Кровавая жатва⁠⁠

Мы окончили четвертый курс, когда Руслан предложил нам это дело отпраздновать ночным походом в лес. Зачем я уговорила Валентина тоже пойти с нами? Валентин тихий скромный ботаник, но временами не на шутку вспыхивал, но только когда его задевали. Так что его побаивались, а я чувствовала в нём защиту, мы не были земляки, но оба с глухих деревень, мне казалось, что мы должны все-таки держаться вместе. В итоге нас собралось пятеро. Я, Лена, Руслан, Валентин и Федор. Лес нас встретил неприветливо, тут же испортилась погода, и начался сильный ливень, наши палатки стали протекать, а машины не было. И тогда Руслан предложил добежать до заброшенной тюрьмы. Он рассказал нам, что до войны это был секретный объект, там что-то хранили и химичили. Потом сделали трудовой лагерь для заключенных. Людей заставляли в невыносимых условиях заготавливать древесину. После пришли немцы и тоже сделали там концлагерь, замучив уйму народа. Поэтому тюрьму окончательно забросили. Нам данная история не понравилась, но хотелось где-нибудь на время укрыться. Это мрачное строение оказалось вполне в хорошем состоянии, видно, что делали на совесть. Не сказать, что большое, но и не маленькое. Длинные бесконечные коридоры и маленькие комнаты, многие без окон, но все с железными решетками. Мы заняли одну из комнат, и разложили еду. Парни загорелись желанием напоить Валька. И напоили, по его словами впервые жизни. Мне стало почему-то очень тревожно. Хотелось выйти и бежать, куда глаза глядят, и только ливень останавливал. Выпившие ребята бесили более всего, особенно Валёк. Его лицо стало багровым, глаза навыкате налились кровью, да и ещё появилась неприятная сумасшедшая улыбка. Он то брал нож и точил его об пол, то топориком бил по полу, бесцельно, глупо улыбаясь. А ребята, ржали, как лошади по каждому глупому поводу. Какое-то дурное предчувствие закралось в мою душу.

Я вышла в коридор, и хоть тюрьма мне совсем не нравилась, я пошла вглубь, лишь бы от них подальше. Ходила и исследовала её длинные коридоры и душные комнатки. Уже темнело, я включила фонарь. Несмотря на полную темноту возвращаться к ребятам совсем не хотелось. Но потом я услышала истошные крики, особенно кричала Ленка, я разобрала, что она звала на помощь и просила Валька остановиться. Я побежала к ним. Уверенная в том, что Валентин просто разбушевался и Руслан с Федором его обязательно скрутят. И хоть тюрьма не была большой, но я никак не могла их найти, бегая словно угорелая, по бесконечным коридорам. Каждый раз казалось, что они где-то рядом, но заветная комната всё никак не показывалась. А потом крики замолкли. Я невольно остановилась, чтобы отдышаться. Сев на корточки, стала прислушиваться. Они были совсем где-то рядом, но эти звуки. Я никогда их не забуду. Мой дядя мясник, я выросла в деревне, и хорошо знаю, как слышится когда разделывают мясо, разрубают топором кости, режут глотки… Холодный пот прошиб меня, страх сковал всё тело. Я выключила фонарь, максимально прижалась телом к полу, чтобы бы стать, как можно незаметней. Звуки продолжались, а по тюрьме распространился гнетущий запах крови. Сомнений больше не было, там кого-то разделывают. А потом послышались шаги. Кто-то шел, постукивая топором по каменным стенкам. И он меня позвал. Это был Валёк. Это был точно его голос, но не совсем. Он словно говорил с немецким акцентом, отчеканивая каждый слог, но так вычурно и противно растягивая некоторые звуки, что хотелось закрыть уши, более мерзкой речи, я никогда не слышала: -  "Вии-каа, Вии-каа, гдее – тыы…? Я ищу тебя. Я должен закончить начатое, и убить вас всее-х. Ты последняя осталась. Не бойся, я убью тебя сразу и только потом помучаю, ведь это же ты меня сюда позвала. Вии-каа, Вии-каа, иди ко мне, мы же с тобой друзья. Я должен тебя убить. Я не могу уйти, не доделав работу до конца."

Он ходил и искал меня по длинным коридорам, благо у него не было с собой фонаря. Пару раз он прошел от меня совсем близко и только чудом не наступил. Несколько раз он делал вид, что уходить, но я знала, что это ловушка. Последнее, что я помню, это свой бешеный пульс, холодный пронизывающий каменный пол, и крысы, которые предательски пищали и путались в моих волосах. Обессиленная страхом и ожиданием постоянной расправы, я сама не заметила, как потеряла сознание. Очнулась от того, что пару мужчин в форме били меня по лицу. Требовали каких-то объяснений, и мое имя. А я была не в состоянии, что - либо сказать. Потом они потащили меня на улицу. Яркий свет ударил по моим глазам. Я поняла, опасность миновала, кругом люди. Я спасена. Но меня тут же подвели к грязной простыне и резко открыли её. Увиденное свалила меня с ног, хотя кажется, меня держали под руки. Это была Ленка, у ней было вырезано горло и голова держалась только на тонкой кожице, груди её были отрезаны, а на лице застыл дикий ужас. Теряя снова сознание, взглядом уловила, что под другими простынями торчать хаотично конечности ребят, и было понятно, что их расчленили. Как после объяснил мне следователь, утром на трассе был найден в полубезумном состоянии Валентин, весь в крови, он то смеялся, то плакал и кричал, что должен закончить начатое, найти и убить некую Вику. Когда установили его личность по студенческому билету, кинулись искать нас. А нашли груды тел, и лишь меня живую, как оказалось прямо в соседней комнате. После мать Валентина призналась, что у него были небольшие проблемы с психикой, к психологам они никогда не обращались и лечились у бабок, вроде бы как помогало, он ведь хорошо учился. Валька закрыли в психушке. Через полгода мне позвонил тот следователь и попросил встречи. Он тоже долго думал, что же привело к той трагедии? И каким чудом выжила я? И нашел свое объяснения, не для протокола конечно. Дед Валька сидел в той тюрьме, он сбежал, когда НКВДэшники стали расстреливать заключенных, чтобы те не достались немцам. А когда пришли немцы, тот вышел из лесу и предложил им свое сотрудничество. Они его приняли, хоть и советский, но немец, свой. Фашисты заполонили тюрьму военнопленными, и бывший узник стал надзирателем. И тогда он оторвался по полной. Он пытал, убивал, расчленял, независимо от возраста и пола. Когда опять пришли наши, то немцы в суматохе его бросили. Он знал, его не простят, но оставшихся заключенных не отдал, порешил их всех, а сам повесился у двери тюрьмы, живым не дался. Среди последних его жертв были две девушки, с моей фамилией в них я узнала сестер своего деда, которые числились вывезенными и без вести пропавшими. Кто знает, возможно, их души во время выманили меня с той комнаты и спасли. И возможно неуспокоенная непрощённая душа Валькиного деда просто вселилась на мгновение в тело своего внука, собрав свою кровавую жатву. Меня до слёз мучает невыносимое чувство вины. Ребята могли быть сейчас живыми, если бы я не потянула за собой Валька, если бы не я… Мне до сих пор сниться, то событие в кошмарах. До сих пор боюсь открыть ночью глаза, мне кажется, он снова вернулся, и стоит надо мной с топором с безумным кровавым взглядом. Он умен, силен, и умеет притворяться долгое время хорошим, что ему стоит сбежать с казенной психушки? Я знаю Валёк всегда заканчивал начатое, педантично и маниакально во всём.