Ошибка длиною в жизнь. Ч. 5⁠⁠

Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела;  А если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься.

Я прибыл в место назначения, тут мне предстояло пробыть чуть меньше месяца. Из них 14 дней в карантине, остальное в общем бараке. Как и обычно, каждый "этап" приходит встречать смотрящий лагеря, так как был он "черным" (лагерь). В посте будут непотребные описания, не хочу держать это в себе, думаю стоит описать все. Если вам уже стало противно - не читайте дальше, поберегите нервы.

5. Покояние

Меня вывели для беседы на улицу, бил озноб, от страха, холода или понимания неизбежного. Разговор был коротким. Я за все отвечу, но на карантине меня не тронут. Мне принесли отдельную посуду, показали где спать и как себя вести в новом обществе, избегать прямых контактов, не прикасаться к еде которую приносят и сидеть ото всех подальше.

Правила были понятны, я проходил такое в СИЗО, но там были малолетки, а тут вполне себе здоровые мужики, при моем росте 169 и весе в 55. Частенько приходили "красные", обычное дело, они тоже свободно перемещались по лагерю. Пару раз меня звали на разговор:

К- красный Я- я

К: - Ты же понимаешь, что тебе пиздец? Я могу решить твою проблему.

Я: - Я понимаю (у самого слезы наворачиваются от страха понимания), но это моё дело и я за него отвечу.
К: - Да ты пойми, как только ты выйдешь отсюда - тебя либо убьют нахер, либо калекой сделают. Недавно зачистка была, Лупили всех по твоей статье, мужиков, петухов, без разбора. Много тогда говна всплыло.

Я: - Что ты можешь сделать? (я задал вопрос скорее из любопытства, чем от надежды избежать наказание, я понимал, что на "черной" зоне меня достанут хоть где)
К: - Ломись! Ломись к нам, сейчас, пока не поздно! Тебя тут никто не тронет и петушить не станут, просто будешь работать как и другие, а если что, так закроем в БУР (барак усиленного режима). Связи есть же.

Я: - Не стану я ломиться, достанут все равно, а так хоть ответить смогу. По чести, сколько бы её не было. (тут я уже чуть ли не ревел, от беспомощности)
К: - На вот, покури. (своих то у меня не было сигарет, я вообще ехал пустой)

Я: - Спасибо, но я откажусь.
К: - Ну смотри сам, если что беги и ори вот сюда - указывает пальцем на будку, рядом с выходом из карантина. Будка дежурного по лагерю.

Я не стал отвечать. Каждый день я просыпался и отсчитывал свои дни, 29,28,27...

Когда подолгу, день - два, к нам не приходили, я начинал надеяться на лучший исход. Я все еще верил во вселенское равновесие добра и зла, считая, что уж я то свое получил. Но перед сном накатывало всегда.

День выхода в отряд пришел быстро и одновременно я замучался ждать. Это было из за подвешенного состояния. Когда ты еще не знаешь куда тебе податься, что сейчас будет. Возможно кому то будет знакомо чувство, тебе становится холодно, хотя объективно нет причин для мороза. Ты не болен, на улице +25, одет тепло. А внутри дрожь и ты мерзнешь. У меня это было из за того, что я не мог контролировать ситуацию, да даже повлиять на неё не мог.

Сначала меня повели в отряд в который распределили, там на меня многие косились, я не знал куда идти. Просто стоял в проходе. Ко мне подошел кто то из мужиков, глянул фамилию на груди и позвал с собой. Мы протопали в другой конец лагеря, заборы нам открывали, тот мужик сказал что идем к смотрящему.

Вообще я представлял себе процедуру иначе, меня просто посадили в проход между "красными" и "петухами" и сказали жди. Сидел я минут 30, после подошел все тот же мужик, но не ко мне а к петухам: - Забирайте - это было про меня. Меня позвали и я просто пересел к ним в проход между 2-х кроватей. Там был знакомый с малолетки. Здоровый. Руки накачены тетрациклином, его вгоняют между казанков для утяжеления руки. - Ну привет - сказал он в пространство, я и не думал отвечать ему. - Раз уж ты теперь с нами, пойдем. Голову держи опущенной, старайся идти за мной, вдоль стен. Дальше все объяснят на месте.

