Лифт в преисподнюю. Глава 63. Лёгкость смирения⁠⁠

Предыдущие главы

Когда «Тот» ещё только пытался пробраться в подъезд, а лица некоторых людей были более невредимы, трое «первых» стали наблюдать.

Прибежали на шум. Как и многие другие, что оказались поблизости. А может, и не только на шум. Но и на запах пролитого сока…

Стояли. Смотрели на своего. Программа «бей или жри» пока не запускалась. Отсутствовал объект-раздражитель.

Когда «Тот» нырнул в баррикаду и оказался в подъезде, часть завала высыпалась наружу и не дала двери закрыться. Неживая троица медленно приблизилась ко входу. Огонь, уже облизывающий им пятки, пополз следом.

Мир вокруг изменялся. Он горел. Выглядел иначе даже для «бывших». По-другому пах. Непонятно чем кусал за ноги. Стирал всё привычное в чёрную сажу.

Перезагружался?

***

Мутное в голове.

Минуту назад Саша, погружённый «бывшим» в полумёртвый сон, вспомнил про свою семью.

И очнулся.

Наверное, именно это спасло его и Машу. Но надолго ли? И как можно вот так очнуться, когда тебя вырубили? Что первее: пробуждение или воспоминание? Ответ кажется очевидным в мире неочевидного.

Видимо, они подошли к рубежу. Избитые. Без сил. Потерявшие многое, пусть и не имевшие почти ничего.

За один жестокий час.

Там на улице — это уже история не про людей. Человечков размазывают за несколько минут. И даже быстрее. Но некоторым везёт. Одни проживут чуть дольше. А другие пополнят ряды Нового Царства.

Лицо — хлам. Тело — боль. Сил — ноль.

Прохрипел:

— Я что-то больше так не могу.

Вместо ответа какое-то кряхтение над головой.

Маша, выдохнув после короткой судороги:

— Я тоже теперь жалею, что полезла на улицу. Но, — неожиданно издала свистящий хрип, лёгкие почему-то сбоили, — когда-то это должно было произойти.

Саша повернулся всем корпусом. Не слишком уж хотелось тревожить разбитое лицо напряжением мышц. Взволнованно посмотрел на зачем-то улыбнувшуюся женщину. Её потряхивало. Но она всё ещё была человеком. А он сам, кем стал после всех этих мыслей на её счёт? Да какая разница теперь.

— Час назад всё было в порядке, — вяло пробормотал, испытывая лёгкое инстинктивное недоверие к той, что была перед глазами. Отвернулся. И сам не понял, обвинял ли он кого-то этой фразой или просто так сказал то, что сказал.

— Да.

— Даже не знаю, что делать. Закрыться в квартире?

— И сгореть?

— Ну может и... Какая теперь разница? Для тебя? Для меня?

— Большая. Пока жив, нужно ковыряться, — с авторитетным видом того, кто не пройдёт и сотни метров, буркнула Маша.

— Ковыряться?

— Да, блин. В этой жизни. Пока можешь здесь ковыряться — надо. А тут всё эти долбаные америкосы испоганили. Сначала ипотеки. Потом эти черти! Как хочется пожить!

— А почему ты их всё время...

Снизу. Как будто что-то развалилось. Например, баррикада. По лестнице потянулась лёгкая дымка. Почти незаметная, но потеря видимости — теперь дело нескольких минут.

— Поползли, — глубоко вздохнула и попыталась объяснить дрожь. — Температурит…

— Куда поползли? Ковыряться?

— Ну наверх.

— Наверх? — удивлённо.

И тут Машу осенило:

— Точно, Шурик-дурик. Наверх. А ты соображаешь!

Женщина с трудом встала. И махнула головой, чтобы напарник следовал за ней.

— Ничего не понял, — тем не менее начал подниматься.

— Полезем на самый верх, — ткнула пальцем. — А там и в другой подъезд, может, переберёмся.

— На крышу? Но лестница же снаружи дома.

— На чердак. Дырка в него на пятом.

— Ааааа, — протянул Саша.

— Давай-давай, скорее.

Два ещё живых человека, правда, больше похожих на тех, от кого они спасались, заторопились наверх. «Тот» медленно проводил их одним глазом, а может быть, это была какая-то судорога. Зыркало так и осталось смотреть в ту сторону, куда скрылась его недоеденная добыча. С другой стороны, он всё же смог отведать сока. И спокойно уснуть в не своей норе.

