Казахстан-трип. Часть третья. Дикарская и с песней⁠⁠

Прошлая часть, если кто читал, закончилась на том, что нам нужны были деньги. В целом это нормальное состояние человека, но нам нужна была наличка и непременно в тенге.

Утром выселились из гостевого дома и поехали в сторону Щучинска. Нашли нужное отделение банка, работающего с «Золотой короной». Протягиваю паспорт, говорю, мне бы переводик получить. Милая сотрудница просит загранпаспорт. Его, как вы помните, нет. Потому что я глупая неответственная недальновидная невнимательная ленивая попа, как мне любезно объяснили в комментариях к предыдущим частям. Не спорю, согласна со всеми пунктами.

По российскому паспорту перевод выдавать отказались категорически. У меня, к слову, было такое подозрение, но надеялась, как положено, до последнего.

Попробовала скормить банкомату свои карты – ругается, не видит, отказывает в обслуживании. При запихивании в устройство карты «Мир» кричит «Убери бяку, фу гадость». Не признаёт, в общем.

Я с оборванными коленками и в белом сарафанчике; муж, в очередной раз предлагающий домой; странно поглядывающая на нас сотрудница зала; карты, которыми невозможно расплатиться; паспорт, который в данном случае совсем не документ. Взгрустнулось. В теории алгоритм «Найти человека с местным паспортом – сделать на него перевод – он получает перевод в кассе – я забираю деньги» совсем несложный. Однако приставать к незнакомым людям, которые ожидаемо с недоверием отнесутся к монологу со словами «Наличные, перевод, карта, сами мы не местные»… Нехилый риск быть посланной, а я не люблю.

Тут в отделение заходит молодой парень и обращается к администратору: «Как мне по золотой короне перевод получить?».

Шанс – он выпадает только раз, и надо ковать, пока парень не ушел. Потому что человек как минимум знает про принцип действия «Золотой короны».

Объясняю ситуацию. Парень оказался гражданином Казахстана, но учится в Омске, и по «Короне» деньги регулярно туда-сюда гоняет. Он подсказал, что я из приложения могу отправить перевод на его казахстанскую карту, чтобы не тревожить оператора. Попробовали на тестовой сумме – работает, ура! Сделали перевод покрупнее, наш спаситель снял наличку в банкомате и отдал мне. Вполне возможен был вариант «Снял наличку и ушел в закат», но парень оказался порядочным. Александр, если вы каким-то чудом это читаете, спасибо вам огромное еще раз!

Поехали искать место для палатки вокруг озера Щучьего. В двух словах: не нашли.

Подробнее: в 2ГИС обозначено два кемпинга на территориях платных пляжей. На одном по факту кемпинга не было совсем, на втором был, но нам не понравился – маленький участок, палатки близко, вдоль берега подальше не уйти.

Почему ищем именно кемпинг. Хочется, чтобы машина была под присмотром (к кемпингу, как правило, прилагается парковка). Хочется легально разводить огонь, не боясь лесников и штрафов. Ну и как тут дела с криминальными элементами, мы не знаем. Вдруг есть национальная забава «Побей туриста», не хочется стать невольным участником.

«Можно разместиться «дикарями» с палаткой в разных местах живописного берега», - оптимистично вещает гугл, не предлагая координаты ни одного из мест.

Местность всё-таки гористая, дорога не везде идет близко к озеру. Насколько заметили, все приемлемые подъезды и спуски заняты различными объектами. Базы отдыха, пляжи, санатории. Ни на одном палатку ставить нельзя.

Местами – заброшенные дома, вон виднеется чья-то статуя. Ночью здесь, наверно, жутковато, и потому ближайший пляж работает только до 22 часов.

Были бы пешком – нашли бы место, пусть дальше от дороги, зато безлюдное. Но грустная мордаха «Ситроена» так и кричала «Не бросайте меня!». Не бросим, нам на тебе еще домой ехать.

Окрестности Щучьего оставили странное впечатление. Там, безусловно, есть жизнь. Не такая кипучая, как в Бурабае, правда. Встречались кафе, магазинчики «Всё для пляжа», домики с надписью «Сдаю». Мы находили велодорожки, идущие из одной неведомой дали в другую (и на них были люди). Мы видели базу отдыха, к которой на карте нет ни одной дороги. Нам встречались бодрые отдыхающие разных национальностей, целеустремленно бредущие в разных направлениях. Но приемлемого места для палатки мы так и не нашли.

