Не судьба.⁠⁠

Дата Туташхиа (დათა თუთაშხია) мрачно пил пиво, сидя за колченогим столиком на веранде кафе. Пиво было тёплым и слегка затхлым. Казалось, гендиректор Рустави-2 уже привёл в действие свою угрозу мочиться в местные спиртные напитки.

Батоно Туташхиа был не молод и уже разменял пятый десяток. Седые волоски посеребрили некогда чёрные, как смоль усы, которые теперь уныло мокли в жёлтом напитке. За свою жизнь мужчина перепробовал множество занятий – от продажи фальшивых роллексов на базаре в Батуми, до участия в платных протестных митингах в Тбилиси. В настоящее время он подвизался на стезе аниматорства на батумском пляже. Сидел за столиком пляжного кафе, в бурке и папахе, грозно вращал глазами и хватался за рукоять длинного кинжала с серебряной насечкой китайского производства, изображая дикого сына гор. Детишки туристов фотографировались, сидя у него на коленях. Когда народу было особенно много, хозяин кафе включал лезгинку и наш горец делал несколько балетных па под музыку. После чего обходил публику с картонной коробкой из-под обуви, собирая деньги. По вечерам он частенько провожал бледнотелых северных клуш, размякших от его мужской харизмы, до их номеров в их отелях.

Но этим летом всё пошло наперекосяк. Столичные идиоты подрезали туристический бизнес, и трусливые северяне сразу изменили свои отпускные планы. Пляжи опустели. Наступили полный швах, пиздец и, не побоимся этих слов, экономический коллапс. Жизнь стала гнусной, как шашлык из курятины, замаринованной в майонезе.

Наш герой от безденежья начал подумывать о карьере клирика. А не постричься ли ему в монахи? В монастыре бесплатно выдают рясу, кормят и, что немаловажно, не требуют платы за проживание. Кроме того, батоно Туташхиа часто наблюдал такую картину – монахи бродят по улицам – собирают пожертвования на строительство храма. И прохожие им жертвуют. Иногда крупные купюры, иногда даже доллары или евро! Тут были возможны некоторые варианты гешефта, как справедливо отметил про себя наш герой. Эту радужную картинку портили лишь два обстоятельства. Первое: нужно было выстаивать продолжительные ночные церковные службы. Но он считал, что с божьей помощью и парой глотков виноградного самогона справится с этим пережитком мрачного средневековья. И второе: целибат. Вот это уже было серьёзно. Однако выхода не было.

Избавляясь от утонувшей в пиве мухи, Дата Туташхиа бросил взгляд на пляж. Сердце его внезапно сделало два холостых удара. Господи! Там стояла она! У неё было всё то, о чём он грезил в своих холостяцких мечтах. Арбузные груди! Мощные ляжки! Обтянутый узкой полоской ткани выпирающий лобок! В руке сумка Paula Cademartori! И над всем этим прозрачные васильковые глаза и копна соломенно-жёлтых волос! Она улыбнулась ему. Туташхиа поднял внезапно ослабевшую руку показать, что видит её. Тестостерон резко вздыбил гульфик брюк. И... церковь навсегда потеряла будущего подвижника. Не судьба.