Крыса / Детектив танкерного флота
Владислав Шел
Крыса
Детектив танкерного флота
Большие события начинаются с малых. Это малое может и кажется по началу большим, но на фоне последующих меркнет и съеживается до ничтожных размеров.
Где-то в районе первого кофе-тайма, когда первые рабочие потуги начали приобретать какой-то определённый вид, в дверях моей каюты возник младший помощник.
Это по-русски «младший помощник», а на английской мове «джуниор», простонаречье - джуник. Так как трудимся под иностранным дядей, то и название должностей имеют незамысловатый, англицкий прононс.
Итак – возник. Но вид при этом имел несколько растерянный и, можно сказать, пришибленный. Постучал неуверенно, уточнив:
– Можно?
Человек я добрый, и где-то в глубине души очень отзывчивый. Вот и на этот раз хорошая сторона моёй души всплыла наверх.
- Конечно, можно. Только тебя и жду, с утра, прямо с первых петухов. Заходи и не плач.
Насчёт петухов приукрасил. Вокруг на пару-тройку сотен миль петухов не наблюдалось. Одна вода, и та солёная.
Он меленько переступил порог, обозначив вход.
- Засада, Владислав Ильич.
Интересное начало.
- Ну говори, голубь.
Последовал вздох.
- Я тут перепроверял бондовую. Не хватает девяти блоков сигарет. Куда делись – не знаю.
Опа, хорошенько день начинается.
- Ты точно всё проверил? Обсчитаться не мог?
- Всё проверил. Никакой ошибки.
И уставился на меня, ожидаючи. Я уставился на него. Полюбовались друг другом.
Для тех кто не в курсе. Бондовая – это глухое помещение примерно метр на метр, с одним единственным входом. Там мы храним судовые запасы газировки, типа Кока-Колы, и табака, типа сигарет. Всё это раздаётся экипажу - за деньги, - с целью потравить их здоровье, а так же всяким африканским властям, падких на яркие обёртки, бесплатно, - с целью побыстрее спровадить их к хренам собачьим. Раздачей и учётом всего этого добра и заведует несчастный джуник, так некстати обнаруживший недостачу.
- В Нигерии не мог обсчитаться?
- Не мог.
- А на Канарах не открывал?
- Не открывал.
- Следы взлома?
- Не обнаружено.
Сходил, проверил. Замок стандартный, врезной. Действительно всё чисто.
Смотрю на него. Думаю.
Вообще тут не много вариантов. Либо он обмишурился с подсчётом, либо толкал папиросы налево, и дебет с кредитом не сошёлся. В последнее верить не хочется, да и не верится. Редко в людях ошибаюсь. Но в том или ином случае если недостачу повешу на него, то никто не сможет меня упрекнуть в необъективности. А посему…
Видать что-то подобное он прочёл в моих мужественных глазах и принял покаянную позу.
- Значит так, - изрекаю своё веское, капитанское слово, – повесить дополнительный навесной замок. Боцману – я приказал. Ключи – только тебе и мне. А недостачу….
Тут я делаю многозначительную паузу. Джуник затаил дыхание. Барабанная дробь.
- …недостачу на Канары повесь. На представительские. Для лоцмана. И будь впредь повнимательней.
Я пошёл к себе в каюту, а за спиной в сторону боцмана загрохотал по трапу радостный джуниор.
Несчастный канарский лоцман. Если бы он только знал что так много курит.
************************
Скученность людей, собранных в пространстве ограниченным размерами палубы, накладывает свой отпечаток на людские отношения. Стоит ещё приплюсовать к этому недостаток информации, и тогда станет понятным, когда любое позитивно-негативное событие находит живейший отклик в сердцах очерствевших и заскорузлых от долгого пребывания в рейсе моряков.