— Там на чердаке… — Маша боролась с одышкой, — какие-то трубы. Отопления или чего-то такого. Дом старый…

— Ага, — согласился Саша только ради того, чтобы женщина не торопилась с продолжением, а могла спокойно вздохнуть. Кажется, говорить на ходу ей было непросто.

— И трубы постоянно прорывало. Или что-то протекало. Случалось, что затапливало всех аж до первого этажа.

— Ну и... — «зачем ты мне это рассказываешь», хотел спросить Саша, но визг снизу его снова перебил.

Встревоженно переглянулись. Но не так, как это сделали бы пару часов назад. Наверное, во многом им стало почти безразлично, что произойдёт дальше. Но всё равно не хотелось умирать вот так. От зубов и ударов нелюдей. Да и от людей тоже. Просто чувствовалась какая-то обречённость. Лёгкость смирения. Куда ни пойди, везде вылезает «бывший» и пытается выбить из тебя последний дух. И кажется, ничего не изменится. План спасения виделся им совсем иначе. Ещё утром они верили, что раздобудут машину. Заберут Сашину семью. Уедут из центра. Пусть всё и не за один день. Маша ещё считала, что его жена и сын будут обузой и затруднят их бегство. Но оказалось всё ещё жестче. Да, жизнь либо скучная, либо слишком интересная. И сейчас их планы накрылись костяным тазом «бывших».

Маша заразилась и избита.

Саша не заразился и избит.

За этот короткий отрезок жизни им набили лица дважды.

Город горит. Марина с Мишей, скорее всего, уже упокоились. Какие тут могут быть планы на спасение? Скучная, холодная и боязливая жизнь превратилась в нескончаемый экшн. И главный герой здесь, кажется, не ты, а кто-то другой. Потому что тебя вот-вот пустят на фарш. В этой истории ты тот, кто погибает одним из первых. И не запомнится зрителям. Разве что только, если потом ты вылезешь в обличье «бывшего» и сожрёшь главного героя. А его-то, видимо, здесь и нет. Вообще. Но что за экшн без героя? Не главного действующего персонажа, а именно героя?

— Это я к тому, — ускорилась Маша, — что чердак должен быть открыт. Потому что они там, можно сказать, ночевали.

— Ремонтники? — спросил и обеспокоенно посмотрел вниз. Там уже как будто мелькали какие-то тени. Видно плохо. Дым заползал всё выше.

— Думаю, правильнее их назвать бухарики. Потому что, сколько они там ни ремонтировали, результат один — вылезают с чердака поддатые, а через пару недель там снова течёт.

Саша шумно ухмыльнулся. И наказал себя за это болью в лице.

— Ага, — Маша выглянула вниз за перила. Но там уже было слишком дымно. — Даже в администрацию на них жаловались.

— И что?

— Ну через полгода узнали, что им пофиг.

— Совсем бояться народа перестали.

— Они и не начинали. Прекрати.

Двое остановились на площадке пятого этажа. В потолке действительно имелся люк.

— Замок, правда, висит... — Саша подпрыгнул и толкнул его рукой. Тот легко свернулся на бок — открыто.

— Я ж говорила, Санчес.

— Ты чего такая бодрая? — спросил, корчась от боли после прыжка.

— Помираю, — с ухмылкой ответила женщина.

«Подозрительно ли её поведение? Не знаю. Здесь теперь всё подозрительно».

— Я-то, наверное, уже всё, Сашка. А вот если ты хочешь прожить подольше, то лучше бы тебе заправить свои батоны энергетиком, чтобы они шевелились пошустрее!

***

«Первые» бросались на баррикаду. Прыгали. Били. Кусали. Постепенно деревяшки и спрессованные в мебель опилки переставали быть чем-то похожим на укрепление. Баррикада разваливалась.

Эта троица выглядела так, будто за последние недели они не бывали под крышей. Грязные. С прилипшей или даже сросшейся с почерневшим телом одеждой. Точнее её обрывками.

Уличные? Уличные «бывшие»? Дворняги Нового Царства?

Вот наконец-то они вошли в подъезд.