Хоррор-рассказ "731"⁠⁠

Глава 1: Дорога в никуда

Жёлтый Ford Econoline 1973 года с облупленной краской и номерами DEV 731 полз по лесной дороге, как больное животное. В салоне пахло прокисшим пивом и дешёвым вином — семеро студентов праздновали конец учебного года, не подозревая, что их маршрут уже давно проложен чужими руками.

— Эй, Эш, ты уверен, что мы не заблудились? — Лора высунулась в окно, прижав к лицу камеру. Затвор щёлкнул, навсегда запечатлев дорогу, уходящую в чащу.

— Расслабься, — хрипло фыркнул Эштон, перебирая руль пальцами в порезах. — Мы просто ищем место для вечеринки, а не в ад едем.

— А вдруг уже едем? — Грег скривил губы, доставая из кармана потрёпанную фигурку совы. Дерево пахло ладаном и... чем-то медным. — Вот, понюхайте, бодрит.

Миа сжала колени. Она знала этот запах — пахло точно так же, как в подвале её детского дома.

Радио внезапно ожило, выплёвывая сквозь помехи:
— ...семь... три... один...
— О, просто зашибись, — скривился Джейкоб, тыкая в кнопки. — Теперь ещё и голоса. Может, выключим эту хрень?

Но цифры повторялись снова и снова, как отсчёт перед казнью. И тогда они увидели её — кирпичную колокольню с часами, застывшими на 3:33. Стрелки были похожи на три ножа, вонзённых в одно сердце.

— Боже... — Стефани прилипла к стеклу. — Такое чувство, будто время здесь... застряло.

Винсент молча сжал кулаки. Он единственный знал почему.

Автобус вполз в деревню. Пустые дома смотрели на них чёрными глазницами окон. А впереди, за покосившимся забором, высился особняк. Тот самый, про который Миа читала в пожелтевшей газете 1973 года.

Последнее убийство здесь произошло 12 ноября. В день её рождения.

Глава 2: Дом, который дышит

Лунный свет стекал по фасаду особняка, растягивая тени до неестественных пропорций. Казалось, само здание дышало — стены вздымались и опадали в такт их шагам. Кривые оконные проёмы были расположены хаотично, словно архитектор проектировал их для существ с иным строением черепа.

— Ну что, пацаны, гоу в гости к призракам? — Эштон щёлкнул зажигалкой "Zippo" с гравировкой черепа. Оранжевое пламя на миг высветило его ухмылку.

Лора подняла камеру. Щёлк. На экране "Polaroid" тут же проступило изображение: облупившаяся краска, разбитые окна... и в правом верхнем углу — чёткая белая вспышка, будто кто-то там стоял с зеркалом, ловя отблеск луны.

— Эш, может, там электрики? — фыркнула она, но пальцы сами сжали распечатывающийся снимок.

— Ага, или призраки с фонариками, — заржал Грег, поправляя на шее цепочку с той самой совиной лапкой.

ТУК! Чёрная масса врезалась в лобовое стекло с глухим стуком спелого арбуза. Трещина поползла по стеклу, рисуя причудливую паутину прямо перед лицом Эштона.

— Чёрт возьми! — Джейкоб выскочил наружу, пиная ботинком окровавленное тело ворона. — Просто дохлая птица, расслабьтесь, орнитологи хреновы!

Но когда они выходили из машины, что-то мягкое шлёпнулось в грязь рядом с Винсентом. Тряпичная кукла в выцветшем платьице. Её глаза были аккуратно вырезаны ножницами, а на месте рта торчали чёрные нитки, стянутые в вечную улыбку. Он поднял её, почувствовав под пальцами что-то твёрдое внутри, и молча сунул в карман куртки.

Внутри особняка воздух был густым, как в склепе. Запах ладана смешивался с ароматом гниющих яблок и чего-то медного.

— Как в той часовне... — начала Миа, но её слова потонули в скрипе половиц. Пол под ногами дышал, словно был обтянут кожей.

Грег копошился в углу, разгребая груду пожелтевших газет. Бумага рассыпалась в пальцах, оставляя на коже жёлтую пыль, похожую на серу.

