Полет к солнцу⁠⁠

Иногда мифы и легенды аборигенов имеют вполне практическое значение. Главное – понять что к чему перед тем, как с головой в них погружаться…

Мне всегда нравились черепахи. В детстве я упрашивал родителей, чтобы они разрешили завести хотя бы одну, но ничего не вышло. А потом всё как-то времени не было. Так что всё ограничилось картинками на стене каюты, с которых на меня взирали рептилии самых разных цветов и размеров, от малютки крапчатки до Великого А’Туина. У всех был панцирь в клеточку. А у некоторых – нунчаки за поясом. Такие вот нелепые мысли посетили меня, когда разукрашенный перьями абориген воткнул кривой нож мне в сердце.

Аборигена звали Кетцалькоатль. Ну, то есть, это мы его так прозвали. Марина тогда была против:

- Из него такой же пернатый бог, как из тебя, Сережа, Шварценеггер, - мотивировала она.

- А кто такой Шварценеггер? – не понял я.

- Вот именно, - покачался перед моим лицом её маленький пальчик.

Но кэпу (царство ему небесное) имя понравилось, и он его утвердил. Даже повторил несколько раз, словно пробуя необычное сочетание звуков на вкус.

- Местные похожи на ацтеков разве что любовью к перьям, - пробурчала Марина.

- Кетцалькоатль, - пожевал ещё разок Дмитрий Викторович.

- Его настоящее имя мы всё равно в буквах не запишем, - поддержал меня Гена. – Если только в нотах…

Туземцы общались художественным свистом. Словарь мы давно уже составили и внесли его в автопереводчик. Трудности возникали с именами собственными – перевести их пока не удалось, а использовать в общении было необходимо. Поэтому мы просто придумывали свои названия и связывали их с местными. Несколько аборигенов в итоге стали откликаться на «Петю» и «Васю».

Вот что я поведал новым богам перед их уходом: был человек народа по имени Сухой Певец. Он ходил от селения к селению и говорил о дороге, деревьях и земле. Все были рады его появлению, поскольку оно предвещало хороший урожай и теплую зиму. Своим пением он мог привлечь любую птицу, вырастить большой дом, расчистить поле для посева. И вот однажды он решил сделать себе жену из маленького зёрнышка: посадил его в добрую почву и пел над ним четырнадцать дней и ночей. По истечении этого срока из земли выросло прекрасное деревце, ствол этого деревца раскрылся, и из него вышла Белопёрая Плясунья. Она была так красива, что Сухой Певец на миг потерял дар речи. «Стань моей женой!» - воскликнул он в нетерпении. Но налетевший порыв ветра развеял Плясунью в полосу тумана. Радость Сухого Певца сменилась отчаянием. Долго звал он красавицу, блуждая по лесам и полям, долго пытался собрать воедино утраченную песню. Наконец, по прошествии многих лет, старый бог Сияние Бездны сжалился над ним и, приняв облик яркопёрой птицы, спустился вниз, приземлившись на его голове. «О Сухой Певец! – сказал старый бог. – Твоё искусство велико, но для создания человека мало одних лишь песен. Требуются ещё небесный огонь и завершающее слово. Обопрись на мои крылья – и я вознесу тебя на небо». Сухой Певец сделал так, взлетел к синему своду, взял там небесный огонь и услышал завершающее слово. Затем он собрал туман в ладони, вдохнул в него огонь и прошептал слово. Белопёрая Плясунья – с обликом, стократ прекрасней прежнего - явилась из молочных клубов и закружилась под песню мужа. Так мой народ узнал, что такое танец.

Надо сказать, что дистанционное изучение переросло в непосредственный контакт не нарочно. Пара датчиков возле центрального поселения сломались, и пока я их менял, меня за этим занятием застукали. Наверное, долго наблюдали, прежде чем подойти и поинтересоваться, что за странный зверь ковыряется в стволе дерева. Потыкали палками, выясняя, насколько я агрессивен, подергали ткань комбинезона, волосы, заглянули в уши и карманы, вытряхнули сумку с инструментами. Кэп, небось, покатывался со смеху, любуясь моей нервной физиономией через новенькую камеру.

