Несущиеся в ад. Глава 1⁠⁠

«Ад это место, в которое попадают души умерших. И в зависимости от того, как жила душа, ее ждет либо перерождение, либо наказание. Во всяком случае, так говорят люди».

Где-то вдали, похрустывал снег. Фигура мальца, окутанная зимним туманом, стояла задрав голову вверх. Это был Чем. Он ловил снежинки языком.

Туман такой густой, что впереди, виднелись лишь крыши храма. Даже стен не было видно.

— Не ешь снег дубина! крикнул ему кто-то из тумана.

Там стояло две фигуры. Кажется, будто бы они лыбились. Это были его товарищи. Во всяком случае, как он сам считал.

— Почему? — ответил Чем. — Я видел как другие дети так делали. Это что, плохо?

— Ну-ка покажи еще раз как ты это делаешь? — ехидно лыбясь, ответил ему один из них.

Чем задрал голову назад, и широко-широко открыл рот.

«Бам!» — громко прилетел ему в рот снежок, с любовью отправленный из тумана. Фигуры заржали как лошади. Чем приземлился на спину, и выплюнув снежок, замер, уставившись в густое небо. Он смотрел как сверху, плавно опускаются снежинки. Смех вдали так же плавно стихал.

Чем зажмурил глаза, и почему-то, они заслезились. Он открыл их, и увидел, что вместе со снегом, начал опускаться пепел. Что-то в воздухе, провоцировать кашель. Сильный кашель, заставляет Чема проснуться.

***

Он лежит на деревянном полу одной из комнат храма, объятой пламенем. Дым черными клубами вздымается к потолкам. Он только сейчас почуял, что его рука, придавлена тлеющей балкой, видимо, упавшей с горящего потолка. Она тлеет, и чертовски горяча. С немалым трудом, ему удается ее опрокинуть, высвободив обожженную руку.

В комнате стало еще больше дыма, из-за чего, он раскашлялся сильней. А теперь еще, и режет глаза.

«Бабах!» — в дальнем конце комнаты, впереди Чема, обвалилась крыша, оголив дыру. Сквозь дыру стало видно ночное, звездное небо, в котором перемешались: искры, пепел, и дым. Изредка пролетали стрелы, оставляющие огненный след. Храм пылал кострищем.

— Черт бы вас побрал! Не разбегаться! Кричали снаружи сражающиеся.

Битва разворачивалась за внутренний двор храма. За этим наблюдала стройная башня, расположенная в самом конце двора. И пара фигур стоящих на ее крыше. Они не спешили вмешиваться. Стоя в тени, они просто наблюдали, за тем, что происходит внизу.

Вольные буси толпились у разбитых деревянных ворот, прорезая ряды монахов, своей яростью. Что могли противопоставить им монахи? Большинство их них, даже не успело накинуть на себя одежд. Видно, что нападающие застали их врасплох.

Принюхавшись к запаху кострища, в котором уже наверняка горели люди, один из фигур на крыше, ехидно сказал:

— Как думаешь, они вкусные?

— Кто? — не совсем поняв его, и не отрывая взгляда от сражения, переспросил второй.

— Люди! — сверкнув резцами, ответил первый.

Второй нравоучительно посмотрел на первого, но ничего ему не ответил.

Первой фигурой, был — Ибараки, второй — Тайдаро. Оба были демонами храма. На них можно было разглядеть одеяния, схожие с монашескими, своими цветами. Но ткани, на них, были менее развязны. В некоторых местах, они были подвязаны веревками, и легкими щитками. Видимо, что бы резвее бегать, и махать мечом. За спинами у каждого из них, было по мечу, рукоятью выглядывающей из-за плеча.

— Вот черт, смотри кто там. — сказал Ибараки.

Вдалеке, за стенами храма, там где обычно выставляют осадные лагеря, стояли всадники. Спину им прикрывал густой, темный лес, которым храм был окружен со всех сторон.

Это были не те босоногие буси, марающие сейчас свои руки. Эти красовались: опрятными конями, изысканными одеяниями, и дорогим доспехом. Это были самураи. Их окружала стража, так же имеющая достойный вид. Выделялись среди них четверо. Эта четверка самураев, так же невозмутимо как и демоны на крыше, глядела на разгорающееся пламя. Вдруг, из тени леса, к ним вышла необычная фигура. Некто. Он с ними, но не один из них. Именно эта фигура, и привлекла внимание Ибараки.