— О, смотрите, местные новости! — Он тряс листком, где жирным шрифтом кричал заголовок: "ПЯТЕРО ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ: СЛЕДЫ ВЕДУТ В ЛЕС". Дата — 12 ноября 1973. Фотография была намертво приклеена к странице — кто-то явно лизал её перед этим, оставив засохшие следы слюны.

Миа подошла к стене, проводя пальцем по шершавым обоям. Под слоем грязи проступали символы — не то руны, не то детские каракули. При дневном свете их бы не заметили, но в дрожащем свете фонариков они словно шевелились, извиваясь как черви в ране.

Стефани тем временем раскрыла потрёпанный кожаный дневник, найденный под лестницей. Переплёт скрипел, будто вскрывался гроб.

— "Им нужны семеро. Нас уже шесть. Он сказал, что последний придёт с куклой", — её голос сорвался на последнем слове.

— О, ну конечно, — Джейкоб закатил глаза так, что стали видны красные прожилки. — Классика дешёвых страшилок. Давайте ещё скажем "Кэндимен" пять раз перед зеркалом!

Их смех прозвучал неестественно громко, будто кто-то смеялся вместе с ними, чуть запаздывая.

Лора снимала всё на айфон, хотя экран то и дело покрывался помехами. Эштон водил лучом фонаря по потолку, где темнели странные пятна — слишком правильной формы, как отпечатки ладоней. Грег дурачился, изображая медиума, но его шутливое "Ооо-у-у-у!" вдруг оборвалось — за его спиной что-то упало с полки.

А Винсент стоял в дверном проёме, сжимая в кармане куклу. Он знал: кто-то уже считал их шаги. И счёт был почти закончен.

Глава 3: Шесть

Джейкоб закатил глаза до предела, так что стали видны розовые прожилки на белках. Со стуком распахнул дверь подвала, отчего облако пыли взметнулось в воздух, кружась в лунном свете, как пепел.

— Окей, идиоты, сейчас я докажу, что тут нет ничего страшного, кроме крыс и плесени! — его голос гулко разнёсся по лестнице, отражаясь от сырых стен.

Он начал преувеличенно трястись, изображая ужас:
— О нет-нет-нет! Что это?! О боже, спасите! — его пальцы судорожно сжимали перила, оставляя на гнилом дереве влажные отпечатки.

— Заткнись, придурок! — засмеялась Лора, но её ногти впились в кожу ладоней так, что выступили капельки крови.

Из темноты донёсся его смех — громкий, истеричный, с лёгкой хрипотцой:
— Вы видели свои лица! Ха-ха-ха! Вы реально поверили, что...

Грохот. Тишина. Резкий, пронзительный крик — будто рвали металл.

— Джейк?! — Эштон шагнул вперёд, и его ботинок со скрипом вдавил в пол засохшую многоножку.

Тишина ответила гулкими каплями с потолка.

— Очень смешно, мудак! — Грег попытался рассмеяться, но из горла вырвался лишь странный булькающий звук.

Миа первой спустилась вниз. Воздух в подвале был густым, как сироп, с привкусом старого мяса. На стене — свежие потёки крови, стекающие вниз по трещинам кирпича, складываясь в чёткую цифру: 6.

Лора машинально подняла камеру. Щёлк. На экране Polaroid медленно проявлялось изображение: Джейкоб стоял спиной, его поза была неестественно скрюченной. А над ним нависала тень — слишком высокая для человека, с рогами, ветвящимися, как корни мёртвого дерева. Её пальцы-прутья впивались в плечи Джейкоба, оставляя тёмные вмятины.

В тот же миг с улицы донёсся оглушительный рёв радио — их автобус, будто по чьей-то команде, включился на полную громкость. Из динамиков полился детский голосок, напевающий:

— Раз-два-три, не дыши! Четыре-пять, будешь спать!

Они выбежали наружу. Эштон с силой вырвал ключи из замка зажигания, порезав ладонь о острый край.

— Джейк, если это ты... — он озирался, и его зрачки расширились, отражая луну, — ...я тебе точно что-то отрежу!

