Мэрилин Монро в публикациях (XXXV) Цикл "Великолепная Мэрилин" 848 часть⁠⁠

Дональд Спото. «Мэрилин Монро» отрывок размещается для ознакомления на некоммерческой основе.

Предыдущая часть

Глава первая. До июня 1926 года (Продолжение)

Наиболее обиженной чувствовала себя Глэдис: ее отец умер при таинственных обстоятельствах после какой-то странной и страшной болезни, причем мать после этого вполне мило принимала других мужчин, а потом отправляла их ни с чем; джентльмены приходили в гости и уходили; Грейвс стал ей новым отцом всего лишь на парочку месяцев, затем перестал им быть, потом опять стал, а позднее исчез из их жизни насовсем. Для Глэдис, вступавшей тогда как раз в пору зрелой юности, мужчины представлялись постоянно сменяющимися заезжими гостями, на которых нельзя было положиться; одновременно поведение матери заставляло ее предполагать, что мужчины каким-то образом все-таки необходимы женщине для жизни. Что касается Деллы, то она по-прежнему продолжала прекрасно развлекаться в мужской компании, в которой эта дама действительно нуждалась. Таким образом, ее подрастающая дочь получала извне весьма специфические сигналы и указания по поводу супружества, семьи и родительских обязанностей.

Ближе к концу 1916 года Делла вместе с детьми сняла комнату в пансионате на Вестминстер-авеню, 26, — в районе под названием Венеция, располагавшемся на берегу Тихого океана к югу от Санта-Моники, в двух десятках километров от центра Лос-Анджелеса. Калифорнийская Венеция была запроектирована Эбботом Кинни (который заработал изрядное состояние на производстве сигарет из сладковатого сорта табака) таким образом, чтобы по возможности напоминать свой всемирно знаменитый итальянский прообраз.

Кинни нанес на листы ватмана романтические каналы с переброшенными через них живописными мостами и мостиками, которые соединяли улицы между собой, а также задумал множество пляжей и захотел разместить магазины в домах, находившихся на обсаженных цветами берегах. Строительство лагун и небольших вилл было начато в 1904 году, а в следующем году каналы уже наполнялись водой. Кинни сумел убедить владельцев магазинов, отелей и ресторанов, чтобы те строили свои сооружения в стиле венецианского ренессанса, и для создания пущего дополнительного эффекта выписал из Италии гондольеров в количестве двадцати четырех человек, которые привезли с собой подходящий репертуар тамошних песен-баркарол, а также стихотворных текстов к ним. На протяжении первых двух десятилетий двадцатого века эту новую Венецию называли тихоокеанским островом Игр, а в 1925 году ее включили в границы метрополии Лос-Анджелеса. Делла когда-то в молодости любила посещать это место, а сейчас выбрала его в качестве дома для себя и детей.

В это время Глэдис было четырнадцать лет. Эту живую и невероятно кокетливую девушку невозможно было не заметить на любом школьном мероприятии или на вечеринке в дружеской компании — она бросалась в глаза. Ее светло-каштановые волосы поблескивали рыжеватым оттенком, у нее был высокий, звучный голос, и ей была свойственна постоянная готовность рассмеяться и вволю похохотать. Точно так же как и ее мать, она жаждала обращать на себя внимание, особенно мужчин постарше — и в этом не было ничего удивительного, поскольку собственный отец проявил к ней так мало интереса. Одиннадцатилетнего брата Глэдис, Мариона, вскоре отправили к каким-то дальним родственникам в Сан-Диего, поскольку Делла полагала, что мальчику следует воспитываться в доме, главой которого является мужчина. Марион, высокий, статный и сильный, как его дедушка Тилфорд Хоген, был в своей школе чемпионом по плаванию; когда же ему только-только исполнилось девятнадцать лет, он подделал метрику и женился на своей однокласснице Олив Брюнингс, которая была младше него. Что ж, Марион Монро не был в своей семье ни первым, ни последним, кто вступил в супружеский союз до наступления совершеннолетия[3].

На вечеринке в честь Нового, 1917 года Делла воспылала бурной страстью к Чарлзу Грейнджеру — симпатичному вдовцу ростом 183 сантиметра. Через пару дней он стал на Вестминстер-авеню каждодневным гостем.