К счастью, за всё время наблюдений туземцы не проявили тяги к воинственности. Даже охотой не занимались, ограничиваясь выращиванием местных фруктов. Так что опасаться мне вроде было нечего. Через полчаса осматривания и ощупывания аборигены решили, что я не опасен и меня можно отвести в поселение, дабы представить пред светлы очи вождя. Воспротивиться этому было проблематично: хоть туземцы и не отличались высоким ростом (головой едва доставали мне до плеч), их было около дюжины, и они с легкостью пресекли все мои попытки отклониться от заданного маршрута.

Видя такое развитие событий, Дмитрий Викторович организовал спасательную вылазку. Поэтому, когда я и мой эскорт достигли поселения, сверху на центральную площадку спустился катер, и оттуда величественной походкой первопроходцев космоса вышли кэп и Гена.

Из хижин, напоминавших плетеные корзины на ножках, высыпали местные жители и плотной толпой обступили гостей с неба. Воздух наполнило восторженное щебетание. Мои товарищи догадались захватить автопереводчики и посредством емких и понятных фраз внушили местному населению идею отпустить меня с миром. В общем, контакт состоялся.

После этого изучение гуманоидов пошло веселей. Конечно, мы нарушили кучу инструкций, но тут ничего не попишешь – что сделано, то сделано. Наша исследовательская команда навсегда вошла в местный пантеон в качестве младших божеств. Зато мы самым плотным образом могли исследовать инопланетную культуру и получать все требуемые уточнения и разъяснения из первых рук.

Марина, по её словам, испытывала смешанные чувства к общению с туземцами. С одной стороны, горевала, что «мы самым варварским образом вмешались в традиционный уклад местного населения и испортили первозданную чистоту их культурной сферы», с другой – радовалась как ребенок, что может пообщаться с аборигенами и лично всё у них выспросить. Перед каждым заездом в подшефную деревню она сидела как на иголках и по нескольку раз просматривала список тем для беседы.

Тем накопилось немало. Как выяснилось, местная цивилизация была намного более развитой, чем нам поначалу представлялось. Туземцы не имели практически никаких технологий – в нашем понимании, - однако уровень и ясность мышления ничуть не уступали человеческим. В один из визитов Кетцалькоатль прочитал нам целую лекцию по философии, над которой мы неделю головы ломали. И я не уверен, что поняли.

- Мы – проводники богов, - сообщил смуглокожий абориген, ободрительно улыбаясь. – Когда боги желают пойти в другое место, мы провожаем их, направляя стопы и указывая цель.

Слушатели вежливо кивали, гадая, каким образом гость смог пробраться на корабль мимо всех защитных и маскирующих полей.

- И всё же их сходство с людьми поражает, - поделился Гена, когда туземец покинул борт.

- Он говорил, что это лишь вопрос восприятия разумных существ, - заметил я. – Типа нам только кажется, что они того же биологического вида, что и мы.

- Видеокамерам и другой аппаратуре тоже всё «кажется»? – скептически поджал губы Гена.

- У них на этот счет поверье, - сказала Марина. – Что предметы перенимают свойства своих создателей. С такой точки зрения логично предположить, что микроскоп обладает теми же предрассудками, что и человек, его сделавший.

- Нет, он имел в виду не это… - завязался один из привычных споров.