— Бля... — заметив его своим острым зрением, Ибараки поник, будто бы сказав самому себе. «Песенка спета».

— Дела дрянь если видишь две вещи. И обе сейчас на нем. — продолжил Ибараки.

У этого некто, не было коня, или самурайского доспеха. У него было лишь две вещи, столь примечательные для демонов: маска, и метка на ней. Маска сама по себе была не проста. Но сейчас, важнее была ее метка, изображающая цифру — "1", т.е. первый номер. И судя по всему, это и означало конец. Тут, даже с маской, демонам стало ясно кто под ней.

— Ладно, бля. — немного разочарованно произнес Ибараки, — Пора валить, пока и нас не сожгли. Я за бумагу гореть не собираюсь. — он протянул Тайдар руку, и добавил. — Даже за твою.

В руке Ибараки, виднелся маленький свиток. Он будто бы возвращая его, снимал с себя ответственность. Затем, он махнул с крыши, и съехав по ней, сиганул в крону дерева, шелест которой, и укрыл его в ней.

Забрав свиток, и проводив Ибараки взглядом, Тайдаро обернулся назад. За его спиной, в окне башни, проглядывались полки, забитые такими же свитками, но большими. Там же, размещалась и голубятня. В ней сейчас суетились вороны, которых так любил разводить Чем.

Однако Тайдаро не спешит бежать за своим другом, будто бы ожидая чего-то. И в этом ожидании, слышать бы ему то, о чем говорят самураи.

***

— Сжечь их всех! — яростно вскомандовал Екира.

Он был одет в ярко красные одеяния. Они выделялись знатными украшениями. На шлеме, красовался блестящий полумесяц. Лицо, украшало шрам. Но ему, в свойственной манере, было плевать на все это. И на статус одежд, и на дворцовые приличия. Казалось его лицо, могло быть не отесанным, и не опрятным, даже перед самим императором. Единственное что беспокоило Екиру в этот момент, это то, почему набранные Ясуо воины, справляются хуже, чем все остальные.

Рядом с Екирой, стоял приславутый Ясуо. Его одежды, были просты, по сравнению с другими членами четверки. Его, даже можно было бы сравнить с почетным буси, имевшим средства на хорошо закрытое облачение, если бы не его достаточно знатный шлем, который был украшен, будто бы насмехающейся над всеми, головой кролика.

И сейчас, Ясуо в свойственной ему манере, имел наглость небрежно усмехнуться, после слов Екиры. Его, видимо, забавляла мания последнего. Но в такой же свойственной ему манере, он быстро спохватился, и сделал вид что кашлянул.

— Ясуо! — рявкнул на него Екира. — Будешь набирать людей, где я тебе скажу, мерзнуть не придется!

— Даже огонь не греет сильнее любви и пылкой веры, господин Ясуо! — будто бы невзначай, вмешался в разговор Мацумаса. — Возможно вам стоит обратится к богу.

Мацумаса, в свойственной, всем дворцовым, манере, не упустил возможности блеснуть языком. И как обычно и бывает, после таких мягких колкостей, он растекся в улыбке. И как и все дворцовые, он любил укрывать свою язвительность, веером. Вот и в этот раз, он себе не изменил. Тем более что веер, в отличие от тяжкой брони, был всегда под рукой.

Тем не менее, сейчас, броня на нем все же была. Но вот чего на нем уж точно нельзя было увидеть, так это шлема. Да и зачем он ему. Мацумаса, полностью доверял свою жизнь Екире, впрочем, как и все остальные.

— Так ведь по вашему мнению, более лучших воинов, от меня и не требовалось. — так же нагло заявил Ясуо, будто бы упрекнув Екиру, в его излишней надменности к врагу. В которой тот, между прочим, с самого начала описывал это дело, как избиение безоружного.

— Прикуси язык, и не позорь нас! — рявкнул на него Екира, будто бы припоминая, по чьей милости Ясуо вообще топчет эту землю.

— Прощу прощения, господин Екира. — смиренно ответил ему Ясуо, однако пробормотав себе под нос, — Я забыл что в этой стране еще полно воинов.