Моторист Вовка палец порезал – событие! А заодно и повод обсудить на перекуре, с собственными комментариями и соображениями на эту тему. Матрос Васька опять на палубе учудил – открыл vapour lock для замеров, да лицо вовремя не убрал, - так ему, под давлением, солярочкой и промыло фэйс – до самой макушки. Он очень долго отмывался, а отмывшись ещё пару дней благоухал, заполняя дизельным ароматом окружающее пространство. Всё это время не прекращалось обсуждение сего знаменательного события, выражались сочувствия и участия, например предлагалось выделить для его постоянного сопровождения кадета с огнетушителем, дабы в случае васькиного воспламенения того погасить, и тем самым пресечь пожар в зародыше.
Ну а когда в Тайланде буфетчик, было, уединившись с барышней, в самый ответственный момент прочувствовал осязанием, что это, пардон, и не барышня вовсе, - обсуждения не прекращались целую неделю. Это была буря эмоций, диспутов, построение умозрительных гипотез и версий! Бедный месс лишний раз старался не показываться ни кому на глаза, чтобы не отбиваться от неустанных просьб повторить на бис жизнеописание своих подвигов.
Что вы хотите, - скученность людей и ограниченность пространства тому виной. Да и морской народишко грубоват и неотёсан. Одно слово – мореманы. Покорители морей.
А тут вот такое дело. Воровством пахнет – один из самых гнусных запахов. Только стоит крикнуть – среди нас вор! и каждый начнёт коситься на каждого. У особо мнительных в башке появятся сомнения. Сомнения перерастут подозрения. А подозрения – в подозрительность. И тогда о нормальной работе можно будет забыть, да и о совместном добротном, хотя и вынужденном, сосуществовании тоже.
А так, если тему не поднимать, то замнём для ясности. Универсальные мастер-ключи только у четверых старших офицеров судна, но частенько бывает, что по судну бродят копии, которые передаются из поколения в поколение, хранятся у кого попало, и хрен ты их вычислишь. А если кто и сознается во владении, то он мог дать их кому-нибудь на время, а кому и когда, да и давал ли – никто и не упомнит.
Судно шло в Роттердам. Инцидент забылся. Прошло несколько недель.
************************
В Европе нас приняли как родных. В том смысле, когда проезжая мимо гаишного поста, тычут пальцем, комментируя – гля, гайцы какого-то крузака приняли. Так и нас.
Шутка ли пароход два года из всякого рода Африк не вылазил, недочётов по оборудованию накопилось, механизмы проверки требуют, сертификаты - продления, да и вообще. А тут – Роттердам.
Как только трап коснулся благословенных Нидерландов по нему рысью метнулся наш агент, а уже после хождение по трапу более не прекращалось. Снабженцы, инспектора, ремонтники и прочие сюрвейера с терминальщиками. А провизию - получи, а бункер - прими, и ремонтнику покажи, куда отвертку ткнуть, и инспектора очередного-внеочередного проведи да объясни и прочая, прочая, прочая. При этом шланг подсоединяется, насос запускается и груз, широкой рекой льётся в бездонные закрома нефте-порта, и кто-то за всем этим хозяйством должен следить и контролировать. Тут и проверка инспекционная, а через пару часов – хоп! – и порт-надзор пожаловал, туды его в качель.
И к концу вторых-третьих суток, отбившись ото всех и отписавшись всем кому можно, заканчиваем выгрузку и отваливаем на внутренний стоянку, швартуемся на быки – такие столбы, торчащие из под воды. Судно встало, швартовы набиты. С отбытием лоцмана наступает Большой Отсыпной День!
Ожидание следующего груза - несколько недель, - Хо-Хо! Вокруг нас один сплошной город. До берега пятьдесят метров, - хоть с разбега прыгай, да местные не поймут широты русской души. Заказываем катер на берег для страждущих и первая партия пошла.
Через несколько дней стоянки, дабы с пользой провести стояночное время, майнали спас-шлюпки на воду и обкатывали вокруг парохода, чтобы не застоялись. Ессесно с разрешения порт-надзора.
