На Курсе⁠⁠

Часть 3.

Глава 4.
(продолжение)

Почти весь апрель 1991 года, стал большим испытанием для всех поступивших на курс, осенью прошлого - 1990 г. После событий 1 апреля, приближались еще две очень важные даты. Совпадение их в один день, уже имело знаковый характер. Первое воскресенье апреля - это установленный Законом страны Советов, в 1966 г. – День Геолога! И Светлый Праздник Пасхи, так же попал в этом году, на этот день. Здесь было о чем задуматься и студентам, и православным, и особенно православным студентам.

Алексей все-таки осторожно пригласил Люсю, на празднование дня факультета. Он прекрасно понимал, что - День Геолога, это то же самое, что и 1 апреля, только в масштабах учебного корпуса. В ту злополучную ночь, после празднования Дня Смеха, молодые люди устав безмерно, свалились у Люси в комнате. «Мнимые» Вася и Маша, даже не проснулись, когда те пришли. О побоище узнали на следующий день. Люся так перенервничала, что Алексей за нее начал переживать. Через несколько дней та собралась в свой первый поход в пятое общежитие. Она хотела увидеть пострадавшую Людочку. Пройдя по Каховскому переулку и свернув под каштаны в сторону входа в общежитие, они наблюдали интересную картину. Молодой человек средь бела дня, лежал и распевал песни прямо на бордюре у клумбы. Люся, аж остановилась.

- Это тоже ваше? - спросила она у Алексея.

- Да, грешен, дорогая, наше, - ответил он ей, почти автоматически.

Люся не улыбалась. Алексей за переживал еще сильнее за свою спутницу. У клумбы лежал Петя «Организм», в совершенно невменяемом состоянии и пел «Песню про зайцев». Чем-то помочь ему было уже не возможно, к нему подходили руководители факультета и «Палестиновна».

- Идем, - сказал он грустной Люсе, - его организм уже не с нами…

Зашли в вестибюль и картина перекошенной тумбы от вахты, чем-то напомнила Алексею, дом бабы Яги, только без курьих ножек. Причем без Люси он об этом даже не подумал бы. В «домике» никого не было. Вахтерша, у всех входящих оказывалась сзади, так как сейчас находилась, за большим рядом спаренных стульев. Тем самым страхуя себя от любых внезапностей. Алексею хотелось все больше и больше повернуть Люсю обратно в благополучную «четверку». Следующими им встретились первокурсники, те самые авторы надписи: «Следы раздвояются…», с огромной сумкой пустых бутылок. На повороте к выходу один из них повернувшись, засмотрелся на Люсину красивую попу в светлых джинсах и споткнулся о порог. Грохот падающих бутылок заставил вздрогнуть даже Алексея. Люся просто остановилась и замерла. Упавшие с бутылками, приветственно замахали, и тот, кто сидел на полу, с улыбкой промолвил:

-Это наша лягушенка, в коробченке едет.

Алексей, взял Люсю за руку и с улыбкой сказал:

- Они все добрые внутри, я знаю.

На переходе к лестничному маршу, из-за двери бытовки быстро выглянул «Бельевой». Обычно так делают, когда хотят напугать, и у «Бельевого» Леонида это получилось. Люся чуть вздрогнула. Тот видимо с минуты на минуту ждал комиссию во главе с заместителем декана. И как бонус, на меж этажном пространстве им встретился Кулан. Люся была немного с ним знакома, их Алексей как-то представлял друг другу. Но это было на улице, в Каховском переулке. А здесь он на своей территории в «пятерке», ожидать можно было всего, и конечно в его фирменном стиле. Поздоровались.

- Привет Рыбиспьер! - проговорил со смехом Сергей.

Алексея прозвище на факультете – «Рыба», Люся знала. Но даже не догадывалась, как его может трансформировать Кулан. Почему-то, сейчас для того самым важным стало, совместить французского революционера Робеспьера и «Рыбу» Алексея.

- Привет, чисто-о Кула-а-н! – протяжно отвечал Алексей, характерно стуча по перилам лестницы, обозначая полную «деревяность» приколов того.

Они обнялись по инициативе Сергея. Причем Кулан так сформировал свои губы - растопыренной трубочкой, как это делают только люди перед глубоким «французским поцелуем». Люся не смогла больше удерживать улыбку и прикрыла чуть рот, рукой. Кулан наконец-то пришел в себя и вежливо поздоровался с девушкой. Но, ненадолго. Потом опершись локтем, на уровне плеча о стену, мирно свесил расслабленную ладонь в низ. Алексей уже знал, что будет дальше и просто в душе пожелал, что бы Люся это не увидела. Кулан, когда девушка чуть подалась вперед, вытащил свой длинный язык и лизнул себя по ладони, моментально сжав крепко кулак, имитируя возбуждение полового члена. Жест конечно, был адресован Алексею, с прямым намеком, типа – желаю удачи, но Люся, это то же увидела. Уже перед 26-й комнатой Алексей Люсе ответил, на ее немой вопрос во взгляде: «Здесь не всегда, так». На что девушка, молча как в молитве, подняла глаза к верху.

