Никаких гарантий - 5⁠⁠

Егор Куликов

«Сеанс пятый - Последствия»

Ведьма подозрительно оглядела Антона. Показалось, что ей стало жаль его. Сидит на табуретке. Ноги поджал, плечи опустил.

Вместо ответа она ушла в темную комнату. Вернулась с грязным хлопковым полотенцем.

— Отпусти. — Сказала она.

— Что? — спросил Антон и сразу заметил ножницы, надетые на палец.

Она аккуратно закутала ржавые ножницы в полотенце и положила на стол.

— Это теперь хуже, чем радиоактивная вещь, — сказала она в сторону.

— Что с ними не так?

В ответ она только хмыкнула. Причем сделала это так, словно ответ на этот вопрос известен даже ребенку.

— Они касались морбуса. Теперь они прокляты. Нельзя вытаскивать вещи из того мира. Все что оттуда принесешь рано или поздно причинит вред обладателю. От них надо будет избавиться.

— Извини, — не поднимая глаз сказал Антон. — И как от них избавиться? Переплавить?

— Я их закопаю. Не хочу, чтобы кто-то касался.

— Понятно… — сказал Антон и посмотрел на ведьму.

Он впервые видел ее настолько встревоженной. Может быть кому-то она бы показалась совершенно спокойной, но Антон знал. Он видел ее истинное спокойствие там — в нижнем мире. Сейчас же она таковой не выглядела. Движения стали резкими, обрывочными. Черные зрачки слишком резво бегали в глазницах.

— Ты ведь не понимаешь, что натворил?

Антон покачал головой.

— И, наверное, хочешь узнать, что будет дальше?

Антон покорно кивнул и крепче схватился за край табуретки.

Ведьма отошла к столу, облокотилась. Скрестила на груди руки и долго молчала. Она словно бы получала удовольствие от того, насколько жалко выглядел перед ней Антон. Каким же он стал маленьким. Забитым.

— Ты почему меня не послушал? — наконец спросила она.

— Я… я не знаю, — покачал головой Антон. — Я хотел сделать все, как ты сказала. Я даже руки в нее окунул. Ты ведь видела! — вдохновленно произнес он. — Я и шарик этот теплый нащупал. Но когда начал тянуть, то Ира… она так жалобно на меня посмотрела. И этот крик ребенка. Наверное, я просто не смог.

— Не смог он… — снова это легкая ухмылка. — А с ножницами бежать на морбуса ты, значит, смог?

— Это был как будто не я. Там все чувствуется по-другому. Как… как… — Антон долго пытался подобрать сравнение и, когда нашел, голос его вспыхнул. — Это как сон. Во сне я вроде бы управляю собой и делаю то, что хочу, но это ведь не так. Там все идет по сценарию, а у меня лишь какая-то иллюзия полного контроля. И там тоже так… — нерешительно закончил он.

— Ты глупец, вот ты кто! — легко оборвала она Антона. — Я даже не знаю случаев, когда обычный человек мог победить морбуса. Обычный человек… — зачем-то повторила она и сама себе ухмыльнулась. — Я не знаю случаев, когда морбуса мог хоть кто-то одолеть. Ходят слухи, что это возможно, но я в них не верю. Морбуса можно немного усыпить, перенаправить. Оторвать от одной жертвы и просто выпустить на свободу. Но чтобы победить! Уничтожить! Нет, это невозможно.

— То есть его можно было отцепить от Иры? — ухватился Антон.

— Не на этой стадии. Если бы мы оказались там раньше, когда он только летал над ней, то да… тогда можно было. Сейчас он уже почувствовал запах крови и присосался к ней, как пиявка. Да и ты своей выходкой разозлил его.

Антон почувствовал укол в свою сторону и одновременно ощутил какую-то тяжесть, словно все органы вдруг потяжелели.

— А что со мной будет? — морщась, спросил он.

— Скорее всего, болезнь какая-то… ну, это тебе еще повезет если так. Поваляешься несколько недель и в себя придешь. А вот жене твоей, теперь станет еще хуже.

— Из-за меня?

