Окончательное решение⁠⁠

Он проснулся от тишины.

Это было первым неестественным ощущением. Не было шепота приспешников, шума ветра, даже собственного дыхания. Была только абсолютная, давящая тишина, в которой пульсировала боль.

Волан-де-Морт открыл глаза и не увидел ничего. Не то чтобы было темно — не было просто ничего. Его зрение, всегда острое, способное различать тепло и магию, не фиксировало ни единой точки отсчета. Он попытался пошевелиться и осознал второе.

Его не было.

Точнее, не было его тела. Оно существовало как разрозненный набор агонии. Пульсирующие культи там, где должны были быть руки и ноги. Раскаленная игла в горле, на месте языка. Он был подвешен в пустоте на невидимых растяжках, неспособный пошевелить даже культями. Паника, холодная и острая, впервые за десятилетия когтями впилась в то, что осталось от его разума.

Заклинание! — пронеслось в голове. Разрушающее заклятье! Любое!

Он сконцентрировался, отбросив боль, и попытался извергнуть магию через чистую силу воли. Ничего. Ни вспышки, ни искры. Магия была тут, он чувствовал ее фон, но она не отвечала. Будто между его волей и самой тканью реальности воздвигли непроницаемую стену.

Затем началось.

Протокол "Феникс", стадия 1А: Сенсорная депривация. Продолжительность: 72 часа. Цель: разрушение базового восприятия реальности.

Свет не зажегся. Звук не появился. Просто внезапно, из ниоткуда, в его разуме вспыхнула Боль. Это не было похоже на заклинание Круциатус — то было точечным, жгучим огнем. Это была всепоглощающая, абстрактная Боль, будто сама концепция агонии впрыснута прямо в нейроны. Она длилась вечность. А может, мгновение. Время умерло вместе с его телом.

Когда Боль исчезла, ее сменила Вибрация. Низкочастотный гул, который не слышался ушами, а ощущался каждой клеткой, заставляя скулы ныть, а кости дребезжать. Потом — Абсолютный Холод, пронизывающий до глубины души.

Он пытался сопротивляться. Вспоминал свою силу, своих Пожирателей, свои крестражи. Я бессмертен! Они не смеют! — кричало его эго в оглушительной тишине. Но эхо его мыслей терялось в пустоте, не находя отклика.

Стадия 1Б: Сенсорная перегрузка. Продолжительность: 48 часов. Цель: слом психологических защит.

Тишину разорвал оглушительный, белый шум. Одновременно вспыхнул стробоскоп, ослепляющий и беспорядочный. Мир превратился в хаотичный ад из света и звука, где не было возможности думать, только существовать в коконе чистой боли. Его разум, отточенный для сложнейших заклинаний и интриг, метался как загнанный зверь, не находя укрытия.

Он не знал, сколько это длилось. Часы? Дни? Недели? Временные ориентиры стерлись. Он начал слышать голоса — обрывки своих же мыслей, шёпот жертв, смех Дамблдора. Он знал, что это галлюцинации, но не мог их остановить. Никакого сна. Лишь Шум, Боль и Свет.

В один из моментов, между приступами Боли и Шума, в его разуме всплыло воспоминание. Засада. Он шел по пустынному переулку в магловском Лондоне, презирая их убогий мир. Резкий, оглушительный хлопок. Не магия — что-то иное. Острая жгучая боль в шее. "Сонное зе..." — мелькнула мысль, прежде чем сознание поплыло. Еще несколько хлопков. Вспышки. Агония в плечах, в ногах. Последнее, что он увидел, — фигуры в камуфляже, без палочек, с холодными железными предметами в руках.

Маглы. Его взяли маглы!

Унижение было почти сильнее боли.

Протокол "Феникс", стадия 2: Идеологическая диверсия. Кодовое название: "Радуга".

Внезапно шум и свет прекратились. На смену им пришли тихие, мелодичные звуки. И цвет. Мягкий, пастельный свет заполнил камеру. Он не видел источников, но стены будто излучали его.

Перед его мысленным взором, против его воли, начали появляться образы. Яркие, гротескно-милые существа. Лошадки. Не благородные кони, а карикатурные, огромноглазые создания. Они говорили скрипучими голосами о дружбе. О доброте. О том, как важно делиться и прощать.

