Одержимость Людмилы Шмидт⁠⁠

Людмила Шмидт живет одна в крохотной квартире на двенадцатом этаже. Дочка Инна после развода с мужем живет у папы, немногочисленные родственники не горят желанием общаться. Кошек и собак Людмила не любит, от них много шума и грязи, и из живых существ у нее в квартире только комнатные цветы. Подруг у нее мало, да и то у всех семьи и дети, видятся изредка и по большим праздникам.

Работает Людмила бухгалтером на государственном предприятии вот уже семь лет, и за семь лет в ее жизни, кроме развода, не произошло каких-либо заметных событий. Каждое утро она пьет растворимый кофе, делает себе бутерброд, медленно ест его, потом надевает джинсы и джемпер (покупает новую одежду раз в год) и едет на работу. Вечером она смотрит телевизор, иногда выпивает пару бокалов вина, а иногда пьет только чай, и ложится спать в одиннадцать вечера. В выходные гуляет в парке и одиноко сидит на скамейке. Когда к ней приезжает Инна, и они ведут короткие диалоги на одни и те же темы: здоровье, сериалы и что ели на ужин. Одним словом – самая обычная жизнь, впереди одинокая старость, остается надеяться, что дочка не бросит.

В то утро в доме Людмилы засорился мусоропровод, и она отправилась выносить мешки за дом, к помойным ящикам. Она по-молодецки замахнулась пакетом с мусором, зашвырнула его в самую глубь ящика и собиралась уже отправиться восвояси, как вдруг увидела, что в ящике кто-то шевелится. Должно быть, крысы, – уже подумала она и собиралась убраться восвояси, но шевелящаяся в мусоре масса издала вдруг тихий стон.

О боже, это младенец! Людмила не без труда залезла в помойный ящик, измазавшись в чем-то грязном и вонючем, и стала копаться в мусоре, полностью наплевав на брезгливость. И наконец она нашла то, что шевелилось – комок каких-то черных червей. Людмилу передернуло. Она уже хотела начать злиться на саму себя, но вдруг поняла, что комок, похожий на сплетение шевелящихся черных гофрированных шлангов, особой брезгливости у нее не вызывает. Более того, он начал чем-то ей нравится.

- Ладно, живые твари все-таки. Или одна тварь. – Подумала Людмила. Она завернула ком в свой платок и понесла его домой. А что, даже симпатичные, вовсе не склизкие, а гладкие, как винил, и теплые, не холодные, как обычные гады. И издают какие-то звуки, то тихий стон, то гудение.

Дома она решила устроить нового питомца в кухонном шкафчике, постелив для него старое одеяло. Людмила понятия не имела, что оно ест, но на всякий случай поставила мисочку с молоком. Свернувшись в ящике диковинным плетеным узором, существо издало тихий гул. Людмила решила, что оно довольно, и отправилась на работу. Наверно, это какое-то экзотическое животное, хозяин сначала купил за большие деньги, а как надоело – выбросил в помойку.

Когда Людмила ехала в автобусе, она улыбалась легкой улыбкой. Даже город в хилом и темном преддверии кислой северной весны казался ей радостным. Ей виделось солнце за бесконечными темными облаками, и щеки ее слегка покраснели. Она почувствовала, что больше она не одна. На работе она продолжала беспричинно улыбаться, на что обратили внимание все сотрудники. Вскоре Галочка из отдела продаж и Оленька из отдела маркетинга перемыли все кости бухгалтерше Людмиле Юрьевне, обычно такой сухой и скучной, и решили, что она нашла себе мужчину. Только кто польстится на старую неухоженную грымзу аж сорока трех лет? Девушки хихикнули и продолжили пить чаи и раскладывать пасьянсы, чем они преимущественно на работе и занимались.

Людмила не замечала ничего вокруг. Она думала о подобранном комке из проводов. То она боялась, что он попросту сбежит, то что испачкает всю ее квартиру (а кто ее знает, какая у него физиология?), то что умрет из-за неправильного ухода.

Наконец, рабочий день закончился. Людмила торопливо выключила компьютер, быстро собралась и убежала домой. Вскоре она уже открывала входную дверь и, не разуваясь, бежала в кухню.