— Ага. Пойми… — она отлипла от стола и подошла к Антону. — Мы сами много не знаем про морбусов. Их природу, повадки, привычки, причины… Кто-то говорит, что морбусы это души умерших людей, которые попадают в тот мир и некоторое время живут там. Ты наблюдал, наверное, что когда умирает один человек, то его близкий как будто следует за ним. Через месяц, два. Или через год. От этого наблюдения и пошел слух, что морбусы это умершие души, которые цепляются к самым близким для них людям. Скорее всего, они это делают нехотя. То есть, они не понимают. Наверное, не понимают… я не знаю. Это всего лишь слухи среди нас.

— Но у Иры никто не умирал.

— Еще раз тебе говорю, я не знаю природу морбусов! Никто ее не знает! Может это заблудший морбус, который почувствовал в ней слабость и решил так сохранить себе жизнь, то есть высосать из нее все соки. Мне кажется, что морбусы сами, как малые дети. Они попадают в тот мир, и со временем, он начинается казаться им родным миром. Они там живут точно так же, как мы живем в мире нашем. И так же страшатся умереть. Если так подумать, то мы тоже своего рода морбусы. Убиваем животных ради продолжения собственной жизни. Помни, морбусы ни плохие, ни хорошие. Они просто есть. И ты потревожил одного из них.

— Да… — понуро сказал Антон. — И что делать дальше?

Ведьма резко вздернула острые плечи.

— Дело не сделано. Ничего другого я предложить не могу, кроме как закончить.

— Да… надо закончить, — повторил Антон, понимая, что не управляет мыслями.

Он встал.

Сказал:

— Спасибо.

Зачем-то поклонился перед ней и вышел в промозглую осень. Резкие порывы ветра бросали в лицо мелкую водную пыль. Лужи дрожали рябью, искажая в своем отражении огни фонарей и зажженные окна высоток. Тучи низко ползли по небу, напоминая дым, что стелился по потолку в этом проклятом доме.

Но погода нисколько не тревожила Антона. Он ее не замечал. Не видел он и машин. Не слышал их сигналов. Отборного мата в открытое окно. И даже визг тормозов не вывел Антона из какого-то странного, но очень глубокого погружения внутрь себя.

Антон не помнил, как спустился в метро. Как доехал до своей станции. Как вышел на улицу. Весь его путь отразился в памяти, как проносящиеся вспышки света. Словно он стоял посреди гоночной трассы. А мимо на бешенных скоростях мелькали горящие фары автомобилей.

Если бы не Чарли, то Антон так бы и не вернулся в реальность. Но псу удалось на пару минут выдернуть хозяина. Хоть и стоило это ему немалых усилий.

Не разуваясь, Антон погулял с Чарли. А когда вернулся и начал закрывать дверь, то не был уверен — вернулся он один или все-таки с Чарли.

— Тут… — равнодушно сказал Антон, увидев пса.

Антон взял пакет с кормом и насыпал столько, что Чарли мог закопаться в эту гору еды, как крот.

Стоя перед зеркалом, Антон заметил, что не разулся. Вышел в коридор и начал стягивать пятками мокрые кроссовки. Правый слетел легко, а вот левый…

Ухватившись за стенку, Антон справился с кроссовком и тут же почувствовал, что если отнимет руку от стены, то не устоит на ногах. Силы разом покинули. В голове помутнело. Зрение упало, как лампочка при слабом напряжении. Стены качнулись один раз… Второй! Третий!

Искривились. Сблизились так, что дышать стало невозможно.

А после резво подались в стороны. Показалось, что дом не выдержит и хрустнет.

Но дом, в отличии от Антона — выдержал.

Продолжая держаться за стену, он сполз на пол.

Пытался отдышаться. Прийти в себя. Несколько раз ловил себя в сознании и прилагал все силы, чтобы удержать внимание. Насильно приковал взгляд к мигающему зеленой лампочкой роутеру. И так жадно смотрел, словно практиковался в телекинезе, и одним взглядом хотел сдвинуть его с места. Или обесточить!

Ни того ни другого сделать не удалось.

Хорошо хоть сознание кое-как удерживается.

Снова помог Чарли. Подбежал, начал руку лизать. Ластиться.