Вот что рассказал я новым богам перед тем, как они покинули нас: много лет назад в одну из деревень пришел Черный Пёс. Он был очень голоден, и жители, сжалившись над ним, дали ему еды. Однако эта еда лишь ещё больше разожгла аппетит Пса, и он набросился на жителей, поглотив их одного за другим. Испробовав вкус плоти моего народа, Черный Пёс принялся охотиться на остальных людей, разоряя поселение за поселением. Тогда Древний Предок вышел ему навстречу и вступил в битву. Ударом кулака он отбросил Пса за три реки, ударом локтя сломал ему ребра, ударом колена лишил половины зубов. Но и Черный Пёс огрызался: изловчившись, он откусил Предку левую руку и впился в голень, крепко сжав широкую пасть. Долго бился Древний Предок со зверем, дрожали в страхе леса от кровожадного рычания и воинственных криков. И чем дольше длилась битва, тем яснее понимал Предок, что Пса ему не победить. «Я чувствую, что в твоих жилах течет моя кровь, - сказал Древний Предок. – Поэтому я не могу тебя убить. Скажи мне свое имя, Пёс». Зверь хрипло рассмеялся ему в лицо: «Я – Желающий плоти твоего народа!». Тогда Предок про себя решил: «Ради моих потомков стану светом и вольюсь в кровь этого зверя. Буду жить в его крови и так сумею отвратить его и его детенышей от вражды с людьми». Вспыхнул ярким пламенем Древний Предок, обжигая своего противника, и огненным потоком вошел в Черного Пса. Зверь взвыл от боли и помчался прочь, в дикие места, подальше от моего народа. Так между людьми и голодными хищниками установился мир.

Жизнь исследователя на столь отдаленной планете имела свои достоинства и недостатки. Оторванность от собственной, гудящей, словно пчелиный рой, цивилизации, почти полная свобода действий (ввиду отсутствия здесь большого начальства), дружная, сплоченная команда единомышленников и море материалов для изучения – всё это я записал в графу «плюсы». К «минусам» можно было отнести ограниченную мощность вычислительной техники корабля и нехватку коллег по специальности: каждый из нас был специалистом в своей области и мало чем мог помочь товарищам в научных изысканиях. Оставалось дожидаться сеансов связи с Землей (которые проводились раз в две недели) и забрасывать коллег по цеху вопросами и материалами.

Марина периодически устраивала нам пикники на природе и вечеринки, кэп тоже не отставал: то тренировка по пожарной безопасности, то тотальная инвентаризация, то субботник. За досуг можно было не переживать. Оставшиеся до окончания командировки полтора года обещали пролететь незаметно.

К сожалению, идиллия через три месяца закончилась. Всё-таки не зря умные люди запрещали непосредственный контакт с изучаемой расой. На корабль заявился Кетцалькоатль и с грустным видом объявил, что нам не следует больше посещать деревню.

- Многие из моего народа заболели, и мы уверены, что новые боги тому виной, - в свистящих переливах слышался упрек.

- Давайте мы проведем обследование заболевших, - предложил я. – У нас хорошая лаборатория, уверен, мы быстро синтезируем вакцину.

- Нет! - резко ответил смуглый туземец. – Не нужно больше встреч народа и богов. Старые боги предупреждали, что говорить можно только с теми, кто имеет их печать. Напрасно я поддался любопытству, - сокрушался Кетцалькоатль. – Напрасно позволил новым богам увидеть мой народ. Ничего хорошего не вышло.

- Но мы можем помочь, - непонимающе возразил я. – Лекарство сделать – в два счета. И больные поправятся. Почему вы отказываетесь?

- Нет, - повторил украшенный перьями абориген. – Знания богов не должны касаться нас. Так пелось с давних времен, по слову старых богов, ниспославших нам свою милость.

- Кетцалькоатль, - обратилась к гостю Марина. – Вы ведь умный человек. Вы должны понимать, что когда речь идет о здоровье и, тем более, о жизни, то не должно быть места предрассудкам. Религия – религией, а больных надо лечить лекарствами.

- Новые боги глупы как дети, - с сожалением констатировал туземец. – Думал научить их немного, но всё напрасно. И сам - глупец, поэтому.

- У вас ведь есть собственная медицина, - решил я зайти с другого бока. – Вы что-нибудь пробовали применить? Помогло? Хотя бы симптомы опишите.

- Болезнь от новых богов нашим лекарствам непосильна, - с горечью ответил Кетцалькоатль. – Мы всё перепробовали. Теперь расплачиваться жизнями будем за общение с вами.

Тут кэпу в голову пришла мысль:

- Что, если попросить о помощи старых богов?

- Зачем это делать? – посмотрел на него туземец. – Болезнь пришла из-за того, что были нарушены заветы старых богов. Так по какой причине старые боги станут нам помогать? Чтобы поощрить нарушителей?