— Что-то они не торопятся? — произнес это, некто в маске.

Даже не взглянув на него, Екира произнес:

— Видимо они забыли, что сражаются против сраных монахов! — крикнул он так, напоминая всем, что по его мнению, монахи даже палку в руках держать не достойны.

— Дело не в наших воинах! — вмешался в разговор Отонори. — Те люди, сражаются не за плату, и не за хозяев.

Отонорив в свойственной ему манере, предпочитал обращаться к сути вещей, но все же не перечить, без всякой необходимости. Одеяние его, было самыми спокойными, среди четверки. Мягкие цвета, и узоры. Шлема, на нем не было. Судя по всему, он как и Мацумаса, хорошо понимал — если рядом Екира, то за собственную голову можно не беспокоится.

— Какие печальные слова господин Отонори. Вы нам сейчас весь огонь потушите. — ответил ему Мацумаса, видимо намекая на то, что бы Отонори не спешил оплакивать врагов, во всяком случае, пока все они не сгорели дотла.

— Вера, порой бывает очень опасна. — ответил ему Отонори, с некоторой печалью о всех эти смертях.

— По вашему они все еще верят в победу? — возмущенно спросил Екира.

Оставшись им совершенно непонятым, Отонори ответил ему.

— Не думаю что вера в победу у них все еще осталась.

Отонори, отчетливо осознавал, что те люди сражаются не за плату, или хозяев, а за свою непоколебимую веру и собственную жизнь. И в отличие от Екиры, Мацумаса, искушенный дворцовыми беседами, его легко понял.

— Вы слышали, господин Ясуо? Есть вещи дороже денег! — с легким укором, к известной меркантильности Ясуо, сказал ему Мацумаса.

Впрочем, Ясуо не был столь меркантильным, каким он мог показаться Мацумасе. Скорее уж, он предпочитал вкладывать средства, в более полезное русло.

— Нда? — ответил Ясуо, явно не разделяя интереса Мацумасы. — Это за них они сейчас горят?

— Хах! — усмехнулся Мацумаса. Ясуо как всегда, умел позабавить. Именно этим, он ему и приглянулся.

— И тем не менее, они все еще не сдались. — продолжил свою мысль Мацумаса.

Провоцирование Ясуо на разные грубости, столь далекие от дворцовых прилизанных речей, явно развлекали Мацумасу. Сейчас, вдали от дворца, это был едва ли не единственный способ, доставить себе хоть какое-то удовольствие. Тем более, что когда ты погружен в мир дворцовых лизоблюдов, такая вопиющая грубость, покажется тебе весьма диковинной штукой. Если конечно, ты умеешь наслаждаться подобным. И Мацумаса умел.

— Те монахи, такого почтения не достойны. — с явным презрением сказал Екира.

— Как бы там не было, зрелище завораживает. — ответил ему Отонори, даже не пытаясь его переубедить.

Да и с этим, уже точно никто не стал бы спорить.

— А это ведь безупречная преданность! — продолжил его мысль Мацумаса. — Пусть не хозяевам, но своему делу!

Преданность, приводила его трепет. Ведь что может быть лучше человека, готового отдать ради тебя свою жизнь.

— Соглашусь. — тяжело вздохнув, ответил ему Отонори. — Человеческая природа поистине удивительна. И горечь от осознания вашей правоты жжет еще сильнее.

Как и Мацумаса, Отонори был более близок ко двору, в отличие от Ясуо и Екиры. Могло даже показаться, что он предпочитает находить общий язык, с такими же. Однако, Отонори мог бы найти общий язык с кем угодно. именно его гибкость, и отличала его среди других.

— Ах, какие слова господин Отонори! — ответил ему Мацумаса, будто бы совершенно позабыв, что находится вовсе не во дворце. — Хорошо что есть те кто может по достоинству оценить все это.

Он наверняка вспоминал то, ради чего он покинул столицу этим летом. И тоска в этой глуши, этой достойной ценой, вполне оправдывалась. Главное что бы все прошло как полагается.

«Бдыщ!» — с громким скрежетом, вдали, рухнула крыша того самого здания, в котором находился Чем. Это разожгло пламя здания еще сильней. Это приковало глаза четверки. В их глазах, сверкали блики огня.

«Хорошо горит». — наверняка подумал бы каждый, увидев такое.