Лада⁠⁠

Дверь открыла девушка: миниатюрная, красивая, рыжеволосая, с зелеными глазами и веснушками во все лицо. Стою, смотрю на нее, а в руке держу письмо. «Что же ты застыла?» – думаю про себя. Телепатия, а может магия подействовала, Лада кинулась мне на шею и стала кричать как тогда, шесть лет назад: «Спаситель мой, пришел, пришел! Я знала, знала!».

Теперь мое сердце обволакивало сладкое чувство счастья, которого мне так не хватало. Мне открылась истина — человеческая преданность существует. Передо мной была не та маленькая и несмышленая девочка, которую я спас от верной гибели, а взрослая, красивая девушка, которая меня любила и ждала. Ее бездонные зелено-карие глаза, рыжие, словно кленовые листья по осени, волосы, небывалая стать, которую она переняла от отца, белоснежная улыбка, острый приподнятый нос, длинные ноги, большая стройная грудь, веснушки, ее мысли и вся она — манили меня.

И в тот день, в ту же ночь, мечты сбылись — Лада стала моей: все так быстро произошло, неожиданно, приятно. Всю ночь мы целовались, старались сквозь сумерки взглянуть друг другу в глаза и мечтали, чтобы эта ночь длилась вечно. Моя рука нежно скользила по ее телу, в то время, как Лада шептала мне: «я обещала и ждала…»

Рассвело рано, первые петухи прокричали примерно часа в четыре, особого значения я этому не придал, но они заставили меня очнуться и все обдумать. Ближе к пяти я четко знал, когда мы поженимся, где мы будем жить, сколько будет у нас детей и прочие мелочи жизни успел обсудить с самим собой, буквально за час, обычно, этим занимаются женщины, но тогда я обрел свое счастье, и мне было плевать, кто и чем должен заниматься.

К моменту, когда Лада проснулась, мне удалось наколоть дров для печки, натаскать воды из колодца, приготовить легкий завтрак и покормить всю живность. Лучи солнца подсвечивали локоны ее волос. В этот момент Лада еще больше походила на ангела во плоти. Была ли то любовь с первого взгляда или, действительно, влюбился в нее еще, когда Лада была ребенком, мне не узнать. Да и никому, пожалуй.

Друг напротив друга мы просидели до обеда, любуясь красотой наших лиц, той приятностью, которая присутствовала в каждой из черт. Она сидела и рассказывала мне обо всем на свете, а я, как обычно, молчал и смотрел в ее глаза. В тот год Лада окончила школу и пыталась поступить на архитектора, как и планировала, но что-то пошло не так, и она провалила экзамен, поэтому мне и удалось застать ее в родительском доме. Очень странно, ведь Лада знала все наизусть, что бы я ни спросил — она отвечала. Наверное, так выстроились звезды, ведь, если бы она поступила, нам вряд ли бы удалось встретиться вновь.

Всего лишь два дня я мог провести с Ладой: меня ждали на работе, и я был вынужден покинуть ее на время. Но на этот раз наше расставание не было таким печальным, так как мне пришла в голову идея: предложить ей переехать ко мне, ходить на подготовительные курсы в местный владимирский институт и жить со мной. Лада пообещала обсудить это с родителями, которые должны были приехать со дня на день.

Походы на работу и времяпрепровождения резко изменились: заказы я стал выполнять быстрее, зарабатывая тем самым в два раза больше, стал меньше пить, повышая тем самым шанс на здоровое потомство, полюбил жизнь. Как-то раз после работы мне захотелось вздремнуть, но сон продолжился недолго – меня поднял звонок в дверь. За дверью я обнаружил маленькое пушистое существо – котенка. «И что мне делать с тобой?» - подумал про себя. Мне за собой-то ухаживать получается с трудом, а тут животное, которое живет по своим правилам, да еще и есть просит. Обессиленный тщетностью бытия, наудачу я крикнул в пустоту подъезда:

- Кукушка, забери это чудо себе!

- Ку-ку! – из-за двери показалась милая мордашка Лады.

Боже, как мне стало хорошо: к берегам моего сердца подплыл купидон и сильно пнул его ногой. Как говорится, «ёкнуло».

- Ну, что? Будем жить втроем, ты не против такого расклада?

- Ты не представляешь как я рад, что тебе удалось уговорить родителей на переезд — кинулся обнимать свою красоту.

- Не поверишь, мне даже не пришлось сильно наседать на них. Они как услышали, что ты приехал за мной, обрадовались, собрали мои вещи и отправили ближайшим автобусом.

- Откуда кот?

- Было уже поздно, я подходила к дому и, откуда не возьмись, вроде из сугроба, выскочил этот чертенок. Ты же знаешь, что на холоде такие малютки долго не живут. Думаю, ты не откажешься спасти еще одну жизнь, которая только начинает свой долгий путь, - улыбнувшись, Лада подхватила кота и зашла в квартиру.

