Хозяин Ясной Поляны. часть восьмая "Контрабанда"⁠⁠

часть первая "Некий Игнатьев А.В."

На следующий день я узнал, что у Ани всего лишь аппендицит. Ничего страшного. Сейчас даже практиканты делают эту операцию. Так что все будет хорошо.

Но тревога меня не покинула.

Мне жутко не хотелось идти больницу. И в то же время, я понимал, что работа сама себя не сделает.

Семенов снова обрадовался мне как старому другу, когда я ему позвонил.

- Мы всегда вам рады. – Сказал он. – Приходите, чаю попьем, поговорим.

К двенадцати я был в Ясной Поляне.

Слух о том, что в этом захудалом поселке завелся писатель, быстро разошелся. Пока я шел в корпус, на меня с любопытством смотрел персонал. Бабушка в регистратуре вновь показала мне книгу и попросила автограф.

Я с удовольствием расписался и бабушка, бесконечно благодаря, прижала книгу к груди, точно так как сделала Катя.

У меня сложилось ощущение, что время в этом поселке идет с задержкой лет в пять или семь.

В Москве меня уже никто не помнит.

Был писатель. Написал две книжки, покрутился в высшем обществе и исчез, как это часто бывает с выскочками. А здесь…

Здесь все по-другому. Такое ощущение, будто тут каждый человек читал мои книги и для всех я кумир и идол.

Это конечно приятное чувство, но порой, начинает надоедать.

Хотя кому я вру. Безусловно, мне льстит, что женский пол носится с моими захудалыми экземплярами и требует автографа.

Семенов встретил меня, раскинув в стороны руки.

- Вы готовы пообедать?

- Спасибо, но я дома поел. – Соврал я.

- Как жаль. Сегодня дают отличную рыбу под сырном соусом, с кусочками овощей. А на первое, наша знаменитая солянка. Вы не пожалеете.

Ему проклятому надо было в маркетологи идти, а не в медицину. Умеет уговаривать.

- Эх… - махнул я рукой и поплелся за Семеновым.

Обед был действительно царский. Наевшись от пуза, я уже ничего не хотел. Ни работать, ни писать, ни встречаться с психами. Мне бы выйти во дворик, оккупировать лавочку под тенью сосен, закурить и нежиться на свежем воздухе.

Мы вышли покурить.

- У вас прививка от гриппа есть?

- Наверное, - уклончиво ответил я.

- Дело в том, что у нас тут какая-то эпидемия пошла. Весь персонал и все больные ходят и сопливят. – Семенов и сам рукавом вытер нос.

- Я к этим болезням стойкий.

- Все так думают. Если почувствуете недомогание или температуру, приходите на укольчик. Я лично вам оформлю.

- Спасибо.

Он провел меня в комнату отдыха для больных.

Мда… я недооценил слова Семенова про сопли и кашель.

Все больные, а их тут насчитывалось человек десять плюс два лежачих, сморкались, шмыгали носами и кашляли. Персонал не отставал.

- У друга моего совсем все плохо.

- Какого друга?

- У Алексея. Он сейчас в палате.

- У того с большой головой?

- Да. Его грипп совсем подкосил. Боюсь, как бы осложнение не дал, а то не дай бог, каюк придет.

- Надеюсь, все обойдется.

- Я тоже.

- Вы можете подождать Игнатьева тут.

- Пожалуй, так и сделаю.

Семенов покинул меня. Я остался один среди психов.

Каждую секунду я косился в сторону, отмечая про себя, что персонал здесь и, если что-то случится, то меня спасут.

Присев на свободное кресло, я начал наблюдать.

Наблюдения были недолгими, так как ко мне, уверенным шагом двигался псих-стихоплет.

- Вы тут новенький? – спросил Саня, часто подергивая плечами.

- Я здесь по работе, - ответил я, боясь, что сейчас он мне еще что-то накаркает.

- Я думал, вы тут будете с нами жить. Хотел познакомиться поближе, а то со всеми этими уже надоело разговаривать. – Саня обвел взглядом больных, прильнувших к телевизору

Псих-стихоплет изменился. Он выглядел лучше, словно грипп пошел ему на пользу. Хотя он и шмыгал носом без конца, но выглядел свежее. А взгляд стал ясный и чистый.

