Леонтий Раковский. "Кутузов", "Суворов", "Ушаков". Библиотека доктора.⁠⁠

Вот интересно, если задуматься, как именно формируются в человеке понятия о добре и зле, приемлемом и недопустимом, достойном подражанию и постыдном... Думаю, что постепенно. Вспомните эмалированную табличку в лифте: «Граждане, не допускайте шалости детей, озорства подростков и повреждения лифтового оборудования.»

Понимаете, каждому было понятно, что малышу надо или пальчиком погрозить или за ухо к мамке отвести, а великовозрастному остолопу требуются иные методы физического убеждения.

Я не рос гопником, но как положено мальчишке и озоровал, и дрался, и, в общем недавно с другом детства мы вспоминали и лишний раз подумали: «Слава Богу, что живы остались»... Но вот что важно: ни разу не было случая, что бы совершая какой-либо проступок мы не осознавали вероятность возмездия. Сейчас, когда регулярно создаётся нездоровый фон безнаказанности, стоит понимать, что любое существо, нарушая нормы, морально готово к наказанию, и если это не настигает его, то неминуем следующий шаг, более тяжкий проступок или преступление. Именно таким образом в конце восьмидесятых общество обнаружило накопленную прослойку полудебилов, большинство из которых осталось на кладбищах в «святые девяностые», прихватив с собой в ад тысячи невинных искалеченных душ и судеб. Именно таким попустительством появляются девианты. И мокрощелки, совокуплявшиеся в музее и после опоганившие Храм, и полудурок, поджигавший деревни, очень точно представляли, что могут выхватить неиллюзорных тумаков, с обязательным «приводом», а оставшись безнаказанными-продолжили опускаться.

Ребенок сперва с трудом управляется ложкой, размазывая каши больше, чем съедает, но к определенному возрасту вполне оперирует полутора десятком приборов. Так видимо и с воспитанием. Сперва «прописные истины», а позже - тонкие кружева мастеров изящной словесности и вызывающая восторг алмазная чистота ясной мысли.

Вспомнились по этому поводу три простые, но очень хорошие книги, доставившие в школьные годы большое удовольствие, а судьба их автора, участника гражданской войны, родившегося в глухом белорусском местечке , а ставшего ленинградским писателем - как раз и иллюстрирует торжество направленной эволюции, при правильно заданном векторе усилий.

Хорошие, добрые книжки. У кого такие были?

Леонтий Иосифович Раковский.

«Генералиссимус Суворов».

«Адмирал Ушаков».

«Кутузов».

Читайте. Рекомендую!