Тихо постучали в «испуганную» дверь. Открыла сама перемотанная Люда. У Люси выступила слеза, и она сразу обняла несчастную Людочку. Вошли, присели. Кругом было чисто и хорошо. Ничто не напоминало о страшной драке несколько дней назад. Девушки спокойно беседовали. Люда рассказала обо всем от первого лица. Главное, что у нее все было хорошо. Синяк скоро сойдет и ничего не повреждено в районе груди. Потом, все это выздоровление она показала. Видно за эти дни пострадавшая так привыкла к врачебному вниманию, что совсем не стеснялась Алексея. «Ну все пиз..ец, - запрыгала рядом память с готовыми вставками, - после треугольничка, прям добавочка. Дальше по ходу, только – «Это». Алексей не захотел с ней сильно спорить. Девушки подружились. Это почувствовалось сразу.

Потом еще пару раз вечером Алексей замечал, что у Люси глаза, становились чуть влажнее, чем обычно. И паузы молчания так же затягивались.

Свое согласие посетить день факультета, Люся все-таки дала. И не маловажную роль здесь, как не парадоксально сыграло посещение «пятерки».

- Мы здесь такое не шутим, даже в КВН,- сказала она,- но мне понравилось.

Фактически само празднование дня факультета проходило в субботу, за день перед Светлым Воскресеньем. Ближе к 11,00 со всех сторон к корпусу ГГФ-а потянулись потоки студентов и студенток. Каховский переулок и прилегающие к зданию зеленые аллейки с осторожной радостью и придыханием, пропускали через себя героев минувших лет и их достойную смену. К этому празднеству обычно приезжали все, кто мог из бывших выпускников, со всех концов СССР. Пестрая толпа из бородатых мужиков, молодых красавиц, юношей и преподавателей сейчас заполнила все пространство перед зданием учебного корпуса. Когда Алексей с Люсей подошли к факультету, там уже стояли его одногруппники с Юрой «Хромом», во главе. Люся о нем только слышала. Интерес ее к Юре был не поддельным. Люсиному интересу начало «везти» сразу. «Хром», уже был поддатый. Есть такой типаж людей как: Юра Хромченко и Сергей Кулан, например. Когда о них рассказываешь, то все смеются, но когда, их знающие только по слухам люди встречают наяву, то это может сразу вызвать определенный шок. К таким нужно не только привыкать, но и обладать повышенно-интеллектуальным чувством юмора. За Люсю, Алексей был почему-то уверен.

- Привет, Леха, ты тоже к нам на «рыбный день» - начал «Хром».

У него, по неписаным правилам, на тусне перед факультетом, всегда было право первого голоса при встрече кого либо. Все перездоровались, Алексей Юре представил Люсю, тот ее осмотрел и добавил:

- А, я то думаю, чего это у «Рыбы», чешуя дыбом встала. Вам не мешает? – закончил он, глядя на Люсю.

Девушка с нескрываемым интересом наблюдала «Хрома», как подвид вообще.

- А, то мы, если шо, можем Вам его почистить, - заискивающе продолжал Юрий. Люся еле сдерживала смех.

- Спасибо, пока подходит и так, - ответила Люся, посмотрев на Алексея, и добавила, - без чешуи будет не интересно.

К компании уже подходили другие пары и группы людей. «Хрому» было чем заниматься. Показался не далеко Юра Михайлок, тот который – «а хули отчество Альбертович?». Он пришел с новой подругой, высокой телесной дамой в очках и в широкой белой шляпе. Сразу стало понятно, что это он сделал зря. «Хром», такое не пропускал. Совершенно круглое лицо той, плюс надутые как хомячка щеки под очками вызывали только одну ассоциацию. Которую, тот и выразил в слух:

- О, а это, что за жопа в шляпе?