Антон откинул голову назад. Ударился затылком, но боли не ощутил. Вместо этого почувствовал, как нечто вязкое и одновременно жесткое, как мокрый, корабельный канат, обвивает грудь и начинает медленно сдавливать. Сжимает так, что сейчас начнут трещать кости и лопаться органы.

От боли потемнело в глазах. Антон раскрыл рот, но крикнуть не удалось. Жалкий хрип вырвался из перекошенного болью рта.

Он окончательно распластался на полу. Изогнулся дугой. Несколько раз судорожно дернулся и, словно бы разорвал этот канат. Боль отступила. Есть возможность вдохнуть полной грудью.

Зрение вернулось чуть позже.

Антон с жалостью посмотрел на включатель света и понял, что не дотянется. А встать пока что нет сил. Придется любоваться квартирой в потемках.

Благо, хоть квартира стала привычных размеров. Ни больше, ни меньше. Вот он, прямоугольник коридора. Ванная с горизонтальной полоской света под дверью. Квадрат окна за полупрозрачными занавесками. Проглядывается угол стола. Шарообразная люстра темным пятном свисает с потолка. Разложенный диван с мятым постельным бельем и…

…и что-то там движется.

Первая мысль — это Чарли. Но он здесь!

Тогда, что же там?

Темные складки постельного белья собираются в нечто круглое. Словно кто-то притаился там чтобы разыграть Антона. Но ему сейчас не до шуток.

Одеяло вместе с простыней поднимаются. Скатываются в ком. Взлетают над диваном и приклеиваются к люстре.

Морбус вышел в реальный мир и черным пятном повис под потолком. Его щупальца витают по комнате. Становятся длиннее. Тянутся к Антону.

Касаются ноги и вьются дальше, обвивая колено, бедро, живот, грудь и, наконец, делают виток вокруг шеи.

Антон пытается вдохнуть. Получается с трудом.

Пытается крикнуть. Не выходит!

Хватает рукой за щупальце. Тянет. И понимает, что силы не равны. Еще одно щупальце прорастает лианой. Змеей обвивает тело. Прижимает руки.

Антон понимает, что не может не только пошевельнуться. Не может дышать. Чувствует, как хрустит грудная клетка, выжимая из него остатки кислорода. Ощущает себя мошкой, попавшей в паутину. И вот, паук уже крутит всеми лапками. Сворачивает кокон.

Кажется, что туман проник в настоящий мир и поглощает его. Его и его сознание.

***

Сознание проскакивало и исчезало. Появлялось и таяло.

Привычная квартира представала перед Антоном днем и ночью. Иногда он открывал глаза, видел светлый квадрат окна. Осеннее солнце прожектором освещало квартиру. Антон моргал и вот уже едва заметный ночной свет стелился по полу.

Ощущение времени было окончательно потеряно.

Реальность смешивалась с бредом и, сложно было отличить, что из них есть явь.

Черные щупальца морбуса продолжали сдавливать… или же это было сном.

Антон видел Иру... ту Иру из тумана. В синем больничном халате. Со смазанным лицом и размытым контуром тела. Она ходила по квартире. Занималась домашними делами. Включила телевизор.

— Тебе видно? — спросила Ира, глядя на него, лежащего в коридоре. — Ой, смотри, тебе тут привет передают.

Антон нехотя посмотрел. В телевизоре была Лиза. Она вертела головой, улыбалась и махала рукой.

— Привет Антон. У тебя все получилось? Мы сможем быть вместе? Ты обещал, что сделаешь это. Я так долго искала эту гадалку, а ты медлишь. Давай заканчивать. Тебе, кстати, привет от матери. Антон, она переживает. Говорит, что ты совсем про нее забыл. Это на тебя не похоже.

Антон больше удивился тому, что совсем не Лиза свела его с ведьмойнежели тому, что она из телевизора разговаривает с ним.

Он сам, несмотря на свой скептицизм нашел этот проклятый дом.

Он хотел что-то ответить телевизору… набрал в грудь воздуха, но все исчезло в тумане. Плотном, как банный пар. И неестественно холодном. И почему-то Антон был уже на ногах. Ходил из стороны в сторону. Искал выход. Кричал и понимал, что туман съедает звуки.