- Разве старые боги не милосердны? – возразил Дмитрий Викторович.

- Кроме того, - подхватил я (ещё не понимая, правда, замысла кэпа), - непосредственная вина лежит на нас. Раз в инцидент вовлечены боги, то боги – старые или новые - должны с этим разобраться.

Кетцалькоатль помолчал, обдумывая наши слова.

- В этом есть некий смысл, хоть и малый, - наконец изрек он. – Мы попробуем. Но вам, - абориген обвел присутствующих взглядом, - вход в деревню запрещен.

Когда наш пернатый гость удалился, взоры команды обратились к Дмитрию Викторовичу.

- Мы их вылечим, - пояснил свою идею кэп. – Дистанционно. А они решат, что это им старые боги помогли.

- В принципе, осуществимо, - погладил щетину Гена. – Пошлем миникрылов за образцами крови – эти роботы имеют маск-поле, прокатят за местных насекомых. Сергей проведет анализ, сделает вакцину, и мы теми же миникрылами введем её пациентам.

- Вот только разрешат ли нам вернуться в деревню? – поинтересовалась Марина. – Даже если… то есть, когда все больные поправятся?

- А мы устроим спектакль, - осенила меня идея. – Как жрецы в Древнем Египте во время затмения.

- И чего они там делали? – подняла бровь Марина.

- Точно не помню, но идея такая, что народные массы вводились в заблуждение. Типа, это жрецы солнцем рулят.

- Неплохо, - похвалил меня кэп. – Сюжет может быть такой: молодые боги просят прощения у старших богов, те внимают им, исправляют их косяки и дают своё высочайшее благословение на дальнейшее посещение деревни. Кстати, желательно, чтобы в будущем никаких эпидемий не случалось, - это уже камень в мой огород полетел.

- Проведем превентивную вакцинацию, - кивнул я.

Сказано – сделано. Гена подготовил своих крошечных роботов, оснастив их маленькими хоботками, ёмкостью для образцов крови и ампулами с анестетиком – чтобы пациенты не почувствовали «укус» и случайно не прихлопнули ценный экземпляр инженерной мысли. Мы с ним провели испытания на кэпе – тот и бровью не повел, как читал своего Шопенгауэра, так и продолжал читать.

Между тем аборигены расколошматили все наши датчики вокруг поселения. Каким-то образом смогли определить их местонахождение и вдребезги разбили оборудование на кругленькую сумму. Благо, орбитальный спутник работал без сбоев, и общую информацию о том, что происходит в деревне, мы имели.

Сбор анализов прошел как по маслу. Единственной заминкой было то, что Гена долго искал, в какой именно хижине находятся больные. Но, как оказалось, больница в деревне отсутствовала, все пациенты лежали в собственных домах, под присмотром близких. Это грозило широким распространением заразы, так что мы торопились как могли.

- Банальная корь, - прокомментировал я картинку на экране. – Только симптомы отличаются от человеческих. Синтез вакцины займет двадцать минут.

- Хорошо, - кивнул кэп. – Действуй, Серега. А мы попросим Кетцалькоатля, чтобы позволил нам поговорить с божественным начальством в его присутствии.

Гена послал в поселение одного из своих роботов, способных транслировать речь. Через полчаса полета над девственными лесами замаскированный под птицу механизм приземлился на порог плетеного дома.

- Что нужно новым богам? – спросил, не оборачиваясь, украшенный перьями абориген.

- Мы хотим лично обратиться к старым коллегам, - ответила птица голосом кэпа.

- Молитвы моего народа их не достигли, - Кетцалькоатль сидел спиной к выходу и, казалось, смотрел в стену отсутствующим взглядом.

- Думаю, своих младших товарищей они послушают, - уверенно заявил Дмитрий Викторович. – Однако, нам необходима ваша помощь в организации ритуала.

- Ритуала? – переспросил туземец.

- Церемонии, на которой мы будем говорить со старыми богами.

- Понятно.

- И желательно… гм, желательно провести всё в поселении.

Кетцалькоатль молчал где-то минуту, прежде чем ответить:

- Приходите завтра.