Комок был на месте. Он свернулся в маленький аккуратный шарик и, казалось, слегка посвистывал. Людмила успокоилась. Молоко он не выпил. Что же оно ест? Может, стоит найти какого-нибудь специалиста по редкой живности?

- Что же ты ешь? – прошептала она. – И как тебя зовут?

Ответов на свои вопросы она, разумеется, не получила, и села придумывать своему питомцу имя. Она на секунду задумалась, что она делает. Подобрала неизвестно что на помойке, принесла домой и думает, как за ним ухаживать, чтобы не издохло. Но потом отодвинула эту мысль на второй план. Кого только люди сейчас не держат. Комок червей ничуть не хуже ядовитой змеи в качестве питомца, тем более, он не кусается. Ворм – вот как будут звать ее любимца. По-английски – червячок. Прекрасное имя.

Из кухни раздалось какое-то шевеление. Людмила пошла посмотреть. Ворм вылез из шкафа, забрался на подоконник, отрывал листья фиалки и ел их, вернее, заворачивал их в самого себя, где они исчезали. Так вот что он ест – листья! Людмиле сначала стало жаль фиалку, которую ей подарила старая подруга, но она сразу одернула себя – цветочка пожалела… Съев пару листов, Ворм пополз по стене на потолок, развернулся черным шевелящимся ковром около карниза и оставался там довольно долго.

- Молодец, Ворм, хорошо покушал, - сказала Людмила. – Нравится тебе у меня?

Ей показалось, что она услышала положительный ответ.

Когда вечером она села смотреть телевизор, комок тихо подполз к ее креслу и расположился около него. Людмиле казалось, что он за ней наблюдает, но это избавляло ее от гложущего чувства одиночества. Он как будто изучал свою хозяйку, ее привычки, вкусы и склонности. Ей это льстило, еще никто не испытывал к ней такое любопытство и интерес. Ворм казался ей гораздо умнее кошек и собак – где вы видели кошку, которая будет угадывать, о чем думает хозяйка?

Несколько дней они продолжали изучать друг друга. Ворм съел все комнатные цветы, а Людмила потеряла всякий сон и покой. Она рассказала ему о своей жизни, с самого детства, про свое замужество и развод, а он внимательно слушал. Людмила верила, что он ей сочувствовал и сопереживал. Он ждал ее с работы и выползал в коридор, как только она открывала дверь.

Иногда в ее голову приходила мысль о том, что часами разговаривать с клубком червей не совсем нормально, но потом она снова размышляла о том, что каких только животных люди не заводят, включая плотоядных мух, так что беспокоиться не о чем. А разговаривать с цветами – так вообще обычное дело. Никакого зла никому она не делала, а что происходит в ее квартире за запертой дверью – ее личное дело.

Ворм тем временем окончательно к ней привык. Она брала его с собой спать, и он сворачивался вокруг ее головы, массируя кожу. Ей было от этого хорошо, как когда-то на берегу моря. Она вспоминала счастливые моменты: они с мужем студенты, поехали в Крым с палатками и пошли ночью на море. От прикосновений Ворма в ее голове с небывалой ясностью начинало шуметь море, ее нос чуял соленый воздух, сосны и все волнующие запахи южной ночи.

Иногда в ее воспоминания приходила и маленькая Инна в костюмчике с медвежатами и маленькими ножками в ползунках, ее первая улыбка и ручки, тянущиеся к ней. Веселый, радостный ребенок, не то, что сейчас – сухая хмурая девушка в очках и ранней морщиной на переносице. Но стоило грустным мыслям прийти в голову, как Ворм моментально изгонял их, и счастливые воспоминания снова серебрились тихой рябью, и Людмила тихонько улыбалась. Сны ее были ясные и солнечные, и ничто ее не беспокоило.

Тем временем цветов в квартире Людмилы не стало, вместо них остались только горшки с землей, которую она не хотела убирать. Вскоре она окончательно поняла, чем питается Ворм. Ему нужна плоть живых существ. Он ей это так объяснил. Она предложила ему сырое мясо, но он только попробовал его, а есть отказался.

Людмила купила самой дешевой колбасы, пошла в парк, приманила бездомную собаку и привела домой. Ворм попросил покрепче привязать ее, что она и сделала, опутал лапу собаке и съел ее. Та начала горестно выть, и тогда он съел ее язык.