Но вокруг было только молчание и лунный свет, струящийся по капоту Ford'а, будто жидкий азот. Вернувшись в особняк, они поднялись на второй этаж.

Лора, дрожа, как в лихорадке, подняла камеру к окну. Вспышка. На экране — их автобус. А в его окне... её собственное лицо. Но не настоящее. Искажённое, с неестественно широкой улыбой: губы растянуты до мочек ушей, глаза — чёрные, без белков.

Камера со звоном разбилась о пол, и осколки стекла странным образом сложились в маленькую звёздочку.

Миа стояла перед зеркалом в холле. Его поверхность была покрыта тёмными пятнами, будто кто-то дышал на него годами.

— Если смотреть десять секунд... — её шёпот был едва слышен.

Отражение начало меняться: обои пузырились и отклеивались, пол прогнивал насквозь, обнажая кости под ним, а с потолка свисали клубки чьих-то волос. И за её спиной... фигура. Чёрное пальто, слишком длинные руки, лицо, скрытое в тенях.

Она вскрикнула, отпрянув.

— Ты чего? — фыркнул Грег, но его рука непроизвольно потянулась к карману, где лежала та самая вонючая фигурка.

— Там кто-то был!

— Конечно, — он закатил глаза, но его зрачки были неестественно расширены. — Может, мы уже призраки?

Бам-бам-бам.

Часы на башне пробили 3:33, и стены дома вдруг зашептали их же голосами, повторяющими в унисон:

— Может, мы уже призраки?

А где-то внизу, в подвале, что-то заскреблось.

Глава 4: Пять

Тишина после голосов повисла в воздухе, густая, как застывающая кровь. Даже их дыхание казалось слишком громким — будто кто-то считал каждый вдох.

— Грег? — Лора прошептала, но её голос растворился в скрипе половиц. Дерево под ногами дышало, расширяясь и сжимаясь, как грудная клетка спящего гиганта.

— Ладно, шутки кончились! — Эштон ударил кулаком по стене, оставляя отпечаток на обоях. Его зрачки были расширены до предела, отражая пламя зажигалки.

Они начали обыскивать комнаты, крича их имена. Эхо возвращалось искажённым — будто кто-то повторял слова с задержкой в полсекунды.

Ровно пять минут спустя, Миа машинально засекла время по своим наручным часам, стрелки которых теперь шли против часовой стрелки, она распахнула дверь кухни.

— О, Боже...

Грег. Он сидел в шкафу для посуды. Нет — его посадили. Тело было сложено с неестественной точностью: колени прижаты к груди, руки вывернуты так, что локти касались друг друга, пальцы сплетены в замок.

Но самое страшное — его рот.

Губы были аккуратно зашиты чёрными нитками, а между зубов торчала пожелтевшая фотография. Лора, дрожа, вытащила её.

12 ноября 1973 года. Группа людей перед особняком. Шестеро. А в центре... размытое пятно с очертаниями куклы. И подпись: "Нас уже шесть. Он придёт с куклой".

— Нам нужно уходить! Сейчас же! — Миа схватила Винсента за руку.

Они бросились к выходу. Но дверь исчезла. Стена на её месте была теплой и влажной, как живая плоть. Коридоры растягивались, приводя их обратно в холл, когда они пытались убежать в другое место особняка. Окна не поддавались — стул, брошенный Эштоном, разлетелся в щепки, но стекло осталось даже без царапины.

— Что за хрень?! — Эштон бил кулаками по раме, но в ответ раздавался лишь глухой стук — будто по ту сторону кто-то стучал в ответ.

Стефани в это время лихорадочно листала дневник.

— Здесь что-то есть... — её ногти впились в бумагу, когда она шепотом читала записи. — "Винсент... 12.11.1973... Он всегда был..."

Буквы зашевелились, превращаясь в густую чёрную жидкость.

— А-а-а!

Её рука провалилась в страницу, как в трясину. Бумага обвилась вокруг запястья, стягиваясь, как петля.

— Держите меня! — её крик оборвался, когда страницы сомкнулись вокруг шеи.