Волан-де-Морт сгребал остатки своего разума в кулак и плевал на них ментальной желчью. Это была насмешка. Глупая, детская, жалкая насмешка. Он, Повелитель Тьмы, наследник Слизерина, слушает проповеди о дружбе от нарисованных пони!

Но «Радуга» не прекращалась. Двадцать два часа в сутки. Сменялись эпизоды. Одна розовая лошадка с маниакальным упорством заводила друзей. Другая, голубая, летала и строилa гримасы. Они пели. Пели дурацкие, запоминающиеся песни.

Агония возвращалась регулярно. Часы «Радуги», два часа Боли и Шума. Потом снова «Радуга». Его кормили и поддерживали гидратацию через трубку, введенную куда-то внутрь, не давая ему даже умереть от истощения.

Их план был ужасающе гениален. Они не просто пытали его. Они стирали его. Физическая боль разрушала рассудок, а этот сахарный яд, эта «Радуга», заполняла образовавшиеся пустоты. Его воспоминания о заклинаниях начали смешиваться с мелодиями из тех чёртовых песен. Мысли о завоевании мира вытеснялись навязчивым вопросом, помирятся ли розовая пони и ее упрямая подруга.

Он пытался цепляться за свою ненависть. За память о Беллатрисе, о Снейпе, о верных ему Пожирателях. Но их лица расплывались, превращаясь в большие, искрящиеся глаза мультяшных лошадок.

— Нет... — пытался он просипеть без языка, без голоса. Это был лишь импульс в его мозге. — Я... Волан-де-Морт...

«Дружба — это чудо!» — прозвенел в ответ в его голове навязчивый, веселый джингл.

Он зарыдал. Беззвучно, без слез, судорожными спазмами того, что осталось от его тела.

Протокол "Феникс". Стадия 3: оценка. Прошло: 3 года, 4 месяца, 17 дней.

Человек в белом халате наблюдал за монитором. На нем не было волшебной мантии, лишь бейдж с цифровым кодом. Рядом с ним стояла женщина с лицом, не выражающим никаких эмоций, и палочкой в кобуре на поясе.

— Показатели? — спросила она, не отрывая взгляда от зарешеченного окна, за которым в стерильной камере висело обрубленное тело.

—Стабильны. Энцефалограф показывает активность, характерную для глубокой умственной отсталости, перемежающуюся с фазами сна. Условные рефлексы в норме.

—Реакция на стимулы?

—При включении протокола 1 — всплеск страха, соответствующий уровню животного. При включении протокола 2... — Человек в халате переключил канал.

На мониторе внутренней камеры засветились яркие цвета. Зазвучала знакомая мелодия.

Тело на экране дернулось. Не от боли. Культи шевельнулись в ритм музыке. Что-то, отдаленно напоминающее улыбку, исказило безгубый рот. Из горла вырвался слабый, булькающий звук, отдаленно напоминающий счастливый лепет.

— Объект ассоциирует аудиовизуальный ряд «Радуги» с положительным подкреплением. Это единственный внешний стимул, вызывающий не-негативную реакцию.

—Магические сканы?

—Ноль. Даже на уровне остаточного фона. Источник воли, питавший его силы, мертв. Мы убили не мага. Мы убили саму возможность быть магом.

Женщина кивнула. В ее глазах не было ни торжества, ни жалости. Была лишь удовлетворенность выполненной работой.

— Крестражи? — тихо спросила она.

—Мониторим. Активности нет. Согласно нашей модели «Якоря», основная душа заключена здесь. Остальные фрагменты инертны. Если это тело умрет... душа, которая отправится к крестражам, будет не более чем клочком безумных воспоминаний о боли и радужных пони. Она не сможет ни думать, ни командовать, ни колдовать.

Она еще раз взглянула на существо в камере. Оно тихо лепетало, уставившись слепыми глазами на мультфильм, единственную радость в его вечном кошмаре.

— Проблема решена, — констатировала женщина и выключила монитор.

В камере, под веселую песенку о дружбе, Том Реддл, он же Волан-де-Морт, последний раз счастливо улыбнулся и закрыл глаза, ожидая, когда боль сменится очередной серией. Он был ничем. И это было лучшее, чего он мог ждать.