Сначала Людмиле было непривычно приманивать домашних животных, но потом она выяснила все их повадки. Она знала, где бабушки ставят мисочки для бездомных кошек, где в теплотрассе прячется бездомная дворняга со щенками, где лучше ночью поставить капкан и на какие слова животные идут безоговорочно. Чтобы животные не кричали, она связывала им пасть скотчем. Ворм с удовольствием, причмокивая, ел свою добычу. Потом он переваривал ее несколько часов, забираясь в свою нору.

Так продолжалось несколько недель, пока Людмила не начала однажды секретничать с Вормом. Она рассказала ему некоторые эпизоды из самого глубокого детства, про то, как они с подружкой стащили у папы несколько сигарет и пробовали курить в овраге, как мама наказала ее за то, что она ударила двоюродного брата, как она в пять лет ушла из дома в долгую-предолгую прогулку, а родители ее искали. Она смеялась и, казалось, черви в комке тоже дергаются от смеха.

Ворм тогда тоже поделился с ней секретом: он рассказал, что всегда мечтал попробовать плоть живого человека. Людмила пошла на кухню, взяла самый острый керамический нож и отрезала маленький кусок с внутренней стороны бедра. Пока она неуклюже перевязывалась, Ворм медленно ел кусок ее плоти, и он ему явно понравился. Конечно, он попросил ее не слишком часто это делать и поберечь себя, но ничего вкуснее в жизни он не пробовал.

***

Следующим вечером к ней должна была зайти Инна. Людмила, по семейному обыкновению, испекла яблочный пирог. Инна принесла привычную мясную и сырную нарезку. Они сели ужинать, но во время еды дочь стала пристально и внимательно изучать мать. Ранняя морщина между бровями углубилась, и очки тревожно заблестели в свете настольной лампы.

- Мама, с тобой все хорошо? – начала Инна.

- Да, доченька. А почему ты спрашиваешь?

- Ты сильно похудела и побледнела, и у тебя появились синяки под глазами. Извини, мама, но выглядишь ты не очень.

- Да нет, доченька, это я решила на диету сесть, - Людмила отодвинула подальше от себя яблочный пирог. – Что-то я растолстела.

- Но ты никогда не сидела на диетах. – Взгляд серых глаз буравил насквозь. Вот родила умницу себе на голову. И не поверишь, что ей всего-то двадцать лет. – Мам, если ты хочешь что-то обсудить, ты всегда можешь ко мне прийти.

- Мала еще взрослых учить, - по привычке сердито отозвалась Людмила.

Остаток ужина прошел в молчании. Инна пристально смотрела то на нестираные занавески, то на толстый слой пыли на полках, то на кухонные полотенца в жирных пятнах. Непохоже на мать, ой как непохоже… Она всегда была аккуратисткой и занудой, отпечатки пальцев на глянцевой поверхности кухонных шкафов повергали ее в состояние непрекращающейся тревоги. Инна заключила, что она либо находится в состоянии глубокой депрессии, либо начала баловаться алкоголем больше, чем раньше.

Ее взгляд упал на пустые цветочные горшки. А может, мама и наркотиками балуется потихоньку. Или попала в секту. Когда Инна пристально посмотрела на кухонный шкаф, из-за которого Ворм внимательно наблюдал за ними и слушал их беседу, Людмила особенно напряглась. Они долго молчали, гипнотизируя взглядом пустые тарелки. Наконец Инна сказала:

- Мам, с тобой что-то происходит. Если ты мне не расскажешь, мне придется выяснять это самой.

Людмила подняла на нее глаза, показавшиеся Инне пустыми.

- Инна, со мной все в порядке. Если ты собираешься и дальше меня унижать, тебе придется прекратить свои визиты.

- Мам, ты хоть понимаешь, что говоришь? – раздраженно спросила Инна, глядя поверх очков. Ее короткая стрижка, казалось, поднялась дыбом, как у рассерженной кошки. Людмила почувствовала, что Ворму это явно не нравится. Она решила сменить тон.

- Инна, ты уж извини. Я тут привыкла одна жить. Мне не то, чтобы в тягость твои визиты, просто, сама понимаешь, отвыкла я с людьми общаться, одичала. Ты не переживай за меня, девочка моя.