Жизненный путь Грейнджера представлялся Делле гораздо более захватывающим и занятным, нежели все то, что во времена оные планировал Отис Монро. Вначале Грейнджер работал в должности монтажника, занимавшегося установкой лесов для буровых вышек в период интенсивной эксплуатации залежей сырой нефти в Лос-Анджелесе, то есть в девяностых годах прошлого, девятнадцатого века. В 1915 году он поплыл на корабле в Индию, а оттуда отправился в Юго-Восточную Азию, где осуществлял надзор за бурением скважин для Бирманской нефтяной компании. После возвращения в Южную Калифорнию Грейнджеру удавалось находить работу лишь эпизодически, когда его время от времени, притом ненадолго, нанимала фирма «Шелл». Жил он неподалеку от Деллы, на Кэрролл-кэнэл-корт, 410, в скромном двухкомнатном домике, который гляделся в один из многочисленных каналов, расположенных в глубине лос-анджелесской Венеции. Это место выглядело гораздо более привлекательным, нежели пансионат на Вестминстер-авеню, и когда Делла впервые его увидела, то была прямо-таки очарована.

В те времена свободная внебрачная связь воспринималась обществом так же негативно, как и прерывание беременности либо развод, однако Чарлз и Делла, невзирая на это, приняли решение поселиться на Кэрролл-кэнэл-корт, не заключая официального брака; она безо всяких затей просто стала называть себя миссис Грейнджер, и никто ни о чем не узнал. По всей видимости, решение о том, что они не станут оформлять свой союз, исходило от Грейнджера, поскольку его виды на получение стабильной работы в Калифорнии были туманными и он питал надежду на подписание нового заморского контракта. Прежние отношения Деллы с Отисом Монро и Лайлом Грейвсом были для нее необычайно обременительными, так что и сейчас она и Чарлз Грейнджер часто в течение нескольких дней или даже пары недель жили отдельно. В дополнение ко всему Чарлз должен был регулярно давать деньги на содержание двух своих подрастающих сыновей, живших в Северной Калифорнии, и ему не больно-то хотелось возлагать на себя юридическое обязательство обеспечивать кроме этого быт для Деллы и ее дочери. Глэдис, осторожная в отношении нового отца и недовольная тем, что ее мать вновь очутилась в ненормальной ситуации, совершенно не дававшей девочке ощущения безопасности, чувствовала себя несчастной и проявляла это по отношению к Грейнджеру грубым и дерзким поведением или же упорным молчанием. В результате Делла стала считать дочь своего рода препятствием для устройства собственной семейной жизни, поскольку Чарлз не предлагал им поселиться вместе с ним.

И тогда произошло счастливое событие. Джон Ньютон Бейкер, двадцатишестилетний бизнесмен из штата Кентукки, приехавший в Лос-Анджелес, скорее всего, для того, чтобы малость отдохнуть и развлечься, без памяти влюбился в четырнадцатилетнюю Глэдис, а она — в него, причем вовсе не потому, что вступление в связь с мужчиной означало независимость от Грейнджера. 17 мая 1917 года Делла, присягнув на Библии, что ее дочери уже исполнилось восемнадцать лет и она только что прибыла из штата Орегон, охотно засвидетельствовала заключение брака, после чего предоставила в распоряжение молодых свою комнату на Вестминстер-авеню и быстренько перебралась в домик к любовнику. В 1918 году Грейнджер все-таки нашел работу — правда, не имеющую ничего общего с добычей нефти, но зато, по крайней мере, дававшую ему постоянный заработок в качестве администратора пристани «Водные наслаждения» в Санта-Монике. Пока что все наши персонажи могли бы гордиться своей необычайной находчивостью, расторопностью и умением устраивать дела.

Вначале Глэдис была счастливой молодой супругой и всего через семь месяцев после официального вступления в брак принесла мужу первенца, которому дали имя Джек. На следующий год, в июле 1919 года, на свет появился их второй ребенок — дочь Бернис Инез Глэдис.