Вот что я пропел новым богам перед тем, как они ушли: над моим народом светит солнце, под ногами моего народа земля, вокруг моего народа воздух, деревья, птицы, реки, горы. Старые боги ведут мой народ за собой, освещая путь. Впереди – свет надежды, позади – свет воспоминаний. Великая Песня звучит в мире, и мой народ вторит её нотам. Земля поет: «Питайтесь и множьтесь, мои дети», деревья поют: «Мы рады вам, братья», реки поют: «Чистая жизнь наполнится силой», птицы поют: «Летим вместе с нами», горы поют: «Стой крепко как камень», ветер поет: «Расправь свои крылья», солнце поет: «Возвращайтесь, возвращайтесь ко мне, мои дети».

На рассвете вся наша команда прилетела в деревню. Накануне Дмитрий Викторович набросал примерный текст своего монолога, обращённого к верховному старому богу, и пару реплик для нас. Ночью мы ввели больным лекарство, к утру в их состоянии должно было наступить заметное улучшение.

На площади, вокруг которой располагались плетеные домики туземцев, сидели большим кругом около полутора сотен аборигенов. Их взоры были направлены на троих соплеменников, стоявших в самом центре: вождя, жреца и Кетцалькоатля. Мы подошли к ним и уселись на места, которые нам указали – на земле лежали довольно большие, толстые и прочные листья какого-то дерева.

- Пусть старые боги склонят свой слух к молитвам чужеземцев, - поднял голову к небу смуглокожий туземец - жрец. – Пусть внемлют их просьбе и поступят сообразно присущей им мудрости.

По знаку украшенной перьями руки кэп приосанился и начал толкать заученную речь:

- О Великий Светозарный Огонь, дающий свою жизнь четырнадцати мирам…

Марина вчера консультировала Дмитрия Викторовича по вопросам мифологии.

Я между тем незаметно принимал результаты последних анализов из нашей лаборатории: на линзу в глазу транслировались данные с корабля. Результаты совсем не радовали. Никаких признаков улучшения самочувствия пациентов. И даже напротив, в ряде случаев – значительное ухудшение. Что, черт возьми, происходит? Я кинул тревожный взгляд на Гену и молча покачал головой.

- Послать ещё миникрылов с вакциной? – негромко спросил инженер.

- Попробуй, - в тон ему ответил я. – Хотя и предыдущей инъекции вполне должно было хватить… Возьми ещё несколько анализов.

Гена закрыл веки и сосредоточился на своих линзах, отдавая приказы корабельному серверу. Его глаза при этом осветились розовым, что вызвало благоговейный шепоток в рядах аборигенов.

- Похоже, чуда сегодня не случится, - вполголоса заметила Марина.

- Тут уже не до чудес, - буркнул я. – Надо уговорить их на полное обследование больных в нашей лаборатории.

- Это будет сложно… - культуролог кивнула на ничего не выражающие лица вождя и жреца.

Кэп уже заканчивал свой монолог. В конце он сделал ремарку о «некотором времени, в течение которого старые боги дадут свой ответ» - видимо, услышал наш разговор. Добавив свои реплики, мы вежливо откланялись и покинули деревню.

- Насколько всё плохо? – спросил Дмитрий Викторович, когда катер поднялся в воздух и направился к кораблю.

- При текущей динамике трое пациентов и сутки не протянут, - мрачно сообщил я. – Остальные получше, но это – пока.

- В чем может быть причина?

- Не знаю, - раздраженно повел я плечом. – В крови кроме кори ничего не было. Мне нужен полный анализ. В лаборатории. Тогда можно будет о чем-то говорить.

- В принципе, - почесал подбородок Гена, - мы, как полноправные инопланетяне, вполне можем похитить одного из местных жителей. Подгоним катер с маск-полем, снесем крышу лазером, втащим туземца гравилучем в трюм – только его и видели.

- С такими методами, Гена, можно до зоологии докатиться, - остудила его энтузиазм Марина. – Они всё-таки не животные, а разумные существа.