Обкатали, поставили на место. После обеда – стук в каюту.
- Разрешите?
- Конечно, - отрываю глаза от монитора
Боцман, сын морей. Настоящий, прокуренный. Без каски. Голос сиплый.
- Владислав Ильич, слышал, что у нас несколько блоков пропали.. Так вот я тут сигарет купил на пароходе и чтобы вы не подумали что это я…
- Как это купил? – не понял я, - у нас на борту киоск, что ли, открыли?
- Нее.. У матроса.
- Какого матроса?
- Щипцова
- А у него откуда?
- Не знаю – просипев, тот развёл руками
Призадумался.
- Ладно, - говорю, - иди. Разберёмся.
- Кто ж его знает, туды в качель, - и ушёл боцманюга, топая на всю палубу.
Не прошло десяти минут. Тук-тук!
- Владислав Ильич.
Да чтоб вас всех!
- Чего? – мой палец завис над клавиатурой.
Повар. Настоящий, прокуренный. Без колпака. Голос дрожащий.
- Я тут сигарет купил…
- У Щипцова?
- У него…
- Он сказал где их взял?
- Нет. Только он просил о них никому не говорить.
Вот те раз! Тайны двора.
- Тогда почему ты мне рассказал?
Он помялся.
- Боцман говорил, что у нас сигареты украли, вот я и подумал..
Интересно девки пляшут, бабы водят хоровод. Чего же это получается?
Самое поганое, - это мысль о том, что рядом гнида. И когда ты точно не знаешь - кто, - вот тогда и начинается гниль. Гниль проникает в голову каждому, а затем подозрениями начинает её разъедать. Этот или тот? Этот вчера как-то подозрительно отреагировал на мою шутку, а тот что-то слишком долго терся около петькиной каюты. А может быть вообще это другой, - ну тот, который позже всех на работу выходит. Мало-ли, чем он занимается, когда все уже собрались на развод. Может и каюты потрошит в рассветный час. Кто его знает.
И вот такие мысли, начинают портить кровь, настроение и отношения в коллективе. Лишнее подтверждение известной фабулы, которая гласит что укравший согрешил только один раз, а тот у кого украли согрешил сто раз. Почему? А потому что сто раз подозревал окружающих невиновных товарищей. Хотя нет, не сто – девяносто девять. Один-то точно гнида мерзотная.
Вот его-то и надо бы вычислить. А как?
Вызвать Щипцова, стукнуть кулаком, и закричать грозно-матерно – где сигареты сука!? Тут главное глаза пострашней вытаращить.
А если он не причём? Говорят семейный, двое детей. Вот так обидишь человека, а по мне это – хуже не куда. Несправедливость. Тогда лучше и не начинать. Если, как говорят менты, доказухи нет – отпустить с Богом, и человека не оскорблять и себе карму не портить. Если и виновен – так или иначе, жизнь накажет.
************************
Тук-тук.
Да вы охренели! Кого там ещё?
- Дома?
Стармех. Настоящий и не курящий. В комбинезоне. Голос хриплый.
- Михалыч, только не говори, что и ты сигарет купил, ты вроде бросил.
- Да нет, - он уселся в кресло рядом, - Тут история нехорошая. У чирика жёсткий диск пропал. Из раздевалки увели.
Да провались оно всё! Вот денёк!
Я задумался и как заправский следак, начал выяснять обстоятельства. Мой первый вопрос по существу:
- А какого хрена он его с собой таскает?
- Я ему фотки поршня скидывал на диск в обед, он его и оставил в раздевалке, в своём шкафу под шапкой, до вечера. А в пять часов поднялся из машины, руку сунул под шапку – нету.
Вечер перестаёт быть томным. Краски сгущались.
- Всё обыскал? Может завалилось куда-то?
- Нет. Говорит что всё проверил.
Дед уставился на меня своими спокойными, светлыми глазами и вздохнул. Я, вздохнув, уставился на него. Повздыхали. Помолчали.
