Любимец судеб⁠⁠

Когда живёшь на свете достаточно долго, рано или поздно столкнёшься с неразрешимой задачей. Но, если ты живёшь действительно долго, ты умеешь найти решение даже неразрешимой задаче.

Эта старая мудрость, поведанная ей когда-то отшельником Варфоломеем, должна была утешить Алую, когда очередная девица, заявившаяся в её лес и в её дом, сообщила, зачем пришла. Хлюпая изящным носиком и растирая белыми изнеженными пальцами слёзы по своим персиковым щекам, красавица рассказала прерывающимся голосом, что к ней посватался Дамиан Любимец Судеб. Ну, и что тут такого? — спросил бы меня неосведомленный читатель, — разве этот Дамиан настолько значительная особа, что ему и отказать нельзя, раз уж он так не люб?

Эх, неосведомленный читатель! Дамиан был известен всему городу своим невероятным даром приносить несчастья каждой затее и каждому начинанию, к каким имел отношение. Если он шёл на охоту — никому в тот день не было добычи. Если снаряжал корабль — тот шёл на дно со всем грузом. Если покупал виноградник — его объедала тля или побивал мороз. Он взялся перестраивать родительский замок — рухнула простоявшая три века шестигранная башня и заклинило буквально все двери, включая тяжеленные дубовые ворота. За эту свою особенность от остроумцев, которые хоть редко, но встречались таки в городе, и получил он прозвище Любимец Судеб.

Теперь понимаете? Отказать-то ему можно, но такое предложение — словно клеймо на каторжнике. Никто и никогда не захочет взять в жёны хоть трижды раскрасавицу, если на неё положил глаз Дамиан.

Впрочем, как я уже сказала вначале, Алая очень долго жила на свете.

— Попробовать можно. — сказала она зарёванной девице, заставила её выпить чашку мятного чая и выпроводила, велев возвращаться через месяц.

Посреди кухни в холщовых мешочках висели... пряности? Местные крестьяне так прятали драгоценные приправы от мышей и крыс. Но колдунье-то ничего не стоит отпугнуть грызунов заклятьем, так что вовсе не специи были спрятаны в холстине. Алая развязала один из мешочков и на руку ей выпали три радужные пирамидки. Она обтерла их фартуком, посмотрела каждую на просвет, а потом расставила на столе равнобедренным треугольником. В центр же положила стеклянный шарик, чуть побольше тех, которыми играли отпрыски благородных семейств.

И только она это сделала —не понадобилось даже заклинания или магических пасов — как комната наполнилась переливчатым туманом, который пополз сквозь щели наружу, в лес, постепенно теряя многоцветье, вылез из леса и добрался до большой дороги, и, уже став обычным белёсым маревом, накрыл вечерний город.

Чёрт его знает, как этого добилась Алая, но Дамиан Любимец Судеб словно с цепи сорвался. Дня не проходило, чтобы не засылал он сватов в знатные семьи, в семьи богатых купцов, и в семьи купцов победнее, к ремесленникам и учёным людям, в общем, по всем мало-мальски влиятельным домам. Так что через месяц не осталось ни одной девицы на выданьи, располагавшей приличным приданым, которой бы он не сделал предложения.

Все были замараны! Ну, что тут поделаешь? Прочие женихи повздыхали-повздыхали, да и смирились. В те славные времена никому и в голову бы не пришло свататься в чужом селении, когда в своём полно богатых наследниц.

Сколько уж содрала Алая за свою работу — мне не ведомо. Но — не знаю, по её воле, или просто случайно совпало, — Дамиан Любимец Судеб как-то очень быстро после того заявил, что не намерен более жить в прогнившем родовом замке и в захолустной этой провинции, и отправился искать свою удачу ко двору государя, где через полгода погиб на рыцарском турнире. Впрочем, горожане добросердечно его оплакали и помянули добрым словом.