Некуда бежать. Глава 18. Начало⁠⁠

• Некуда бежать. Глава 15. Начало

• Некуда бежать. Глава 15. Окончание

• Некуда бежать. Глава 16. Начало

• Некуда бежать. Глава 16. Окончание

• Некуда бежать. Глава 17. Начало

• Некуда бежать. Глава 17. Окончание

На площади у сельсовета собралось более трехсот человек. Они стоят плотно, плечом к плечу, спина к груди. Мужчины, женщины, старые и молодые. Разве что почти не видно детей, которых предусмотрительные родители, памятуя о происшествии у магазинов, предпочли оставить дома. Люди молчат, слышны лишь редкие тихие перешептывания. Все замерли и внимают человеку, который вот уже много лет возглавляет их село. Голос Куприянова, чистый и басовитый, катится над головами присутствующих, внушая пусть призрачную, но все-таки надежду. Надежду на то, что этот мир еще не скатился в тартарары окончательно, что все идет по плану. Первую новость – о скорой отправке поисковой группы – народ встречает со сдержанным ликованием. Сергей Сергеевич заверяет всех, что они не одни, что помощь скоро придет. А пока она не пришла, он советует людям не покидать домов, держаться вместе, быть внимательнее и снисходительнее к окружающим. Толпа молчит, но главные вопросы висят в холодном осеннем воздухе, словно меч, занесенный над головой. Откуда взялись те существа, что устроили бойню? Кто они? И чего от них ждать? Сам Куприянов не спешит переходить к этой теме, рассказывая про распределение пищи, воды и теплой одежды. А в это время твари минуют школу и разделяются. Часть из них остается на главной улице, а пара десятков особей сворачивают во дворы, растягиваясь в цепь и окружая площадь неким подобием полумесяца. Они бегут быстро и тихо, почти сливаясь с темнотой. На их пути встречается лишь один человек, но он умирает, не успев даже понять, что его убило. Несколько минут спустя существа заканчивают рассредоточиваться и замирают, будто бы прислушиваясь к зычному голосу Куприянова. Им не нужно общаться между собой, не нужно даже видеть друг друга, но действуют твари слаженно и четко. Каждая из них знает, что ей делать. Они замирают и ждут, когда человек кончит говорить.

*****

Андрей оборачивается и вглядывается в темноту. Отсюда ему виден угол ближайшего дома и кусок школьного забора. Главная улица вклинивается между ними, теряясь в ночи, прямая и длинная. Ни на самом перекрестке, ни за ним нет никакого движения, но Сумароков не может отвести от дороги взгляд, будто ожидая, что прямо сейчас, разорвав ночь громкой музыкой и светом огней, по ней проследует большой и красочный парад. Он чувствует, как снизу вверх по позвоночнику пробегает холодок и высыпает крупными мурашками в основании затылка. Андрей вздрагивает и смотрит на друзей. Гена и Ванька неотрывно внимают Куприянову, а Стас, положив голову на плечо последнему, безуспешно пытается бороться с дремой. Ирина же поворачивается к Сумарокову и вопросительно поднимает бровь.

– Что-то случилось? – тихо спрашивает она. – На тебе лица нет.

Андрей оглядывает толпу на площади. Люди стоят смирно, и картинка кажется ему статичной, и лишь гремящий из темноты голос Куприянова разрывает повисшую вокруг тишину.

– Чувство какое-то странное, – отвечает Сумароков. – Не обращай внимания, устал я, наверное.

– Неудивительно, – говорит девушка, глядя на сына, который уже успел уснуть.

Андрей находит рукой ее холодную ладонь, чуть сжимает, будто надеется, что это поможет ему вернуться к реальности. По-прежнему стоит штиль, ветра нет и в помине, но по спине мужчины опять пробегает холодок, игриво щекоча кожу между лопаток. Он поднимает голову и смотрит на застывшую в небе Луну. Звезды так же остаются на своих местах, не сдвинувшись ни на сантиметр. Как подобное вообще возможно? Кажется, что Сумароков только сейчас серьезно задается этим вопросом. Последние двенадцать часов прошли в такой суете, что размышлять о тайнах мироздания ему было недосуг. Да и теперь над ним довлеют вопросы более приземленные и насущные. Например, где им жить и что есть? И как по максимуму обезопасить себя от непонятных тварей, которые бросаются на людей? Андрей вздыхает и опускает глаза. Он слышит голос Куприянова, но понимает, что давно уже потерял нить монолога. Ирина прижимается к Сумарокову, кладет голову на его плечо. Андрей еще крепче стискивает ее ладонь и устремляет все свое внимание на главу администрации.

