Как я за боевую подготовку радел.⁠⁠

Отдавать "священный долг" нашей родине мне довелось в подразделении разведки. Если кто-то сейчас представил себе бравого OleGuNn'а который прикидываясь молодым дубком пытается проникнуть во вражеский стан, то вы ошиблись. Служил я в БЗР, батарее звуковой разведки. Звуковая разведка это такие хитрые типы, которые вместо того чтобы переться в тыл к врагу, ныкаются в своем тылу и развесив уши расставив звукоприемники, по звукам выстрелов, методом триангуляции, определяют откуда шмаляют вражеские пушки, а по звукам разрывов определяют куда прилетела наша ответка. Для этого дела у БЗР используется, в частности, комплекс АЗК-7. Комплекс состоит из 4х машин, 3 базовых пункта и один центральный. Поскольку наша часть, при моем прибытии в нее, только формировалась, то из офицеров в нашей батарее был только комбат, командиров взводов не было. Да и комбат никакого отношения к звуковой разведке не имел. Поставили командовать, он командует, а для выполнения непосредственной боевой задачи есть "умные" сержанты, прошедшие учебку по специальности. Тут нужно сказать, что в учебке я изучал ВПЗК*. А это такая древняя древность, что по сравнению с ней, даже гавно мамонта – свежее. Достаточно сказать, что в ВПЗК в качестве компьютеров использовались солдаты с звукометрическими линейками**.

Началась моя служба в БЗР с того, что комбат привел нас в парк боевых машин, показал нам наш комплекс, сказал: "изучайте" и свалил по своим делам. По сравнению с ВПЗК, АЗК-7 - верх совершенства. Поэтому мне было интересно, я стал изучать сие чудо военной мысли. И в процессе изучения выяснилось, что вычислительный комплекс (размером с сундук и вычислительными способностями равными инженерному калькулятору) не хочет включаться. Вернее включается при нажатии на кнопку и вырубается при ее отпускании, а такого быть не должно. Доложил об этом комбату. На это комбат припер схемы это самого центрально вычислителя и сказал: "ты ж у нас в институте учился, вот и разбирайся". Потупив энное время, я пришел к выводу, что нужно заменить реле. Причем разобраться, для чего оно там вообще нужно, я не смог. В следующий раз я предложил комбату выпаять эту релюшку и попробовать запустить без нее. Так мы и сделали. И о чудо! Вычислитель заработал. Релюшка оказалась нерабочей и вообще лишней деталью. Комбат меня похвалил и даже обещал отпустить меня в отпуск.

В общем, комплекс был готов к работе и вскоре мы отправились на полигон заниматься боевой подготовкой в условиях приближенных к реальным. Комбат перевел меня в первый взвод (отвечающий за центральный пункт) и поскольку, как я уже говорил, офицеров звукометристов у нас еще пока не было, на учениях я был вторым человеком в батарее. Т.е. по всем вопросам работы комплекса, в том числе размещения базовых пунктов, комбат советовался со мной. Меня это заставляло лучше изучать вверенную военную технику. На полигоне наш комплекс не показал должных результатов, это меня опечалило и заставило думать, как следующему полевому выходу исправить ситуацию.

Прошел год моей службы, я побывал в отпуске. К нам в батарею пришли комвзвода – лейтенанты, только окончившие военное училище. Но на полевом выходе комбат именно мне дал задание выбрать места для базовых пунктов. Я стал в батарее этаким серым кардиналом. Покумекав вечерком над картой, я прикинул кому где лучше встать и на следующий день комбат отправил машины по намеченным мной точкам. Расположились, раскинули звукоприемники. Начались стрельбы, разрывы мы засекаем, но с большой погрешностью. При допуске 10-15 метров (точно я уже не помню), наш комплекс давал погрешность 100 метров. Комбату было пофиг, а меня это не устраивало, и я уговорил его дать команду перепроверить привязку звукоприемиков. Пришел ответ, что всё норм. Тогда я стал думать, куда бы переместить базовые пункты, что бы улучшить работу комплекса. Придумал, что можно переставить один пункт, предложил комбату, он одобрил и дал им команду перемещаться. После смены позиции дела не улучшились, и я присмотрел на карте новое место. Комбат дал команду, и они вновь переехали. Погрешность стала около 50 метров, что конечно меньше, но всё равно не удовлетворительно. Смена позиций больше не имела смысла и все остались на местах. Позже, когда мы снялись с боевых позиций, и вернулись в ППД***, ребята с того базового пункта который 2 раза переезжал, рассказали, что прибыв на последнюю точку лейтенант говорит им: "если еще раз переедем, то придется совершать марш бросок к центральному пункту, что бы дать OleGuNn'у пизды". Команды на перемещение отдавал комбат, но ни для кого не было секретом, кто стоял за этой инициативой. В ППД мы вернулись через несколько дней, так что все уже успокоились и опиздюливания моей, горячо мной любимой, тушки не случилось.

Но большая погрешность работы комплекса не давала мне покоя. Поскольку улучшить результаты разведки не получалось я стал упрашивать комбата проверить результаты корректировки.

Небольшое отступление. АЗК-7 способен работать в двух режимах, разведки – когда он выдает координаты выстрела или разрыва. И в режиме корректировки огня контрбатарейной стрельбы, когда он выдает параметры отклонения разрыва от цели, им же обнаруженной.

Для проверки работы корректировки нам нужно было два взрыва с заранее известными координатами, а соответственно и с известными отклонениями. Первый мы бы засекали как вражий выстрел, а второй как прилетевшую от нас ответку. Тем самым мы могли бы сравнить реальные отклонения с отклонениями, выдаваемыми нашим комплексом. Взрывы устраивались с помощью ИМов, попросту говоря больших петард имитирующих разрыв снаряда или выстрел орудия. На полевой выход дивизиону было выдано штук 10 ИМов, но все они ушли на глушение рыбы штабными офицерами в окрестных озерах.

Эх, так я и не узнал: это мы хреновые разведчики или комплекс так себе.

* ВПЗК Взводный Передвижной Звукометрический Комплекс

** Звукометрическая линейка это аналог линейки логарифмической, но заточенной под работу звукометрической разведки.

***ППД Пункт Постоянной Дислокации.