Мент родился.
В наш век технического прогресса персональный компьютер перестал быть быть чем-то из ряда вон. Каждый мало-мальски зарабатывающий моряк всегда берет с собой в рейс ноутбук - конечно не для того чтобы писать на нём хакерские программы или создавать новейшую операционную систему.
Ноутбук – это потеха. Устройство, позволяющее не умереть во вне рабочее время от тоски, используя все возможности, которое даёт это чудесное устройство. Как в докомпьюторную эру брали с собой в рейс набор видеокассет, так сейчас самыми предусмотрительными жесткий диск набивается до упора всевозможными фильмами, телепередачами, играми и прочая.
Ноутбуки есть у всех, включая и рядовой состав. Постоянно идёт обмен файлами. И этот процесс непрерывный, особенно когда на судно прибывает новый член экипажа, со свежими фильмами, играми и так далее. Новейшие технологии не обошли стороной скудное на события моряцкое существование.
И вот один из жёстких дисков пропал. Может хакер какой подпольный у нас завёлся?
Повар готовил хорошие плюшки. Просто замечательные плюшки. И выставлял их после обеда в кают-компании и столовой. Это называется – чай. Перерыв между работой.
Мне нравились плюшки. Они были очень вкусные. Я пошёл вниз, взять пару штук. Полакомится. И когда узрел в дверях кают-компании несчастное лицо буфетчика, то сразу пожалел о том, что спустился.
- Что и когда – сухо поинтересовался я.
- Сто евро, - несчастное лицо буфетчика стало ещё несчастней, - пару дней назад, сразу после увольнения в город.
Рука потянулась к телефону. Телефон ответил.
- Мостик. Второй помощник у аппарата.
- Общий сбор через две минуту. Делай объяву по трансляции. Срочно! – трубка в кают-компании с треском влетела в гнездо аппарата и, сразу отскочив, беспомощно повисла на проводе.
Если бы дело было на производственном советском судне лет 30-40 назад, то, собрав экипаж, я бы начал так:
- Товарищи! Как не печально это сознавать, но в экипаже, нашего славного, коммунистическо-комсомольского танкера, завёлся несознательный товарищ, который тырит… (нет, не так), который нарушает трудовую дисциплину и уголовное законодательство нашего великого социалистического государства. В то время как вся страна, как один человека, в едином порыве…..Завоевания Великого Октября…. И я как коммунист, не могу молчать…. Призываю всех поставить на повестку собрания…И т.д. и т.п.
Но те незабвенные времена канули, и хорошо. Поэтому начало было простое.
- Короче, - обвёл взглядом всех присутствующих, - начали пропадать вещи и деньги у экипажа. Мы не хотели говорить, но чего уж теперь… месяц назад из бондовой исчезли несколько блоков сигарет. А на днях у четвёртого - жёсткий диск. У месса – сто евро. Может у кого ещё что пропало? Слушаю.
Народ попереглядывался, поёрзал.
- Ну, ну – подбодрил, - не стесняемся.
- У меня перстень пропал, – подал голос третий помощник.
- Давно?
Тот растерянно развел руками.
- Не знаю... Неделю назад в город собирался, сунулся в ящик стола – нет.
- Может потерял? – спрашиваю с надеждой в голосе.
- Не мог – помотал он головой
- И всё вокруг обыскал, - поспешно добавляет он, и - мой было открывшийся рот, обречённо захлопывается.
Народ смотрит. Народ ждёт. Каждый из них на судне от трёх до пяти месяцев. Так сяк сработались, и в целом ни к кому нареканий нет и быть не может. Но тем не менее один из них – крыса. Одна из этих пар глаз смотрит на меня, и с обратной стороны этих глаз идёт мыслительный процесс. Кто это может быть?
Принимаю решение.
- Значит так, - обвожу всех взглядом – стармех, старпом, и второй механик идут по всем каютам и проверяют чемоданы, сумки, шкафы и рундуки. Каждого. Начать с моей каюты.