Осталось неуловимое ощущение, что еще чуть-чуть - и мы бы поняли систему этого места, смогли бы его почувствовать, влиться и тоже бодро пошагать куда-то в камыши, где, возможно, скрывается что-то важное. Но – не вышло. Объехав больше половины озера, мы решили возвращаться на Большое Чебачье, где в самом начале присмотрели довольно приятное местечко под палатку.

По пути, соблазнившись указателем «Водопад», оставили машину на обочине и пошли в лес. Сюда водят экскурсии. И да, технически это водопад. Просто не вырос еще.

Умиляют люди, которые на этом месте набирают в бутылку «родниковую» воду. И пьют тут же. «Чистая же». То, что от истока до этого места вода прошла несколько километров, что выше по течению в ней может быть дохлая мышь – неважно. Мы от жажды не умирали в тот момент, пожали плечами и пошли обратно.

По случаю пятницы машин на платной парковке у Большого Чебачьего было много. Но нам нашелся пятачок, особенно когда сказали, что мы на двое суток, а может, и дольше.

Заполняющий квитанцию сторож поинтересовался: «Вы что, барды?»

Мы с мужем критически оглядели друг друга. Обычная одежда, бород и вдохновенного взгляда не наблюдается, гитара из кармана не выглядывает.

«Почему барды?»

«Так фестиваль сегодня бардовский, с утра собираются. И завтра фестиваль. Он у нас каждый год».

Поэтическое название кемпинга «Поющий остров» открыло свой истинный смысл. Никакая это не метафора, там действительно поют. Сегодня. И завтра. Много, вдохновенно, с микрофоном, под гитару и, возможно, хором.

Мы вполне ровно относимся к авторской песне, но предпочитаем находиться с подобными фестивалями в разных точках пространства или хотя бы времени. В этот раз не вышло.

Сторож сочувственно посмотрел на наши вытянувшиеся не-бардовские лица: «Ну после полуночи они замолкают обычно, а до полуночи потренькают».

Мы забавным образом не любим лишние звуки на природе. Ветер в кронах сосен, шум волн, взззз комаров (вру, в Боровом их почти нет), треск костра и негромкий голос любимого – этот звуковой фон меня вполне устраивает. Доносящиеся издалека звуки других лагерей, позвякивание ложек и внезапное «Твою мать!» наступившего на острый камень бедолаги добавляет уюта. Но не музыка на весь водоем! А ожидалась именно музыка.

Разбили палатку – чуть в стороне от людей, вне обозначенной территории палаточного лагеря. От машины спускаться метров 400, не критично далеко. К самому озеру машины не проезжают, что радует – места вполне хватает всем. Взрослым, детям, чайкам, камням и палаткам.

Обустраиваемся, обживаемся. Кипятим воду для кофе на газовой горелке – за дровами надо лезть в горку, внизу всё выгребли предыдущие отдыхающие. Вдруг подходит мужчина средних лет, в камуфляже и с идеальной осанкой, даже не осанкой, а выправкой. Как в кино. Рука так и тянется отдать честь (гусары, по традиции, молчать! Не ту честь). Представляется инспектором какой-то там лесной охраны. И просит перенести палатку на территорию, для этого отведенную. На наше робкое «Там будут петь» посочувствовал, но пляж есть пляж, порядок есть порядок, отдыхать можно, но палатку – убрать!

Пригорюнились. Медленно снимаем тент, попутно наблюдаем, что инспектор подошел к следующей группе туристов, поговорил с ними, после чего группа быстренько собрала палатки и пошла, но не к выходу, а наоборот, вглубь территории – вслед за лесником. Когда тот вернулся к нам, мы объяснили, что в кемпинг не хотим, про фестиваль не знали, любим тишину, костёр, если нельзя, жечь не будем, но можно мы тут останемся, где сейчас.