Тело Стефани растягивалось, как горячий пластилин. Кости хрустели, но не ломались — просто удлинялись, пока её лицо не коснулось бумаги.

— "Он всегда был здесь..." — её губы слились со страницей в последнем шёпоте.

Щёлк. На стене среди портретов появился новый — Стефани. Её глаза были широко открыты, а рот — зашит теми же чёрными нитками.

Эштон подошёл ближе.

— Стеф... — его палец коснулся фотографии.

Бумага была тёплой и пульсировала.

В зеркале напротив... она была. Стефани била кулаками по стеклу, её рот разрывался в беззвучном крике. Но в реальности — там ничего не было.

Осталось пятеро.

Глава 5: Один

Дневник жреца упал на пол с глухим стуком, раскрывшись на последней странице. Он выпал из шкафа слишком аккуратно, будто его подсунули.

Пожелтевшие чернила складывались в строки:

"7 вошли. 1 остался.
III.III.CCCXXXIII — Первый Камень.
730 теней в стенах.
Примите 731-ю".

Лора медленно подняла глаза от текста к фотографии 1973 года. Её пальцы дрожали, когда она провела по изображению.

— Это... невозможно...

Среди жрецов в чёрных одеяниях стоял Винсент. Тот же взгляд. Те же черты. Даже шрам над бровью. Он не постарел ни на день.

— Ты... — голос Эштона прозвучал хрипло, как будто его горло сжимали невидимые пальцы. — Что ты за тварь?!

Он рванулся вперёд, сбивая Винсента с ног. Кулаки со всей силы врезались в лицо, кровь брызнула на пол, но не потекла — а застыла в воздухе, как капли ртути.

— Прекрати! Он же не виноват, что похож! — Миа попыталась оттащить Эша, но он отшвырнул её.

— Ты видела фото?! Он там был 50 лет назад!

Винсент лежал на полу, улыбаясь. Кровь стекала по его подбородку, но в глазах не было боли — только ожидание.

Лора потянула Эша за плечо:

— Остынь! Мы не знаем, что это за фото, может, его дед или...

Винсент медленно поднялся. Он подошёл к стене, где раньше была дверь, и провёл окровавленным пальцем по штукатурке. Кровь впиталась, как в промокашку.

— Что он делает?! — закричала Миа.

Символ вспыхнул чёрным светом. Стены вздохнули. Их отбросило в разные стороны.

Эштон очнулся в комнате с заколоченным окном.

За стеклом — жёлтый Ford Econoline 1973 года подъезжал к особняку. Внутри — они сами. Весёлые. Пьяные. Живые.

— НЕТ! — он бил кулаками по стеклу, кожа рвалась, оставляя кровавые отпечатки. — УЕЗЖАЙТЕ!

Но микроавтобус остановился. Двери открылись. Семь теней вышли наружу. Одна из них обернулась. Это был он сам.

Лора оказалась в комнате, заваленной фотографиями.

В руке — страница из дневника:

"7 должны войти. 1 должен остаться".

На стене перед ней шевелились портреты пропавших. Джейкоб. Грег. Стефани. Их лица медленно стирались, будто кто-то невидимый проводил по ним ладонью.

Она подняла Айфон. Щёлк. На снимке — она сама, но её лица нет.

Миа открыла глаза рядом со старой фотокамерой. Плёнка была заряжена.

Первое фото — вся группа у особняка. Щелчок. Джейкоба нет. Щелчок. Грега нет. Щелчок. Стефани нет. Последний кадр — один Винсент, смотрящий прямо в объектив. Его глаза были чёрными. Совершенно.

В этот момент раздался стук в дверь. Хотя двери не было, у стены стоял Джейкоб.

Его рот был зашит.

— Вы не уйдёте. Вы никогда не уходили.

Винсент на кухне достал куклу без глаз.

Повернул ей голову на 180 градусов. Поставил на стул. Часы на стене замерли на 3:33.

Он ухмыльнулся. Отвернулся. И тогда — тик-так. Тик-так. Тик-так.

Где-то в доме снова засмеялись.