Даже не знаю, почему мы так долго говорили, стоя на лестничной площадке. Наверное, потому, что моей эйфории не было предела: моя любимая девушка будет со мной жить, а на Новый год я сделаю ей предложение – в моей голове уже все было просчитано.

Теперь мне надо было отвечать за троих и содержать троих: цеплялся за каждый заказ, чтобы хватало на дополнительные занятия Лады и корм для кота, параллельно откладывая деньги на кольцо. До Нового года оставалось всего ничего. Меня ничуть не смущало, что приходится содержать Ладу. Я всегда считал, что свободный человек - это тот, кто несет ответственность за свои поступки: выбрал жену — значит, отвечаешь за нее головой, а коты и прочие дополнения — издержки судьбы.

Работал я много, с энтузиазмом брал новые заказы, так как знал, что дома буду вознагражден: вкусным, свежим, теплым ужином и нежными поцелуями на мягкой постели с самой прекрасной женщиной на свете.

Несмотря на то, что предновогодняя суета выбивала меня из колеи, казалось, что все уже празднуют, веселятся, а я изо дня в день работаю, коплю. Все это немного утомляло, но мне удавалось не давать своему запалу сгореть. Тридцать первого, после работы, я робко, словно вор, зашел в ювелирный магазин:

- Здравствуйте, я хочу сделать своей девушке предложение, подскажите, пожалуйста, какие сейчас выбирают обручальные кольца? Я в этом деле совершенный дилетант.

- Да, конечно, вот к этой витрине, пожалуйста.

Мне хотелось, чтобы, когда Лада смотрела на кольцо, сразу бы вспоминала, как сильно я люблю ее.

- Вот это можно? Упакуйте.

- Да, секундочку.

Простое, без бриллиантов, без чрезмерного позерства, такое, которое символизировало наше все, с банальной надписью: «На веки веков».

Когда я пришел домой, подготовка вовсю кипела: Лада со своим юным помощником резала салат, следила за духовкой и еще что-то помешивала в кастрюльке. К ним присоединился и я, совместными усилиями нам удалось закончить ближе к одиннадцати. Мы столько всего наготовили! Правда, я не понимал, зачем нам столько, нас же трое, даже два с половиной, если не с четвертью.

Один. Пробили куранты. Два. В голове стали крутиться мысли: «Не спешу ли я?», «Она же не откажет?» Три: «Как лучше начать?» Четыре: «Мы знакомы с тобой, так давно… нет, бред» Пять: «Когда ты была совсем юной, не смел себе представить, что я буду с тобой». Шесть. Время текло, а в голове каша. Семь: «Ты такая красивая, мне бы хотелось, что бы ты…» Восемь: «Как ты смотришь на то, чтобы быть моей женой? Близко, но не то». Девять: «Ты то, что мне нужно…» Десять. Вот уже десятый удар, а мне в голову приходит лишь какая-то чушь. Одиннадцать. Боже! Двенадцать.

- Я тебя люблю, Паш! – поцеловала меня моя благоверная.

- Лада? Ты будешь… будешь моей женой?

- А ты сам-то как думаешь?

- Я много чего думаю. Ответь.

- Да!

Впервые за долгие годы по моей щеке прокатилась скупая мужская слеза счастья. Наверно, я никогда не плакал, по крайней мере, этого мне не припоминалось. Словами тяжело описать все те эмоции, которые удалось испытать за несколько минут.

Когда я проснулся, рядом со мной сидела Лада с подносом вчерашней еды. Так сказать, послепраздничный завтрак. Ее глаза всегда манили меня своей необычностью, глубиной, безжалостно поглощали меня каждый день. Сопротивляться было бесполезно, да я и не хотел. Нежно поцеловав ее губы, легким движением поборол тело на кровать, которое не особо и сопротивлялось моему напору. До самого вечера первого дня новогодних выходных мы провалялись в теплой постели, наслаждаясь молодостью наших тел. Время в ее присутствии длилось примерно как у летчиков — только если у них год за два, то у нас — час за два.

После выходных Лада вновь отправилась на учебу. Дополнительные занятия сильно ей помогли — она смогла изучить всю программу первого курса, что дало ей все шансы на поступление. Летом, как и планировали, – поженились. После свадьбы у Лады сразу началась усиленная подготовка к поступлению. Она не выпускала книги из рук, казалось, что они вплелись в нее и что она уже изучает дипломную программу.

В день экзамена Лада была в очень хорошем расположении духа, как обычно игралась с котом (назвали его Василием) утром и манила меня своим игривым настроением.