Обычный человек. Почти обычный…

Он присел рядом.

- А вы, почему телевизор не смотрите? – поинтересовался я.

- Надоело. Тысячу раз уже его видел.

Это может показаться странным, но с этого дня у меня с Саней завелся некий дружеский набросок. Оказывается, он обычный парень. Вполне нормальный. Относительно нормальный.

О своих причудах, которые случаются у него с периодичностью раз в неделю, сам Саня шутит и нисколько их не стесняется.

- Бывает, что-то взбредет в голову. Короче я понимаю, что я сумасшедший, поэтому и не пытаюсь отсюда удрать как многие.

- А многие пытаются?

- Повально. Почти все. Им все кажется, что здесь чертовщина творится. – Саня придвинулся ко мне и прошептал. – А где она тут не творится. Мы ведь в дурдоме находимся. Что здесь еще может твориться кроме чертовщины.

- Это ты правильно подметил.

Целую неделю я ездил к Игнатьеву.

В нашу третью встречу, он сказал мне:

- Спасибо.

- За что?

- Спасибо что освободили нас.

- Не за что, - ответил я, хотя совсем не понимал причину благодарности.

За эту неделю я собрал столько информации, что мне должно хватить на половину книги. Мы дошли с ним до момента разрыва отношений с сыном, о которых Игнатьев не очень хотел рассказывать. Но я, понимая, что это очень важная часть, все-таки заставил его выложить все как на духу:

- Понимаете, Владимир Иванович, нам нельзя пропускать ничего из вашей жизни. В этом и заключается моя методика, что бы мы постепенно и поэтапно вспомнили всю жизнь. Каждый забытый случай мы вытаскиваем на поверхность и вновь освещаем памятью. Только это может помочь нам в лечении. – Уговаривал я Игнатьева.

Он поверил.

Больные вообще все верили, что я некий врач частной практики, со своим личным методом.

Несколько раз я проносил им сигареты, отчего больные готовы были боготворить меня и поставить посреди комнаты алтарь в мою честь.

Естественно я рассказал об этом Семенову, который с пониманием отнесся к контрабанде:

- Только не приносите им спиртное и всякие ножи и прочее.

- Ни в коем случае. – Открестился я.

- С такими делами, вы должны будете легко влиться в коллектив, - таинственно улыбнулся Семенов. – Они за сигареты готовы душу продать, так что мы будем выступать на стороне зла, а вы на стороне добра. Но не заигрывайтесь.

- Как только скажете, я сразу прекращу.

- Заметано.

Семенов хлопнул меня своей лапищей по спине и отпустил к больным.

Мне начинало казаться, что слухи о Ясной Поляне все-таки слухи и ничего более. Больные вели себя хорошо. Мне перестали мерещиться голоса, и я больше не видел страшных снов.

Несколько раз мы говорили по этому поводу с Катей. Она радовалась, что все идет замечательно, но все-таки не поверила. Я видел в ее глазах сомнение и страх.

На радостях, я даже в школу пошел на открытый урок, где дети встретили меня довольными криками. Я долго рассказывал о жизни и писательстве.

Когда урок закончился, меня буквально потащили в учительскую, где прошел второй открытый урок. Только в этот раз я распинался перед учителями и получал лавры известности.

Мне даже поселок стал нравиться в последнее время. Спокойно. Тихо. Свежий воздух.

На выходные я ездил домой.

С Игнатьевым А.В. встретиться не получилось, но я заверил по телефону, что книга движется семимильными шагами и скорее всего, что я сдам ее раньше.

Людочка отдала мне конверт, после чего я покинул «офис».

С Анькой, как я и думал, все было хорошо. Она еще плохо ходила, но бесшовная операция и новые технологии сделали свое дело. У нее не будет этого уродливого шва на пол живота. Всего лишь три точки. Три маленькие точки: две по краям и одна под пупком.

Ира радостно встретила меня и напоила чаем.

Еще бы ей радостно меня не встречать, когда я привез ей кругленькую сумму.