*****

По двум перпендикулярным улицам, идущим вдоль площади, неспешно прогуливаются взад-вперед с десяток вооруженных мужчин. Участковый лично попросил их подежурить во время собрания, и те не нашли повода отказать. Они разговаривают, перебрасываясь ничего не значащими фразами, курят и смеются, когда кто-нибудь выдает очередную сальную шутку. На дороге кроме них никого нет, весь собравшийся народ кучкуется на площади, откуда долетают отрывистые реплики Куприянова. Вооружены мужчины кто чем: от гладкоствольных ружей и дробовиков до травматических пистолетов. Затесались в эту компанию и двое охотников, которые несколько часов назад охраняли людей у магазина. Они не улыбаются шуткам товарищей, а лишь напряженно вглядываются в темноту ближайших дворов и палисадников. И оба вздрагивают и вскидывают ружья, когда наперерез им кидается какая-то ошалелая парочка.

– Эй, поосторожнее! – кричит им один из мужчин, поигрывая двухзарядной “Осой”. – Убьетесь!

Парочка останавливается, пытаясь отдышаться.

– Какие люди! – говорит другой мужчина, вглядываясь в покрасневшие лица. – Валерка, здоров!

Валера опирается руками в колени и тяжело откашливается. Они с Катей бежали сюда почти от самого дома. Поиски отца Тани ни к чему не привели, лишь в дворовых кустах обнаружился окровавленный, растерзанный труп молодой женщины, судя по всему - мамы девочки. В тот момент Валера, не стесняясь в выражениях, высказал все, что думает об этой ночи и об этих тварях. Катя же лишь молча перекрестилась. Пересилив себя, она нагнулась над мертвой женщиной и нашла у нее в кармане связку ключей. Прежде чем вернуться, она была просто обязана проверить квартиру Тани, убедиться в том, что ее отца там нет. Так и вышло: старая двушка со свежим ремонтом оказалась пуста. А потом был путь домой, за время которого они с Валерой едва ли обменялись парой слов. И снова пустая квартира. Испугаться за пропавших детей Катя не успела, на глаза быстро попалась записка, оставленная Куприяновым. И вот они здесь, уставшие и запыхавшиеся, бежавшие дворами от той странной черноты, которая расползалась вокруг детского сада. Валера даже готов был поклясться, что видел существ, чуть ли не строем вышагивающих по главной улице.

– Фух, привет, – наконец откашлявшись, отвечает он. – Мужики, Сергей Сергеич здесь?

– А где ему быть-то? Вона, слышишь, представление дает?

Валера с Катей, словно дети, берутся за руки и тут же убегают в сторону забитой людьми площади. Мужчина с “Осой” смотрит им вслед, убирает оружие в карман безразмерной старой куртки.

– Вот бешенные, – выносит он вердикт. – Эта хренова ночь всех с ума сводит.

*****
Куприянов заканчивает говорить и поднимает руки, пытаясь угомонить поднявшийся в ту же секунду гвалт. Виктор стоит рядом, докуривая очередную сигарету, двое вооруженных мужчин замерли перед толпой, опустив ружья стволами вниз. Сергей Сергеевич смотрит на темные силуэты людей, на мелькающие то тут, то там огоньки свечей. И думает лишь о том, чтобы поскорее вернуться в кабинет и как следует отдохнуть. На данный момент все свои обязанности он выполнил. Судя по шуму, вопросы у народа еще остаются, но сейчас у Куприянова нет ни сил, ни желания на них отвечать. Возможно позже. А лучше завтра. А еще лучше - когда закончится эта гребанная ночка.

– Так, так! – кричит он, по-прежнему не опуская рук. – Друзья! Все успокойтесь и расходитесь по домам, на улице небезопасно!

Толпа чуть стихает, а Куприянов бросает быстрый взгляд на Виктора. Тот сейчас так же спокоен и невозмутим, как висящая высоко в небе луна.

– Сегодня нам всем нужен отдых, – продолжает Сергей Сергеевич, уже тише. Голоса в толпе замолкают окончательно, люди не хотят пропустить ни единого слова. – А завтра, как я и говорил, мы организуем новую раздачу продуктов. Я же буду принимать тех, у кого есть какие-либо жизненно важные вопросы и предложения. Поэтому все желающие, спокойно и без толкучки, подходите и записывайтесь у моих помощников. А сейчас разрешите откланяться.

Он делает пару шагов назад, пропуская к людям работников сельсовета, которые все это время молча стояли в тени. Виктор выкидывает окурок в кусты, подходит к другу.