- Смотри, какой Вася хороший, мягкий, как бегает весело - поиграй с ним. Он тебя любит же, а ты к нему черств.

- Да люблю я его не меньше тебя, откуда ты взяла такое? Ты будешь что-нибудь готовить вечером?

- Да, конечно, если и не поступлю, мне все равно вас кормить, - отшучивалась Лада. Я тут подготовила уже все, чтобы вечером не морочиться, на столе все стоит, не трогай: томаты, зелень, картошка, уксус, капусту хочу заквасить, смотри не выпей уксуса сдуру, а то я тебя потом не откачаю — смеялась она и продолжала — Думаю, к твоему приходу я все сделаю.

На работу мне нужно было уйти раньше, чем Ладе идти на экзамен, поэтому, поцеловав ее, заряженный лучезарным настроением, я ушел зарабатывать деньги:

- Пока, Лада, люблю тебя!

- До вечера, Паш, я тоже тебя.

На улице было очень душно и жарко: «к дождю» — подумал я. Еще пели птички, но уже начинали желтеть листья деревьев — чувствовалось приближение осени. Что было в тот день на работе, не особо помню, да и неважно это, помню только, что "ругал" Ладу, чтобы поступила, представлял, как обниму ее и буду хвалить, как будем праздновать успешное поступление.

Вечером, когда летел домой к своей любимой, уже где-то часа два лил дождь, конец лета показал мне всю свою красу. Домой пришел весь мокрый, так как утром мысль о дожде посетила меня на пути к работе, поэтому зонта у меня не было. Дома меня встретил Василий жалобным мяуканьем, видимо, просил пожрать. Странно, Лада уже должна была быть дома, на столе все также стояли продукты, может, забыла что-то купить. После часа ожидания, паника стала окутывать меня. В голове крутились мысли: «Где Лада?», «Что с ней?». Зазвонил телефон, я взял трубку:

- Да, слушаю.

- Павел Леонидович? Селезнева Владислава представилась вашей женой, это так?

- Да, так, что-то случилось, кто говорит?

- Это из регистратуры первой городской, ваша жена попала под машину, не волнуйтесь, все будет в порядке, приезжайте, она хотела вас видеть.

Как так, ну как же так? Настраивая себя на самое худшее, я бежал под дождем в больницу, надеялся, что все обойдется и это лишь воображение играет со мной в злую игру. Будто труп, а не человек показался я в дверях местной больницы:

- Здравствуйте! Подскажите, где я могу найти Селезневу Владу Александровну? - Секундочку, - ответила медсестра в регистрационном окне и куда-то ушла.

Ко мне подошел большой, сильный мужчина в белом халате и протянул мне руку:

- Павел Леонидович, здравствуйте, меня зовут Валерий Сергеевич Кизляр, я оперировал вашу жену. При столкновении с машиной ваша жена сломала три ребра, одно из которых пробило легкое, мы не смогли остановить кровотечение, на операционном столе Лада Александровна скончалась, мне очень жаль.

Словно замороженный я смотрел в одну точку минут двадцать.

Жаль ему, врал же, каждый день пачками он хоронил людей и много тысяч раз за свою карьеру он говорил это соболезнующее «мне жаль», ему бы в актеры.

- Это мне жаль, Валерий Сергееич! – выйдя из ступора, прокричал я, но вокруг была тишина, и только эхо моего крика распространялось по этажам больницы.

Сказать «жаль» человеку, потерявшему родного — это значит — ничего не сказать. Еще около двух часов я просидел в больнице, уставившись в одну точку, сидел и залипал. «Нет-нет, это сон» - твердил себе. «Не может быть, она не могла умереть». Но, к сожалению, это была горькая, но правда. Вскоре мне принесли свидетельство о смерти, на бумаге было написано: «Селезнева Владислава Александровна, двадцать лет, шестидесятого года рождения, острая кровопотеря, вследствие проникающего ранения правого легкого, связанного с закрытым перелом седьмого и восьмого ребер справа. Острая дыхательная недостаточность. Ателектаз правого легкого; дорожная травма».

Как оказался дома, помню с трудом. Помню только, что кот орал, видимо, пожрать просил, а мне было плевать, хотелось пить ужасно. На столе стояла какая-то бутылка, выпил все до дна. Сильно стало жечь грудь, но не так сильно, как от мысли, что Лады больше нет. Голова закружилась, я упал, казалось, что просто клонило в сон. Ведь и вправду нужно было проспаться, в таком состоянии тяжело не то что жить, но и существовать.

Было где-то около пяти, когда звонок в дверь разбудил меня. За дверью было пусто. Отчаянно крикнул в пустоту подъезда:

- Это, мать вашу, не смешно!

- А кто говорил, что я пошутила? – милая мордашка Лады показалась из-за двери.