- Все остальные, - бросил взгляд на телевизор и упаковку от DVD, - сидят тут и смотрят весёлое кино «Мальчишник в Шмегасе». Боцман! – кивнул я – запускай шарманку!
Сам плюхнулся на продавленный диван и начал думать.
Вообще от всего этого обыска мало толку. Найти что-нибудь в каютах – надежды почти никакой. Если вор, конечно, не конченный дурак, и не держит ворованные сигареты под подушкой.
Кольцо и деньги – вообще шансов нет. Их в карман положил, и хрен кто найдёт. До личного обыска мы ещё не созрели.
А вообще ничего нового в этом виде - так сказать - досмотра нет. Ещё будучи чифом, я таким образом изымал у матросиков огненную воду, когда процент невыходов на работу зашкалил до неприличия. Обычно назначается два-три человека из комсостава плюс боцман, и начинается рейд по помещениям, с изъятием всей алкогольной продукции различных крепостей, брендов и призводителей. Почему так много досматривающих? А чтобы ни один синяк потом не заявил, что после досмотра у него пропала штука баксов или портрет любимой собаки.
Смотрю кино и думаю. Заодно прислушиваюсь. Естественно при мне много не говорят, тем не менее сдержанно обсуждают произошедшие события. Время от времени заглядывает боцман и просит кого-нибудь подойти к своей каюте, затем они оба уходят. По тем, кого вызывают можно делать вывод, что пошли по средней палубе с левого борта на правый. Тот, чью каюту проверили, потом идет сразу на работу и поэтому народ в курилке медленно уменьшается.
Беглым, поверхностным взглядом задеваю всех, кто находится вокруг меня. С момента объявленного мной шмона (чего уж там, назовём всё своими именами), никто резко не дёрнулся, не попросился срочно «на минутку» отлучится, руки ни у кого не дрожали, предательская капля пота, не скатилась по воровскому темени и барабанная дробь, как не раз видел в кино, не зазвучала. Вот и верь голливудским детективам.
Ну вот, вроде, всех и проверили.
Я уже зашёл в каюту, когда заглянул второй мех.
Давным-давно в бурсе - ещё курсантами – с этим самым вторым механиком в одном музвзводе играли. Тогда он не был вторым механиком, а был просто Серёга, второй альт - и поэтому мы с друг с другом на «ты», не взирая на ранги, погоны и должности.
- Влад, - произнёс он, - мы с чириком ещё по низам пройдём. Ничего?
По низам – это нежилые помещения.
- Конечно Серёга, - киваю я
Он исчезает.
Сажусь за комп, и подбиваю текучку. Мозги напрягаются тяжеловато, приходится пришпоривать, и я было совсем уже разогнался, когда опять в дверях возник второй мех.
Одно короткое слово.
- Нашли.
- Кого нашли, - не понял я
- Диск нашли.
- У кого? – и тут же подумал, - убью гада!
- Пошли покажу
Рысью несусь за вторым мехом, следом за мной чирик. По дороге зацепили чифа.
Всем хороводом врываемся в указанное помещение, оказавшееся двухместной каютой кадета, в данный отрезок времени – нежилое.
- Смотри, - возбужденно произнёс Серёга, протягивая руку влево и вверх, в направлении туалета.
В каждой каюте имелся совмещённый душ с туалетом, который образовывался выгородкой.
Санузел в морском исполнении ни чем не отличается от своего обычного сухопутного собрата. Такой же унитаз, похожий кафель, раковина и трубы, - по которым все моряцкие потуги уносились стремительным потоком воды прямиком в отстойный танк, а после за борт.
И вот эти самые треклятые трубы, с постройки всегда зашиваются в переборку, по сухопутному - в стену. Доступ к ним осуществлялся через небольшой боковой лючёк, изнутри каюты - слева от входа в каютный туалет, аккурат с обратной стороны толчка.