Мы пошли к "пахану" петухов. Жить меня распределили к нему в отряд. Так что идти все равно пришлось бы.

Поднявшись на нужный этаж и подойдя к спальной зоне нас окрикнули: - Его привел? - Да! -Так это ты, тварь? -Да... - Удар, удар, удар. Били не долго, это была разминка.

П - пахан М - мужики

П - Ребят, оставьте, успеете еще, дайте хоть рассказать ему где он находится.
М - Потом ликбез устроишь - и замахнулся какой то палкой, но бить не стал.

М - Иди, пидор.

Я встал и отполз на пару метров правее, в "свой" проход.

П - Ну рассказывай, кто, что, как...

Я - Вы все знаете, знали еще до того как я приехал.

П - Вееерно. Вот твой друг сидит - указывая на старого знакомого с огромными руками.

Я - Не друг он мне - и получил удар в челюсть, от него.
П - Вот видишь, теперь друг. А попал ты в ад. Персональный, тут о тебе байки да слухи ходили, а тут оп и сам сюда напросился! На что надеялся долбаеб?

Я - Не надеялся я ни на что, просто ехал и все. Подальше. - я не стал говорить, что у меня тут было достаточно знакомых из мужиков, человек 7 я знал лично.

П - А теперь ты будешь сосать, а еще и в жопу долбиться, в зависимости от ситуации. Готов?

Я - Нет, я не рабочий. (эти понятия рабочий\не рабочий, относились только к петухам, под рабочим подразумевался любой половой контакт, если же ты не работал, то мужики к тебе и не подходили бы даже с таким вопросом, так как это считалось оскорблением даже для петуха и с мужика вполне могли спросить за такое)

П - А вот это мы сейчас и узнаем, веди его к Коле. - позже я уже понимал, что за коля. Этот коля встречал новеньких петухов и "разрабатывал" их.

Мы вышли с моим "другом" и направились вглубь зоны. Там где бани прачки и другие хоз. бараки. Коля был банщиком. У него была коморка, где меня и оставили.

Поначалу, он предлагал добровольно начать работать, уговорами, бонусами, потом перешел к угрозам и физической силе. Долго я не мог отбиваться. Я просто перестал сопротивляться, потому что уже не мог. Моя воля была подавлена. Я поставил на себе жирный крест. И знал что сделаю когда приду. Я хотел покончить жизнь, но так и не смог. Даже не знал чем резаться, да и где, кругом открытые места.

М - О так он теперь того?!
П - Да, готов.

М - Ну так пусть готовится, там очередь уже!

П - Ему все покажут

Я не сопротивлялся, меня просто насиловали, все кому не лень. Было мерзко, противно, я ненавидел себя за слабость. Но кроме самоубийства я не мог сделать ровным счетом ничего. Это продолжалось почти каждый день. Иногда нас собирали и били мужики, я не понимал за что, наверно так нужно. Я перестал разговаривать. На разговор меня и не пытались вывести, мною пользовались. Я не понимал, чем все эти люди лучше меня. Я просто считал дни.

Меня перестали трогать за неделю до конца срока. Что бы сошли синяки, разбитое лицо и остальное.
Там же я стал бояться дежавю, если оно случалось, и я помнил, что должно быть дальше, то обязательно это приводило или к насилию или палке в конце дня.

Конец начался для меня с самого подъема, я не верил, что это все. Пока не вышел за ворота.

Меня встречала бабушка (по отцу), она плакала, а я молчал. Мне нечего было говорить, да и не хотел я.

Снова накатила тоска. наконец я смог рассказать эту историю. О ней не знает вообще никто из моего окружения, по крайней мере в таких деталях, начиная с первой части, заканчивая этой. Кто то знает большую часть, кто то меньшую. Но никто не видит сейчас во мне, того человека, коим я был раньше.

Следующую часть, последнюю, я напишу сегодня. На этом и закончим.