- Разумные существа идут к врачу, когда у них что-то болит, - я сидел в кресле с насупленным видом. – И регулярно делают прививки.

- Даже если устроить похищение, - обронил кэп, - думаете, местные не поймут, чьих это рук дело? Кроме нас тут некому такие фортеля выкидывать. Ситуация может стать ещё хуже, чем сейчас.

- Целая деревня заражена вирусом и без должного лечения в скором времени вымрет, - покосился я на Дмитрия Викторовича. – Мне сложно представить ситуацию хуже, чем эта.

- М-да… - потер свою лысину кэп.

- Ну так что решим? – спросил Гена.

- Попробуем их ещё раз уговорить, - помолчав, ответил Дмитрий Викторович. – Ты, Сергей, наверное, оставайся на корабле вместе с Мариной, готовьте медкабинет, а мы с Геной вернемся и побалакаем с местными авторитетами.

- Чего его готовить? – пробурчал я. – Там и так всё давно готово. Лучше пусть Гена гравилуч на грузовом катере наладит: я чувствую, ночью нам придется им воспользоваться. А я с вами полечу, может, достучусь до здравого смысла товарищей гуманоидов.

- Или так, - дал себя уговорить кэп.

Высадив коллег-исследователей возле космического корабля, мы вернулись назад в поселение.

К приземлившемуся катеру подошли две дюжины аборигенов и со словами «вождь хочет видеть новых богов» взяли нас под белы рученьки и повели в деревню.

- Может, и уговаривать не придется, - приободрился кэп. – Раньше, бывало, у вождя аудиенции не допросишься, а тут сам дорожку стелет. Нужда, она людей меняет, Серега.

- Или вторая доза вакцины подействовала, - я произнес это негромко, словно боялся спугнуть столь эфемерную возможность.

- Ну, коли так – то с меня пиво, - подмигнул кэп.

Нас привели в одну из хижин. Внутри было полно народу, все толпились возле смуглого туземца с перьями в бровях, который лежал на полу.

- Как его состояние? – с ходу спросил я.

Судя по сыпи на теле и темным кругам под глазами, это был один из тяжелобольных.

Стоявший тут же вождь повернулся к нам:

- Новые боги. Ваши молитвы… не достигли старых богов.

Я пригляделся повнимательнее, нагнулся пощупать пульс. Абориген был мертв. Тело уже остыло.

- Приехали, - крякнул кэп. – Доигрались в изоляцию от медицины.

- Новые боги, - вновь обратился к нам вождь с каменным выражением лица. – Песня Южной Птицы говорит нам, что делать в таких случаях.

- При всём уважении, господин вождь, - взглянул я исподлобья на туземца, - сейчас не время для мифологии. Позвольте нам спасти остальных заболевших, разрешите провести обследование!

- Дарителю смерти – смерть, - кивнул туземец своим соплеменникам.

Те, недолго думая, схватили нас за руки и ноги, выволокли наружу, поставили на колени и оттянули головы назад. Один из разукрашенных перьями аборигенов достал из-за пояса кривой нож для отрезки фруктов и полоснул им по горлу кэпа. Второй туземец, с таким же ножом приблизился ко мне. Мои мысли неслись в тот момент со скоростью света. И самой громкой была «Зачем они это делают? Ведь мы можем им помочь!». Рука с браслетом из бело-красных перьев занеслась и замерла: окрик спешащего со всех ног Кетцалькоатля остановил казнь.