Людмила натянуто улыбнулась и мечтательно посмотрела куда-то в сторону. Инна почувствовала себя лишней. Что она может сделать со своей мамой?

- Ладно, я пойду. Но если что, я прибегу в любое время дня и ночи, мама.

Все-таки хорошую она вырастила дочку. Но пора уже подумать и о себе.

Убедившись, что Инна не вернется, Людмила улеглась на кровать. Ворм подполз к ней и уютно устроился у нее на голове, как футуристическая шапка. Ей пришла в голову мысль о личинках Чужого из фильма, но Ворм прогнал ее. Это же не какой-то там паразит, питающийся мозгом, а ее домашний любимец, единственное существо, которое ее любит и по-настоящему о ней заботится. С тех пор, как он поселился у нее, она забыла о ноющих суставах, головных болях и начавшем скакать давлении. Ее шаги и дыхание давно не были такими легкими, а телу никогда не было так приятно.

- Вот и дочка навестила меня. Жалко, что я не могу вас познакомить, - посетовала Людмила.

Ворм ответил ей, что она ему понравилась, в ней есть что-то от нежности и тепла Людмилы, но у нее немного другой ум, острый и любознательный. Он сказал, что не хотел бы, чтобы об их особенных отношениях знал кто-то, кроме их двоих.

- Я понимаю. – Сказала Людмила. – Для меня это тоже очень личное. Мне кажется даже…

Ее слова прервал стук в дверь. Кому это понадобилось приходить в восемь вечера?

Она заглянула в глазок. На лестничной площадке стоял молодой парень с яркой папкой в руках. Людмила спросила, кто там, и он представился сотрудником интернет-провайдера.

Ворм потихоньку закатился обратно в комнату и тихо прошептал Людмиле, чтобы она впустила визитера. Она послушалась, предложила молодому человеку бахилы и чаю на кухне. Когда он отправился мыть руки, она заперла дверь и отправила к нему Ворма. Тот тут же опутал представителя компании своими черными веревками, душа его и не давая закричать.

Ворм принялся трапезничать в ванной. Сначала он опутал, размягчил и съел конечности, действуя как паук, парализующий муху. Это заняло несколько дней, и все это время молодой человек был жив. Потом он принялся за внутренние органы, начав с поджелудочной железы. Как он ей объяснил, она ему все равно не понадобится.

Пока Ворм ел, Людмила мало с ним разговаривала. В ее голову начала приходить мысль, что в этом есть что-то ненормальное. Какое-то затаенное сомнение начало глодать ее. Обычно Ворм подавлял все ее дурные мысли, но когда она оставалась одна на несколько часов, ее мозг как будто начинал высвобождаться. Ее питомец это чувствовал и начинал расстраиваться, если Людмила от него отдалялась.

Однажды, сбежав из своей квартиры в парк, она поняла, что держит дома комок червей, питающийся плотью и читающий мысли. Ей пришла в голову мысль бежать. Но сначала нужно уволиться с работы, получить расчет, забрать свои скудные сбережения, подготовить документы… Людмила почувствовала, что ей тяжело об этом думать. Холодный ветер как будто вымел из ее головы эту мысль. Надо прийти домой, выпить горячего чаю, поспать.

Придя домой, она легла на кровать, и Ворм, как обычно, устроился у нее в голове.

- Хочешь, я покажу тебе нечто замечательное?

Людмила тихо улыбнулась и кивнула головой. Тогда один из его черных гофрированных отростков откинул ей седую челку и стал искать место, чтобы воткнуться.

- Не волнуйся, дорогая, сначала будет чуть-чуть больно, но потом очень-очень приятно. И с этими словами он проколол ей кожу и стал сверлить череп.

От неожиданности Людмила чуть не зашлась криком, но отростки крепко держали ее за руки и ноги, а один из них влез ей в рот. К счастью, ее череп поддался неожиданно легко, и вскоре червь стал щупать что-то внутри него.

- О, нашел, - сказал он и нажал на что-то внутри. Людмила тут же забыла о боли и почувствовала нечеловеческое, неземное блаженство.

- Это твой центр удовольствия. Я могу делать тебе сколько угодно хорошо. Больше ты никогда не будешь чувствовать боли и отчаяния. Ты вся моя. Через несколько минут он отпустил ее.