«Ок, пошлите за мной», - сказать хранитель леса и скал. Дорога вдоль берега привела нас на относительно обособленный пляжик, где уже стояло три палатки. «Вот тут компания сидит, вы четвертыми размещайтесь, я сюда больше четырех палаток не пускаю». Понятно, что щедрость – не бесплатно. Спрашиваем о цене. Такая же, как в кемпинге. Тысяча тенге с человека за день. Отлично! Остались на этом месте.

Да, коррупция. Да, себе в карман. Нет, не раскаиваюсь. Очень уж не хотелось в толпу (а гости на «Поющий остров» всё прибывали).

Сходили за удочками, сидим себе тихонько.

Радуемся спокойным соседям. Трое или четверо мужиков, иногда выползают из палаток, что-то поделают и уползают обратно. Идеально! Я ж тогда не знала, что они просто силы копили.

Фестиваль тем временем разошелся вовсю, женский вокал разбавлялся мужским, но доносящиеся по воде звуки были значительно слабее, чем в эпицентре, и просто добавляли атмосферы.

Примерно в полночь мы легли спать. И тут пришли они. Женщины тех мужиков из палатки. Они пришли с фестиваля. Одна – непосредственный участник-исполнитель. Разместились вокруг костра, и началось, как положено, after-party. У девушки, кстати, красивый голос и чувство ритма. Но… вы же представляете эти посиделки у костра? «А Чичерину знаешь? (играет один куплет) А давай лучше ДДТ (полкуплета) Во, город 312, ваще тема! (слушаем пол-песни)». Потом – собственно авторские песни. Понравилось две, но позже по словам не смогла найти исполнителя. Понравилось бы еще больше, но было действительно поздно.

Примерно на этом месте мы могли бы выйти из палатки, попроситься к костру, хором поорать «Что такое осень». Стали бы богаче на пару знакомств, нам бы сочувственно покивали, узнав, что мы не умеем в музыку, дали бы выпить казахстанского коньяку, и мы бы вместе встретили рассвет. Но мы не хотели хором, мы хотели спать.

После двух ночи, после доносящихся от чужого костра разговоров на темы обмена мужскими и женскими энергиями и прочих мистических материй, после ритуального кипячения чая и проливания его в костёр все наконец-то угомонились. Мы уснули – часа на три. Потому что на рассвете барды засыпают, просыпаются чайки. Не просто чайки. Мартыны. Большие, белые.

Вы слыхали, как поёт мартын? И я нет. Потому что он не поёт. Он ржёт. Натурально, как человек. Вначале долгий вдох «А-а-А», а потом, на выдохе «А-ха-ха-ха-га». Очень похоже на обдолбанного курильщика.

По утрам у птиц перекличка. Местом сбора была площадка с нашей палаткой. Они ее окружили и вдохновенно ржали надо всем – над нашими соседями, над попытками поспать и даже, кажется, над моей коленкой. А может, не ржали, просто радовались новому дню. Глупые людишки всегда всё принимают на свой счёт.

Злиться на птиц бесполезно, поэтому я просто кинула в них тапком. И вторым. Зловещий смех переместился дальше по пляжу, и стало совсем хорошо.

Наутро, поняв, что еще одна ночь рядом с бардами может пошатнуть наше психическое здоровье, мы переехали на другой мини-пляж (тоже в ведении осанистого лесника), где освободилось палатко-место. Как выяснилось, правильно сделали. К трем палаткам добавилась четвертая, у обитателя которой, кроме гитары оказались при себе барабаны. Такие маленькие барабаны, зажимаемые под мышкой. Их бодрый стук разбавлял звучание гитары всю следующую ночь, до первых мартынов.

В эти два дня мы не только жили на берегу. Мы исследовали окрестности, к примеру, поднялись на гору Болектау. Туда есть легкая тропинка по достаточно пологому склону, по которой водят туристов любого возраста и физической формы. Но мы не ищем легких путей. Увидели гору и людей на вершине – полезли.

Сверху – красивое.

Видно несколько озёр. Открыли навигатор, порассматривали знакомые и незнакомые объекты, огорчились отсутствию бинокля, познакомились вот с таким хищником...

…и спустились вниз там, где все люди ходят.

Потом покорили подножье горы Окжетпес (она же Слоник). Но дошли до того места, где сравнительно пологий склон превращается в отвесный, и я сказала, что дальше не хочу. Вверх-то ладно, заберемся. А спускаться?