В данный момент этот лючёк был открыт, унитазные трубы устремились вверх, вслед за ними туда устремились наши с серёгиным взгляды.
- Я тут решил в подволок заглянуть, - продолжал Сергей, - смотрю, - а там в отверстии, рядом с трубой, - кусок рабочей перчатки виднеется. Подсветил фонариком – и точно перчатка. Потянул за неё – и следом проводок с USB-разъёмом свесился, а следом и диск показался. Вот он, родной.
И он ласково подкинул на ладони пластмассовую коробочку, а потом бережно положил её на стол, рядом с найденной перчаткой.
Позади него стоял обрадованный чирик, любовно вглядываясь в свою найденную пропажу.
Перчатку эту привезли две недели назад в этом порту, с несколькими сотнями её таких же собратьев. Эти перчатки имеют особый, салатовый цвет, с другими не перепутаешь – ни до ни после подобных у нас борту не было. Сразу по получении часть их раздали на палубу и в машинное отделение.
Значит эта сволочь, соорудила нычку и - как добросовесная крыса - все тыреное сносит сюда. От злости я схватил эту перчатку и со всей силы швырнул на каютный стол. Она жалко проскользнула по поверхности и замерла, уткнувшись в переборку около розетки.
- Что дальше будем делать? – три пары глаз выжидательно уставились на меня.
- Снимаем подволок!
Первый подволочный лист обшивки полетел на палубу. Следом и второй.
Подставив стул, как эквилибрист на турнике, я вскарабкался вверх и аккуратно просунул голову в образовавшуюся щель. Оттуда открывался великолепный вид на подпотолочное пространство. В нос шибануло затхлой пылью.
Отсюда просматривался практически весь подволок – от борта до борта. Пустое пространство от подволока до верхней палубы сантиметров 50-70. В нём жгуты проводов от судового электрооборудования причудливо переплетались с конструктивным судовым набором и с трубами различных диаметров и предназначений.
И в этом нагромождении всяких нужных предметов тёмным пятном выделялось чужеродное тело, как бородавка на носу нашего боцмана.
Этот предмет лежал в двух-трёх метров от меня, аккурат над соседней каютой, по размерам формам и состоянию напоминал набитый чем-то большой пластиковый мешок.
Я молча слез со стула и произнёс коротко:
- Блядь!
В соседней каюте процедура вскрытия подволока была в точности воспроизведена заново. И когда на палубу опустился последний лист обшивки, нашему взору открылся, тот самый мусорный мешок.
Он был весь в пыли, следы скотча носили частичный характер – упаковывали его явно впопыхах. Разорвав его руками, - на свет извлекли сигареты марки LM. Те самые, ворованные. Красного цвета.
Молча мы смотрели на разорванный мешок у нас под ногами.
- Это они? – наконец уточнил Серега
- Они, родимые – легонько пнув полиэтилен ногой, ответил я, - одного блока не хватает. Синего.
Старпом часто задышал, потом обвёл каюту взглядом и изрёк:
- Хорошое место. Тихое.
Потом с задумчивым видом уставился на кровать.
- Курево забираю к себе в каюту, а там разберёмся – я закинул мешок на спину, - и… это… Об этом мешке – никому!
Пока второй мех на пару с чириком заделывали обратно подволок, я поднялся к себе, зашвырнул несчастный табак под кровать и принялся расхаживать по каюте в раздумьях.
Если раньше, несмотря на все сигналы, существовала, хоть и микроскопическая, но надежда на то, что все эти пропажи просто совпадение, случайность, мираж…, то после этого вся сложившаяся ситуация и окружающая реальность предстала во всем своём мерзком и неприглядном виде.