Глава 6: Круг замкнулся

Миа отчаянно рылась в сумочке, рассыпая по полу мелочь, жвачки и старую фотографию детского приюта. Её пальцы наконец наткнулись на мешочек с солью и три чёрные свечи, купленные когда-то у цыганки.

— Должно сработать... должно... — её голос дрожал, пока она рисовала солью дрожащий круг вокруг себя.

Но тени под полом зашевелились.

Чёрные, как смола, языки лизнули соль, оставив после себя влажные следы, пахнущие медью и ладаном. Миа почувствовала, как её собственный язык прилипает к нёбу.

Что-то тёплое и жирное выползало у нее из горла — чёрные нити, как у древней мумии, обвивали её шею, затягиваясь туже, туже...

Последнее, что она увидела — себя со стороны.

Её тело, подвешенное на ржавый крюк, точь-в-точь как на той старой фотографии культа. Глаза налились кровью, когда петля окончательно затянулась.

Где-то в доме раздался щелчок. На стене появился новый портрет.

Эш в соседней комнате наткнулся на старый радиоприёмник.

Он включился сам.

— Ритуал со свечами и солью — не защита. Это приглашение. Это самопожертвование.

Голос звучал слишком знакомо — это был его собственный.

Ярость затмила разум. Он бил кулаками в стекло, пока кости не треснули, пока кровь не залила предплечья. С последним криком он бросился всем телом в окно.

Стекло разбилось. Но осколки не упали. Они замерли в воздухе, медленно развернулись... и вонзились в него, образуя кровавую корону вокруг головы. Его крик оборвался, когда самый крупный осколок пронзил горло.

Где-то в подвале что-то зашипело от удовольствия.

Винсент в это время стоял перед гардеробом.

Его пальцы провели по старой куртке Эша. Он примерил её — и странным образом она села идеально, хотя Эш был намного шире в плечах.

В кармане что-то звякнуло. Ключи от Ford Econoline.

Он улыбнулся.

Лора в ужасе отшвырнула последнюю фотографию.

Стекло лампы разбилось, и в осколках она увидела Эша — он бежал по бесконечному коридору, его рот был открыт в беззвучном крике.

Она поняла. Все эти фото... это не воспоминания. Это предсказания.

Её пальцы наткнулись на ещё один снимок. На нём вся их группа стояла перед особняком, улыбаясь. Но по мере того, как Лора смотрела, её собственное изображение начало блекнуть.

Она почувствовала, как её тело становится лёгким, прозрачным...

— Нет... нет, нет, НЕТ!

Но её голос уже не звучал. Руки стали полупрозрачными, как старая фотобумага. Последнее, что она успела увидеть — как Винсент берёт её камеру и делает селфи, улыбаясь в объектив.

Винсент расставил семь свечей в круг.

Пламя вспыхнуло синим огнём.

— Круг замкнулся.

Стены затряслись и осыпались, открывая истинный облик особняка — каждая стена была увешана сотнями, тысячами портретов.

Все те, кто вошёл сюда за 50 лет. Все те, кто стал частью культа.

Он аккуратно стёр своё имя из дневника.

Когда он вышел на улицу, на дороге уже стоял жёлтый Ford Econoline 1973 года.

Из него высыпала новая группа студентов.

— Эй, ты тоже здесь за мистикой? — крикнула рыжая девушка.

Винсент только улыбнулся в ответ.

Где-то в особняке альбом культа сам открылся на чистой странице. Одна за другой появлялись новые фотографии.

Последняя надпись возникла сама собой, выжигая бумагу:

"7 должны войти. 1 должен остаться. Тогда 731-й круг повторится".

Тени в особняке зашевелились, готовясь к новой встрече.

Где-то в подвале закапала свежая кровь, складываясь в цифру "7".

А на башне часы, которые никогда не шли, внезапно ожили и начали отсчёт...

3:33.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.

***

Кроме рассказов, я пишу и книгу, и в ней есть красочные описания, умные персонажи, пугающая или легкая атмосфера, зависящая от сцены, но всегда живая. Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Спасибо, что читаете!)