Вот что услышали от меня новые боги перед тем, как отправиться домой: однажды Твердорукий Искусник пошел в лес за плодами и заблудился. Чтобы отыскать дорогу он взобрался на высокое дерево. Однако, поскольку находился в самом низу долины, то дороги не увидел. «Взберусь на гору», - решил Искусник и направился к высочайшей вершине из тех, что были доступны его взору. Неприступной была та вершина, и отвесными - её склоны. Но Твердорукий с такой силой цеплялся за камень, что протыкал его пальцами. После долгих усилий он, наконец, залез на гору и осмотрелся. Теперь он видел не одну дорогу, по которой привык ходить, но множество дорог и тропинок. «Могу ли я вернуться домой другим путем?» - подумал Искусник. Услышав его мысли, которые громко звучали в тишине небес, старый бог Птица Цветов устремился к Твердорукому каплей сияющего света. «Ты можешь перейти на другую дорогу, Искусник, - сказал старый бог. – Но только в определенном месте, там, где дороги встречаются друг с другом». Твердорукий обрадовался: ведь он видел, что к дому ведет тропа, которая была гораздо короче привычной дороги. «Я силён и смогу пройти по этой тропе, - решил Искусник. – Я расчищу её от зарослей, и тому, кто пойдет за мной следом, будет немного легче». Решив так, он отправился этим путем, отклоняя ветви и убирая камни. Впереди яркой звездой летел старый бог Птица Цветов, позади оставались следы, по которым можно было узнать тропу и не сбиться с пути. Так народ Твердорукого узнал короткую дорогу домой.

Жаркий спор, который разгорелся вокруг места казни, грозил перейти в мордобой. Кетцалькоатль то и дело отталкивал от меня очередного ретивого туземца с ножом, высвистывая замысловатые переливы. Столь благозвучно звучащего мата я ещё ни разу не слышал. Вождь присоединился к толпе соплеменников, жаждущих моей крови, и громко настаивал на том, чтобы Кетцалькоатль отошел в сторону и не мешал правосудию. Жрец держался неподалеку, но в спор не встревал. Всё-таки, наш общий любимец-философ обладал немалым авторитетом у местного племени, другого уже давно бы силой оттащили в сторону.

- Сергей, - обратился ко мне Кетцалькоатль. Мне показалось, что в его взгляде отражалось отчаяние. – Скажи остальным новым богам, чтобы не приходили сюда!

- Они услышали, - ответил я.

Неподалеку сидел один из миникрылов Гены. Я подозревал, что сам инженер в этот момент на всех парах мчится в деревню, вооружившись до зубов.

- Зачем вы вернулись?! – воскликнул Кетцалькоатль. – Я же говорил вам не делать этого!

- Мы хотели вам помочь, - прохрипел я.

Один из аборигенов сжимал моё горло, было трудно говорить.

Мой защитник устало вздохнул.

- Вы словно глупые дети, - покачались перья на его голове.

«Может быть», - подумал я, скосив взгляд на неподвижное тело кэпа. Земля под ним пропиталась кровью и приобрела темно-бурый оттенок грязи. По этой грязи топтались босые ноги аборигенов.

- Я не смогу тебя спасти, Сергей, - склонил голову Кетцалькоатль. – И не смогу спасти своих людей. Мне жаль.

- Помнишь, ты говорил, что вы – проводники богов? – попытался пошутить я. – Было бы здорово, если бы ты проводил меня сейчас до дома.

Туземец посмотрел на меня со странным выражением на смуглом лице.

- На тебе нет печати, но… - несколько растерянно сказал он. – Это я сделать могу. Ты этого хочешь?

- У меня небогатый выбор, верно? – просипел я.

- Тогда… тогда позволь мне направить твои стопы по небесной тропе, новый бог, - Кетцалькоатль жестом приказал многочисленным соплеменникам умолкнуть и отпустить меня.

Потирая руки и горло, я поднялся с колен. Туземцы отступили недалеко и готовы были вновь схватить меня, в случае чего. Кетцалькоатль достал свой нож и приставил к моей груди.

- Следуй за Песней, новый бог, - произнес он шепотом.

Я поднял голову и посмотрел в сторону корабля. Над верхушками деревьев в лучах солнца блестела яркая точка катера. Нет, не успеет.

Нож вошел очень гладко и плавно. Прошел между ребер. С черепахой бы такой прием не сработал.

Странно, но боли я не чувствовал.

Мне казалось, время остановилось.

Мне казалось, я слышу зовущую мелодию.

Мне казалось, я лечу прямо к солнцу.

Мне казалось, старые боги смотрят на меня с изумлением.

Мне казалось, через меня льется лекарство оставшимся внизу.

Мне казалось, дом уже рядом.

Мне казалось, что всё не так уж плохо…

© Воробьев А.А , 2007