Я звал их к себе, на мою так называемую дачу, но Ира была настроена найти работу, поэтому их приезд откладывается на неопределенный срок.

Вернувшись в Ясную Поляну, я раздал больным гостинцы.

Счастью их не было предела. Они радовались подаркам как малые дети. Чуть ли не подпрыгивали до потолка. Даже хмурый дед, с которым Игнатьев водил тесную дружбу, и тот улыбнулся при виде шоколадки и пачки беломора.

- Вот за это спасибо. – Расплылся он в улыбке.

Саня продолжал снабжать меня информацией.

Спустя еще неделю я завел так называемую дружбу почти со всеми.

Входя в отделение, я приветствовал регистраторшу, это была либо баба Люда (далеко не Людочка из офиса Игнатьева), либо баба Валя. Они были как две близняшки. Обе одинаково круглые. Брови точно выведены черным цветом. Единственное что их отличало, так это цвет волос. У одной фиолетово-седые, а у второй черно-седые.

Я здоровался с ними и меня, не спрашивая, пропускали в отделение. Ко мне по-прежнему приставляли молодого медбрата, который доводил меня до второго этажа. Не то чтобы я сам не мог дойти, просто волшебная ручка, которая отрывает все двери, всегда находится у персонала.

Перекинувшись парой слов с медбратом, я попадал на второй этаж, где психи стягивались ко мне как муравьи на мед.

Все они звали меня по имени отчеству.

Виктор Андреевич то, Виктор Андреевич это…

В комнате отдыха, я без палева отдавал им сигареты, шоколадки и прочую хрень, которой снабжал их, и благодаря которой, они и повадились любить меня.

И все было бы хорошо, если бы не голос.

В комнате отдыха было тесно. Психи, как обычно, получив от меня гостинцы, разбежались по палатам, а спустя пару минут собрались перед телевизором. Поучительная передача про животных всегда притягивала их несмышлёные взгляды.

Я почувствовал перемену. Почувствовал сразу, как только уселся в кресло.

Не могу сказать, что именно случилось. Но произошло что-то странное. Что-то неведомое и необъяснимое. Я сразу вспомнил Катю, которая не могла мне объяснить, что именно происходит в Ясной Поляне, но все равно продолжала говорить, что там что-то есть…

Вот и я почувствовал, что тут кто-то есть.

Ощущение было, будто бы кто-то стоит у меня за спиной. Тяжелое ощущение чужого взгляда.

Несколько раз я обернулся. Но сзади никого не было. Ни-ко-го!

Когда я обернулся в очередной раз, то увидел Семенова. Он широкими шагами преодолевал коридор, целеустремленно двигаясь ко мне

Я встал с кресла. Мы поздоровались.

- Опять эту проклятую книгу забыл, - не очень лестно выругался он. Особенно когда именно я являюсь автором той самой проклятой книги. – Вот когда вас вижу, всегда вспоминаю про книгу.

- Я тут еще месяца на два, так что время будет.

- Надеюсь. Если меня жена раньше не прибьет.

- Как у вас тут дела? – спросил я Семенова больше ради приличия, потому что Саня уже успел мне доложить краткую информацию.

- На поправку идем. – Улыбнулся Семенов и почесал бороду. – Честно говоря, я думал после такой эпидемии, многих не досчитаемся, но обошлось.

- Настолько было серьезно?

- О-оооо – закатил он глаза. – Игнатьев в ваше отсутствие бредить от температуры начал. Малофеев и тот поддался напасти гриппа. А вы выдели Малофеева. – Малофеева я конечно видел. Его вообще сложно было не заметить. Огромный как шкаф и спокойный как шкаф. Ходит из угла в угол и ни с кем не общается. Даже зная, что появилась лазейка для контрабанды, он так ко мне ни разу и не подошел. Зато всегда здоровается. Улыбается своим широким ртом и как ребенок машет рукой, растопырив пальцы во все стороны. – Шустряков тяжело болел, Шарафутдинов чуть легкие при кашле не выплюнул. Кто еще… Ну, и разумеется Беспалый Алексей. Честно говоря, я думал его мы точно потеряем. Но выкарабкался. Опять лежит и смотрит по сторонам, как ни в чем не бывало.