Принимая во внимание безвременную смерть отца, а позднее — непостоянство чувств матери, Глэдис не дано было в детстве познать стабильную семейную жизнь и сама она совершенно отчетливо не стремилась создавать настоящий дом. Ей быстро надоело материнство и нарастающий объем обязанностей по дому, и неоперившаяся мамаша предпочитала доверить Бернис соседкам (точно так же, как до этого подкидывала им Джека), а сама отправлялась на танцы или пляжные развлечения с друзьями либо с совершенно незнакомыми людьми; муж ее тем временем целыми днями работал в качестве торгового посредника.

20 июня 1921 года Глэдис подала заявление с просьбой о разводе, обвинив при этом Бейкера в «исключительно грубом поведении, состоящем в том, что он забрасывает ее оскорблениями и отвратительными ругательствами, пользуется в ее присутствии вульгарной лексикой, а также бьет и пинает ногами», хотя она сама всегда была ему «такой доброй и верной женой». Однако добродетельность Глэдис была поставлена Бейкером под сомнение, и он, в свою очередь, вменил жене в вину распутное и аморальное поведение. Суд был в затруднении и пока что не позволил юной матери забрать детей из Лос-Анджелеса.

В то самое время, когда на подмостках зала заседаний разыгрывалась эта судебная мелодрама, роман Деллы с Чарлзом также претерпевал бури. В марте 1922 года Делла возвратилась к любовнику, после чего снова ушла от него, переехав вместе с Глэдис в арендованный домик с четырьмя спальнями под номером 46 на авеню Роз в Венеции — это была очередная улица в ее жизни, широченная, словно аллея, и удаленная от моря всего на пару шагов. Подписываясь на договоре о снятии дома как «Делла Монро», она согласилась арендовать в нем две спальни, работать в качестве экономки и домоправительницы, а также ежемесячно платить сто долларов в пользу отсутствующих владелиц — Адели Вайнхоф и Сьюзи Ноэль. Однако до конца июля она не выслала тем за аренду дома ни единого чека. Это стало причиной чудовищного скандала между Деллой и Глэдис, в ходе которого они взаимно обвиняли друг друга в бессмысленном растранжиривании или даже краже денег. Работы ни у одной из них не было, а средства на существование они черпали из того, что получили от Грейнджера (а также из остатков небольшой суммы, которую удалось вытянуть из Бейкера), растрачивая деньги главным образом на развлечения, так как у обеих имелись поклонники. Короткий период совместного проживания завершился в том же июле — вместе с официальным распоряжением о немедленном принудительном выселении. Делла с позволения Грейнджера перебралась в пустой домик, которым тот владел в Хоторне.

Окончательный приговор по делу о разводе семейства Бейкеров был утвержден в мае 1923 года. В том же самом месяце Джон Бейкер забрал маленьких Бернис и Джека и вернулся в родной штат Кентукки. Глэдис навестила их всего один раз, приблизительно год спустя, но дети были ей как чужие, так что она безо всяких угрызений оставила их под постоянной опекой отца. Возможно, под воздействием возникавших иногда чувств вины и печали она на протяжении последующих лет изредка пробовала вступать с детьми в контакт, но безрезультатно. Джеку уже никогда больше не довелось увидеть свою мать (говорили, что он умер в возрасте двадцати с небольшим лет), и понадобилось несколько десятилетий, прежде чем с нею встретилась Бернис. Глэдис, которая не располагала сколь-нибудь значительным опытом поддержания постоянной эмоциональной связи со своей матерью Деллой, оказалась совершенно не в состоянии даровать любовь и собственным детям.

Очутившись совершенно свободной от всяких домашних забот и семейных обязанностей, Глэдис перекочевала в район, известный под названием Голливуд, где стала работать. В фирме «Консолидэйтед филм индастриз» (здание которой размещалось на углу улиц Сьюорд и Ромейн) она занималась резкой и склеиванием негативов для кинофильмов, благодаря чему как-то соприкоснулась с киноиндустрией и пообтерлась в этом мире.