Крыса. Самая отвратительная разновидность человека, которая обчищает карманы своих же коллег, а потом вместе с ними идёт работу, обедает, слушает или рассказывает анекдоты, а потом ночью либо в нужно-удобное время шарится по рундукам и карманов тех, с кем ещё сегодня разделял общую работу и котёл. И на логичный вопрос – кто? – против своей воли начинаешь мысленно перебирать каждого - все его поступки, слова и деяния сразу становятся предметом скрупулёзного изучения.
Тук-тук.
- Можно?
В дверь зашёл старпом и замер у входа.
- Что на этот раз? Спасательную шлюпку спёрли?
Сарказма мне не занимать.
- Идея есть
При слове «идея» я нервно икнул.
- Излагай.
- Предлагаю засаду.
- Чего-чего..ик.. ты предлагаешь?
- Засаду, - терпеливо повторил старпом, - он же должен вернуться за сигаретами.
Засада. От этого слова пахнуло лесом, винтовкой и партизанами.
- По твоему он совсем дурак? На его месте лучше затаиться и не отсвечивать пока всё не уляжется.
- Но ведь шанс-то есть, - настаивал чиф, - надо просто чтобы кто-нибудь переночевал ночку в той каюте, где сигареты нашли. Если придёт, то возьмём на живца.
- А кто пойдёт ночевать? – меня интересовал чисто технический аспект предстоящего, так сказать, мероприятия.
- Хотите – я пойду.
Я на секунду задумался.
- Ладно. А я пока народ..ик… соберу и пару слов озвучу.
Второе собрание за день – это неслыханно. Поэтому, народ долго не заставил себя ждать и собрался в курилке очень быстро.
На нём я выступил как заправский оратор. Озвучил основные тезисы, провёл параллели, поставил цели и обозначил задачи.
Как громовержец толкал речугу, изрыгая проклятия на этого, пока ещё не пойманного (но дайте только время!) вора. Потрясая найденным жёстким диском в одной руке и сжатым кулаком во второй, клеймил его позором, призывая сдаться, пока не поздно, иначе суля все мыслимые и немыслимые кары на его, трижды проклятую, голову. Попутно напомнил о замках в каютах, которые необходимо закрывать, отправляясь на рабочее место или на берег к продажным женщинам.
Народ смотрел на меня, аплодируя и прерывая криками «даёшь!», восхищённо топая ногами. Впрочем, может и не аплодировал – мало ли чего привидится капитану после долгих месяцев рейса.
В конце концов, я закончил свой спич словами, чем-то вроде «Враг будет разбит! Победа будет за нами!», а потом, кашлянув, добавил:
- Завтра ещё раз со стармехом и чифом пройдемся по низам. По-любому найдём ворованные сигареты. А пока – все свободны!
И ушёл.
************************
Наступила ночь. Потом утро.
Распахнув свою каюту заметил зевающего старпома, на пути к мостику.
-???
- Пока ничего – развёл тот руками, - только в час ночи кто-то за ручку двери подёргал. Но не открыл.
- А ты изнутри закрылся, что ли?
- Ну да. Я ведь что подумал, если он сигареты спёр, значит у него мастер-ключ есть. Откроет ключом дверь – и тогда никаких сомнений.
- А если он ключ у кого-то на время уволок, а потом на место положил? Вон у трояка, когда тот на вахте, мастер-ключ всегда в верхнем ящике валяется.
- Че-то не подумал, - старпом замолчал, а потом поманив меня в свою каюту, закрыл дверь и прошептал, - на Щипцова думаю. Все стрелки на него.
- С чего такие мысли? – скептически заметил я.
- Один к одному - и сигареты продавал, и вахта у него уж больно удобная: днём с двенадцати до шестнадцати и ночью с ноля до четырёх. Особенно ночью – никакого контроля. Вахтенный помощник – и тот на мостике. И сегодня ночью как раз его вахта была.
Всё что он озвучил, уже давно приходило ко мне в голову. Десятки раз проигрывал в голове возможные комбинации. Тут главное оседлать своё воображение, не дать ему разыграться – иначе тогда придётся каждого члена экипажа заковать в кандалы и допрашивать, как говорили в средние века «с пристрастием».