А я и не сразу заметил, что возле окна снова две каталки для тех, кто не двигается.

- …так что, - продолжил Семенов, - Будем жить как говорится.

- Будем жить, - ответил я ему тем же.

- Семен Сергеевич, - позвала его Полина, - можно вас на минуточку.

- Ладно, пойду я. – сказал Семенов. – Будет время, приходите в мой кабинет.

- Непременно.

Круглая Полина прильнула к уху Семенова и что-то ему шептала.

Я облюбовал кресло и уставился в телевизор.

В передаче про животных, зебра пыталась выбраться из реки. Она вздувала ноздри, выплевывала фонтаны воды, но злые крокодилы все равно тащили ее на дно.

«Ты думал, я исчез?» - раздался в голове голос.

Я почувствовал как все страхи, слухи и басни которые с любовью обсасывают местные жители, поднимаются у меня в душе.

Я опять почувствовал себя голым, зная, что кто-то копается в моей голове. Руки начали дрожать. Для чего-то я начал судорожно смотреть по сторонам, словно мог увидеть источник этого голоса. Но все было как обычно. Две койки у окна и ватага психов возле телевизора. У двери стоит медбрата Слава и треплется с медсестрой Юлей.

- Ты думаешь, они тебя любят? – продолжил голос.

- Кто ты? – спросил я. Если бы я говорил не мыслями, а ртом, то мой голос дрожал бы как струна. Возможно, я бы вообще не смог произнести ни звука. Но мыслями общаться легче.

- Ты оказался крепче, чем я думал. Настырный. Упертый. И глупый.

- Кто ты?

- Я хозяин этого места. Семенов не хозяин. И Игнатьев с его богатеньким сыночком не хозяин. Я хозяин. Я и только я.

- Чего ты хочешь?

- Того же что и всегда. Ты нарушил мою идиллию. Я годами выстраивал свое хозяйство. Я сидел в засаде годами. Как вон тот крокодил. – Я кинул взгляд на телевизор, где огромный крокодил готовился к прыжку. – Я ждал их. Я работал над ними. Я строил свою империю сам. И тебе не следует здесь находиться. Я хочу, чтобы ты ушел. Прочь!

- Я знаю тебя, - ответил я мысленно и почувствовал, как голос вздрогнул.

Естественно я не знал, кому принадлежит этот проклятый голос. Я и не подозревал, что за чертовщина тут происходит. Я сказал так, наобум…

- Ты не можешь знать, - ответил голос.

Я боялся, что он прочтет мои мысли и увидит, что я действительно ничего не знаю.

- Знаю. И скоро тебе наступит конец. – Сказал я.

И откуда у меня взялось столько смелости.

- Зря ты затеял эту игру. Зря.

Мысли прояснились. Я почувствовал, как мою голову покидает не прошеный гость.

Но вместо этого я всем телом почувствовал, что на втором этаже, вновь поселилось нечто. Оно витало в воздухе. Оно было везде. Не была угла, где бы оно не смогло тебя достать.

Этим же днем, когда я беседовал с Игнатьевым, злобный старик вернулся.

Игнатьев исказил рот, уставился на меня острыми глазами и сквозь зубы процедил:

- Твои мучения будут долгими. Долгими, но напрасными.

А спустя секунду, он продолжил рассказывать мне об их с сыном конфликте.

Когда я вышел, Саня… тот Саня, который последние две недели смотрел на меня как на спасителя и совсем позабыл о своих стишках, теперь косился на меня как собака, у которой отняли кость.

Здесь все сошли с ума, – отметил я про себя.

По сути, тут все и были сумасшедшими. Но если вчера или неделю назад я легко с ними общался, то сейчас их словно подменили.

Я решил, что не буду ездить сюда неделю. У меня накопилось достаточно материала, чтобы начать писать книгу. Поэтому Ясная Поляна пусть живет без меня.

Но этому решению не суждено было сбыться.

Уже на следующий день, я вновь оказался в Ясной Поляне.

Автор