Через несколько дней, когда от сотрудника интернет-провайдера осталась только внушительная лужа крови в ванной, Инна снова пришла. Людмила тогда накидала на пол в ванной тряпок, объяснив, что у нее подтекает труба. Инна же позвала ее для серьезного разговора на кухню. Усадив ее на стул, она прямо спросила:

- Мама, ты принимаешь наркотики? Что у тебя с головой? Ты ушиблась?

Людмила с трудом сфокусировала на ней взгляд. Ворм отпустил ее всего несколько минут назад, и она пыталась вернуться в мир от потока бесконечного удовольствия.

- Инночка, я уже поговорила с папой, - сказала Людмила. – И сняла деньги со своего счета. Ты давно мечтала о курсах английского за границей с международным сертификатом. Мы купили тебе билет и все оплатили.

- Мама! – гневно заявила Инна. – Я, конечно, об этом мечтала, но мне дороже ты и твое состояние. Я не отступлюсь от тебя.

- Вот съезди и будешь заниматься мной, - ответила Людмила. – Хотя что мной заниматься, все со мной хорошо.

Ворм из комнаты слал Людмиле сигнал. Может, просверлить Инне голову и заставить ее сделать так, как они хотят?

- Нет, - мысленно ответила ему Людмила. – Только не она. Я смогу ее убедить.

И Людмила мягко и ласково стала объяснять Инне, что две недели погоды не сделают, что билеты нельзя сдать обратно, что мама и папа работали полжизни, чтобы осуществить ее мечту. Что нельзя отказываться от своей молодой жизни ради мамы, которая может о себе позаботиться. Что Людмила будет звонить ей каждый день и постоянно писать.

И Инна сдалась. Впоследствии она так и не смогла объяснить, что заставило ее сдаться, хотя изначально она собиралась стоять до конца. То, что сбылась ее мечта? Или убеждающая сила ее мамы? Или… что-то, вмешательство извне, вмешалось в ход ее мыслей?

Так или иначе, через неделю Инна отправилась за границу. Она с удовольствием выставляла фото из Барселоны в Инстаграм, налаживала контакты и оттачивала свой испанский. С мамой она созванивалась, как они и договаривались, каждый день, и ничто в ее голосе, искаженном связью с далекой страной, не говорило о грядущей беде.

Людмила наконец-то осталась наедине с Вормом, предоставленная самой себе. Она познавала все новые и новые грани удовольствия, которые он приводил в действие своими отростками. Ее мозг был как открытая книга, и она все больше и больше тонула в туманном счастливом море.

Однажды она спросила у Ворма, что она может сделать для него. И он объяснил, что не будет для него ничего вкуснее плоти Людмилы. Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться, и Ворм по очереди начал закусывать ее органами, начав с тех, что не были жизненно важными.

Она перестала что-либо помнить, ни свое имя, ни лица родственников и друзей. В разговорах с дочерью она говорила строго то, что внушал ей Ворм. Она чувствовала, что умирает, но разве это так важно, если ты с любимым существом? Он уже съел ее почку и часть печени, начал есть нижние конечности. Людмила этого не чувствовала, так как он отключил ей все нервные окончания.

Когда Людмила перестала выходить на связь, Инна сразу заподозрила что-то нехорошее. Она спешно обменяла билет, потратив на это почти все деньги, которые дал ей папа на проживание, и улетела ночным рейсом с пересадкой. Когда самолет отрывался от земли, она поймала себя на том, что молится, хотя всю свою недолгую жизнь была атеистом. Нет, не за благополучный взлет и посадку, а за то, чтобы мама попросту забыла оплатить интернет.

Когда Инна пересаживалась в Праге, Ворм объел лицо Людмилы. Когда она садилась в Домодедово, Инниной мамы больше не было в живых. Когда она вошла домой, от нее осталась только лужа крови.

Людмила числится пропавшей без вести. Когда Инна перебирала ее вещи, в кухонном шкафу она обнаружила комок из черных гофрированных проводов. Ловко прицелившись, она отправила его в мусорное ведро, содержимое которого тем же вечером с гулом улетело в мусоропровод.

Автор: Клара Эверт