мирный человек, терпеть не могу скандалов и всяческих разборок, но не вмешаться я не мог. Поймите меня правильно, мне не жалко коньяка, я вообще человек не жадный и даже щедрый. Но сейчас речь шла не об элитной выпивке, сейчас речь шла о том, кто в доме хозяин!

- Нет, - сказал я, удивляясь собственной отваге.

Ласт повернулся ко мне:

- Что – нет? О чем вы говорите, черт возьми?

- Джордж не даст вам коньяку, - сказал я со всей возможной твердостью, хотя мой голос предательски дрогнул. – Вы его не заслужили.

Каюсь, тут я перегнул палку – с людьми, вроде капитана Ласта, нельзя говорить так резко, они от этого дуреют и способны натворить глупостей, о которых потом сами же и пожалеют. Капитан на секунду замер, глядя на меня выпученными глазами.

- Ну так я сам возьму! – рявкнул он и сделал шаг вперед. Ко мне или к бутылке, я не разобрал.

Признаюсь, у меня душа ушла в пятки. Я был почти уверен, что Ласт, этот сильный молодой человек под два метра ростом, не унизится до того, чтобы ударить старика-калеку. Но все же гнев капитана устрашал.

И в этот самый миг на пути капитана встал мой Джордж.

- Прошу вас, сэр, - почтительно, но твердо сказал он. – Успокойтесь и займите свое место.

Этого капитан стерпеть уже не мог. Я его осуждаю, конечно, - он повел себя непрофессионально. Осуждаю, но понимаю: нервы. Нервы, будь они неладны! Бедняге и так досталось за последние сутки – он-то лучше всех понимал всю серьезность нашего положения и при этом ничего не мог сделать! А тут еще какой-то слуга, презренный холуйчик, возомнивший себя невесть кем, смеет ему указывать!

А то, что Джордж был всего лишь на полголовы ниже и немногим уже в плечах, лишь распаляло нашего бравого капитана. Перед ним был достойный противник, и Ласту не терпелось проучить наглеца.

Взревев, капитан замахнулся на Джорджа. Молли взвизгнула, А’Пойк вскочил, а Джордж сделал неуловимое движение и аккуратно, двумя пальцами взялся за запястье капитана. Клянусь, он не прикладывал никаких усилий, он просто держал, но капитан замер, ловя воздух ртом и медленно багровея! Джордж качнулся вперед, опустил руку вниз, и следом, не в силах вырваться из ужасных тисков, опустился капитан, встав сперва на одно, а потом и на второе колено.

- Пожалуйста, сэр, извинитесь, - сказал Джордж.

- Прошу. Прощения, - с трудом выдавил Ласт, с ненавистью глядя на своего мучителя.

Тут я очнулся.

- Джордж! – воскликнул я. – Что вы делаете! Немедленно отпустите капитана!

Джордж немедленно повиновался.

- В следующий раз я сломаю вам руку, сэр, - невозмутимо сказал он, помогая капитану встать. – Я обязан защищать своего хозяина от малейшей опасности.

Ай, да дворецкий! Ай, да повар-телохранитель! Ну, теперь я уже не удивляюсь, почему его аренда обошлась мне в кругленькую сумму! Интересно, какие еще таланты скрываются в нем? Может, он умеет чинить гипер-двигатели? Откровенно говоря, это было бы очень кстати.

Ласт злобно вывернулся из рук Джорджа (точнее, это Джордж позволил ему вывернуться) и, не глядя ни на кого, вышел из столовой. А’Пойк двинулся было следом, но я резко окликнул его и заставил вернуться на место.

Ну уж нет! Такую явную демонстрацию неповиновения я допустить не могу! Как не могу допустить, чтобы эти два дурака, запершись в рубке, накрутили друг друга до бунта на корабле. На моем корабле! Чего доброго, они поднимут «черного роджера» и начнут грабить беззащитные торговые суда!

Шутка, конечно. Но, тем не менее, я очень строго разговаривал с А’Пойком. Я приказал ему сесть и доложить по существу.

Но по существу не получилось. Деморализованный бедолага потел, мямлил, перескакивал с темы на тему и то и дело начинал жаловаться на судьбу. Мне это надоело.

- Ответьте мне на один вопрос, - сказал я, прерывая жалобные стоны помощника капитана. – Только на один, но зато четко, коротко и понятно. Когда вы сможете починить двигатель?

А’Пойк посмотрел на меня как на клинического идиота.

- Никогда, сэр, - ответил он. Так, как и я просил – коротко и по существу.

- Как это – никогда? – спросил я. Боюсь, вид у меня при этом был довольно глупый. – Что это значит?