– Не мусори, – замечает Куприянов.

– Утром приберусь, – усмехается в ответ Виктор. – Ну что, Сергеич, спать?

– Надо бы, – широко зевает Куприянов. – Здесь заночуем, в кабинетах диванов достаточно. Только вон тех двух молодцов надо на охрану выставить. Пусть по очереди дежурят, как в армии. Организуешь?

– А то, – отвечает Виктор.

Он окликает вооруженных мужчин и уводит их в сторону. Куприянов же поворачивается и движется ко входу в здание. Но не успевает он пройти и десятка шагов, как в спину ему ударяет женский крик.

– Сережа!

Куприянов останавливается и оборачивается. Сквозь плотную толпу, расталкивая людей, протискиваются двое. Они минуют неплотный строй административных работников и подходят к Сергею Сергеевичу.

– Здравствуй, Катя, – говорит он.

– Сережа, – женщина запыхалась и тяжело дышит. Под руку ее поддерживает мужчина. – Дети здесь? Танька с Борькой?

– Здесь, здесь, успокойся, – отвечает Куприянов. – В сельсовете. За ними жена моя присматривает. Девочка сказала, что вы ее родителей пошли искать. Успехи есть? Валерий, я полагаю?

Мужчина откашливается и протягивает руку.

– Да, Сергей Сергеевич, приятно познакомиться лично.

Куприянов молча пожимает крепкую ладонь Валеры.

– Нет больше у нее родителей, – продолжает тот. – Мать загрызли, отец пропал. Может он и жив еще, но сильно сомневаюсь.

– Загрызли, – задумчиво произносит Куприянов.

– Да, Сергей Сергеевич. Твари эти. Мою супругу тоже, у меня на глазах.

– Значит вы сталкивались с ними?

– С одной, если быть точным, - кивает Валера. - Я ее убил.

Хлопает входная дверь сельсовета, и на улице показывается Рита. Она подходит к мужу, здоровается с Катей и Валерой.

– Как ребятня? – интересуется Куприянов.

– Уснули, – Рита улыбается. – Там окна на другую сторону выходят, вашего шума почти не слышно.

Сергей Сергеевич смотрит на супругу, в глазах которой застыл немой вопрос. И Куприянов догадывается, о чем она хочет поговорить. Вряд ли Борька сделал секрет из того, что все эти годы добрый дядя Сережа был для них с Катей хорошей поддержкой и опорой. Сам Куприянов о таком меценатстве никогда Рите не рассказывал, слишком длинной была эта история. И закончилась она задолго до того, как они поженились. Поэтому сейчас Катя с Борисом относятся к той стороне его жизни, которая никак не пересекается с Ритой. Точнее - не пересекалась до сих пор.

– Позже обсудим, – говорит Сергей Сергеевич, и Рита понимающе, едва заметно кивает. – Так, нечего тут мерзнуть. Давайте ко мне в кабинет.

Он берёт жену под руку и направляется ко входу в здание, Валера и Катя следуют за ними. Но до двери дойти они не успевают.

Над площадью проносится вой – громкий и протяжный. Людская масса на секунду замирает, отчего вокруг воцаряется полнейшая тишина. Затем кто-то вскрикивает, и всё приходит в движение. Толпа подается назад, в сторону улиц, люди начинают набиваться у двух выходов с площади, перелезать через низкую ограду. Воцаряется жуткий гвалт, перемежаемый отборными ругательствами. Крики становятся еще громче в тот момент, когда передние ряды толпы неожиданно разворачиваются и пытаются вернуться, сталкиваясь с теми, кто напирает сзади. Дрожат в холодном воздухе и гаснут огоньки множества свечей, и площадь окутывает тьма, в которой слышны лишь крики паники и боли от образовавшейся давки.

– Твою мать, – выдыхает Куприянов и стискивает ладонь жены. – Рита, веди всех в здание, эти сейчас сюда ломанутся!

Откуда-то сбоку появляется Виктор, держа в руке пистолет. Сигареты у него во рту не наблюдается, и Куприянов начинает подозревать, что дела плохи.

– Они на дороге, Сергеич! – кричит Виктор ему в лицо, стараясь перебить шум толпы. – Окружили!

Едва он успевает договорить, как воздух разрывают ружейные выстрелы.