Каким бы ни был конкретный характер выполнявшейся работы, Глэдис ежедневно видела перед собой на монтажном столике массу изображений и картинок, которые создавались для того, чтобы развлекать Америку. В 1923 году сорок три миллиона человек (сорок процентов всего населения страны) заплатили в среднем по десять центов, чтобы просмотреть в общей сложности 567 немых черно-белых фильмов, произведенных в этом году. Это была эпоха звезд — таких, как ослепительная в своей рафинированности Глория Свенсон и героическая, преувеличенно скромная Лилиан Гиш; молодецкий и бравый Дуглас Фэрбенкс и чувственный Рудольфо Валентино; экзотическая Пола Негри и забавная Мэрион Дэвис. Самым большим успехом пользовались в том году Лоис Уилсон и Эрнст Торренс в фильме «Крытый фургон»[4], Лон Чани[5]в «Горбуне собора Парижской Богоматери», Мэри Пикфорд[6]в кинофильме Эрнста Любима «Розита», Эдна Первиенс в «Парижанке»[7]Чарли Чаплина, Сесиль Б. Де Милль в первой версии «Десяти заповедей»[8]и Гарольд Ллойд[9]в фильме «Наконец в безопасности». Глэдис принадлежала к широкому кругу работников, которые в массовом порядке стекались в Голливуд отовсюду; ведь еще четыре года назад для нужд кинопромышленности трудились в различном качестве всего тридцать пять тысяч человек, в то время как в 1923 году их число достигло уже ста тридцати тысяч.

Фирма «Консолидэйтед филм индастриз» являлась одной из нескольких кинолабораторий, занимавшихся проявлением негативов и изготовлением копий с отснимаемых каждый день сцен или же со срочно заказанных материалов; уже на следующее утро продюсеры, режиссеры и администраторы фильмов могли просмотреть первую рабочую копию того, что было сделано в течение предыдущего съемочного дня. Работая по шесть дней в неделю в комнате, битком набитой сослуживцами, Глэдис, натянув, чтобы не повредить негативы, белые нитяные перчатки, вырезала фрагменты пленки, указанные студийными монтажерами, и передавала их тем, кто склеивал эти куски в законченные кадры и сцены монтируемого фильма.

Вскоре после того, как Глэдис приступила к работе, она близко подружилась со своей непосредственной начальницей — Грейс Мак-Ки, которая спустя короткое время стала играть в жизни Глэдис решающую (сразу вслед за матерью) роль. Еще существеннее то, что Грейс оказала огромное влияние на следующего ребенка Глэдис — Норму Джин. К концу 1923 года Грейс и Глэдис вместе снимали квартиру по адресу Хайперион-авеню, 1211, расположенную к востоку от Голливуда, в той части города, которая позднее стала именоваться Серебряным озером.

Грейс Мак-Ки родилась в штате Монтана 1 января 1895 года, и ее крестили под именем Клара Грейс Этчисон. В 1915 году, проживая в Нью-Йорке, она, уже будучи к этому времени разведенной, вышла замуж за своего почти ровесника, автомобильного механика Реджинальда Эванса, которому был двадцать один год. Грейс мечтала о карьере киноактрисы, но, пожалуй, не имела для этого никаких данных, кроме располагающей, обаятельной улыбки и безудержного честолюбия. Имея рост всего 155 сантиментов, Грейс была чрезвычайно энергичной блондинкой. Она по собственной воле согласилась играть в жизни роль «девушки, с которой можно поразвлечься», а это означало, что большинство окружающих считали ее попросту шлюхой. Утверждая, что Эванс отправился волонтером на первую мировую войну и то ли умер, то ли погиб в 1918 году (факт, который нельзя было опровергнуть, как, впрочем, и доказать), Грейс омолодилась, убавив себе три года, и в 1920 году выскочила замуж за рисовальщика Джона Уоллеса Мак-Ки, который был младше нее на два года — при этом она безо всякого сожаления позабыла о своем первом муже из Монтаны, равно как и о втором, Реджинальде Эвансе. Грейс и Мак-Ки пробыли друг с другом недолго, хотя минули долгие годы, прежде чем супруги официально расторгли брак.

Грейс, женщина, которой были неведомы тормоза, совершенно свободно вступала в очередные связи. «Она была словно птица», — метко оценил много лет спустя ее переменчивые чувства, миниатюрную фигурку и вольное, смелое поведение Олин Г. Стэнли, довольно долго работавший вместе с Грейс в «Консолидэйтед филм».

Продолжение следует...