Где-то слышала, что спуск более труден и страшен, чем подъем. Не поверила, а зря. Смесь мелких камушков, песка и сосновых иголок так и выскальзывает из-под ног; для страховки нужно хвататься за деревья, камни, а когда их нет – за землю. Я бы с удовольствием на эту красивую гору залезла, но желательно в компании гида (есть такие экскурсии, с восхождением) и с полноценно функционирующими ногами. Возможно, в другой раз получится – есть повод вернуться.

Смотрите, как сосны растут практически на вертикальной поверхности.

В воскресенье утром, после второй ночёвки в палатке, я сказала мужу, что хочу в цивилизацию. Что я наигралась в скаутов, нам нужен горячий душ и разбавить будни выживальщика белыми простынями с телевизором. Было решено пару дней пожить в нормальном отеле – не самом дорогом (в котором цена за двухместный номер с завтраком около 12000 рублей в сутки), но во вполне достойном, чтобы горничная, полотенце и «здравствуйте, мы рады вас видеть».

Искать отель решили после обеда. Как раз приехавшие на выходные казахстанцы будут выселяться, и мы что-нибудь подберем.

Я бы закончила эту часть, но остались две важные темы про рыбов и про туалетов. Про рыбов потом.

Туалет как процесс на Большом Чебачьем – одна большая боль, проблема и риск нарваться на мину. Туалет как объект инфраструктуры – платный, и он один. Перед отъездом с озера я поняла, что организм настойчиво призывает потестить этот объект соцкультбыта. Кабинка, по виду биотуалет. На большой скорости выбегающие из него люди с зажатыми носами и бледными лицами. Исправно берущий деньги мужчина благоразумно расположился метрах в двадцати. 150 тенге – примерно 20 рублей. Альтернатива – с рулончиком бумаги повыше в горы, потому что берег весь просматривается, а в горах камни и кустики. Муж, когда ходил за дровами, говорит, там местами кошмар что творится. В плане биологического загрязнения. Я не захотела вносить свою лепту. «Не пойду срать в горы», - гордо заявила я и, зажав в кулаке 150 тенге, пошагала к кабинке.

Блин.

Я не описывала это даже мужу, просто сказала, что всё плохо. При попытках вспомнить до сих пор накатывает тошнота. Поэтому вам рассказывать не буду. Просто представьте самый страшный сортир, который вы видели, добавьте к этому обилие бардов и явный дефицит кабинок, присыпьте желанием собственника сэкономить на ассенизаторе, а потом умножьте всё на два.

Больше всего удивляет казах, который невозмутимо берет за это деньги. Там людям наоборот доплачивать надо, как участникам опасного эксперимента. Ну и становятся более понятны кучи в горах – второй раз добровольно в подобное отхожее место не пойдет никто.

Кстати, платные туалеты и кабинки для переодевания на пляжах и в других общественных местах в Бурабае повсеместно. Платные переодевалки приводят к некоторому увеличению шанса увидеть чужую голую попу (я за неделю видела три, специально не искала). Ну попы ладно, а вот туалеты… Просто у нас в городе в местах отдыха они бесплатные и благоустроенные – не придет в голову искать кустики.

Ладно, хватит о низменном. Давайте о рыбе. Рыбу мы не видели. Вообще. Не поймали сами – на спиннинг и удочку. Не заметили, чтобы кого-то поймали соседи-рыбаки. Не видели ныряющих за рыбой чаек. Даже при спокойной воде не слышали ни одного рыбьего всплеска, чтобы круги по воде и ты такой «Ничё себе рыбина!». Не встретили ни одного малька. Вообще ни одного. Даже там, где поросшие водорослями камни. Такого пустого озера мы не видели никогда.

Понимаю, что были не в том месте. Озёра большие, и у другого берега, возможно, рыба ходит косяками. До лодки так руки и не дошли – то ветер на озере, то тащить далеко. Ловили только с берега. Но, повторюсь, ни одного признака рыбы мы не заметили. Ладно, рыбаки корявые. Чайки ленивые. Но мальки-то куда подевались?

Следующая часть, наверно, будет последняя. Про отель и цивилизацию. С белым чистым унитазом. Я теперь обращаю внимание на такие мелкие радости жизни – всё-таки чему-то меня Казахстан научил.