*****

Когда над головами людей проносится жуткий вой, задремавший было Стас вздрагивает и пытается вырваться из Ванькиных рук. Тот лишь сильнее прижимает мальчонку к себе, озираясь по сторонам. Ирина вскрикивает, а Сумароков, будто в замедленной съемке, наблюдает как приходит в движение толпа. Она, подобно волне, откатывается от сельсовета, плещется через изгородь, но сразу же начинает катиться обратно. На дороге то тут, то там показываются твари. Они распределяются по длине улицы, выдерживая между собой почти равное расстояние. Несколько из них моментально берут в кольцо прогуливающийся по дороге вооруженный патруль.

Кто-то толкает Андрея в плечо, народ обтекает их пятерку, перебирается через ограду, вливаясь в давку на площади. Два существа усаживаются на асфальте в нескольких шагах от них, внимательно рассматривая людей.

– Мамочки, – шепчет Ирина. – Бежим.

– Всем стоять на месте, – говорит Гена. – Если они на нас бросятся, мы и двух шагов сделать не успеем.

Стас вскрикивает и утыкается в плечо Ваньки, дабы не видеть тех, кто все эти годы прятался во тьме: под кроватями, в шкафах, в темных коридорах на пути к туалету. Монстры существуют, и теперь даже взрослые в этом убедились. Чудовища осмелели, показали свои уродливые морды, и мальчик знает, что прогнать их может только дневной свет. Но солнце бросило их на произвол судьбы, а на трон взошла ее величество Ночь – бесконечная, безмолвная и холодная.

Раздаются выстрелы, затем вой и людской крик. Толпа подхватывает его, визжат женщины, голосят мужчины. Андрей замечает, как схлопывается кольцо вокруг людей с оружием, слышит вопли умирающих и рычание существ. Минуту спустя на асфальте остаются лежать лишь несколько изуродованных тел, и Сумароков радуется тому, что ночь скрывает от взора все подробности. Толпа на площади продолжает бесноваться, слышится еще два выстрела, на этот раз со стороны здания сельсовета. Крики немного стихают, а над головами катится голос.

– Прекратить панику!

Словно бы в ответ на это существа задирают свои длинные морды, и в небо летит жуткий вой. Люди замирают, и замолкают, боясь пошевелиться. Вой прекращается, и на землю опускается тишина.

*****

Виктор оказывается прав. После первых выстрелов, толпа устремляется в сторону здания, сметя, поглотив работников сельсовета. Куприянов смотрит на приближающихся, обезумевших людей, впервые в жизни ощущая себя никем. Настал тот миг, который всегда его страшил. Он потерял контроль, и теперь от него мало что зависит. Сергей Сергеевич чувствует себя песчинкой, пылинкой, которую вот-вот подхватит и унесет стремительным потоком. Двое охранников вскидывают ружья, целясь в толпу, а наперерез им уже бежит Виктор, размахивая пистолетом.

– Стоять! Всем стоять! – кричит он и два раза стреляет в воздух.

Передние ряды будто бы спотыкаются и останавливаются, еле сдерживая инерцию натиска задних.

– Прекратить панику! – ревет Виктор.

От этого крика Куприянов вздрагивает и приходит в себя. Существа, окружившие площадь, воют, затем воцаряется такая тишина, что Сергею Сергеевичу кажется будто он слышит стук собственного сердца. В неподвижном воздухе повисают запахи гнили, тлена и пороха. Он оглядывается, видит Риту, Катю и Валеру, которые застыли, не добежав до входной двери. Время будто бы останавливается, а воздух становится твердым, заточив в себе людей, не давая пошевелиться. Куприянов поворачивает голову в другую сторону, слыша, как скрипят шейные позвонки. Видит Виктора, который приближается к нему, беззвучно разевая рот, словно в немом кино. Охранники уже опустили ружья, и теперь стоят, похожие на оловянных солдатиков. Сергей Сергеевич чувствует руку, которая трясет его за плечо, вновь переводит взгляд на Виктора, мотает головой.

– …на дороге! Сергеич, ты слышишь?!

Звук появляется так же неожиданно, как и пропал. Куприянов выдыхает, и мир вокруг приходит в движение.

– Что? – спрашивает он.

– Я говорю – нас окружили, – повторяет Виктор. – Но пока не нападают. Сидят там, на дороге.

– Уведи Риту с Катей в здание, – говорит Куприянов. – Бога ради.

От входа на площадь вновь начинают долетать крики, словно бы по цепочке бегущие к сельсовету. Виктор быстро сует в рот сигарету, но прикурить ее забывает. Он вглядывается в темные силуэты людей, видит, как дальние ряды расступаются, образуя коридор. Народ с воплями шарахается в стороны, словно от чумы. И Виктор, вопреки просьбе друга, остается на месте, рядом с ним. Лишь быстро поджигает сигарету и сильнее стискивает рукоять пистолета.