Когда Михайлок подошел непосредственно к компании, здесь с ним уже здоровались, с открытым смехом. Он понял, что Юра, что-то уже отобразил. Люся наклонилась к Алексею и тихо сказала ему на ухо: «Я так поняла, что мне еще повезло». Ответом был утвердительный кивок. Прямое солнце накаляло день. Девушка в шляпе на свое несчастье, имела имя Рая и все время, из-под нижней губы выдыхала наверх, как это делают когда хотят сдуть длинную челку со лба. Потом она закурила. «Хром» пристально сканировал жертву, а Михайлок понял, что его день сегодня уже сделан. После того как Рая начала стряхивать пепел, не сбивать с сигареты, а именно стряхивать, на манер, как это делают с градусником, «Хром» тихо, так чтобы та не слышала, обратился к компании:

- А у нее точно - вдоль, как у всех, или поперек…

Тихому восторгу Люси не было предела. Пора было заходить в само здание факультета. За широким входом, прямо метрах в пяти, входящих встречала брезентовая, приоткрытая палатка. Из-за двух входных шторок прямо по центру располагался резиновый, надутый макет – человеческих ягодиц. На них кто-то дорисовал красные пятна и прыщи. Задумка была чуть другая, эту картину должны были видеть только те, кто заглядывает внутрь палатки. Но кто-то решил все упростить максимально. Кулан потом это место в вестибюле назвал - «Улица Гомаса». Справа собрались участники конкурса: «Гео-Граф и Гео-Графиня».

Вдоль стен коридора напротив аудиторий стояли столы с импровизированными кассами. Участников праздника завлекали на конкурсы и состязания. Обычно проводимый каждый год День Факультета, организовывали учащиеся четвертого курса. За ними были плакаты, розыгрыши и вся координация, в общем. «Хром», оказался уже с микрофоном ведущего. Теперь, «всяк входящий» проходил через его приветствие услышанное всеми. Так молодая преподавательница, в странной высокой шапочке, чем-то напоминающей каракулевую стала, по версии «Хрома» - Джохаром Дудаевым. Второй более взрослой даме, огромным белоснежным шиньоном на голове, он сразу на входе сказал: «Женщина, верните пожалуйста плафон на место». Но, микрофон у его забрали после фразы-ответа, кому-то из знакомых. У него спросили: «А где Деня!», и «Хром» не выключив микрофон, выпалил: «Бухает, сука!»

В аудитории, сделанной под импровизированный тир, в котором стреляли по необычным мишеням, Дима «Нанда», выбил себе зачет. Нужно было попасть в очень маленькую фотографию декана из рогатки «шпунтиком». В другом месте, тянули символические билеты, еще где-то метали дротики и т.п. Когда Алексей повел Люсю в сторону биофака, показать красивые чучела зверей, их возле лестничного марша, остановил грохот чего-то упавшего. Когда они поднялись выше, то увидели: что чучело громадного орла, которое очень впечатлило Алексея, еще при поступлении в прошлом году, сейчас в клубах пыли лежало на площадке между этажами. Под ним кто-то был. Извлекли оттуда Женю - «Лучшую топорную работу 1972г.», с пустым стаканом в руке. По характерному запаху спирта, не тяжело было догадаться о содержимом в нем до падения. По версии поверженного он отстал от своей компании после распития бутылочки «Гомеры», и решил у орла добить ее остатки. Потом, тот его и укрыл. Женю спасли, чучело орла поставили у стеночки.

Люся была без ума от некоторых композиций и плакатов. Так увидев, импровизированный самогонный аппарат с бородой и подписью «Геолог», она спросила у Алексея:

- Это Вы, из таких пьете в своей «пятерке»?

После чуть дальше, Алексей обратив ее внимание на плакат возле деканата, ответил ей:

- Нет, скорее вот с таких.

На нем было всем известное изображение комбинации из пальцев руки под названием – fuck. На выпирающем среднем пальце был нарисован огонек, подогревающий над ним химическую колбу с жидкостью. Надпись на колбе гласила – «Сок Гамми ягод». Внизу итоговый вывод был отображен фразой – «Fuck you-льтет».

В аудитории с импровизированным фуршетным столом, собрались в основном старшие курсы, преподаватели и выпускники прошлых лет. Шутки, смех, вспоминание старых историй. Уже слышался панибратский разговор между третьекурсником и заместителем декана Дмитрием Давыдовичем, типа: «Тебя мать Димоном назвала и меня мать Димоном назвала…». И в таком духе дальше.

