Минутка японской империалистической пропаганды: мистическое число "27"⁠⁠

Бои за безлюдный кусок земли на границе Монголии и Маньчжоу-Го, известные сегодня как конфликт на реке Халхин-Гол, а в Японии и на Западе — как Номонханский инцидент, проходили с мая по сентябрь 1939 года при активном использовании обеими сторонами авиации. Неоднократно в небе над степью в ограниченном районе вспыхивали воздушные бои, в которых сходились до 200 и более самолётов. Более масштабные сражения в воздухе мир увидит только ближе к концу Второй мировой в небе над Германией. Но там будут воевать совсем другие самолёты и другие лётчики.

В небе над Халхин-Голом друг другу противостояли лётчики на манёвренных самолётах со слабым вооружением из 2–4 пулемётов винтовочного калибра, пилоты которых использовали, по сути, тактику 20-летней давности со ставкой на индивидуальное мастерство и ближний бой. Заявки на победы над врагом сыпались как из рога изобилия, и первые воздушные асы конфликта появились очень скоро. Безудержное преувеличение собственных успехов обеими сторонами привело впоследствии к формированию и в СССР, и в Японии обывательского мнения о «выигрыше за явным преимуществом».

Комплект пропагандистских открыток, выпущенных в Японии во время конфликта на Халхин-Голе или через некоторое время после него, называется «Благородные неистовые орлы». Штамп «неистовые орлы», по-японски «араваси», был столь же употребим по отношению к японским лётчикам, как «сталинские соколы» применительно к советским авиаторам.

Сопроводительный текст повествует, что в мае 14 года эпохи Сёва (1939 года) храбрые араваси перехватывали над Внешней Монголией нарушающие границу советские самолёты и «почти каждый день сбивали по 30–40–50 из них».

Две открытки изображают нанесение обозначений побед и очередной взлёт по тревоге. В японской авиации не было устоявшихся традиций для отметки сбитых вражеских самолётов, и опознавательные знаки противника были лишь одним из вариантов.

Внешне истребители Ki-27 вполне узнаваемы, как по силуэтам, так и по окраске — немного портят картину лишь гипертрофированные обтекатели неубираемого шасси. С советскими И-16 дело обстоит несколько хуже, но и здесь сомнений быть не может.

Поначалу успех сопутствовал японцам. 24 мая в зону конфликта перебазировался 11-й сентай (полк) японской армейской авиации, вооружённый истребителями Накадзима Ki-27. Одним из лётчиков 1-го тютая (эскадрильи) этого соединения был 25-летний дзюнъи (прапорщик) Хиромити Синохара. Он начал военную службу в кавалерии в 1931 году, а в январе 1934 года окончил лётную школу и к моменту начала конфликта имел пятилетний опыт полётов в строевой части. Это было типично для среднего японского лётчика-истребителя, вступившего в бой с советскими ВВС в мае 1939 года.

Для советских же истребителей Монголия была едва ли не местом ссылки. Пилоты 22-го и 70-го ИАП имели невысокий уровень подготовки, что при сравнимых качествах истребителей И-16 и Ki-27 и предопределило их поражения в первых боях.

27 мая в первом же своём воздушном бою прапорщик Синохара заявил сразу четыре победы, а на следующий день на его счёт занесли сразу шесть побед над разведчиком Р-5 и истребителями-бипланами И-15бис. При этом, как писали журналисты, выпрыгнувшему из одного из самолётов лётчику Синохара «перерезал стропы парашюта крылом своего истребителя». В следующие три месяца японский ас станет самым результативным лётчиком Номонхана, и в его судьбе ещё не раз загадочным образом мелькнёт число «27».

Две открытки изображают явную «игру в одни ворота», но текст к третьей гласит, что внезапно самолёт прапорщика Синохары получил повреждения и пошёл на вынужденную посадку.

К месту посадки японского аса сразу же устремились орды советских танков! Один из японских лётчиков приземлился, чтобы вывезти товарища с занятой врагом территории, но его самолёт тоже получил повреждения, а сам он был ранен. В действительности, случаи, когда лётчики забирали сбитых коллег, на Халхин-Голе зафиксированы с обеих сторон — этому способствовала равнинная местность, местами похожая на одну большую посадочную площадку.

Так, 27 июня японцы, явно упускавшие к тому моменту преимущество в воздухе, решили разгромить советскую авиацию на аэродромах. В нескольких налётах они уничтожили на земле и на взлёте 20 советских истребителей, заявив при этом 99 побед в воздухе и 49 на земле. Прапорщик Синохара стал безусловным героем дня — на его счёт занесли сразу 11 воздушных побед. Это достижение стало абсолютным рекордом для японских лётчиков-истребителей, и лишь в 1943–1944 гг. в своих заявках его превзошли некоторые немецкие асы.

Рассказывая о своих качествах, японский ас без лишней скромности утверждал: «Я заявляю победу только тогда, когда мой противник падает, объятый пламенем. Всё остальное — не в счёт». О том, чем занимались остальные лётчики 11-го сентая и других подразделений, раз большее число сбитых 27 июня советских истребителей «упали, объятые пламенем» от огня Синохары, остаётся только догадываться.

Наконец, третий и последний раз число «27» в боевой карьере Хиромити Синохары возникло ровно через три месяца после его первого боя — 27 августа. В этот день истребители 11-го сентая вылетели на сопровождение бомбардировщиков, пытавшихся помочь окружённым на земле японским войскам, и в небе опять вспыхнули жестокие бои. Синохаре, имевшему на тот момент 55 побед, после боя засчитали ещё три сбитых истребителя, но и его горящий истребитель упал на землю. Лётчик погиб. Примечательно, что советские лётчики-истребители заявили семь побед на Ki-27, но установить имя победителя Синохары вряд ли получится.

На выручку пришёл другой японский лётчик, сотё (сержант) Коити Ивасё. Остальные лётчики увлечённо штурмуют при помощи 7,7-мм пулемётов советские танки, похожие на гибрид «Черчилля», «Меркавы» и несгораемого шкафа — интересно, с каким эффектом?

Трое в кабине Ki-27, не считаясь со здравым смыслом. Тесная кабина японского истребителя едва ли вместила бы и двоих лётчиков, но впихнуть туда троих можно только на рисунке. Тем не менее все довольны, включая командира тютая тайи (капитана) Кэндзи Симаду, и улетают в закат. Конец. Капитан Симада был сбит и пропал без вести в последние дни конфликта, 15 сентября 1939 года, а сержанту Ивасё удалось пережить Вторую мировую войну.

Так закончилось «звёздное лето» прапорщика Хиромити Синохары, лучшего аса конфликта с 58 заявками, посмертно произведённого в лейтенанты, которому шёл 27-й год. Был ли он опытным результативным лётчиком-истребителем с превосходной техникой пилотирования и отличными навыками стрельбы? Безусловно. Были ли его заявки завышены в несколько раз? Нет сомнений. В наше время «Рихтгофен Востока», как окрестили его газетчики, остаётся легендой забытой войны.

Для справки: на примерно 1200 заявок японских лётчиков-истребителей приходится около 150 потерянных в воздушных боях советских самолётов. Примерно на такое же число реально сбитых в воздушных боях японских самолётов приходится порядка 650 заявок советских лётчиков.

(с.) warspot