Он замер. Прислушался. Показалось, что слышит чей-то стон. Далекий и едва различимый. Потратил много времени, чтобы понять в какую сторону двигаться. Определился.

Вначале пошел, а после побежал. Голос становился громче.

Антон замедлил шаг. Страшно было бежать в столь плотной субстанции. Почему-то казалось, что перед ним непременно окажется стена и он, со всего разбегу врежется.

Антон вытянул руки и, побрел как в темноте.

Он весь покрылся слизью. Мерзкой жижей. Точно в кисель окунули.

Стон был близко. Казалось он настолько рядом, что до него можно дотянуться.

Ускорил шаг и споткнулся. Повалился на колени и понял, что стон идет с земли.

Руки нащупали какой-то комок. Упругий и скользкий. Словно медуза проглотила камень. Комок шевелился.

Антон пригляделся.

Перед ним лежал ребенок, покрытый слизью. Багровый, словно в кипяток опущенный. Пухленькие ручки и ножки мертвецки лежали вдоль тела. Глаза закрыты. И лишь беззубый рот истошно вопит…

Стон становился громче. Вначале он заполнил туман. Затем проник Антону в голову и вытеснил мысли.

Голова начала гудеть, как рельса, по которой ударили монтировкой. И что-то неведомое давило изнутри и пыталось вырваться.

Антон зажал уши, но было слишком поздно. Стон уже поселился в нем. Он уже разрывал плоть. Выворачивал наизнанку. И у него это получилось.

Антон почувствовал, как грудная клетка старым сундуком распахивает дверцы. Треском сухих веток лопаются ребра. Выворачиваются, открывают нутро и загибаются к спине.

Боли не было. Было лишь жгучее отвращение собственного тела и боязнь того, что в этом теле находится. Антон открыл глаза, с ужасом наблюдая, что вместо крови течет черная, матовая жидкость. Словно расплавленную смолу присыпали угольной пылью.

Жидкость грязными сосульками свисала с осколков ребер. Кляксами падала на землю. И ее было столь много, что поток не прекращался ни на секунду.

Остальные кости начали вибрировать в теле. Ноги и руки против его желания прижались к телу так плотно, что почти слились воедино.

Разрывая плоть, кости начали перемещаться. И из каждой рваной раны сочилась черная жидкость. Вначале она стекала на землю, а после… по невозможным физическим законам начала подниматься вверх и обволакивать его. Закружилась вьюгой. Завертелась. Словно Антон попал в центр торнадо. Белый туман сменился черной рябью.

В какой-то момент Антон почувствовал, что отрывается от земли и воздушным шаром парит в воздухе. Черный смерч исчез, и плотный туман вновь овладел пространством.

Антон видел себя в нем плавно парящей над землей птицей. Отдаленные и чужие крики касались слуха. Антон пролетал мимо них до тех пор, пока что-то до боли знакомое не появилось в этом гомоне людских бед. Не проникло внутрь и не заставило ощутить всепоглощающее чувство страха.

Антону, если это был все еще Антон, казалось, что если в эту же секунду он не полетит на знакомый крик, то…

…он сам не знал, что случится. Не мог и предположить. Но звериный инстинкт страха заставлял двигаться дальше. Лететь, пропуская сотни или даже тысячи чужих силуэтов. Это надо делать. Надо… а иначе.

Лучше не думать, что будет иначе. Да и думать некогда.

Наконец он увидел знакомый образ и привычный голос, что звал его. Темное пятно человеческого очертания приближалось. Манило. Влекло его.

Сущность подлетела ближе.

Силуэт человека в яркой зеленой одежде и с пышными волосами стоял на месте и слегка пританцовывал.

Сущность замерла над ним. Она как будто желала и не желала одновременно прикоснуться к человеку. Длинные черные щупальца выскочили вперед и лентами начали витать вокруг.

Наконец, одно щупальце коснулось.

И весь тот страх, что так глубоко и так по-звериному дико вынуждал это сделать, исчез. Растворился…

Как растворился и силуэт.

Антон открыл глаза.