Алексей смотрел на этот искрометный праздник, всматривался в добрые и мужественные лица советских геологов, в умные глаза и расслабленные жесты преподавателей и его посетило чувство, полной необратимости происходящих процессов в его стране. Он и весь их курс, на переходе, на разломе огромной научно-практической базы создаваемой для блага всего Советского народа. Всех этих выпускников много лет очень хорошо учили и предоставили потом им неиссякаемое поле для деятельности. 1\6 часть света, ждала их знания и практические навыки для реализации тех на своей территории. Огромные добрые дядьки и красивые тетушки, конечно же, тоже вытворяли, что-то подобное как Алексей и его компания сейчас. А может даже и похлеще…

Только громадная разница в после учебном будущем, между прошлыми выпусками ГГФ-а и следующими, явно обозначалась уже сейчас. Через несколько месяцев перестанет существовать Советский Союз и выпускников Одесского Геолого-Географического факультета, перестанут ожидать на базе «Южморгеологии» в Геленджике, так же как и на базе «Севморгеологии» в Ленинграде. Забегая на перед, скажем еще проще. Всем выдали дипломы, с пожеланиями где-то хорошо устроится, но самостоятельно.

То самое, «необъяснимое и основное» чувство уже тогда дало понять Алексею, что все сейчас с ним происходящее это просто период. Период в его жизни, который должен пройти, пройти полностью без резких движений и перемен, не соответствующих еще такой сырой новой реальности вокруг.

День факультета, без стрессов и скандалов, подходил к своему окончанию. К окончанию официальной части, надо отметить… Выбрали «Гео-Графа» и «Гео-Графиню». Следуя, старой традиции последние по «сто граммов», выпивались в учебной аудитории, на столе или кафедре преподавателя. Даже Люся, категорическая противница водки, согласилась пригубить в геологической компании.

- Я Вам налью, - говорил ей «Хром», с бутылкой в руке, - только мне нужно знать Ваше отчество.

Люся как виноватый ребенок с бумажным стаканчиком в руке, смотрела на него.

- Александровна, - робко продолжила она.

- Ну, хорошо, главное, что не Альбертовна, - снизошел «Хром».

День у Юры Михайлока и у его подруги в шляпе удался. Градус внимания к ним благодаря перлам Хромченко, не понизился до конца праздника.

Алексей не захотел Люсю вести на «продолжение банкета» в общежитие, несмотря на то, что та чуть и захмелела. «Хром» и во второй раз, наливая, у нее поинтересовался родословной. Поднося горлышко бутылки к ее стаканчику, он снова у нее спросил:

- А фамилия Ваша, точно не Михайлок?

Люся с улыбкой, утвердительно ему кивнула. Ну и как такому откажешь, пришлось выпить.

Ватага с факультета отправилась догуливать в «пятерку».

Алексей и Люся решили пройтись по Французскому бульвару. К глубокому вечеру уже встречались пары и целые семьи, с небольшими корзиночками и огоньками. Граждане Одессы посещали открывающиеся православные храмы. Праздник Светлой Пасхи в ночной темноте, обнимал южный город.

Вернулись вместе в «четверку», у Люси все дорогу возникали «творческие» порывы к Алексею. Пара часто останавливалась… В комнате, на пятом этаже мирно спали «мнимые» Маша и Вася. Даже медленный танец, под подпевание Люси самой себе, тех не растревожил. «Да,- сказала память Алексея, - твой Геофак, действует на неокрепшие умы одинаково…»

И на дальнейшее продолжение песни уже в соседней с ними кровати, Вася и Маша, так же не отреагировали… «Что с них взять – «мнимые», - подумалось Алексею.

Ночью, многие жители «гетто» вспомнили, что они православные дети своей земли. Был организован целый поход в Успенский собор, на улицу Советской Армии. Вернулись все, счастливые и обласканные добрыми батюшками. Но многие с характерными ссадинами на лбу. Причина возникновения тех на всех лбах, была одна – усердие. Православные студенты так рьяно кланялись Чудотворному образу Касперовской иконы Пресвятой Богородицы, что как говорят в народе, аж лбы по расшибали. Ну, хоть друг другу ничего не набили, и то счастье.

Воскресное утро не стало сенсацией. По «пятерке», все стучались яйцами и стаканами. Кулан орал песни «Сектора Газа», про Пасху. Особенно ему нравился куплет, в котором были слова: «Я покрашу яйца, хоть их в брюках и не видно…»

Празднование Пасхи в этом году затянулось сильно. В обиход даже вошла фраза: «Пасха - день пятый, пасха - день двенадцатый …», и так далее. В комнате №57, где жили Женя и Коля (лучшие топорная и ручная работы 1972 г.), учредили переходящее синее перышко. Остатки от какого-то разноцветного попугая. Перышко вставляли в голову, первому отключившемуся из коллектива. Женя Лисниченко, просыпался с ним четыре дня подряд …

Такой контрастный апрель 1991 года, завершал свои календарные дни. Студенческому «гетто» и всему трудовому населению мира предстояло пережить: Первомай, Праздник Победы - 9 мая и весь остальной, месяц-май «баловник», как сказал бы классик!