- Смотри сюда, - сказал я, как можно тише, - сегодня ещё ночку переночуй. Только не закрывайся. Если это тот, о ком ты думаешь, то он по любому ещё попробует.
И заметив, некоторое колебание в его глазах, добавил:
- Хочешь, - в соседнюю каюту, где диск нашли, - я пойду? Подстрахую. А то мне Щипцов тоже не особо, мало ли как себя поведёт. Если конечно это он.
Но чиф, благородно отказался.
- Не, не надо. Сам пойду.
- Ну тогда палку возьми, поувесистей, а лучше вот что, - я сходил к себе и достал небольшую биту, - не знаю от кого тут она осталась, может какой капитан экипаж так воспитывал, - но тебе может пригодиться. Нож не предлагаю, так как я по натуре человеколюб и гуманист. А в бите главное бить со всей дури, и чтоб кровищи побольше. Это я тебе как гуманист говорю. Так что вот. Держи.
И я торжественно вручил ему биту, как епископ синодский, благословляющий рыцаря перед важной битвой.
- Пока лежал там, мысль пришла в голову, - ответил «рыцарь», принимая предмет - четвёртый проверил свой диск, говорит - все его личные фоты и рабочие документы удалены. Остались только фильмы.
- И?
- Если этот нехороший человек удалял файлы, то всяко к своему ноуту подключался. Можно взять ноутбук Щипцова и проверить. Если он сначала отключил диск, и только потом удалил файлы из корзины, то если подключить диск заново, -удалённые файлы должны отразиться в корзине.
- А если он не отключая диск удалил файлы из корзины? – засомневался я.
- Тогда шиш. Но может стоит попробовать?
Чего ж не попробовать. Можно разом разрешить все сомнения. И мы решили пробовать.
************************
Ровно в двенадцать пополудни я поднялся на мостик и громовым голосом согнал сонное выражение с лица второго помощника.
- Матюгальник где!?
И получив желаемую рацию, как бы вскользь поинтересовался:
- Кто там у тебя на вахте? Щипцов, что ли?
- Ну да…
- Срочно надо танки промерить. Палуба – мостику! – это я уже в рацию.
- Тш-пш-ш.. На связи… – голос Щипцова, как всегда, с блатными нотками.
- Бери рулетку и иди на первый левый танк. Замерь пустоты и температуру.
- Понял…
Дождавшись, когда он дойдёт до первых танков, которые, между прочим находятся далеко на баке, я подошёл к внутреннему телефону, набрал цифры, и - дождавшись ответа - произнёс условную фразу:
- У тебя нормально всё? Ну и гуд.
Старпом, на том конце, ответил «Хорошо!» и отключился:
Операция «Ноутбук» - началась.
Цель - выманить Щипцова на палубу, под благовидным предлогом, чтобы тот постоянно находился на глазах минут пятнадцать-двадцать. По плану после моего звонка чиф должен был - незаметно для остальных матросов - спуститься на палубу, где проживал рядовой состав. Затем открыть его каюту своим мастер-ключом и, - подключив найденный диск к ноутбуку Щипцова, - проверить состояние его корзины. Шансы были невелики. Но они были.
Потом (согласно разработанному плану) старпом отзванивается мне на мостик. Я заканчиваю этот цирк с замерами и отпускаю Щипцова дальше нести свою вахту.
Рация исправно докладывала замеры:
- третий левый - двести семнадцать….
-....температура восемнадцать с половиной…..
- …четвёртый правый – сто восемьдесят три… температура девятнадцать и два….
Щипцов бубнил в эфир мне ненужные цифры, а я всё поглядывал на часы. И уже прошло десять минут, а старпом всё не звонил. Скоро танки закончатся. Потом мне его по второму кругу гонять, что ли?
Но тут, как будто услышав мои мысли, запиликал телефон на мосту.
- Я сам, - осадил