Хомяк⁠⁠

Девочка держала в руках альбом для фотографий. Маленькие ручки перелистывали страничку за страничкой, пока не остановились на одном фото – она с пышными синими бантами задорно смеётся, а между бантами, прямо у неё на голове, сидит хомяк, которого папа подарил ей на день рождения. Долгое время хомяк был её верным другом, всегда поддерживал её в играх, он бывал в роли ребёнка Кена и Барби, и первым покупателем в её игрушечном магазине, а розовый игрушечный домик был будто создан специально для него. Пушистый друг мастерски играл в прятки, и мог часами бегать в своём колесе. Сегодня родители, как обычно, забрали её из садика вечером, и она скорее прибежала в свою комнату к другу. В садике весь день они играли в доктора, у Машки был белый халат, и у них даже был стетоскоп, прямо как настоящий, они слушали друг друга, и, конечно, выписывали рецепты и лекарства. Она хотела как можно быстрее показать, каким хорошим врачом она научилась быть! Хомяк спал в своей небольшой клетке. Она потянулась и взяла его в руку. Он не проснулся. И на ощупь он был какой-то холодный, не такой как всегда. Девочка позвала папу. Папа, вошедший в комнату, посмотрел на хомяка, потом на неё, протягивающую ему неподвижное маленькое тельце. «Что с ним, пап?» - не спуская глаз с папиного лица, взволнованно спросила девочка, - «Почему он не просыпается, он что, замёрз?». Папа тяжело вздохнул, его взгляд погрустнел, он обнял девочку – «Радость моя… он умер. Он был уже старенький. Он больше не сможет с тобой играть, его душа отправилась в мир иной». Папа забрал друга у неё из рук, и положил его в коробку из-под обуви. «Сейчас уже поздно, завтра мы его похороним» - сказал он, забрав коробку.

На улице было темно, и барабанил дождь. Луна большим светлым диском тускло освещала комнату. Сегодня она была необычной, свет, пробивающийся сквозь дождь, имел неуловимый красноватый оттенок. Родители спали, и девочка лежала в темноте, не в силах уснуть. Умер. А что это значит? Папа сказал, что он больше не сможет играть. Что душа отправилась в мир иной. Она отправилась туда, потому что он больше не может играть? Папа сказал, что он был старый. Из-за этого он больше не может играть? Как тот плюшевый медведь, у которого отвалилась лапа. Он тоже стал старый. Но что, если…Если бы можно было…Девочка вскочила с постели. Потихоньку, на цыпочках, чтобы никого не разбудить, по тёмному коридору она прокралась к коробке. Двумя пальцами она приоткрыла крышку. Её друг неподвижно лежал внутри, такой же холодный. Она закрыла крышку. Если поторопиться, то можно успеть. Она так же тихо вернулась в свою комнату, включила настольную лампу, и начала готовить всё необходимое. Кусок шерсти из маминых ниток, маленькие бусинки из бабушкиного браслета. Папин клей, спички, кусок шнурка. Обрезки клейкой бумаги из садика. Дождь на улице превратился в ливень, временами слышался гром. Свет лампы освещал маленькую фигурку девочки, согнувшуюся за столом, вокруг была лишь темнота ночной комнаты. Работа кипела – сшить, приклеить, отрезать. Глаза слипались, девочка то и дело зевала. Останавливаться нельзя. От усердия она высунула кончик языка. Остались последние штрихи. Она случайно проткнула иголкой палец, капелька крови упала на стол. За окном сверкнула молния, на миг осветив девочку и комнату. Девочка посмотрела на своё творение, вдруг её зрачки расширились, она почти закричала от восторга, но вовремя остановилась, ведь родители спят. Получилось, получилось, получилось!

Отец проснулся посреди ночи от странного ощущения. Что-то происходило в комнате дочери. Он сунул ноги в тапки, накинул халат, и, шатаясь спросонья, проследовал в детскую. Дочь спала прямо за столом под включённой лампой, возле неё на полу стоял её игрушечный домик, сидели Кен и Барби, словно игра только закончилась. Неподалёку лежала игрушечная касса. Клетка хомяка была открыта, колесо, по которому он любил бегать, тихо покачивалось из стороны в сторону. Как будто в нём только что бегал его бывший хозяин. Около колеса сидело нечто. Подойдя поближе, он пригляделся – это был комок торчащей во все стороны шерсти, с глазами из старого браслета, с непонятными ушами, с бусиной на месте носа. Он перевёл взгляд на спящую дочь. По столу были разбросаны куски ниток, шерсти, ножницы, она откуда-то достала его клей. «Глупышка» - подумал он, поднял дочь, и понёс её в кроватку. Дочь что-то бормотала сквозь сон – «получилось, получилось». Он укрыл её одеялом, и она тихонько засопела. Отец вышел из комнаты, направляясь в свою постель. Он услышал какой-то звук. Остановившись, он прислушался. Ему стало не по себе. Из комнаты дочери отчётливо раздавался звук крутящегося колеса.