- То и значит, - вздохнул А’Пойк. – Гипер-двигатель невозможно отремонтировать в космосе. Если с ним что-то не так, его просто меняют на новый. Загоняют судно на стапеля и меняют. А старый отправляют… ну, куда-то отправляют… Но вообще гипер-двигатели очень надежны и никогда не ломаются, - непоследовательно добавил он.

Я не мог не указать ему на очевидное несоответствие.

- Но наш-то сломался!

- Так точно, сэр, - уныло согласился А’Пойк. – И мы не понимаем, почему. Может, отказал какой-нибудь блок. Может, дело в мелком пустяке. Будь среди нас специалист… Но мы пилоты, а не инженеры, нас учили управлять кораблем и устранять мелкие неисправности. Мы стараемся, сэр, честное слово, мы делаем все, что можем. Так что будем надеяться на лучшее.

Надежды в его голосе не было ни капельки. Казалось, он вот-вот заплачет, но сдержался. Зато расплакалась Молли. Ну, девушке-то простительно.

- Что с нами будет? – причитала она.

На этот риторический вопрос у меня не было ответа. Зато он был у помощника капитана.

- Мы будем поддерживать жизнеспособность корабля. И лететь вперед. Возможно, долго… очень долго. Несколько дней или недель (или лет, мысленно добавил я). Рано или поздно мы сориентируемся в пространстве, обнаружим обитаемую систему и сумеем связаться с ней по направленному гипер-лучу. Надо только набраться терпения и не терять надежды. Мы справимся!

Эта примитивная сказочка не могла обмануть даже глупышку Молли. Прогнав дурака-помощника, я принялся успокаивать девушку.

- Мы здесь на всю жизнь! – кричала она, швыряя на пол тарелки из юбинлонского фарфора. – Мы будем лететь и лететь, пока не умрем!

Мне было жалко и фарфор, и девушку. Взяв Молли за руки, я усадил ее на диван, заставил выпить глоток джина.

- Молли, девочка, выслушай меня, - сказал я. - Я хочу открыть тебе одну тайну. О ней никто не знает.

Молли удивилась и перестала плакать.

- Ну? – несколько настороженно сказала она.

- Дело в том, - понизил я голос. – Дело в том, что у меня есть капсула гибернации. Абсолютно автономная, рассчитанная на бесперебойную работу в течение тысячи лет.

Лицо Молли пошло красными пятнами.

- Здорово, конечно. Только мне-то что с этого? Это же твоя капсула.

Я выпрямился. Я расправил плечи. Я чувствовал себя прекрасным принцем, добрым волшебником, богом из машины, явившимся в последний момент, чтобы спасти прекрасную принцессу. И это было очень приятное ощущение.

- Я отдаю ее тебе, Молли, - очень торжественно сказал я.

Наверное, целую минуту девушка непонимающе смотрела на меня широко распахнутыми глазами. А потом до нее дошло, она завизжала и бросилась мне на шею.

- Милый! – пронзительно кричала она, осыпая меня поцелуями. – Какой же ты милый! Ты решил пожертвовать собой ради меня?

- Да, - сказал я, украдкой вытирая обслюнявленную щеку.

Разумеется, это была ложь. Но в оправдание скажу, что мне очень хотелось сохранить остатки моего бесценного фарфора.

… Уже ложась спать, я спросил Джорджа: понимает ли он, что мы можем умереть?

- Да, сэр, прекрасно понимаю, - невозмутимо ответил Джордж, складывая мою одежду.

- И что ты думаешь по этому поводу?

- Полагаю, это будет несколько неприятно, сэр. Надеюсь только, что все произойдет быстро и без мучений.

Я с мистическим восторгом смотрел на своего невероятного дворецкого. Я, старый прожженный циник, многое повидавший на своем веку, и в половину не был так спокоен и уравновешен, как этот юноша, годящийся мне во внуки. И вдруг мне в голову пришла одна очень неприятная мысль: а вдруг Джордж андроид? Какого-нибудь самого распоследнего поколения? Которого и от человека-то не отличишь?

Не то, чтобы я имел что-то против андроидов. Но ведь надо же знать, с кем имеешь дело! Особенно в такой непростой ситуации. К тому же, если мой дворецкий не человек, то у меня будет масса неприятных вопросов к фирме «Уютный дом».

- Вот интересно, - сказал я, задумчиво разглядывая Джорджа. – Могу ли я как-нибудь проверить, андроид ты или нет?

Джордж на секунду замер, а потом кивнул:

- Да, сэр. Вам просто надо приказать мне умереть.

Он был серьезен, как пастор на похоронах, но уголки его губ едва заметно дрожали. Я с облегчением рассмеялся и махнул рукой.

- Ладно уж, живи, шутник!

Я, как и вы, прекрасно знаю, что у андроидов нет чувства юмора.